- В два с половиной дня надо выгрузить, а не в три. Вот машинная команда хвалилась, будто они вахту за нас в тумане стояли. Ну, стояли, а теперь я предлагаю выгружать сразу из двух трюмов. Мы, палубная команда, - из одного, а они - из другого. Это я со своими хлопцами уже обсудил. Так что, пожалуйста, пускай отличаются!
- А чего ты разошелся? - накинулся на боцмана председатель судового комитета Петров. Именно накинулся, потому что пароход опять положило, и Петров всей грудью навалился на боцмана.
Страсти разгорелись. Спорили матросы с кочегарами, третий помощник доказывал что-то старшему механику, а Вася Томушкин наскакивал на всех поочередно.
Яшка впервые за всю свою жизнь был на таком совещании. Обсуждали государственное дело, а его… А он даже не шел в расчет. Опять собирались ссаживать его с парохода…
Производственное совещание длилось уже около часа. Говорили обо всем: как перегружать груз из трюмов в катера, как обходиться с грузом, чтобы не побить его и не подмочить, как обедать и ужинать, не прерывая работу, как спать. В конце концов решили работать в две смены по двенадцать часов и закончить выгрузку в два с половиной дня.
Как только собрание закрылось, Яшка шагнул было к Александру Петровичу, но тот взял под руку Зину и ушел с нею.
- Мне надо с вами посекретничать, - шепнул ей Александр Петрович. Глаза его весело блестели. Он был доволен результатами производственного совещания.
Зина вздрогнула: "Неужели начнет стыдить?"
Но Александр Петрович снова заговорил шопотом:
- Да, Зиночка, состарился ваш капитан.
Зина ждала, когда начнется самое главное.
- Александр Петрович, понимаете… - начала было оправдываться она.
- Да, да, состарился, - капитан вздохнул, - вчера, ложась спать, я не убрал со стола вазу для цветов, а барометр падал катастрофически. Вы понимаете, что это такое - ждать шторма и не позаботиться о вазе? Это старость, ста-рость! От вазы остались кусочки. Поля пришла утром убирать каюту, и я не разрешил ей. Стыдно было.
- Я после ужина уберу, Александр Петрович, - у Зины на душе стало легче.
- Пожалуйста, - капитан как-то подозрительно лукаво глянул на Зину, - у вас это отлично получается. Я видел, как вы в столовой черепки от тарелок ловили.
У Зины как будто оборвалось что-то внутри, но Александр Петрович ласково похлопал ее по плечу:
- Ну, ничего, ничего!
Глава двадцатая
Остров Заветный. - Начало разгрузки. - Поручение. - Яшка едет на остров. - Диковинный доктор. - Что было в пакете? - На первом месте машинная бригада.
Ветер, не ослабевая, задул от оста, а за ним изменила свое направление волна. Пароход испытывал теперь весьма изнурительную для людей бортовую качку.
Но за островом, у места разгрузки, волнение уменьшилось.
"Большевик" подошел к острову совсем близко. Остров выглядел одиноким и унылым. Западная часть его возвышалась над морем холмом с пологими склонами, а к востоку остров снижался и, наконец, вовсе сровнялся с морем. Не будь этого холма, то острова не заметить бы, а разгуляйся волна - и вовсе смыло бы остров.
С палубы видели на берегу людей и носившихся там собак. Впрочем, почти все зимовщики выехали на катерах в море встречать долгожданный пароход.
Один катер подошел к борту "Большевика", и люди на ходу по штормтрапу перебрались с него на пароход. Другой катер шел, словно в почетном конвое. Два человека на нем держали на крыше рубки патефон и всё время поправляли спадавшую от качки мембрану. Конечно, мотор заглушал патефон, но на это не обращали внимания. Все ведь видели, что встречали с музыкой.
"Большевик" встал на якорь. Под приспущенными грузовыми стрелами уже висели катера, готовые к спуску на воду.
- Майна! По малу! - раздались первые команды.
Корабельные катера спустились за борт, а еще через несколько минут за ними последовали громадные связки досок и ящиков.
На широкой черной доске, выставленной возле входа в столовую, появилась надпись:
ПЕРВЫЕ 500 КИЛОГРАММОВ ГРУЗА ПЕРЕГРУЖЕНЫ В КАТЕР БРИГАДОЙ МАШИНИСТА ПЕТРОВА.
ЧЕСТЬ И ХВАЛА ПЕТРОВЦАМ!
В камбузе повар ворчал на Зину, назначенную ему в помощницы вместо камбузника, которого забрали на выгрузку. Дядя Миша втихомолку готовил для лучшей бригады торт. А Зина разболтала: да какой это чудесный торт, да какая премия, да какая надпись из крема… Она даже показывала торт Яшке и немного повредила художественную отделку. Кроме того, дядя Миша сам спешил на выгрузку.
Всё на пароходе вдруг преобразилось. На ходу жизнь протекала спокойно, по вахтам, по привычному распорядку дня. Прежде только собаки нарушали тишину да хлопали ружейные выстрелы по зверю. А здесь всё ожило. Грохотали лебедки, стучали подъемы груза, и люди разговаривали громко, иногда кричали, иначе не слышно было.
В этом оживлении больше всего удивлял Яшку капитан. Как Александр Петрович поспевал всюду? Как он помнил, что и где находится, что кому нужно? Но, главное, он поспевал всюду. Чуть где заминка - Александр Петрович тут как тут и объясняет, как надо поправить, наладить. При этом Яшка не заметил, чтобы капитан суетился, спешил или подгонял других. С виду Александр Петрович нисколько не изменился. Дивно!
Сам Яшка считался при старшем помощнике, выполнял разные поручения: то передавал приказания, то спускал в трюм чайник с водой для питья. Но чаще всего Яшку просили сбегать и прочесть, что нового написано на доске. Это очень волновало каждого.
А когда на доске появилось (Яшка видел, как Александр Петрович писал сам. Надо же, всё успевал!):
ЗА ПЕРВЫЕ ЧЕТЫРЕ ЧАСА
БРИГАДА БОЦМАНА БЕССЕРДЕЧНОГО
ВЫГРУЗИЛА ВОСЬМИЧАСОВУЮ НОРМУ! -
тогда машинисты и кочегары устроили на пять минут перерыв и обсудили эту новость.
- С моей точки зрения, - заявил Томушкин, - такое явление вполне закономерно. Они матросы, палубная, команда, следовательно, работают по специальности. А наша стихия - машины, механизмы…
- Стоп травить! - сердито перебил его Петров. - В катере вы копаетесь, ну и… вообще. Будешь в катере копаться, - переведу в камбуз вместо Зины. Она просилась в нашу бригаду.
После этакого предупреждения бригадира комсомольцы машинного звена отошли на минутку в угол трюма и стали там шептаться.
Вася громко запротестовал, но его окружили и сказали ему что-то весьма серьезное.
Работать было очень трудно, особенно в катере. Он подпрыгивал на волнах, высоко вскидывал корму и старался отбросить ее от борта парохода или норовил удариться в борт. Мешкать здесь не приходилось. Сверху спускались тяжелые кипы груза: бревна, доски, дрова, мешки с продовольствием. Их надо было аккуратно уложить на днище катера. А катер раскачивался и куда-то проваливался.
После перерыва Вася работал на удивление всем. Он успевал отталкивать от парохода корму катера, чтобы она не ударялась о железную громаду, а когда катер падал с гребня волны на подошву, - Вася кричал наверх:
- Майна!
И груз быстро опускался следом за катером, мягко и безошибочно укладываясь на свое место.
- Вира! Шевели конечностями!.. - снова кричал Вася.
Из боцманской бригады несколько раз специально прибегали смотреть на работу кочегаров в катере.
К исходу восьмого часа на доске появилась новая запись: машинная бригада обогнала матросов, выгрузив на семь тонн больше. Ну, и радовались же машинисты с кочегарами!
Яшку вызвал к себе старпом.
- Поедешь на катере вот с этим пакетом, - сказал Борис Владимирович, - и сдашь его на острове доктору. Обязательно привезешь расписку, да не мешкай.
- Есть привезти расписку!
Пакет оказался легким. Яшка, не задерживаясь ни на секунду, перебрался с пакетом в катер и с нетерпением ждал отхода. Боялся, как бы Борис Владимирович не передумал и не вернул.
Наконец застучал мотор. Тяжело взбираясь на волну, груженый катер отошел от "Большевика".
Шли недолго. Высадились на прибрежных камнях и по ним перебрались на берег. Голый берег - ни кустика на нем, ни травинки. И в воде ничего не росло. Только гладкие отполированные камни валялись всюду.
Так же, как на пароходе, здесь работали люди сосредоточенно, дружно. Это были зимовщики. Одни разгружали катер, другие оттаскивали привезенный груз подальше от воды.
- Доктора мне надо, - спросил Яшка у встречавших катер.
- Там! - неопределенно махнул зимовщик куда-то вглубь острова.
Яшка побежал по тропинке и увидел спешившую ему навстречу девушку. Они встретились.
- Здравствуй! - приветливо сказала девушка.
- К доктору мне надо. - Яшка снисходительно протянул ей руку.
- Я - доктор.
Яшка попятился от нее и первым делом спрягал за спину привезенный пакет. Девушка мало была похожа на доктора. Ну-ка, такая молодая, будто школьница! Он рассматривал ее очень подозрительно. Поразили Яшку ее глаза - черные-черные, но не тусклые, а вроде блестящих окошек ночью. Одно ему не понравилось в ней: зачем на голове накручены из волос какие-то завитушки? И потом туфли - к ним были приколочены деревяшки, похожие, на длинные тонкие ручки от пилы…
Девушка тоже с любопытством рассматривала маленького мореплавателя. Волосы яшкины растрепало ветром, а на лице брызги от волн причудливо перемешались с веснушками. Осанка у мальчика была, как у заправского моряка. Стоял он, чуть расставив ноги, и глядел на девушку серьезно, упрямо, а руку пожал крепко, по-мужски.
- Честное слово, я доктор, - смеясь повторила девушка. - Что тебе?
- Настоящий доктор?
- Настоящий, могу лечить больных, только у нас на острове никто не хочет хворать.
- А если живот болит, - что делают? - вдруг спросил Яшка, уверенный, что таким хитрым и неожиданным вопросом уличит самозванного доктора на месте.
- Касторку принять. Надо? У тебя болит живот?
- Чего? - Яшка нахмурился. Он не собирался шутить с девчонкой, которая бегает по острову в ту пору, когда все работают. - Где помещение? Расписку мне получить надо.
Девушка тряхнула головой, и одна завитушка в ее волосах раскрутилась.
- А кто ты такой, как тебя зовут?
- Яков Иванович.
- А меня зовут Тамарой Николаевной.
- Ладно, куда идти?
- Догоняй!
Она побежала удивительно легко, и еще не известно, как угнался бы за ней Яшка. Поэтому он не торопясь зашагал следом.
Она вернулась.
- В самом деле, у тебя болит что-нибудь, да?
Яшке надоел такой разговор. Вот уж девчонка так девчонка и есть.
- Почему не работаете? - спросил он строго.
- Я во вторую смену буду работать, - девушка поравнялась с Яшкой и пошла рядом. - А пока выполняю разные поручения - вроде рассыльного.
Яшка покосился на нее. Интересно, что она навыполняет, да еще на таких каблуках. И вообще - кто разрешил ей приехать сюда, на арктический остров? Яшка никак не мог успокоиться. Рассыльный!! Выходило, что сам он выполнял такую же работу, как девчонка.
Они дошли до большого жилого дома.
И дом стоял один-единственный, как остров, одинокий. Низкий, он будто прижался к каменному острову, чтобы его ветром не опрокинуло в море. Восемь больших окон, а в каждом по шестнадцать стекол. На крыше торчали железные трубы. Углы у дома гладко зашиты досками.
В комнате, куда ввела Тамара Николаевна Яшку, пахло лекарствами, а в углу на столике стояли такие же блестящие коробки для бинтов, как в каюте доктора Виктора Петровича.
- Это наш лазарет, - докторша обвела рукой комнату, - и я живу здесь. Садись; чаю с конфетами хочешь?
Яшка промолчал, положил на угол табурета сверток, а на другой угол присел.
- Для лекарств это? - показал он на коллекцию бутылочек, выстроенных под зеркалом.
- Нет, для духов. Я очень люблю духи. Хочешь, подушу тебя?
Яшка отстранился, но так резко, что уселся прямо на привезенную посылку. Она отлетела в сторону, треснула и расползлась. По всему полу рассыпались мелкие белые семечки. Ох, и досада напала тут на Яшку! Семечки! А он так бережно нес этот пакет.
Но Тамара Николаевна расстроилась больше Яшки.
- Эх ты! - сказала она, опускаясь на колени и сгребая семечки. - Это же огуречные семена для нашей теплицы. Ты все сорта перепутал.
- Какие там сорта? - Яшка сердито сдвинул брови. - Сказали бы, что семечки любите.
Девушка всё ползала по полу на коленях и собирала семечки.
- Чего ты стоишь? Помогай!
Но Яшка не стал больше разговаривать и пошел прочь. Он не верил такой молодой докторше. Конечно, это для нее забава, лакомство. Хотя какое лакомство огуречные семена? Баловство. Или, может, не для нее эта посылка? Но ведь Яшка отдал кому велено было, а теперь у него есть дела поважней. Да, теперь он знал, что ему делать. Не такими вот пустяками заниматься, а требовать, чтобы его назначили работать в бригаду. Только в какую?..
Об этом он размышлял на обратном пути.
На пароходе Яшка первым делом побежал к доске с объявлениями, и все его колебания немедленно пропали. Там крупными буквами было написано:
БРИГАДА МАШИНИСТОВ И КОЧЕГАРОВ - 240 %
БРИГАДА МАТРОСОВ-238 %
ЧЕСТЬ И ХВАЛА ТАКИМ, КАК ТОМУШКИН!
ОН ВЫЗВАЛСЯ РАБОТАТЬ ВТОРУЮ СМЕНУ ПОДРЯД.
ЕГО ПРИМЕРУ ПОСЛЕДОВАЛА ВСЯ БРИГАДА ПЕТРОВА
Сам Томушкин стоял возле доски и ел огромный кусок премиального торта. Увидев Яшку, Вася подозвал его и поделился с ним половиной своей порции.
Разве можно было после этого колебаться и раздумывать: в какой бригаде работать? Конечно, с машинистами.
Глава двадцать первая
Яшку принимают в машинную бригаду. - Матросы впереди.
Как Яшка попросил, так его и назначили в бригаду Петрова. Работать пришлось в трюме. Петров сначала руками развел:
- Какую я тебе работу дам? Помогать кряхтеть, что ли?
А потом придумал.
Мешки и ящики накладывали на веревочные стропы, затем строп вдевали петлей в петлю, - словом, груз укладывали на подъем, как вязанку дров. Но вязанку, раньше чем вскинуть на плечи, встряхивают, чтобы она не развалилась по дороге и не отбила бы человеку пятки. А как встряхнешь подъем груза, если он весом больше тонны? Развались он - беды не оберешься. Может и насмерть задавить.
Петров объяснил Яшке:
- Гляди сюда! Вот строп натягивается, а петля не захлестнулась. Непременно рассыплется подъем. Так, а мы его ломиком! - Он несколько раз ударил небольшим ломом по петле, и строп затянулся.
- Вира, веселей! - крикнул Петров наверх.
Подъем отделился от трюмного настила, качнулся и взмыл кверху.
Петров передал Яшке ломик. Как раз в этот момент очередной строп натягивался. Яшка, что было сил, ударил по нему, и от одного удара строп захлестнулся будто навеки-вечные.
- Правильно, лиха беда - начало! - одобрил Петров.
Яшка подмигнул ему. Он радовался. Вот они где, настоящие друзья, которые ценят его. А тут Петров вылез наверх и через некоторое время крикнул оттуда:
- Молодцом, Яков! Знаешь, как мы теперь боцманскую бригаду?
Как же было не стараться после этаких похвал? Яшка не только осматривал каждый мешок, но проверял их на ощупь - ладно ли завязаны - и уже не волновался, как вначале, а разговаривал, размахивая ломиком. Несколько раз даже предупредил взрослых, чтобы они посторонились от подъема.
- Полундра! - кричал Яшка.
Через два часа объявили перерыв. Все вылезли наверх. Ждали Петрова: он ушел узнавать результаты. Но никто не сомневался в успехе, потому что каждый работал старательно и не произошло ни одной оплошности, ни одной задержки.
- Дорогие товарищи, - сказал Вася Томушкин, - людей в обеих бригадах одинаковое количество, у нас даже на Яшку больше, следовательно, наша производительность должна быть тоже больше.
Каково было слушать Яшке новую похвалу? Значит, не будь его, как бригада тягалась бы с матросами? А ну, погодите!
Пришел Петров. Вид у бригадира был совсем растерянный.
- В три раза больше. - Он не сказал, а выдавил слова из себя.
- А я что говорил?! - Вася от радости даже подпрыгнул. - На основании всех данных мы должны сделать больше. Им только штурвал крутить.
Петров положил Томушкину на плечо ладонь и посадил его на место.
- Они выгрузили в три раза больше, - не мы.
- Как же это так? - пробормотал Яшка.
- А так, - Петров почему-то укоризненно поглядел на него, будто Яшка был виноват в этом. - Они на подъем сразу по три стропа давали; соображаешь?
- Так они ж матросы, их обучали этому… - Томушкин вдруг поперхнулся. Взгляд бригадира сулил мало хорошего.
Петров потер виски, покачался с носков на пятки и вдруг поднял веселое лицо.
- Ну, духи, чего загрустили? Чтоб работать у меня! Понятно? Чтоб пар шел! Будем тоже по три стропа на подъем давать. Попробуем по четыре! Яша, лети к боцману за стропами. А вы…
Яшка уже мчался по спардеку и не слышал, что там дальше приказывал Петров. Одна мысль, одно желание гнало мальчика: боцманскую бригаду надо опередить!
Боцман стоял у люка и командовал, но не голосом, а поднятым пальцем. Когда боцманский палец крутился в воздухе, тогда матрос пускал лебедку так, что груз поднимался. И чем быстрей крутился палец, тем быстрей работала лебедка.
Вот палец застыл. Лебедка остановилась. Палец стал загибаться крючком, словно кланяясь кому-го, - груз начал опускаться.
Яшке это очень нравилось. Работали матросы без крика, только моторы у лебедок гудели. Может быть, боцманская бригада и обогнала потому?
Яшка подошел к боцману.
- Стропа нам надо.
- Вон бери у того трюма.
Мальчик забрал в охапку сколько мог стропов и пошел обратно.