Яицкий каменный городок
Река Яик. Каспийское море. Яицкий каменный городок.
Высокие яицкие башни, стены метровы, ворота дубовы. Не городок, а твердыня.
"Тут отдыхать моим казакам, - раздумывал Разин. - Да только пойди возьми городок! Полвойска у стен уложишь".
И вот однажды Разину доложили - в степи схвачены люди. Человек тридцать. Идут в Яицкую крепость. Богомольцы. Монахи.
Хотел Разин сказать: "Людишки святые, мирные. Отпустите, пусть-ка идут". Да вдруг спохватился:
- Эй, постойте. Ведите сюда.
Явились монахи.
- Раздевайся!
Позвал казаков.
- Одевайся!
Поменялись они нарядами.
Неспокойно в Яицкой крепости. Знают стрельцы, знает начальник, что где-то Разин рядом в степи. Того и гляди, под стены пожалует.
Усилил начальник охрану крепости. Строго наказал никого не выпускать и не впускать без доклада. К ночи ворота - на все засовы.
Солнце клонится к закату. Стоят дозорные в караулах. Смотрят внимательно в степь.
Вдруг видят - движется к городу группа людей. Присмотрелись - монахи.
Подошли богомольцы к воротам:
- Откройте.
Смутились охранники:
- Куда вы?
- В соборы яицкие. К иконам святым на поклон.
- Ночуйте в степи. Не велено, странники.
- Ах вы безбожники, - зароптали монахи. - Ужо попомнит Господь.
Караульные пошли, доложили начальнику.
- Сколько их?
- Душ тридцать.
- Впустите. Да смотрите, чтобы лишку не оказалось.
Тем временем стало совсем темно. Вернулись посыльные. Открыли засовы. Бородатый стрелец, впуская по одному, стал пересчитывать богомольцев.
- Один, второй… двадцатый… тридцатый. Стойте!
- Ты что, борода, считать не умеешь? - послышался чей-то голос - Еще и двадцати не прошло.
"Что такое?" - растерялся стрелец.
Вот уже сорок. Вот уже пятьдесят. Вот уже и мужики поперли. Вот и лошадиная морда сунулась. Один верховой, за ним - второй, за вторым - третий.
- Стойте! Стойте! - кричит охранник.
Да где тут! Подбежал к нему здоровенный детина. Зажал рот приготовленным кляпом.
Пока поняли в крепости, в чем дело, пока подняли крик, было уже поздно.
Так и достался Яицкий городок Разину без всякого боя. Правда, на улицах постреляли. Да это уже не в счет.
Был городок боярский. Стал разинский городок.
Две руки
Группа беглых крестьян пробиралась на Волгу к Разину.
Шли ночами. Днями отсыпались в лесах и чащобах. Держались подальше от проезжих дорог. Стороной обходили селенья. Шли целый месяц.
Старший среди мужиков, рябоватый дядя Митяй поучал:
- Он, атаман Степан Тимофеевич, - грозный. Он нератных людей не любит. Спросит: владеете саблей? Говорите - владеем. Колете пикой? Колем.
Явились крестьяне к Разину.
- Принимай, отец атаман, в войско свое казацкое.
- Саблей владеете?
- Владеем.
- Пикой колете?
- Колем.
- Да ну? - подивился Разин. Приказал привести коня. - Залезай, борода, - показал на дядю Митяя. - Держи саблю.
Не ожидал дядя Митяй проверки. "Пропал, пропал, казнит за вранье атаман". Стал он выкручиваться:
- Да мы больше пеше.
- В казаках да и пеше? А ну-ка залазь!
- Да я с дороги, отец, устал.
- Не бывает усталости ратному человеку.
Смирился дядя Митяй. Подхватили его казаки под руки, кинули верхом на коня. Взялся мужик за саблю…
Гикнули казаки. Помчался по полю конь. Непривычно дяде Митяю в седле. Саблю впервые держит. Взмахнул он саблей, да тут же и выронил.
- Сабля с норовом, с норовом. Не дается, упрямая, - гогочут вокруг казаки.
- Зачем ему сабля? Он по ворогу лаптем, - пуще всех хохочет Степан Тимофеевич.
Обидно стало крестьянину. Набрался он храбрости. Подъехал к Разину и говорит:
- Зря, атаман, смеешься. Стань за соху - может, мы тоже потешимся.
Разгорячился от смеха Разин:
- Возьму да и встану.
Притащили ему соху. Запрягли кобылицу. А Разин, как и все казаки, отроду не пахивал поле. Думал - дело простое. Начал - не ладится.
- Куда, куда скривил борозду! - покрикивает дядя Митяй.
- Мелко, мелко пласт забираешь. Ты глубже, глубже землицу, - подсказывают мужики.
Нажал атаман посильнее - лопнул сошник.
- Соха с норовом, с норовом. Не дается, упрямая! - засмеялись крестьяне.
- Да зачем казаку соха? Он саблей землицу вспашет! - похихикивает дядя Митяй.
Посмотрел Разин на мужиков. Рассмеялся.
- Молодец, борода! - похлопал по плечу дядю Митяя. - Благодарю за науку. Эй, - закричал казакам, - не забижать хлебопашный народ. Выдать коней, приклад. Равнять с казаками. - Потом задумался и добавил: - И пахарь и воин что две руки при одном человеке.
Треть аршина
При взятии городов Разин строго наказывал никому из купцов не чинить обиды. Понимал Разин: без купца даже гвоздя и того не достанешь.
- Мы их не тронем, отец атаман, - отвечали восставшие. - Они бы нас не обидели.
- Обидишь вас, - усмехнулся Степан Тимофеевич. - А обидят: обмерят, обвесят - так взыск. Моим атаманским именем.
Вступили разинцы в Астрахань. Открыли купцы свои лавки, разложили товары. Разин сам прошел по рядам. Даже купил сапожки. Красные, маленькие - гостинец для дочки своей, Параши.
Вернулся Степан Тимофеевич в свой атаманский шатер. Доволен. Бойко, мирно идет торговля.
Толпится народ у лавки купца Окаемова. Торгует купец атласом и шелком. Покупают казаки красные, зеленые, желтые штуки себе на выходные рубахи. Отмеряет купец. Отмеряет и думает: "Или я человек не торговый, чтобы при такой-то удаче и не обмерить?" Перекрестился купец и стал каждому по трети аршина недорезать.
Прошло полдня, как вдруг кто-то из казаков заметил обман. Стали казаки проверять свои штуки. И у одного, и у второго, и у пятого, и у десятого по трети аршина в куске не хватает.
- Держи его, нечестивца!
- К ответу злодея!
Схватили купца покупатели. Вытащили из лавки, тут же устроили суд. Через час дежурный есаул докладывал Разину:
- Дюже обозлился народ. Укоротили купца.
- Как - укоротили? - насупился Разин.
- На треть аршина.
- Как - на треть аршина?!
- Голову с плеч.
- Тьфу ты! - ругнулся Разин. - Ну-ка зови обидчиков.
Явились казаки к атаману.
В страшном гневе кричит на них Разин:
- За треть аршина - жизни купца лишили! Кровью за тряпки брызнули?
- Не гневись, не гневись, атаман, подумай, - отвечают ему казаки. - Да разве в аршинах дело? Воровскую голову с плеч - лишь польза народу. Тут бы и нам, и внукам, и правнукам дело такое попомнить. Не гневись, атаман.
Остыл Разин.
- Ладно, ступайте. "Нужен, нужен купец народу, - рассуждал про себя Степан Тимофеевич. - Нельзя без торгового люда. Да ведь и беда от него немалая, когда Окаемовы в нем заводятся. Может, и правильно решили люди".
Казацкое слово
Два молодых казака Гусь и Присевка заспорили, кто больше народному делу предан.
- Я, - кричит Гусь.
- Нет, я, - уверяет Присевка.
- Я жизни не пожалею, - бьет себя Гусь в грудь кулаком.
- Я пытки любые снесу и не пикну, - клянется Присевка.
- Хочешь, я палец в доказ отрежу.
- Что палец. Я руку себе оттяпну!
Расшумелись казаки, не уступают один другому.
Разин в это время проходил по лагерю и услышал казацкий спор. Остановился он. Усмехнулся.
Заметили спорщики атамана. Притихли.
Посмотрел Степан Тимофеевич на молодцов.
- Ну и крикуны: жизнь, пытки, палец, рука. Хотите себя проверить?
- Приказывай, атаман! Слово даем казацкое.
- Грамоте учены?
- Нет, Степан Тимофеевич.
- Так вот. Кто первый осилит сию премудрость - тому настоящая вера.
Смутились казаки. Не ожидали такого. Ну и задал отец атаман задачу. Однако что же тут делать? Назад не пойдешь. Слово казацкое брошено.
Не зря говорил про грамоту Разин. Нужны ему люди, умеющие писать и читать. Мало таких. Трудно крестьянскому войску.
Пошли казаки в церковь, разыскали дьячка:
- Обучай, длинногривый.
Сели они за буквы. Пыхтят, стараются казаки. Только трудно дается наука. Неделя проходит, вторая.
- Нет больше моих силушек, - плачет по-детски Гусь.
- Уж лучше бы смерть от стрелецкой пули, - стонет Присевка.
Проходит еще неделя.
- Голова моя, голова раскалывается. Помру я на этом деле, - убивается Гусь.
- За что же муки такие адовы? - причитает Присевка.
Стонут, проклинают судьбу свою казаки. Стонут, а все же стараются. Слово казацкое дадено. Прошло целых два месяца.
- Ну, ступайте, - произнес наконец дьячок.
Словно ветром сдунуло казаков - помчались быстрее к Разину.
- Осилили, отец атаман, премудрость!
- Да ну! - не поверил Степан Тимофеевич.
- Проверяй!
Протянул Разин Гусю писаный лист бумаги:
- Читай-ка.
Читает Гусь. Правда, не так чтобы очень гладко. Однако все верно, все разбирает.
- Молодец, казак! - похвалил Разин.
Достал он лист чистой бумаги, протянул бумагу Присевке:
- Пиши-ка.
Пишет Присевка. Правда, не так чтобы очень быстро. Однако все верно. Буквы не путает.
- Молодец, казак! - подивился Разин.
Приблизил Степан Тимофеевич к себе казаков. Приставил к разбору важных бумаг и сообщений. дельными оказались они помощниками.
- Молодцы, молодцы, - не нахвалится Разин. - Не опозорили честь казацкую.
Смущаются Гусь и Присевка.
- А как же - дело народное.
Райская ягода
Взяв Самару, Разин дальше пошел - на север, к Симбирску.
Идет вверх по Волге Разин. А в это время следом за ним поднимается струг с виноградом. Это астраханцы решили послать атаману гостинец.
- Пусть отведает отец атаман. Пусть и казаки ягодой этой побалуются.
Виноград отборный - райская ягода. Грозди одна к одной.
Добрался струг до Царицына. В Царицыне Разина нет. Ушли отряды уже к Саратову.
Филат Василенок, старший на струге, подал команду трогаться дальше в путь.
Добрался струг до Саратова. В Саратове Разина нет. Ушли отряды уже к Самаре.
Призадумался Филат Василенок. Лето жаркое. Дорога дальняя. Портиться стал виноград. Половина всего осталась.
- Ну и прытко идет атаман!
Подумал Филат, все же решил догнать Разина.
- Налегай, налегай! - покрикивает на гребцов.
Налегают гребцы на весла.
Прибыли астраханцы в Самару. В Самаре Разина нет.
- О Господи праведный! - взмолился Филат Василенок. - За какие такие грехи наказал ты меня, несчастного?
От винограда и десятой доли теперь не осталось. Гребцы за дорогу к тому же устали. В струге течь появилась.
Думал, думал Филат Василенок, крутил свою бороду. В затылке и правой и левой рукой чесал. Прикидывал так и этак. Ясно Филату - не довезет он Разину гостинец в сохранности.
Решил Василенок дальше не плыть. "Эх, была не была, раздам я виноград самарцам. Детям, - подумал Филат. - Вот кому будет радость".
Так и поступил.
Для самарцев виноград - ягода невиданная. Собрались к берегу и мал и стар.
Раздавал Василенок виноград ребятишкам, приговаривал:
- Отец атаман Разин Степан Тимофеевич жалует.
То-то был праздник в тот день в Самаре! Виноград сочный, вкусный. Каждая ягода величиной с грецкий орех. Набивают ребята рты. Сок по губам, по щекам течет. Даже уши в соку виноградном.
Вернулся Василенок в Астрахань. Рассказал все, как было. Не довез, мол, виноград Разину. Раздал его в Самаре ребятам.
- Как! Почему? - возмутились астраханцы.
Обидно им, что их гостинец не попал к Степану Тимофеевичу. Наказали они Филата. А к Разину послали гонца с письмом.
Написали астраханцы про струг с виноградом, про Филата, про самарских ребят. В конце же письма сообщили: "Бит Филат Василенок нещадно кнутами. А будет воля твоя, отец атаман, так мы посадим его и в воду. Отпиши".
Ответ от Разина прибыл.
Благодарил Степан Тимофеевич астраханцев за память, за струг. Написал и о Филате Василенке. Это место астраханцы читали раз десять. Вот что писал Разин:
"А Филатке Василенку моя атаманская милость". Далее шло о том, что жалует Разин Филата пятью соболями, то есть пятью соболиными шкурками, казацкой саблей и шапкой с малиновым верхом. "Дети, - значилось в разинском письме, - мне паче себя дороже. Ради оных и бьемся мы с барами. Ради оных мне жизни своей не жалко".
Дело было в крутых Жигулях
Дело было в крутых Жигулях. Избили разинцы товарища.
Началось все с того, что собрались они на высокой круче. Смотрели оттуда на даль и ширь. Простором речным любовались. Потом незаметно завязался у них разговор. Слово за словом. Шутка за шуткой. Кончилось тем, что заспорили разинцы вдруг, что бы сделал каждый из них, если бы стал царем. Вот до чего додумались.
- Я бы досыта ел, - заявил один.
- Я бы досыта спал, - заявил второй.
- Я бы ведрами брагу пил, - прозвучал и такой ответ.
- Я бы в кафтане ходил малиновом.
Пятый тоже мыслишку под хохот вставил:
- Ой, братцы! Если бы только я стал царем, я бы на персидской княжне женился.
Потом ответы пошли посерьезнее.
- Я бы все поменял местами. Простых людишек боярами сделал, бояр превратил в холопов.
- А я бы, как батька наш Степан Тимофеевич, волю любому и землю дал.
- Я бы дворянство извел под корень.
Увлеклись, размечтались не на шутку разинцы. Начали уже говорить и о том, что не под силу царю любому, будь ты хоть первым из первых царь. В голову лезут любые фантазии.
- Я бы скатерть завел самобранку. Бросил ее на землю. Эй, набегай, людишки, любого рода, любого племени - турок, башкир, казак. В обиде никто не будет.
- Я бы дивный город построил. Чтобы стены его - до неба, крыши - из хрусталя. Живите на славу, люди!
- А я бы такое сделал, чтобы люди не знали смерти.
- Я бы придумал живую воду, чтобы поднять из могил погибших в боях казаков.
- Дал бы я людям крылья, чтобы люди выше орлов летали.
Шумно ведется спор. О красивой жизни народ мечтает. И только парень один молча стоит, прислонившись к сосне, смотрит на других удивленно и глупо глазами хлопает.
- Ну, а ты бы, - полезли к нему казаки, - что ты сделал, если бы стал царем?
- Я-то? - переспросил парень.
- Ты-то.
- Я бы купил корову.
Сбил он ответом разинцев. Хоть и понятны его слова. В жизни парень, видать, намучился. Да не к месту его ответ. Зачем же в такую минуту он с дурацкой коровой сунулся? Обозлились на парня разинцы.
Дело было в крутых Жигулях. Побили товарища разинцы.