Разбудили их раскаты грома и шелест дождя о ветки. Потом гром загрохотал прямо над шалашом.
и припустил проливной дождь. Одна за другой холодные капли стали просачиваться сквозь ненадежную крышу и капать на шеи, спины и ноги скрючившихся искателей приключений. Капли еще можно терпеть, но скоро они превратились в струи и промочили и Борисова и Киле. Хорошо, что гроза ушла куда-то в сторону. Дождь перестал, но оставаться в промокшем насквозь шалаше было нельзя: чуть только кто-нибудь из приятелей шевелился и прикасался к стенкам, как на него сразу сползали затаившиеся в ветках капли, а то и сбегала целая струйка.
- Сейчас я разожгу костер, - на радость Косте сказал Павлик и полез в карман за спичками. Но спички отсырели, и ни одна из них не зажигалась.
- Костя, у тебя есть спички? - спросил Павлик.
- Что я, курящий, что ли?
- Как же ты в поход собирался? Компас взял, карту не забыл, а спичек у тебя нет.
Костя хотел ответить, что настоящие путешественники могут разжечь костер увеличительным стеклом, или высечь искру из кремня, или найти еще десять способов получения огня, но промолчал: а вдруг Павлик скажет: "Ну вот давай - добывай огонь, раз ты такой умный!"
Ребята выбрались из шалаша. Из-за обрывков пробегавших по небу туч светила луна. Разбуженные громом и дождем лягушки, чтобы скоротать ночь, решили повеселиться и в болоте за озером старательно выквакивали свою лягушечью песню. Что-то темное притаилось под каждым кустом. Костя поежился и окончательно перестал завидовать первобытным людям. И вдруг путешественники увидели на другом берегу озера поблескивающий сквозь деревья огонек. Мальчики разом подтолкнули друг друга и показали в сторону огонька.
- Далеко, - определил Павлик. - Это только кажется, что близко. Но далеко - недалеко, а идти все-таки надо - шалаш промок. - Он подумал еще немного и окончательно решил: - Пошли!
Костя осторожно натянул лямки рюкзака на свои пострадавшие от загара плечи и двинулся за Павликом.
Если наши первобытные предки бродили по ночам, то им действительно завидовать нечего. Мальчишек сразу же промочила до пояса сырая трава. Кочки, словно живые, лезли под ноги. Кому-то понадобилось как раз там, где шли Борисов и Киле, понарыть ям, в которые то и дело оступались ноги. Комары, изголодавшиеся во время дождя, свирепо пищали, подбадривая друг друга на разбойные дела, и впивались там, где их трудно было пришлепнуть.
Костя еле поспевал за Павликом и несколько раз просил его идти потише. Павлик шел тише, но ему очень хотелось быстрее добраться до таинственного огонька, где, наверное, сидели в тепле люди, и он незаметно для себя ускорял шаг. А тут еще впереди в камышах кто-то противно и пронзительно замычал. Ребята от неожиданности присели. Наступила такая тишина, что Костя услышал, как у него стучит сердце.
- Что это? - шепнул он.
- Это… Это… Не знаю, - тоже шепотом ответил Павлик.
- Может, вернемся? - предложил Костя.
Оставленный ими отсыревший шалаш казался ему сейчас уютным и надежным убежищем. Павлик колебался. Огонек впереди все еще мерцал, словно указывал дорогу. Осторожно приподнявшись, Павлик поднес к губам горн и, вдохнув побольше воздуха, громко затрубил. Горн теперь был у ребят единственным оружием, и он сделал свое дело: в камышах послышалась возня, плеснула вода, и, замычав по-бычьи, в небо взлетела большая птица.
- Выпь, - облегченно сказал Павлик. - Пошли, первобытный Костя.
- Иди ты со своим первобытным! - рассердился Костя.
А выпь уже кричала где-то на другом берегу, и хотя, мальчишки знали, что это простая болотная птица, слушать ее все-таки не хотелось.
Ночью дорога всегда кажется длинней, а очертания самых обычных березок - необычными. Путешественники сначала приглядывались к кустам, не затаилась ли там какая-нибудь опасность, но потом осмелели, попривыкли и старались только идти побыстрей и меньше падать. Дважды из-под ног у них испуганно взлетали птицы, пугая ребят, один раз с писком юркнул в траву какой-то зверек. А мальчики все шли и шли. Огонек то прятался за деревьями, то снова мерцал. Наконец приятели почувствовали под ногами тропинку, а огонек превратился в маленькое освещенное оконце.
- Избушка! - шепнул Павлик.
Мальчики с минуту потоптались на месте, приглядываясь и прислушиваясь. В избушке стояла тишина.
- Пошли, - позвал Павлик.
- Пошли, - согласился Костя.
Но никто из них не двинулся с места.
- Пошли, - опять сказал Павлик.
- Пойдем, - из-за спины Павлика не очень твердо выразил свое согласие Костя.
Ребята сделали несколько шагов и снова остановились.
В это время свет в окошке заморгал и потух. Этого друзья никак не ожидали. Павлик взглянул на товарища и решительно зашагал к избушке. Костя хотел остаться на месте, - ведь бывает же, что один человек идет в разведку, а второй ждет. Но стоять одному в темноте еще страшней, чем идти к неизвестно чьему убежищу, и Костя догнал Павлика.
В темноте можно было подумать, что это та самая знаменитая избушка на курьих ножках, без окон, без дверей, про которую отлично знают из сказок все дети, потому что найти в ней дверь оказалось действительно непростым делом. Приятели обошли избушку вокруг, но входа не обнаружили. Тогда они стали щупать стены - и опять двери не нашли.
Подумав, Киле решился и постучал в оконце. В избушке как будто только этого и ждали: Павлик еще продолжал стучать, а рядом с окошком, весело заскрипев, распахнулась дверь.
- Ну, ну, айда, парнишки, заходите, - пригласил человек, открывший дверь.
Он чиркнул спичку и, когда ребята вошли, зажег свечу.
- Закутай дверь плотней, - сказал человек Косте, - а то гнус налетит.
Костя догадался, что "закутай" значит "закрой", и поспешно прикрыл дверь.
Хозяин избушки был бородат и лыс.
- А я вас давно приметил, - он окинул ребят настороженным взглядом. - Загасил свечу, вижу - у землянки мальцы топчутся. Что, думаю, за полуночники? Откудова вы такие нарядные?
Костя и Павлик переглянулись и прыснули от смеха. За эту ночь они промокли и изрядно вымазались. Посмотрела бы на них Ида Сергеевна, какие они "нарядные"!
- Из лагеря мы, - объяснил Костя и, как воспитанный человек, добавил: - Здравствуйте!
- И вы будьте здоровы, - улыбнулся старик. - Как же вы с Утиной протоки сюда попали?
Мальчики, поправляя друг друга, стали рассказывать о своих приключениях. Правда, они умолчали, что путешествовали на фрегате "Бор-Бос", а сказали, что плыли просто на плоту. Не узнал дед и о первобытных людях. Но это не меняло дела.
- Так, так, - произнес старик, когда приятели кончили свой рассказ. - Есть-то, поди, хотите?
Костя и Павлик переглянулись, разом проглотили слюну, а Костя спросил:
- Соль у вас, дедушка, есть?
- Соль-то? Соль найдется. Да тебе она зачем?
- Да вон Павлик кормил меня косатками без соли…
- Ну, у меня еда соленая, - сказал дед и поставил на стол котелок с ухой.
Уха была еще горячая, крепко приправленная диким луком и, конечно, соленая. Путешественники вооружились деревянными ложками и без лишних церемоний навалились на уху.
Даже повариха тетя Настя, а ей приходилось кормить пионеров и с плохим, и с хорошим, и с очень хорошим аппетитом, окажись она здесь, удивилась бы несказанно. Да и сами едоки с изумлением взглянули друг на друга, когда их ложки застучали о дно котелка. Неужели это они вдвоем съели столько ухи? И гости виновато посмотрели на своего хозяина.
- Ничего, - понял их замешательство дед. - Рыбешка у меня имеется. А не будет - поймаем. У меня ее, рыбу-то, даже печка ловит, - и старик махнул в сторону неуклюжей печи, сложенной в углу избушки.
Мальчишки недоверчиво заулыбались: шутит, мол, дед. А старик, заметив, что его ночные гости сомневаются, продолжал:
- Правда, правда. Прошлым летом, в большую воду, эта печка пять сомов поймала. Да каких сомов, во! - и дед широко развел руки. - Если жарить, то каждый на два противня дели - в самый раз будет. И как все случилось… Разлилась матушка-Морошка и мою избенку затопила. Сошла вода, я и думаю: поеду, посмотрю, цела ли изба? Приезжаю, смотрю - стоит. Дверь открыл, захожу. Слышу, кто-то в печке ворочается. Заглянул - батюшки! В печке сомы. Я их оттуда кочергой. Во как! - старик, довольный, усмехнулся. Заметив, что глаза у ребят слипаются, он поднялся. - Ну, закусили - и ладно, а сейчас спать. Завтра я отвезу вас на тот берег. Лодчонка у меня есть, а там сами действуйте. Я бы вас и до лагеря довез, да мне домой к бабке надо, потеряла, поди. Я ведь здесь только рыбачу, а живу с бабкой в деревне.
Мальчики поблагодарили хозяина и улеглись в углу на ворохе свежего сена. Оно пахло зелеными лугами, земляникой и летом. У Павлика в глазах сразу побежали волны, а на них запрыгал поплавок. Костя же хотел придумать, как будет оправдываться перед Идой Сергеевной, но не успел, потому что мгновенно уснул.
Старик почистил висевшее на стене двуствольное ружье, разулся, посмотрел в темное окошко, дунул на свечу и тоже улегся на сене. И ему приснилось, что он пионер, носит красный галстук и трубит на горне, а его бабка сидит на завалинке и грозит ему пальцем.
Глава шестая
Беспокойная ночь. Дрессировка Терешки. Поиски начались
Беспокойно коротал лагерь эту летнюю ночь. Отряды разошлись по палатам без привычного сигнала горна - Никита уехал с Семеном Петровичем. Вожатые всех шести отрядов томились в кабинете начальника лагеря и прислушивались, не раздастся ли стук мотора деда Антипа. Начальник лагеря ходил из угла в угол, как будто считал и не мог сосчитать, сколько шагов от одной стены до другой. Он останавливался только для того, чтобы послушать, не едут ли физкультурники и врач, а Иде Сергеевне казалось, что это он хочет отчитать ее за плохую воспитательную работу с Борисовым, и когда начальник лагеря останавливался, Ида Сергеевна нагибала голову, готовая все снести.
В комнате мальчиков первого отряда никто не спал. Какой тут сон! Все наперебой обсуждали исчезновение Кости и Павлика. Эта тема вполне устраивала Ваню Конденсатора. Он знал, что если ребята перестанут говорить о беглецах, то вспомнят Раю Тузикову и его письмо к ней, поэтому Ваня всячески поддерживал разговор о Косте.
- В стойбище к нанайцам уплыли, - говорил он, - и теперь все лето будут там охотиться и рыбачить…
- Да ты что! - горячился Петя Азбукин. - Сейчас стойбищ и в помине нет. У нанайцев такие дома, знаешь, как дачи! По-моему, они на острове сидят, как Робинзон и Пятница. Павлик рыбки наловил, они ее и жарят, а плот тебе просто пригрезился - бывает же мираж.
- А я, понимаешь, думаю, - вклинивался в разговор Сева, - они и правда на плоту уплыли. Этот Костя любит приключения.
Поварихе тете Насте тоже было не до сна, - она пекла пирожки. Вдруг мальчики не найдутся, тогда старшие ребята пойдут их искать и возьмут пирожки в дорогу. Питаться человек всегда должен, без еды никак нельзя. Поэтому профессия повара такая уважаемая. За этими думами тетя Настя опять забыла посадить "на цепь Терешку, и пес преспокойно спал в своей будке: раз он не на цепи, значит, не на посту и может располагать своим временем, как хочет. Он и располагал - спал себе беззаботно, как в далекие щенячьи годы.
Девочки первое время шушукались под одеялами. Девчонки всегда найдут о чем посекретничать, а тут такое дело… Одна Рая Тузикова делала вид, что спит. Тогда и остальные постепенно одна за другой задремали.
Даже в малышовом шестом отряде нашелся человек, который не уснул сразу после отбоя. Этим человеком оказалась маленькая Луша. Луше надоело, что ее все считают трусихой, и девочка решила раз и навсегда избавиться от этого порока.
- Вот возьму и встану, - шептала она. - Встану и выйду на улицу. А там темно, а там лохматый Терешка, и сова летает.
Напугав себя такими словами, Луша поднялась и направилась между кроватями к двери. Но так как кроватей в комнате стояло много, а дверь только одна, Луша ее не нашла. Не отыскала она в темноте и своей собственной кровати и забралась под одеяло к Лене. Хорошо, что Лена не пиналась во сне и вообще спала, не просыпаясь, до самого подъема, а то бы девочки напугали друг друга. Там, на кровати у Лены, и нашли Лушу утром. Зато с тех пор, когда Луша боялась куда-нибудь пойти, она назло страху говорила: "Вот возьму и пойду". И шла!
Перед самой грозой пришла моторная лодка деда Антипа. Спасаясь от дождя, дед, оба Петровича и Никита прибежали в кабинет начальника лагеря, оставив моторку тарахтеть на берегу протоки. Потом, отдышавшись, дедушка Антип сказал: "Хватит ей разоряться", взял зонтик начальника лагеря и пошел сливать бензин. Другим способом, как вы помните, мотор нельзя было остановить. Вскоре мотор затих.
Никиту, накинув ему на голову клеенку со стола, отправили спать. Ребята встретили своего горниста таким количеством вопросов, что стань он на все отвечать, разговоров хватило бы до самого рассвета. Семен Петрович доложил вожатым о бесплодных поисках, и все приуныли.
Как только прошла гроза, Семен Петрович поехал с дедом Антипом в колхоз "Рыбак", чтобы позвонить председателю Краснокуровского сельсовета и еще куда удастся и с утра организовать широкие поиски пропавших путешественников.
Один раз в три года мотор деда Антипа заводился с пол-оборота. Это считалось таким же редким явлением, как, например, встреча двух мух, одна из которых выпущена на Камчатке, а вторая - на острове Мадагаскар. Представляете, сколько им надо помотаться по свету, чтобы где-нибудь броситься друг другу навстречу. Но именно такой редчайший случай произошел в эту полную событиями ночь. Семен Петрович только еще думал засучить рукава, чтобы сменить Антипа, когда тот устанет крутить ручку, как мотор неожиданно затарахтел от первого рывка и без приключений доставил своих пассажиров до колхоза.
Краснокуровскую телефонистку звонок Семена Петровича оторвал от разгадывания кроссворда, и она побежала будить председателя сельсовета. Кстати, ребята, вы не знаете название какой рыбы, которая обитает только в Амуре, состоит из четырех букв, причем последняя буква "р"? Именно на этот вопрос в кроссворде телефонистка никак не могла ответить.
После того как прибежал председатель сельсовета и выслушал Семена Петровича, телефонным проводам, протянутым в тайгу по берегам Морошки, пришлось поработать. Они разбудили командира вертолета лесной охраны. Командир вертолета сам некоторое время назад был мальчишкой и знал, на что способна эта публика, поэтому он сказал:
- Мальчишки? Все ясно! Будем искать.
Когда раздался телефонный звонок на таежной метеостанции, радист Алеша не спал. Нет, он не дежурил, он просто выпускал новую стенную газету.
На метеостанции жили всего четыре человека - три девушки и Алеша, а также беспризорный и к тому же подраненный вороненок Федюшка с перебинтованным крылом. Настоящие печатные газеты попадали на метеостанцию нерегулярно, и Алеша восполнял этот пробел своей стенной, которая скромно называлась "Таежный рупор". Девушки писали в стенную газету почему-то неохотно, они говорили, что берегут чернила. Алеша в это не особенно верил, ко не унывал и сочинял всю газету сам. Неудивительно, что весь критический материал каждого номера посвящался Тане, Гале и Люде (так звали девушек) и проделкам вороненка Федюшки. Они же были изображены на всех карикатурах.
Сейчас Алеша сидел и думал: чем заполнить последнюю колонку? Может быть, еще раз протянуть Люду за то, что она медленно чистит картошку, когда наступает ее очередь готовить обед? Алеша совсем собрался было написать об этом, но тут раздался звонок.
Радист выслушал председателя сельсовета и пообещал лично чуть свет выйти к берегу Морошки на поиски пионеров. Положив трубку, Алеша заполнил оставшееся место в газете сообщением о пропавших ребятах, повесил "Таежный рупор" на стену и лег вздремнуть. Так Люда спаслась от едкой заметки и смешной карикатуры.
Телефонные звонки докатились до леспромхоза, рыбозавода и других больших и маленьких населенных пунктов, и везде люди обещали рано утром выйти на розыски мальчишек.
Вызвался помочь в поисках и дядя Гоша - краснокуровский милиционер. Он прожил в Краснокуровке уже полгода, и никаких происшествий не случалось, только весной заблудился теленок. Милиционер дядя Гоша начал скучать, и вдруг - такое событие!
…Мальчики из первого отряда очень уж, видно, расшумелись, и сну это в конце концов надоело. Он неслышно прошелся между кроватей, и ребята сами не заметили, как уснули один за другим.
Сколько проспал Никита, - точно не установлено. Когда же рассвело, он вдруг проснулся, будто кто-то как следует толкнул его под бок. Проснулся Никита не просто так, а с готовым планом, как разыскать своего друга Костю. План этот был надежный и простой: надо срочно выдрессировать Терешку, чтобы он, понюхав какую-нибудь Костину вещь, пошел по его следам. Для этого требовалось превратить Терешку из простой дворняжки в сыскную собаку, только и всего.
Горнист моментально вскочил и стал будить Петю Азбукина, чтобы вместе с ним сейчас же приняться за дрессировку. До подъема оставалось час или два, и за это время следовало успеть начать и закончить Терешкино образование.
Сколько ни тряс Никита Петю за плечо, тот не хотел открывать глаза. Петя разоспался, и разбудить его было не так-то просто. Тогда Никитка применил испытанный прием: он подергал Петю за ногу. А как вы помните, Петя не любил, чтобы его ночью дергали за ногу, поэтому моментально сел и замахал на Никиту руками. Никита отскочил в сторону, а то Петя спросонья мог подкинуть оплеуху, и шепотом изложил ему свой проект.
План дрессировки Терешки Пете очень понравился, и приятели стали искать какую-нибудь Костину вещь. Но Костя их подвел: уходя, он уложил все свое имущество в рюкзак и оставил тумбочку пустой.
Казалось, гениальный план рушится. Но не такой человек Никита, чтобы отступить при первой неудаче. Когда стало ясно, что никакого наследства Костя не оставил, Никита шлепнул себя по лбу и выпалил:
- Надо найти сырую рыбу!
Увидев, что Азбукин смотрит на него, разинув рот, Никита разъяснил:
- Раз нет Костиных вещей, пустим Терешку по следу Павлика. А Павлик рыбак? Рыбак. Значит, если Терешка понюхает сырую рыбу, он побежит по следам Павлика!
Со сна Петя не нашел в плане Никиты ничего сомнительного, и друзья выскользнули на улицу.
Обогнув Терешкину будку, Никита и Петя направились будить тетю Настю, чтобы она дала рыбы и отпустила с цепи Терешку.
- Неужели опять проспала? - воскликнула повариха, когда к ней в дверь застучали ребята.
- Нам рыбы сырой надо, - объяснили они.
- И Терешку отцепите!
- Да что это делается? - ужаснулась тетя Настя и замахала полными руками. - Да у вас от сырой рыбы животы вспучит. Если проголодались, я пирожков дам, а сырую рыбу и не просите.