- А красные где?
- Красные-то? - насторожился старик, переспросил он специально, чтобы выиграть время и подумать, как лучше ответить. - Красные жена в стирку бросила...
- Покажите.
- Какое твое дело? В чужом белье рыться! Я тебе покажу! - рассвирепел старик и потянулся к ружью.
Я остановил его жестом:
- Не балуй, моим ребятам это может не понравиться, - и кивнул на крыльцо: через окно хорошо была видна группа пограничников.
Дед сразу остыл, перестал ершиться, сел на сундук и опустил голову.
- Ну вот что, - подошел к нему вплотную, - где и когда будут проходить контрабандисты?
- Да я тут при чем? - закричал старик, но, встретив мой взгляд, замолчал, поняв, что выкручиваться не стоит.
- Не тяните время, - напомнил я старику, - иначе это плохо для вас кончится.
- А что мне будет?
- Не я это буду решать... Но если вы поможете, учтут...
Старик поерзал на месте, покряхтел, но все же признался:
- В двух верстах от заставы, за мостиком...
- Пойдете с нами, - сказал я деду твердо, так, чтобы он не вздумал отказываться.
Старик поднялся, накинул шубу, подпоясался, влез в валенки...
- Лампу, лампу зажгите, чтобы занавески были видны, - сказал я.
- Да, да, совсем запамятовал, - закивал седой бородой дед, - я сейчас...
Мы двинулись по дозорной тропе к мостику. Залегли недалеко от него. Я осмотрелся: место выбрали удачное. За валунами нас не было видно. Полушубки сливались со снегом. С возвышенности открывался хороший обзор.
Время близилось к ночи. Луна заливала все вокруг призрачно-голубым светом. Мы уже начали беспокоиться и с тревогой поглядывать на старика, но вот послышалось поскрипывание снега. И зябкость словно рукой сняло. Насторожились, стали ждать.
Я подполз к деду. В случае чего нужно будет принять срочные меры. Мало ли что может случиться. Вдруг он захочет предупредить своих друзей. Но деда, видимо, меньше всего беспокоила судьба контрабандистов. Сейчас он думал только о себе. Он мне шепнул:
- Прежде всего берите вот этого, в лохматой шапке. Страшный человек.. Главарь. Остальные - мелкие сошки.
Контрабандисты шли спокойно и уверенно. И когда перед ними, как из-под земли, выросли фигуры пограничников, только рот открыли от удивления, переводя взгляд с воинов на деда. Не помогли им на этот раз белые занавески.
А главарь рванулся в руках солдат и затих. Потом отыскал глазами деда, скрипнул зубами и сплюнул с презрением:
- Предатель.
Рыбаки
День стоял теплый, солнечный. Я возвращался со службы. И уже представлял, как сейчас позавтракаю и лягу спать. Устал здорово. Тропинка вилась вдоль горной речки. В период ливневых дождей она разливалась широко, превращаясь в бурный поток, который все сметал на своем пути. А сейчас это был тихий ручеек, неглубокий и прозрачный. Впереди показался железнодорожный мост.
Еще издали я увидел двух мужчин, стоящих под мостом с удочками. Рыбаки как рыбаки, мало ли их в этих местах! Но что-то меня насторожило в их позах. Они почти не следили за удочками...
Я подошел, поздоровался, поинтересовался, как клев.
- Только пришли, - сказал один из них, - попытаем счастье рыбацкое...
Второй рыбак молчал.
- Здесь плохо ловится, нужно вон туда перейти, - показал я на видневшиеся невдалеке прибрежные кусты, - там омут, и щучки хорошо берутся...
- Начнем здесь, потом перейдем туда. Времени у нас много, - улыбнулся первый, светловолосый, спортивного склада человек.
Я разглядывал незнакомцев. Что-то раньше среди местных жителей я их не встречал.
- Издалека приехали? - как бы между прочим спросил я у них.
- Из Смирновки, - ответил светловолосый.
В Смирновке я знал всех. Они говорили неправду. Да и одеты вовсе не для рыбалки. И рыбацких навыков нет: и забрасывают удочки как-то неумело, и червяка нанизывают на крючок неловко.
А увесистые рюкзаки набиты доверху и почему-то подвешены к фермам моста.
- Долго думаете рыбачить?
- До вечера.
- Без ночевки?
- У нас и палатки нет.
При этих словах молчавший рыбак, коренастый, с лысиной от лба до затылка, укоризненно посмотрел на своего товарища и снова стал следить за поплавком.
- Что же у вас ведерка нет, куда же улов складывать?
- Когда поймаем, ведерко достанем, - недовольно ответил коренастый, и в это время поплавок у него ушел под воду. Тот натянул удилище, и на песок шлепнулся увесистый карась.
- Теперь уж и ведро надобно, - засмеялся я, - может, достать, в каком рюкзаке?
Коренастый буркнул:
- Не мешай, боец...
"Да, тут что-то не так", - размышлял я, не торопясь уходить. И рыбаки вовсе не случайно появились под мостом. Меня подмывало проверить содержимое их рюкзаков, но как это сделать, нужен какой-то повод. Светловолосый вытащил сазанчика.
- Ну вот, - сказал я, - можно уху сварить. Хотите, сварю солдатскую уху. Вода - моя, рыба - ваша. Где котелок? - и стал собирать щепки для костерка, исподволь поглядывая, как себя поведут рыбаки.
- Не старайся, не старайся, - коренастый бросил удочку и подошел ко мне, - что тебе, боец, надо? Привязался, как репей... - Его глаза зло буравили меня.
- Знаешь, - сказал я ему добродушно, - каждый человек должен хорошо делать свое дело. Если рыбачить - значит надо умело рыбачить, а вы - плохие рыбаки...
- Почему же? - спросил коренастый.
Но я не стал отвечать на его вопрос. На одном из рюкзаков я увидел большого шмеля.
- Если стрелять, значит надо хорошо стрелять, - продолжал я, вытаскивая из кобуры маузер.
Коренастый, не зная, к чему я клоню, отступил шаг назад, а светловолосый насторожился, словно приготовился к прыжку.
- Вот смотрите, - сказал я им, вскинув оружие, - на рюкзаке шмель, сейчас я его вмиг ухлопаю...
- Ты что! - закричал срывающимся голосом светловолосый. - Рюкзак испортишь! Отставить!
Не спуская с меня глаз, он стал приближаться быстрыми шагами. Коренастый заходил ко мне со спины. Еще минута, и он бросится на меня. Я резко повернулся к нему, наставил маузер:
- Ни с места! - и тут же навел оружие на светловолосого. - И ты - тоже! - Потом отступил в сторону и прицелился в рюкзак.
Нервы у коренастого не выдержали: он пригнулся и хотел шмыгнуть в кусты, но я выстрелил вверх. Оба "рыбака" попадали на землю.
- Встать! Руки назад!
"Рыбаки" поднялись, бледные от только что пережитого страха. Я перехватил их взгляд, брошенный на фермы моста, на которых висели рюкзаки.
- Не удалось? Не оттянула вам плечи взрывчатка?
"Рыбаки" подавленно молчали.
"Что же мне делать?" - прикидывал я: ведь нужно и их забрать, и их груз.
В это время послышались голоса, и с откоса посыпалась земля. Я взглянул и увидел, что мне на помощь подходят товарищи.
Горький урок
Новый молодой начальник заставы прислушивался к моим советам. И той темной ночью, отправляясь в обход участка границы, он взял меня с собой. Может быть, потому, что я лучше всех знал местность, мог ориентироваться в любую погоду, в любое время суток. Знал здесь каждую тропинку, каждый камушек, каждый кустик. Знал, какие водятся звери и птицы, как они ведут себя, если появляется человек. Не прошли мы и трех километров, как обнаружили нарушение государственной границы. Недавно здесь прошли нарушители - след в след. Я остановился, поползал на коленях, изучая следы, и сказал начальнику:
- Их было пятеро. Побывали здесь и ушли на свою территорию. С полчаса тому назад.
- Что они делали? - встревоженно спросил начальник заставы.
- Сейчас узнаем, один момент, - я пошел по следу, который вывел к телефонной линии, проходившей вдоль границы. Ага, вот и телефонный провод. Его нарушители подключили, чтобы прослушивать наши разговоры, выведывать военные тайны. Как поступить? - решение пришло тогда, когда начальник заставы споткнулся и оборвал провод. Он чертыхнулся и спросил меня:
- Наверное, нужно его побыстрей соединить?
- Нет, нет, - сказал я поспешно, - не стоит. Дело вот в чем: сегодня был сильный ветер? Сильный! Диверсанты подумают, что провод оборвало ветром или зверь какой напроказил. "Связисты" вернутся. Поверьте, вернутся!
Я хорошо знал, что диверсанты во что бы то ни стало попытаются выполнить приказ своих хозяев. Дисциплина в японской разведке была самой жесткой. За непослушание, за невыполнение указаний шефа агентов ждала расправа. Тут уж диверсантам не до осторожности...
Начальник заставы выслушал меня и принял решение: на пути "связистов" выставить секрет из двух бойцов. Конечно, двум пограничникам трудно будет выстоять против диверсантов, если они снова придут впятером, но попросить, чтобы и меня здесь оставили на подмогу товарищам, не решился.
Когда уходили с участка границы, я заколебался: может быть, все-таки настоять на том, чтобы не меня, так еще кого-то оставили для встречи со "связистами". Жарко там придется. Командир молодой, не может сам сообразить.
"А мое ли это дело? Указывать командиру?" - мелькнула мысль.
После возвращения на заставу я места себе не находил: что же делать? И вдруг примерно через час в том месте, где располагался секрет, послышалась перестрелка.
- Застава, в ружье!
В коридоре застучали солдатские сапоги. Бойцы быстро оделись, разобрали винтовки и бросились на помощь своим товарищам.
"Связисты", действительно, явились впятером. Они не ожидали, что лицом к лицу встретятся с пограничниками. И на какое-то мгновение растерялись. Но когда увидели, что тех всего двое, стали отстреливаться и уходить на свою территорию.
До самой границы я что было духу гнался за диверсантами, но так и не смог ни одного из них ни поймать, ни подстрелить.
Я очень огорчился, что так получилось. И когда вернулся с границы, сразу же пошел к командиру.
- Накажите меня, - попросил я офицера. - Я же знал, что двоим не справиться. А попросить, чтобы меня оставили, постеснялся...
- Это горький урок не только для тебя, но и для меня, - ответил начальник заставы, - а за то, что пришел и сказал, спасибо тебе! - и крепко пожал руку.
Кто кого?
Это был единственный случай в моей службе, когда сплоховал. Но урок пошел впрок. Больше я никогда не стеснялся говорить прямо то, о чем думаю.
Не однажды мне приходилось иметь дело с хитрыми и коварными врагами. Но никогда им не удавалось меня провести. И не потому, что я был какой-то выдающийся человек. Просто я хорошо знал свое дело и любил его. И постоянно учился искусству следопыта. Из книг узнавал что-то новое, перенимал опыт у старших товарищей. Учиться никогда не поздно и никогда не стыдно. Стыдно не знать своего дела. А дело у нас сложное и ответственное.
Вот только один из эпизодов.
Пограничная река течет бурно, шумно. Как ни прислушивайся, ничего не услышишь. Да к тому же раскаты грома мешают. Но рядом Ингус. И он напряженно вглядывается в темноту.
Вспышка молнии освещает реку. Ингус, поскуливая, тянет к воде. Я медлю, мне нужно видеть то, что увидела чуткая овчарка.
Молния снова прочертила небо, и я успел разглядеть что-то неопределенной формы, плывущее по реке. Снова яркая вспышка, и теперь я различил человека. Большая, наподобие гриба, голова и в вытянутой руке оружие. Но что же у него на голове? Оказывается, нарушитель прикрепил связанную в узел одежду. Об этом я просто догадался.
Как назло пошел сильный дождь, и молнии прекратились. Где выйдет нарушитель, трудно предположить.
Я лег на землю, холодную и мокрую, и снизу посмотрел на темную воду. Но сплошная сетка дождя мешала что-либо разглядеть. Только слышался звон падающих в реку струй.
Я решил сменить позицию и стал перебираться в лозняк, поближе к броду. Дождь перестал, и снова сверкнула молния. В ее мгновенном свете я заметил, как в лозняк забирается нарушитель. Он тоже заметил меня и второпях выстрелил дважды. Над самой головой просвистели пули.
Чтобы лучше ориентироваться и иметь представление о направлении движения нарушителя, я спустил с поводка овчарку. Она бросилась на "пловца", но сразу же завизжала. Он, видимо, вооружившись дубинкой, отбивался от Ингуса. Я его отозвал. Если сейчас потерять собаку, то лазутчик может ускользнуть, а так овчарка постоянно будет давать знать, где он находится.
Где-то в стороне от реки через несколько минут послышался плеск воды.
"Нарушитель оступился в луже", - подумал я. Остановился, прислушался. Снова всплеск. Понятно: диверсант хитрит. Бросил в лужу ком земли, чтобы проверить, преследует его пограничник или нет.
Долго мы кружили друг около друга. Хитрили, затаивались, перебегали с места на место. За это время я составил представление о том, какой он, диверсант. Тяжелая походка - значит, высокий и здоровый. Быстро делает перебежки - молодой, но опытный. Попробовал ближе подобраться к нему - раздались выстрелы. Значит, хорошо натренирован слух.
Я снова пустил собаку. Лазутчик ловко отбивался от нее и залег в кустах, ожидая, когда я себя обнаружу. Значит, смелый и нервы у него крепкие. Так просто его не взять.
Тогда я приказал Ингусу лежать на месте, а сам пополз в обход тех кустов, где залег нарушитель. Потом поднял руки вверх и начал пощелкивать пальцами. Так командуют собаке: подай голос. Индус залаял. Диверсант привстал с палкой в руке, готовясь отразить новое нападение собаки. В свете молнии я хорошо увидел его, прицелился и плавно спустил курок. Звонкое эхо разнеслось по тайге, ударяясь в деревья и отражаясь от них. Диверсант полуобернулся на звук выстрела, поднял руку с оружием, но покачнулся и упал, выронив его. Выстрелить в ответ он не успел.
Ночной гость
Пограничник не только должен быть готовым в любую минуту встретиться с противником, угадать его замысел, опередить его действия. Самое главное, он должен умело наблюдать, замечать то, что другой не всегда заметит.
Однажды ранним утром я вел наблюдение за противоположным берегом. Первые лучи солнца высушили росу и стали понемногу нагревать землю. На воде - ни рябинки. Так хорошо вокруг: щебечут проснувшиеся птицы, пахнет травой и цветами. Медленно проплывают облака. Небо синее-синее.
Сейчас бы искупаться. Но нельзя - служба. Нужно уметь отказываться от того, что тебе хочется.
Я увидел, как на том берегу из фанз выходили люди. Были у них какие-то свои заботы, свои дела.
Вот рыбак пришел на берег. Закинул удочку и стал ждать, когда поплавок скроется под водой. Ему не везло. Рыба не клевала. Рыбак посидел и ушел.
А вот из-за кустов появился человек. Он был в темном костюме и шляпе. Постоял, покурил. Потом забрался в густые кусты и навел бинокль в нашу сторону. Понаблюдал за заставой, потом стал смотреть туда, где я лежал. Конечно, меня он не видел. Но его очень заинтересовало это место. Здесь река делала изгиб. Тальники росли густые, развесистые. Место было удобное для переправы, потому что оно близко подходило к противоположному берегу.
Человек в шляпе закурил, отдохнул и опять навел бинокль на наш берег. Но ведь не спросишь у него, почему он там сидит. Это его личное дело. Он на своей территории и делает то, что ему нравится. А мне это не очень нравилось, и я зорко следил за человеком в шляпе. Думал: что же ему нужно? А нужно ему, наверное, перейти на наш берег. Это уж точно. Зачем? Узнать можно потом, когда его задержим.
Я пролежал на берегу полдня и понял, что сегодня следует ждать непрошеного гостя.
О своих наблюдениях доложил начальнику заставы. Тот внимательно выслушал, сделал пометки в журнале пограничной службы и спросил:
- Хотите лично познакомиться с человеком в шляпе?
Что в таком случае может ответить пограничник?
- Так точно! - с готовностью согласился я, предполагая, что мне придется брать нарушителя границы. Так оно и вышло. Командир сказал:
- В помощь даю двух бойцов. Пожалуй, сегодня ночью будет нарушение границы. Так?
- Если не ошибаюсь, то сегодня...
- Ладно, идите, отдыхайте...
Я пришел в спальное помещение, лег и сразу заснул. Спал крепко и спокойно. Хорошо выспишься - голова лучше соображает. Это солдатское правило я всегда соблюдал.
Когда дежурный по заставе поднял меня, я быстро оделся, спросил у товарищей, которые должны были идти со мной на службу:
- Поели?
Один переступил с ноги на ногу, помялся и неохотно ответил:
- Нет, да и не хочется.
Другой добавил:
- Это от волнения.
- Волноваться нельзя, - шутливо-строго сказал я им, - пусть волнуются нарушители, - и добавил: - Сейчас же отправляемся подкрепиться. Без горячей еды быстро устанешь да и зрение не будет острым. А это плохо...
Бойцы не стали возражать: все-таки я был старше их и опытнее. После ужина я осмотрел экипировку пограничников и спросил:
- А как портянки?
- При чем тут портянки? - даже обиделись молодые бойцы.
И я догадался, что с этим делом у них не все просто.
- Разуться! - приказал им.
И что же я увидел? У одного портянки были влажные, у другого намотаны кое-как.
- Так готовиться к службе нельзя, - сказал я им укоризненно, как учителя говорят провинившимся школьникам, - если сырые портянки, они быстро собьются, если плохо намотаны - набьешь мозоли. Со сбитыми ногами не догонишь нарушителя. А не догонишь нарушителя - задачу не выполнишь. Не обижайтесь. В пограничной службе каждая деталь, каждая мелочь очень важны...
Они молчали.
- Конечно, - добавил я, - за такую подготовку следует не брать вас с собой, но я возьму...
Бойцы сразу же забыли про свою обиду, когда я, сняв сапог, разложил на табурете портянку, подвернул угол так, чтобы нигде не было ни морщинки, обернул ее вокруг ноги и получилось что-то вроде суконного носка.
- Куколка! - сказал один восхищенно.
- Вот это да! - прищелкнул языком другой.
Чтобы не терять времени, я помог им справиться с портянками, мы проверили оружие, налили во фляги крепкого горячего чаю и отправились на участок границы.
Ночь была темной, безлунной. Ничего не видно вокруг. Да и туман, висевший над рекой, не давал возможности наблюдать.