- Кому нельзя волноваться? Тебе? Подумаешь, важность! - фыркнула Анка.
Наверное, потому, что в отсутствие Старшого Костя считал себя вожаком, он заметил резко:
- Не шебурши. А станешь сверлить нервы - накажу.
Анка вскочила на ноги, стиснула кулачки:
- Как же не сверлить нервы, если Емелька до сих пор не вернулся?
Профессор Мороз обернулся к ней:
- Что-то случилось, девонька?
- Да так… ничего,- поспешно ответила Анка, съежившись под испепеляющим взглядом Кости, и тут же затараторила: - Расскажите нам о курганах, ну пожалуйста! Зачем вы там копаете? Разыскиваете алмазы, да? А кто их там зарыл?
Костик тоже заговорил запальчиво:
- Вот вы сказали, что за каждым алмазом кровь и кровь. Так зачем их тогда искать?
Профессор обнял ребят за худенькие плечи.
- Милые, славные мои друзья,- заговорил он тихо, будто издалека.- Сорванные ветром былинки на дорогах войны… Я расскажу вам о курганах, мне очень дорог ваш интерес. Для начала запомните: в курганах никто никогда не находил алмазов. Их там от века не было и нет. Зато находили древнее оружие, посуду, золотые и серебряные украшения, бронзовые удила н стремена, статуэтки людей и зверей н еще многое другое…
Анка смотрела в лицо ученому, и широко открытые синие глазки ее блестели.
- А сколько же их в степях, курганов-то?.. Сто, или, может, двести, или еще больше?
Костику этот вопрос показался наивным, и он одернул Кудряшку:
- Ну глупенькая… Кто же их считал?
Но профессор одобрительно потрепал Анку по плечу:
- Почему же, вопрос как раз уместен. Сколько же их, этих таинственных холмов, насыпанных людьми в давние, древнейшие и в незапамятные времена?.. Курганы есть в Крыму и на Кавказе, в России н в странах Европы. Только у нас на Украине лет семьдесят назад их насчитывалось свыше ста тысяч… Это нелегко представить: какого труда стоило людям, которые еще не знали машин, возвести тысячи и тысячи высоченных рукотворных гор!.. Время идет, и сегодня многие из этих гор распаханы, засеяны, сравнялись с окружающими степями. Однако добрая половина курганов у нас на Украине все же уцелела. Это не мало - тысяч пятьдесят, и сколько они еще расскажут нам о народах, что жили в этих степях, пасли стада, кочевали, охотились, воевали, а потом исчезали в океане времени, и единственное, что после них осталось,- курганы.
Притихшая Анка видела себя на знойной степной дороге, которая уходила в блеклую даль, а в той задумчивой дали синеватыми волнами по всему окоему зыбились курганы… курганы…
Большой человек, поседевший за книгами и в походах, называл незнакомые имена племен и народов,- печенеги, половцы, тюрки,- а Кудряшка, прижмурясь, наблюдала тех древних конников воочию: как осаждали они своих полудиких скакунов у подножия крутого кургана, сходили на землю и клали дары к стопам своих равнодушных каменных богов, и снова пылили степью, неся над лавиной конницы черный, безлиственный лес пик, да бунчуки на древках, да жажду сражений, добычи, крови…
Как далеко видел этот седой человек!.. Он всматривался в даль степи, а видел сквозь даль веков и даже тысячелетий, и про исчезнувшие народы - аваров и аланов, гуннов и готов, сарматов, скифов, киммерийцев - ему рассказали курганы. Увлеченный и словно помолодевший, он рассказывал о девушках-сарматках: они шли в сражения на равных с мужчинами и отличались необыкновенной доблестью н отвагой.
Ему самому, профессору Морозу, довелось открыть в степях Украины сарматский курган, в котором был замаскирован склеп, размером в комнату, а на полу в той комнате он увидел женский скелет, в изголовье которого лежал колчан с двумя десятками стрел, копья с железными наконечниками, боевой лук и щит… Тогда специалисты определили, что девушке, захороненной в том склепе, было не более девятнадцати лет и что она скончалась от ран… По тонким лицевым линиям черепа было определено, что юная сарматка отличалась редкостной красотой. Ее проводили в последний путь в самом богатом по тем временам наряде: одежда расшита дорогими украшениями - рядами синих бус, на руках серебряные и бронзовые браслеты, в ушах цветные серьги, и зеркальце красавицы не было забыто…
Словно чудесную сказку, слушали Анка с Костей рассказ профессора, и как будто не было между ними и той девушкой-воином расстояния в четыре тысячи лет, будто сейчас, в эту минуту, красавица сарматка гарцевала впереди своего войска на лихом скакуне…
Сколько же еще позабытых былей хранила земля степных курганов? Если бы их разведать и разгадать! Анка пристально всматривалась в дальний силуэт кряжа, что протянулся крутыми увалами вдоль милой и раздольной реченьки - Донец, и - странное дело - видела именно то, о чем говорил ученый. Впрочем, такое с нею случалось и раньше. И разве забылось, как замирало сердце, когда под ногами упруго, ощутимо начинал подниматься все выше ковер-самолет? А золотая рыбка? Разве она не плескалась над солнечной отмелью, действительно пытаясь с Кудряшкой заговорить? А кот ученый на зеленом дубе у самой реки? Анка подкрадывалась к нему, чтобы послушать его сказки, но мудрый и осторожный кот вдруг превращался в летунью-белку, а та уносилась прочь… Что удивительного, если и теперь Анка заметила, как со стороны брода в направлении Старой криницы пыльным валом покатилась конница, уже даже был слышен гулкий топот копыт?
Прошли минуты, прежде чем пыльный вал остался за пригорком, и Анка увидела грузовую машину, которая мчалась со стороны реки. И видение легенды развеялось, как степная пыль: уже не было лихой и яростной конницы с отважной красавицей впереди - были лишь дорога да седой бурьян по обочинам…
Машина резко затормозила па откосе перед землянкой, дверца кабины распахнулась, и перед профессором встал статный, подтянутый, с военной выправкой человек, с очками в половину лица и с мягкой бархатной бородкой.
- В соответствии с вашим распоряжением прибыл… Разрешите заняться раненым?
Профессор кивнул, отпуская из-под рук Анку и Костика:
- Приступайте. Но…- Он немного поднялся вверх по откосу, чтобы взглянуть на дорогу: - А где же мой конный посыльный ?
Человек с бородкой отвечал четко, по-военному:
- Должен быть с минуты на минуту. Поскольку из вашей записки я понял, что здесь было совершено преступление, я направил конного посыльного к лейтенанту милиции Бочке, а из города мальчик прибудет сюда.
И не успел человек с бородкой закончить объяснение, как за кромкой овражка снова зарокотал и резко смолк мотор, и на откосе возникла могучая фигура великана. Кудряшка успела подумать, что сказка оборачивается правдой,- иначе откуда же взяться ему, великану? - но Костик громко возликовал:
- Ур-р-ра!.. Самый высокий человек на весь район, Василий Иванович!..
Широко ступая по откосу, Бочка размашисто козырнул профессору, затем легким движением руки взлохматил Кудряшке и Костику волосы, что заменило слова привета, осторожно опустился на колено перед Михеем Степановичем, внимательно заглянул ему в лицо, вымолвил глухо:
- Полагаю, что нападение совершил сумасшедший. Нормальному человеку такое в голову не пришло бы. Но вот этими самыми руками,- он вскинул свои могучие руки,- я схвачу негодяя. Ему никуда не уйти! Пусть спрячется в печной трубе - извлеку. Пускай затаится на дне реки под корягой - вытащу. Даже пускай зароется в ил на дне колодца - достану.
И тут он взглянул на профессора, потом на Костика, на Анку:
- А где же товарищ… Емельян? Пора бы ему прискакать. Конь у него добрых кровей, а это расстояние - для прогулки.
Анка ответила чуть слышно:
- Ждем…
Гроза всех на свете тунеядцев и мазуриков, плутов и мотов, торбохватов и прочего человеческого отсева, Василий Иванович Бочка озадаченно поскреб пятерней затылок, пробормотал себе под нос: "Ладно, подождем…" - и обратился к Морозу:
- Для начала, профессор, у меня к вам имеется вопрос. Не удивляйтесь, если он покажется неожиданным. Вскоре вы поймете, почему я об этом спрашиваю… Я коренной донбассовец и знаю, как богата моя земля: уголь, каменная соль, мел и редкий жидкий металл - ртуть, даже золото у нас добывалось, но я не слышал, чтобы здесь находили алмазы.
Ученый смотрел на Василия Ивановича, заметно удивленный.
- И не могли слышать,- подтвердил он.- Здесь их никогда не находили. Впрочем, лучше спросите Михея Степановича: он геолог, это по его части.
Но раненый откликнулся недовольно:
- Извините, лейтенант, это не моя специальность. Спрашивайте меня о разведках угля, золота, соли, строительного камня, железной руды… Расскажу охотно, поскольку имею опыт.
Лейтенант, казалось, не удивился ответу: вздохнул, взглянул на часы, осторожно присел у изголовья Михея Степановича, заговорил мягко, даже ласково:
- Степаныч, постарайтесь помочь мне. Передо мною груда лохмотьев… Когда-то они составляли картину. Я той картины не видел, но знаю - она была. И мне нужно восстановить картину, хотя ее отдельные клочки растеряны. Мог ли я подумать еще недавно, что мне потребуется знать, каков он, алмаз, где добывается, как ценится и многое другое? И все это, чтобы восстановить картину. Поняли?
Геолог еле приметно улыбнулся:
- Однако что за совпадение! Я собираю камешки - тоже для того, чтобы воссоздать картину. Да, картину чередования пород, секрет затаенного в них клада. Вы собираете факты, приметы, следы, чтобы воссоздать картину события, которое когда-то произошло. Факты и следы - это ваши камешки. Значит, мы оба искатели, оба следопыты! Что ж, коллега… Поговорим об алмазах.
Анка вся превратилась в слух. Что и говорить, она очень обрадовалась редкому случаю - послушать про таинственные алмазы - и лишь досадовала на разиню Костика, который в этот важный момент беспечно лежал в сторонке на траве и сучил ногами, воображая, будто едет на велосипеде.
Но радость Анки была преждевременной: в малом лагере у землянки нежданно-негаданно случился переполох.
Откуда-то издали, быть может, от самой реки, донесся протяжный свист. Бочка прислушался, вытянув шею, медленно встал с выступа. Что его так встревожило? Анка не поняла. Впрочем, возможно, он и сам не смог бы это объяснить. За годы службы у него выработалось особое чутье, и он иногда как будто предугадывал события. Вот и теперь: о чем бы ни думал, ни говорил здесь, у землянки, одна тревожная мысль не давала ему покоя - где Емелька? Мальчишке давно пора бы вернуться. Где же он задержался и почему? Хоть какой парень смышленый и расторопный, а все же в дороге всякое могло случиться…
Первое, о чем подумал Василий Иваныч, заслышав свист,- наконец-то Емелька возвращается. Ну ладно, сейчас он отчитает юнца за задержку… И действительно, по проселку со стороны реки во весь опор мчался всадник. На песчаном взгорке ладный конь блестел в густом свете солнца ярко-медным боком, и лейтенант, знавший толк в лошадях, крякнул одобрительно: "Хорош!"
Но почему всадник сидит на породистом рысаке так неуверенно? Почему его болтает справа налево, почему он, словно боясь свалиться наземь на всем скаку, припадает к самой гриве Гнедого?..
Ах, вот в чем дело! На Гнедом не было седла. Судя но неуверенным движениям, всадник и не правил рысаком, лишь старался на нем удержаться… Что бы это значило? Василий Иванович понял: у Гнедого не было и уздечки. Он бросился на проселок, раскинул руки и засвистел протяжным успокаивающим свистом.
Конь прянул в сторону, потом в другую и резко замедлил бег… Ладный парень в морской тельняшке ловко соскользнул на землю, придерживая Гнедого за гриву.
- Кто вы такой? - строго спросил лейтенант, подходя к гостю размеренным шагом.
- Повар из археологической экспедиции профессора Мороза,- четко, по-военному отрапортовал парень, показывая армейскую выучку.
- Ясно,- кивнул Бочка.- Почему же без уздечки и без седла? Этаким манером взрослые у нас не ездят.
Подошел и профессор, погладил Гнедому растрепанную челку.
- Что случилось? Где посыльный?..
Парень пожал плечами:
- Не знаю. Конь примчался в лагерь без уздечки и без седла. Был сильно напуган, насилу поймали…
Мороз переглянулся с лейтенантом и спросил с расстановкой, подчеркивая каждое слово:
- Гнедой возвратился в лагерь без посыльного?.. И что же вы? Немедленно надо искать мальчика!
Парень поспешно доложил:
- Двое сразу пошли в город, в милицию. Можно сказать - по следу. А я на коне сюда… Седла у нас в запасе нету - вот и пришлось так…
23
Полуволки. Емелька а пещере. Невероятная встреча. Бегство. Гнедой исчез. Неизвестный бросает камни. Брод и сон.
В тяжкую пору фашистского нашествия, когда города и села Украины чернели бесчисленными пожарищами, а весь промышленный Донбасс громоздился грудами развалин,- в ту горькую пору на безлюдных окраинах селений, на пустырях, в глухих оврагах и лесистых балках, появился невиданный ранее и неслыханный зверь - полуволи.
В незапамятные времена человек приручил волка, назвал его собакой и сделал своим сторожем, пастух;ом, помощником на охоте, сыщиком, даже водолазом. Собака верно и самозабвенно служила и служит человеку с древнейших времен. Но в 1941 году, когда фашистские банды ворвались, неся разрушение и смерть на землю нашей Родины, остались бездомными не только тысячи и тысячи людей - остался без хозяйского надзора и домашний скот: лошади, коровы, овцы, домашняя птица. Остались бездомными и собаки. Кто мог позаботиться о них, когда тучи фашистских самолетов бомбили наши города, села, железнодорожные станции, рабочие поселки? Из Одессы, Севастополя, Феодосии, Керчи уходили корабли, увозя последних защитников этих городов, а на причалах, среди брошенных чемоданов, корзинок, узлов, вещевых мешков метались, искали своих хозяев, скулили, совсем по-человечьи рыдали оставленные псы: им было бы проще принять смерть, чем разлуку…
В то суровое время в покинутых селах, на обезлюдевших окраинах городов, на пустырях и в глухих оврагах полуодичавшие собаки распознали своих древних родственников - волков - и стали вместе искать добычу. Собаки-овчарки и волки успели создать свои семьи. Это были полу волки - животные хищные, коварные, крайне осторожные и злые.
На крутоярах, между Лисичанском и Привольным, в этом, быть может, самом живописном уголке Донбасса, где колючий кустарник не пропустит никого, где только лисы помнят свои легкие тропинки, и вырыли полуволки логовища. И разве мог Емелька предположить, что в считанных метрах от зеленой полянки, где он оставил Гнедого, хищная семейка полуволков устроила в кустарнике свое кубло?
В те самые минуты, когда Емелька замер, прижавшись к доскам между стояками крепи и следил за желтым пятнышком света, которое скользило по старым шпалам штрека, седая матерая волчица выползла на брюхе из-под кустов и… засмотрелась на Гнедого.
Пока Емелька ехал на Гнедом, пробираясь поросшим кустами откосом в сторону пещеры, конь вел себя настороженно и беспокойно: то резко вздрагивал всем телом, то прядал ушами, то фыркал и тряс головой. А стоило Емеле затянуть конец повода вокруг ствола молоденькой груши, как Гнедой попятился, ударил оземь передними копытами, навалился боком на кустарник.
Можно лишь удивляться, что следопыт Емелька, умевший читать следы лисицы и зайца, куницы и хорька, допустил на этот раз такую беспечность: не обратил внимания на сухую, скатанную в клочья траву, и на серый клок шерсти, зацепившийся за терновник. Видимо, думал Старшой в те минуты только о пещере…
Любопытство оказалось сильнее страха, и он устремился туда, не обращая внимания на странное поведение доброго и послушного коня. И что за немыслимое событие: в черном сыром подземелье, где медленное крушение камня перекосило и изломало крепь, где каждый звук повторяло пугающее эхо, где если и ютилось что-либо живое, так только летучие мыши,- в этом глухом подземном мире он встретил человека!
Этот человек, по-видимому, был здесь не впервые. Он уверенно шел по штреку, переступая через обрушенные камни, прочно ставя ноги на прогнившие шпалы узкоколейки, наклонился именно там, где верхние перекладины крепи изломаны давлением пород, ловко проскользнул под двумя скрещенными стояками. Пятнышко света приближалось, прыгало по ржавому рельсу, по серому щебню, по длинным и белым бородам мха, который не редкость в старых шахтных выработках. И вот оно пробежало по кровле штрека, точно над тем закутком, где затаился Емелька, потом опять соскользнуло на рельсы. Огромный ботинок с хрустом ступил на битый сланец рядом с ногой Емельки.