Вам уже знакомы братья Жаны по предыдущим книгах серии "Приключения семейки из Шербура"? Тогда вы уж точно знаете: когда в семье шестеро сыновей, о мире и спокойствии можно забыть навсегда. Особенно если двое из них еще и внезапно стали подростками. Старший Жан А. хочет быть кумиром молодежи, и теперь всей семье грозит нашествие "страшного и опасного вида человеческой расы" - девчонок. Насмотревшись на брата, Жан Б. поклялся никогда не влюбляться. Уж лучше стать морским скаутом! Вот только он еще не знает, что в скаутском отряде его ждет большой сюрприз… В общем, деваться от подросткового возраста совершенно некуда. И хотя у мамы всё всегда под контролем, а папа мастер на все руки и очень хороший врач, на этот раз уберечь Жанов у них не получится: в этом году семье предстоит узнать, что такое настоящая молодежная вечеринка…
Содержание:
-
Ой-ой-ой! 1
-
Девчонки 3
-
Джон Эй 4
-
Диаболо 6
-
Переходный возраст 8
-
Воскресенье у Жанов 10
-
Меня зовут Б., Жан Б 11
-
Морские скауты 13
-
Элен 14
-
Отстаньте! 15
-
Ужин по-взрослому 15
-
День рождения Жана А 17
-
Месье Гла-гла 18
-
Вишенка на торте 20
-
Примечания 21
Жан-Филипп Арру-Виньо
Вишенка на торте
Я посвящаю эту книгу поп-группе "Большие ножи". А еще посвящаю ее моей вишенке на торте - Патрисии
Ой-ой-ой!
Мы все уселись в круг на ковре в гостиной, и папа спросил:
- Ну что, мои дорогие Жаны, как прошел первый день в школе?
Он выпускал из трубки облачка дыма, и в воздухе распространялся сладкий аромат вишневого табака.
- Как прошел первый день где? - переспросил Жан В., который никогда ничего не понимает.
Я усмехнулся.
- Первый день в школе, глухарь!
- Сам ты глухарь! В глаз захотел получить?
- В глаз? От пятиклашки? Не смеши меня!
Жан Г. поднял руку - как будто все еще сидел на уроке - и с гордостью сообщил:
- Я уже получил хороший билетик! Когда у меня их будет десять, мне подарят картинку, а когда наберется десять картинок…
- …рак на горе свистнет! - закончил за него Жан В. и пригнулся - очень вовремя, потому что ему в лоб как раз летела косточка от оливки, запущенная Жаном Е.
Жан Е. - настоящий снайпер. Он еще маленький и в школу не ходит, поэтому ему нечего было рассказать про первый учебный день, вот он и придумал себе занятие - под шумок обстреливал нас обсосанными косточками, повторяя: "Прямо в яблочко, господа!" - совсем как охотник за головами Джош Рэнделл в телевизоре. Тот приговаривал так, когда убивал бандитов.
Косточка от оливки дзынькнулась об стакан - и Бэтмен, шиншилла Жана В., бросился за ней и со шлепком приземлился на журнальный столик.
- Неужели нельзя сделать так, чтобы я мог спокойно выпить немного виски в кругу семьи, не опасаясь, что это чудовище… - начал было папа.
- Бэтмен - не чудовище! - обиделся Жан В. - Он - редкий вид шиншиллы. И к тому же он тоже член нашей семьи, хоть его и не зовут Жан Бэтмен.
- Боюсь, он рискует стать редким видом паштета, если ты немедленно не посадишь его обратно в клетку, - сказал папа. - Я понятно выражаюсь?
С тех пор как Бэтмен обгрыз совсем новые тапочки, которые мама подарила папе на день рождения, папа с шиншиллой Жана В. уже не такие большие друзья.
Жан В. побледнел и быстро выудил Бэтмена из-под дивана.
- Бэтмен станет паштетом? - испуганно проговорил он.
- Конечно же, папа шутит, - успокоила его мама и тут же добавила, чтобы разрядить обстановку: - Кто хочет пирожков с сыром? Только-только из духовки.
- Я! Я! - закричали мы все, однако образ мясного паштета, из которого торчат маленькие острые ушки Бэтмена, слегка подпортил нам аппетит. Это было очень обидно, потому что в честь начала учебного года мама приготовила наши любимые закуски. Обычно мы бываем от такой еды в восторге. Это похоже на закуски для пикника, и их так много, что обед уже и не нужен. Мама выставляет на стол орешки, сельдерей с творогом, тосты с плавленым сыром, хрустящие ломтики пиццы… Короче говоря - все наше любимое (конечно, не считая сельдерея, у которого такой вкус, как будто жуешь моток зубной нити).
Мама расставляет тарелки на крутящемся столике, мы садимся в круг, и нам всем предоставляется исключительное право набивать животы жирными чипсами и накачиваться химической шипучкой.
- Итак, кто же мне расскажет про свой первый день в школе? - спрашивает папа, плеснув себе новую порцию виски.
- Я! Я! - закричали мы все хором.
Шум поднялся нешуточный.
- Мою учительницу зовут мадам Зилтанос! - пробубнил Жан Д.
- Желтонос? - пошутил Жан Г.
- Не Зилтанос, а Зилтанос - с буквой 3! - так же невнятно проговорил Жан Д.
Жан Д. не выговаривает многие буквы, но сейчас он еще к тому же напихал за щеки орехов, и казалось, будто у него полный рот стеклянных шариков.
- Мадам Длиннонос? - сморозил Жан В., который никогда ничего не понимает. - Она у вас что - слон?
- Да не Длиннонос, а Зилтанос! - воскликнул Жан Д. - К тому зе она мне зутко нъявится!
- Дети, давайте вы будете говорить по очереди, - перебила нас мама, чтобы беседа за ужином не превратилась в базар.
- Да-да, учитесь слушать друг друга! - добавил от себя папа. - Кто первый?
- Я! Я! - закричали мы все хором.
Жан Г. и Жан Д. принялись пинать друг друга, и папино легендарное терпение наконец-то лопнуло.
- Так, - сказал он, потирая переносицу. - Если вы немедленно не замолчите, следующий учебный год у вас начнется в интернате для детей военнослужащих.
Интернат для детей военнослужащих - это ужасно строгое учебное заведение. Там учат маршировать, просыпаться по сигналу горниста в неотапливаемой общей спальне и съедать на завтрак порцию мяса из консервной банки.
Я иногда думаю, что, возможно, жить в интернате для детей военнослужащих было бы проще, чем в семье с шестью мальчиками. Никто тебя не перебивает, не уличает в том, что утром ты не почистил зубы… Нет никаких младших братьев, которые начинают гоняться друг за другом босиком по игровому полю, как только старшие усаживаются поиграть в "Монополию"… Нет никаких средних братьев, которые стаскивают у тебя рацию и раскрашивают цветными карандашами твою коллекцию книг про "Великолепную пятерку"…
Старшие - это мы. Первый - Жан А., мы зовем его Жан Аристократ, потому что он вечно задается и немного похож на Джо Дальтона из комиксов про Счастливчика Люка. За ним иду я - Жан Б., также известный по прозвищу Жан Булка, это все из-за щек, они у меня кругловатые. Ну, по крайней мере так все говорят. А мне самому иногда кажется, что булкой меня называют потому, что мы с Жаном А. - это как бы такой бутерброд: я - булка, а он - тонкий и длинный ломтик колбасы.
Со средними нам не повезло. Тут первым идет Жан В. - он Витает в облаках и никогда ничего не понимает, а вторым - Жан Г., Гадский гамадрил, Головная боль всей семьи. Эти двое вообще спелись, невозможно спокойно посидеть и почитать - кто-нибудь из них непременно выстрелит в тебя из духовой трубки или запустит дротиком. Их комната через стенку от нашей, и даже мама, которая очень гордится своей организованностью, опасается туда заходить: там такой кавардак, что, боюсь, в один прекрасный день Жан В. и Жан Г. затеряются в глубинах собственного хлама. Спустя десять тысяч лет их откопает какой-нибудь знаменитый исследователь, но это будет уже совершенно не важно, потому что я к тому времени давным-давно перестану жить в нашем доме в городе Тулон.
По другую сторону коридора живут младшие - Жан Д., которого дразнят Заном Д., потому что он не выговаривает ни букву "Ж", ни многие другие буквы. А последний - наш самый младший брат Жан Е., его называют то Ежом, то Енотом, но вообще-то он, скорее, индийский павлин - такой у него громкий голос. Младенцем он целыми днями орал так, что у нас у всех уши закладывало, а теперь стало еще хуже: говорить он пока толком не научился, зато может наизусть прокричать музыкальные заставки ко всем нашим любимым телепередачам. Ему совершенно не важно, надо нам сегодня рано вставать или можно поспать подольше, - он все равно ввалится в комнату спозаранку, нацепив на голову шляпу Зорро, которая ему здорово велика, и проорет во все горло: "Сталью клинка владеет рука-а, верный конь и ночь в подмогу-у!"
Да уж, мне бы куда больше понравилось просыпаться под звуки горна в интернате для детей военнослужащих.
Но в любом случае папина угроза немного нас угомонила. Все-таки не каждый день вместо обеда разрешают есть закуски для пикника и до икоты напиваться шипучкой.
- Может, послушаем для начала старших? - предложила мама.
Папа покорно вздохнул: похоже, он уже начинал жалеть, что решил сегодня прийти с работы пораньше. Он повернулся к Жану А., который удивительным образом умудрился ни разу не раскрыть рта с самого начала застолья.
- Ну так что же, мой дорогой Жан А.? - сказал папа. - Как прошел первый день в как бы… ну, в смысле, первый день в старшем… Я хочу сказать, ты ведь пошел… ну, в твоем новом… Кхм.
Папа - очень хороший врач, но память у него никудышная. Возможно, именно поэтому он и назвал всех нас одинаково - Жанами, только буквы в конце разные, чтобы не запутаться, чья очередь накрывать на стол и кому поливать цветы в саду.
- Жан А. перешел в восьмой класс, дорогой, - произнесла мама с укоризной.
- В восьмой? - переспросил папа, неловко хихикнув. - Ну конечно! Я именно это и собирался сказать, дорогая.
Жан А. открывал и закрывал рот, и оттуда доносилось какое-то странное побулькивание. Точно так же делали наши золотые рыбки Веллингтон и Антрекот, когда их доставали в сачке из аквариума, чтобы его помыть.
Обычно бывает не так-то просто ввернуть слово в беседе с Жаном А. Он ведь теперь в старшей школе и к тому же изучает латынь, поэтому считает себя самым умным и называет нас всех то нуллюсами, то карликовыми братьями.
Но за сегодняшний вечер он не проронил ни слова. Он промолчал, даже когда попался на любимую шутку Жана В.: тот обожает засовывать себе в рот пирожок с сыром, а потом доставать его оттуда весь обслюнявленный и потихоньку класть обратно на блюдо, чтобы кто-нибудь взял его, не заметив подвоха. Жан А. попался, как последний простак: проглотил слюнявый пирожок и даже внимания не обратил на триумфальное зубоскальство Жана В.
Да что же это с ним произошло?
За лето у Жана А. случилось то, что папа и мама называют "скачком роста": штаны и рукава рубашек внезапно стали ему коротки, а над верхней губой появилось пятнышко в форме усов Зорро. Голос у него теперь тоже был какой-то чудной: он вдруг без предупреждения срывался с одной высоты на другую и из низкого превращался в тоненький, как будто Жану А. нужно было одновременно озвучивать разных мультяшных персонажей - большого и маленького.
- Ну так что же, мой дорогой Жан А.? - повторил папа. - Ты, никак, онемел?
Изо рта у Жана А. вырвалось новое булькание, и мы расслышали длинное непонятное слово:
- Унасфкласидивчон… ки…
- Что-что? - не понял папа.
- Унасфкласидив… чонки, - снова пробулькал Жан А.
- У вас в восьмом классе начали преподавать чревовещание? - поинтересовался папа. - Учат разговаривать не раскрывая рта?
- У него зубы склеились ириской! - предположил Жан Г.
- Это слюнявый пийазок Зана В.! - промямлил Жан Д. - Он не мозет его пелевалить!
Но я-то знал, что дело не в этом.
Жан А. вернулся из школы с горящими ушами и всклокоченными волосами. Едва войдя в комнату, он стянул со штанов велосипедные затяжки, вскарабкался на верхнюю полку нашей двухъярусной кровати и отвернулся к стенке, прижав к уху транзистор.
- Ты что, заболел? - спросил я.
- Вам достались учителя-садисты?
- Не нашел себе новых друзей?
- Ну и ладно, - сказал я. - Не хочешь говорить - лежи себе сколько влезет.
Лично я обожаю возвращаться в школу после каникул: хрустящие тетрадки, новенький кожаный портфель, который пахнет как кобура для пистолета, аромат прозрачных пластиковых обложек для учебников… Правда, обидно, что в начале года не задают домашних заданий и нельзя сразу испробовать все эти новые вещи - поэтому я много раз подряд разбираю и собираю портфель, раскладывая предметы по разным отделениям и кармашкам, как будто готовлюсь к соревнованию по сбору школьной сумки.
Но этот учебный год начался не так, как обычно. Мы с Жаном А. впервые пошли в разные школы.
В Шербуре и потом в Тулоне мы всегда учились вместе. Но на этот раз, чтобы в восьмом классе продолжить изучать латынь, Жан А. был вынужден пойти в другую школу.
Вообще-то сначала мне это даже понравилось - ну, что мы наконец-то будем учиться каждый сам по себе. В кои-то веки побуду не чьим-нибудь братом, а просто человеком. Но на первой же перемене я с удивлением обнаружил, что глазами ищу Жана А. в школьном дворе и чувствую себя очень странно оттого, что не нахожу его. Я вдруг почувствовал себя маленьким и каким-то потерянным - как будто прежде одного его присутствия было достаточно, чтобы меня защищать.
Впрочем, он был не так уж и далеко - буквально через дорогу. Я даже мог разглядеть окна его новой школы из своей. Но это было совсем не то же самое. У меня было такое ощущение, будто Жан А. переместился в какой-то другой мир - в мир тревожный и незнакомый, и что отныне наши пути разошлись навсегда, и мы больше не сможем вместе возвращаться домой по вечерам, бешено крутя педали велосипедов, чтобы первыми добраться до печенья и выбрать себе то, которое с самой вкусной начинкой.
У мамы всегда всё под контролем. Каждый год в первый день занятий она вешает наши расписания уроков на дверцу холодильника. Так она знает, в котором часу каждый из нас возвращается из школы, у кого на следующий день физкультура и кому грозит отсидеть в школе двенадцать часов наказания, если он в очередной раз забудет принести на урок музыки флейту.
- Ну же, мой дорогой Жан А., - произнесла мама, ободряюще улыбаясь. - Какие у тебя впечатления от восьмого класса?
Жан А. сглотнул, как будто у него в горле до сих пор стоял пирожок, обслюнявленный Жаном В.
- У нас в классе девчонки, - наконец отчетливо произнес он.
- Что у вас в классе? - переспросил Жан В.
- Девчонки, чурбан, - ответил я.