Если обратиться к истории науки об обществе, то мы увидим чуть ли не уходящую в бесконечность цепь гениальных прозрений, эпохальных иллюзий и фальсификаций. Великое множество мыслителей всех времен и народов, несмотря на все свои предвосхищения, нередко впадали в крайнюю односторонность или, чаще всего, силы, управляющие историей, выносили вовне, за пределы самой этой истории. И это неудивительно: человеческое общество – одно из наиболее сложных явлений мира. К тому же в исследовании общественной жизни часто субъект и объект познания совпадают или меняются местами, что неизбежно порождает пристрастность, желание приукрасить или очернить действительность исходя из тех или иных частных или групповых интересов.
В целом эволюция взглядов на движущие силы развития общества шла следующим образом. Первоначально силы, управляющие социальной динамикой, пружины изменения и преобразования общества выносились за рамки человеческого и социального мира, локализовались в сфере сверхъестественного. Эти силы и пружины неизменно выступали в виде персонифицированных духов или божественного провидения и действовали исключительно извне, так или иначе управляя индивидуальной и коллективной жизнью людей, историей и человеческими судьбами.
Позже субъект управления историей (естественные силы, натуральные факторы – биологические, географические, климатические и т. п.), оставаясь все еще вне общества и человечества, был спущен на землю и значительно приближен к людям. Отныне человеческое общество, его функционирование и всевозможные трансформации стали рассматриваться как прямой продукт этих сил и факторов.
Многие мыслители обратили свои взоры на самого человека, стали усматривать движущую силу в самих людях. Правда, поначалу эта способность не распространялась на всех человеческих существ, а приписывалась только великим людям: королям, полководцам, гениям и т. д. Последние объявляются подлинными творцами истории, двигателями общества. Причем выдающиеся способности великих людей, их харизма пока еще не связываются с внутренней логикой развития общества, его интенциями и потребностями, а рассматриваются как врожденные, генетически наследуемые, или как приобретенные в ходе индивидуального развития. Субъект исторического развития был, таким образом, очеловечен, гуманизирован, но еще не социализирован.
Далее случилась интересная метаморфоза. "С появлением социологии, – пишет известный польский психолог П. Штомпка, – произошел удивительный поворот: субъект деятельности социализировался, но вновь дегуманизировался. Он помещался строго в пределы общества, которое рассматривалось в организменных терминах как саморегулирующаяся и самотрансформирующаяся целостность". Подход, рассматривающий субъекта действия исключительно как силу социального организма, лег в основу целого ряда социально-философских течений, согласно которым история вершится где-то над человеческими головами. Людям и их деятельности во всемирной истории в рамках этих течений вольно или невольно отведена роль статистов и марионеток, за спиной которых история, ее законы делают свое дело. Это прежде всего касается всех вариантов эволюционизма, функционализма и многих теорий развития. Во избежание упрощения ситуации подчеркнем, что во всех этих названных течениях и направлениях роль выдающихся личностей полностью не отрицалась. Но в любом случае ей отводилось подчиненное положение. В великих людях, как правило, видели лишь средоточие творческих сил общества, воплощение социальных настроений, исторических традиций, проявление метавласти, которая формирует социальный контекст.
Новый шаг в осмыслении пружин истории – это абсолютизация ролей различных учреждений, особенно тех, которые обладают неотъемлемой прерогативой осуществлять изменения и даже принуждать к ним. В результате на первый план выдвинулись проблемы социальных институтов, служб и их привилегий и возможностей.
Однако наиболее значимым поворотом в развитии теории социальных изменений явилось распространение понятия движущих сил на всех людей, на все выполняемые ими роли, а не только на избранное меньшинство, отдельные социальные институты и всесильные службы. Стало укрепляться убеждение, что поступки и действия каждого человека, сколь бы они ни были, казалось, незначительными, переплетаясь и сливаясь с поступками других людей, обретают силу, способную трансформировать историю, как бы постепенно и незаметно это ни происходило. Совокупный результат деятельности всех людей в данном случае начинает выступать действительной движущей силой истории, подлинной причиной социальных изменений. При таком подходе источник социальной динамики перемещается вниз, в гущу повседневной жизнедеятельности людей, приземляется. Изменения в данном случае происходят в результате многочисленных и разнородных решений и поступков, принимаемых и свершаемых бесчисленным количеством людей. Люди в своей повседневной практике воссоздают и преобразуют свое общественное бытие примерно так, как они в своей повседневной речи воссоздают и изменяют свой язык. Решающими становятся скрытые, непреднамеренные последствия человеческих действий. Частные интересы, эгоистические цели и соответствующие им действия аккумулируются в данном случае в исторически совокупный результат, который, в конечном счете, и обусловливает те или иные социальные изменения. Такой подход к анализу источников и факторов социальных изменений развивал, в частности, известный американский социолог Роберт Кинг Мертон (1910–2003).
Тем не менее, чтобы глубже понять природу движущих сил истории как определенных причинных факторов, ведущих общество или его элементы к изменениям и структурной организации во времени, в результате чего формируется социальная реальность, качественно отличающаяся от предшествующей, остановимся на анализе проблемы существования и действия объективных социальных законов.
В самом общем виде объективная общественная закономерность выступает как результат совокупной деятельности бесконечного числа человеческих поколений, регулярно меняющих друг друга. В этой цепи поколений, которая никогда не прерывалась, каждое новое поколение помимо своей воли попадает в мир социальной реальности, которая сложилась ранее и без него. Оно застает в готовом виде определенный способ производства, определенные формы общественного устройства, культуры, идеологии, т. е. все то, что было достигнуто. В данной ситуации людям по необходимости приходится творить свою историю каждый раз исходя из наличных условий, ранее сложившихся обстоятельств. Их деятельность и активность всегда разворачивается в контексте данной им реальности. Человек не может выйти из общества, стать над ним и исключительно произвольно строить свою жизнь. В этой ситуации социальная реальность воспринимается как предзаданная совокупность объективных условий, сложившихся независимо от человеческого сознания и обстоятельств человеческого бытия.
Значит, обусловленность процесса дальнейшего развития и преобразования общества его предшествующим состоянием выступает как один из моментов исторической необходимости. Не только в политике, экономике, науке, искусстве, но даже в быту реальная жизнь устанавливает жесткие границы человеческому своеволию, вынуждая людей тщательно соотносить субъективно желаемое с объективно возможным.
К объективным условиям бытия людей относятся также коллективные представления и общественное сознание, составляющими которого они являются. Интерсубъективное, надындивидуальное сознание, выходящее за рамки опыта отдельных людей, индивидов, может, как и многие другие социальные явления, формироваться стихийно, выступая как незапланированный продукт духовного производства. Люди практически везде – в стране своего проживания, в сословной или профессиональной среде, в различных формальных организациях сталкиваются с безличными духовными образованиями: стереотипами мышления и чувствования, нормами морали и права, которые стихийно складывались в течение длительного времени и которые явно выходят за рамки их индивидуального опыта, предзаданы им, принудительно программируют их сознание и поведение, навязываются всей принятой в обществе системой социализации. Совокупность таких надындивидуальных реалий коллективной жизни создает объективную социокультурную среду существования и жизнедеятельности индивидов.
В целом получается так, что результаты деятельности одного поколения становятся объективными предпосылками деятельности другого поколения, и это последнее поколение изменяет современный мир, опираясь на те возможности, которые уже имеются в наличии. Поколение, находящееся на стадии присваивающей экономики – охоты и собирательства, не может перейти к капиталистическому способу производства. Нельзя от феодальной мельницы перейти к компьютерной технологии, от организации первобытной охоты шагнуть к выводам современной научной организации труда, от мифологического сознания перейти к теории относительности и т. п.
В этом смысле история закономерна, ибо она детерминируется целым рядом объективных факторов, имеет свою объективно-субъективную логику, задающую направление изменения как любой стороны общества, так и общества в целом. Вообще, именно детерминационное воздействие на сознание и поведение людей новых поколений надындивидуальных реалий, сложившихся в результате духовного творчества и практической деятельности предшествующих поколений, позволяет нам относить человеческое общество к системам органического типа, где целое способно оказывать формирующее воздействие на свои части. С какой стороны ни смотреть, получается, что между событиями истории существуют некоторые объективно обусловленные зависимости, которые никакая свобода воли не может изменить. Наличие этих зависимостей и позволяет нам говорить о законах истории, общественных закономерностях. Вместе с тем закономерности общества осуществляются только через деятельность людей. Нет этой деятельности – нет ни истории, ни общества. Люди творят свою историю в той мере, в какой она творит их. Это сложный взаимосвязанный процесс.
Это только одна сторона сложного процесса общественного развития. Каждому поколению действительно объективно предзадана реальная основа того, что составляет отправной пункт его жизнедеятельности. Но каждое новое поколение не просто повторяет то, что делалось предшественниками, а действует в соответствии со своими, уже новыми потребностями и интересами, стремится реализовать свои собственные цели, в той или иной степени отличающиеся от целей людей предшествующих поколений. Зададимся в связи с этим вопросами: Может ли каждое новое поколение произвольно, по своему разумению изменить дальнейшее развитие общественно-исторической ситуации, которая сложилась ранее, до него? Направить движение общества в любую, какую ему заблагорассудится, сторону? Факты, убеждают в обратном: каждое поколение, пришедшее на смену другим поколениям, не может сразу, самовольно изменить то, что было достигнуто предшественниками. Оно по необходимости должно включаться в социальный процесс, который уже имеет место. Конечно, включившись в социальный процесс, пришедшее поколение (одно больше, другое меньше) всегда привносит что-то новое в сложившуюся ситуацию, что-то меняет, иногда, казалось бы, коренным образом, революционно, но, как правило, всегда не так и не в том направлении, как ему хотелось бы. Объективный результат практически никогда не совпадает с субъективными устремлениями и целями. Почему так получается?
Каждый нормальный человек обладает разумом, волей, эмоциями и своими целями. То же можно сказать по отношению к социальным группам, классам, нациям, государствам и т. д. Однако цели у разных индивидов и групп, классов, народов и государств, как правило, не совпадают, их устремления никогда не бывают полностью направлены в одну сторону. В реальной жизни их действия встречают противодействие других людей, групп, наций, государств, которые тоже имеют цели и устремления. Они сталкиваются, сливаясь в поток поступков масс, классов, партий, правительств, погашаются, дают некий общий результат, который ни от кого в отдельности уже не зависит. Этот результат и представляет собой историческую необходимость, определенную раенодейстеующую, среднестатистическую всех сил, воль и действий, имеющих место в историческом процессе. Это оборачивается тем, что деятельность людей нередко приводит к противоположному изначальной цели появлению на исторической арене чего-то такого, что никто по отдельности и все вместе ни знать, ни хотеть не могли. Воистину, "крот истории" роет свою дорогу в потемках.
Таким образом, между людьми возникают интегральные реалии общественной жизни, которые, как и вещи, не могут рассматриваться простым порождением сознания. За мозаикой осознанных человеческих действий скрывается как бы второй, подспудный, более глубокий пласт истории. Как писал Г. Гегель, "во всемирной истории благодаря действиям людей вообще получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они непосредственно стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают, они добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется еще нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не осознавалось ими и не входило в их намерения". Г. Гегель, как и позже К. Маркс, за многообразием осознанно-целенаправленных действий людей видит глубинную общую объективную логику истории. В этом Гегель усмотрел "хитрость разума" истории. Правда, если для Гегеля логика истории базируется на развертывании разума, "мирового духа", то для Маркса она выступает как результат практической, материальной деятельности людей.
Итак, система реальных общественных отношений обладает способностью складываться стихийно, независимо от желаний людей, а сложившись – властно влиять на их поведение, подталкивать их к выбору определенных жизненных целей, ориентировать их на определенные социально-значимые поступки и тем самым существенно ограничивать их, казалось бы, безграничную свободу воли.
И, наконец, следует отметить, что стихийность общественно-исторического процесса характеризуется тем, что люди не осознают (точнее, далеко не полностью осознают) объективно складывающиеся общественные последствия своей преобразующей деятельности. Люди, как правило, способны просчитать лишь ближайшие последствия своей деятельности, то, что дает им выгоду здесь и теперь, но они обычно не могут, да и не стремятся предвидеть конечные результаты своих действий. Например, выкорчевывая леса и засевая поля с целью получения пропитания, человек чаще всего наносил серьезный вред окружающей среде. С течением времени его деятельность приводила к тому, что наиболее урожайные земли превращались в пустыню (Сахара). Этого человек не ожидал и не хотел. Причем такого рода результаты деятельности далеко не всегда очевидны и могут быть учтены заранее. Осуществляя преобразующее вмешательство в природную и социальную среду, человеку не только в прошлом, но даже и сейчас не в состоянии просчитать все последствия этого вмешательства. Поэтому деятельность людей нередко осуществляется вопреки действительной природе объектов. Как это ни досадно признавать, люди очень часто не ведают, что творят.
Несмотря на то что люди обладают способностью к целесообразной деятельности, к расширяющемуся и углубляющемуся воздействию своего сознания и воли на окружающий мир, в истории все же остается нечто такое, что не подвластно человеку и не может быть изменено какими бы то ни было волевыми усилиями. Это нечто и можно квалифицировать как объективные законы социума, составляющие как бы невидимую нить, связывающую многие, казалось бы разрозненные, явления в единое целое. И хотя подобные законы есть результат, итог совокупной деятельности индивидов, преследующих свои цели, они, тем не менее, носят не субъективный, а объективный характер.
Иногда возникает впечатление, что общественная закономерность как бы действует вне людей и над ними, поскольку всякий раз оказывается не продуктом свободного целеполагания деятельности группы, правительства или индивида, а чем-то таким, что явно не совпадает с целями, которые они сознательно стремились реализовать. Парадоксальность ситуации состоит в том, что законы общества складываются в результате деятельности людей, раскрывающейся с точки зрения внутренних механизмов этой деятельности, факторов и причин, но люди при этом не господствуют над ними, а подчиняются как чему-то надличностному и самостоятельному, попадают под загадочную логику их движения и действия. В самом деле, кто возьмется сегодня утверждать, что развитие человечества уже перестало носить иррационально-неуправляемый характер и направляется разумной, тем более доброй волей? Ссылки на Организацию Объединенных Наций здесь будут вряд ли уместны, хотя эта организация принимает много мудрых решений, но они, как правило, остаются на бумаге и не берутся в расчет отдельными, особенно самыми сильными государствами.
Утверждая наличие в мире социальной закономерности, необходимо определить ее основания и условия реализации. Если исходить из понимания социального закона как необходимой, существенной и повторяющейся связи социальных явлений, а также их субординационных или координационных зависимостей, то такие связи и зависимости так или иначе прослеживаются в разных сферах общественной жизни и между сферами. Так, например, закономерная связь усматривается между объективными потребностями людей в пище, одежде, жилище, безопасности, средствах передвижения и развитием их способностей к удовлетворению этих потребностей, что находит свое выражение в развитии знаний, умений, навыков, а также техники, технологии и других элементов производительных сил. Можно говорить также о закономерной связи разделения труда и социальной структуры общества, его социальных и профессиональных составов.
Об общественных законах позволяет говорить и тот факт, что в самой природе (биосоциальной) людей и в способах их объединения есть много сходного. Сходство это лежит в единстве происхождения обществ из доисторических племен, свидетельством тому являются, например, языковые семьи. Сходство имеет место в общности реакций на внешние воздействия природы и соседей. Похожие явления лежат в основе группирования людей в коллективы: способы объединения и решения проблем, формы организации и управления и многие другие явления имеют неотъемлемые черты любого общества и вытекают из основы существования людей как вида.