И тут послышался голос - негромкий - голос Индейца Джо:
- Черт бы ее побрал, она, похоже, гостей принимает - время позднее, а в доме свет горит.
- Я что-то не вижу.
Это был голос незнакомца - незнакомца из дома с привидениями. Гека пробрала холодная дрожь - так вот, значит, кому собирались они "отомстить"! Беги, подумал он. И тут же вспомнил, что вдова Дуглас была добра к нему, и далеко не один раз, а эти двое, быть может, собираются убить ее. Он и хотел бы, чтобы ему хватило храбрости предупредить вдову, да знал - не хватит, тем более, что они могут застать его в доме и сцапать. Все это промелькнуло в голове Гека между словами незнакомца и ответом Индейца Джо на них:
- Это тебе куст застит. Сдвинься немного в сторону - ну, теперь видишь?
- Да, похоже, у нее и впрямь гости. Давай лучше бросим эту затею.
- Бросить и навсегда покинуть страну? Бросить и, может быть, упустить единственный случай? Я уже говорил тебе, повторю еще раз. Мне ее барахло не нужно, можешь забрать его себе. Но ее муж оскорблял меня - и не один раз, - это он был мировым судьей, который посадил меня за бродяжничество. Мало того! Я тебе еще и миллионной части не рассказал! Он добился того, что меня выпороли - выпороли перед тюрьмой, как какого-нибудь ниггера, на глазах у всего города! Выпороли! - понимаешь? Ладно, он меня обхитрил - взял да и помер. Но уж с ней-то я поквитаюсь.
- Ох, только не убивай ее! Не надо!
- Убивать? Разве я говорил что-нибудь об убийстве? Его я убил бы, будь он здесь, а ее не стану. Если хочешь отомстить женщине, не убивай ее - зачем? Просто изуродуй. Вырежь ей ноздри - отхвати уши, как свинье!
- Господи, да это ж…
- Держи свое мнение при себе! Целее будешь. Я привяжу ее к кровати. И если она помрет от потери крови, я тут буду не при чем. Помрет, не заплачу. А ты, приятель, поможешь мне - по старой дружбе, - для того я тебя и позвал, одному мне не справиться. Станешь вилять, убью. Ты понял? И если убью тебя, придется и ее убить, чтобы уж наверняка никто не узнал, чьих это рук дело.
- Ладно, раз надо, значит надо. Только давай покончим со всем поскорее, а то меня уже дрожь пробирает.
- Это сейчас, что ли? А гости? Ты смотри у меня, я ведь и неладное заподозрить могу, а тогда ты и минуты не проживешь. Нет, подождем, пока свет погаснет - спешить нам некуда.
Гек понял: сейчас наступит молчание, и будет оно еще пострашнее разговора об убийстве, а потому, затаив дыхание, опасливо отшагнул назад, осторожно и твердо опустив ступню на землю, затем перенес на нее свой вес, постоял на одной ноге, едва не упав, качнувшись в одну сторону, потом в другую. Еще один шаг, столь же опасливый и столь же рискованный; затем еще и еще - и тут под ступней его треснул сучок! Он вообще перестал дышать, прислушался. Ни звука - полная тишь. Гека наполнила безмерная благодарность. Теперь он развернулся на тропе, между двумя стенами сумаха - развернулся с такой осторожностью, точно был пароходом. И пошел по ней, торопливо, но осмотрительно. Дойдя до карьера, он решил, что здесь ему уже ничто не грозит, и побежал да так, что только пятки в темноте засверкали. Вниз и вниз несся он, пока не достиг дома валлийца. Гек заколотил в его дверь и вскоре из окон показались головы старика и его дюжих сыновей.
- Что за шум? Кто стучит? Чего надо?
- Впустите меня - скорее! Я вам все расскажу.
- Да кто ты таков?
- Гекльберри Финн - впустите меня!
- Ишь ты, Гекльберри Финн! Имя, я так понимаю, открывающее многие двери! Ладно, ребятки, впустите его, пусть расскажет, что у него стряслось.
- Только, пожалуйста, не говорите никому, что это я вам рассказал, - такими были первые слова влетевшего в дом Гека. - Пожалуйста, а то меня наверняка убьют, - но вдова не раз была добра ко мне, и я хочу сказать вам… и скажу, только пообещайте меня не выдавать.
- Клянусь небом, у него и вправду есть, что рассказать, иначе бы он так себя не вел! - воскликнул старик. - Ладно, выкладывай, никто из нас не выдаст тебя, паренек.
Спустя три минуты валлиец и его сыновья уже поднялись, вооруженные, в гору и вступили - на цыпочках, держа наготове оружие - на тропу в зарослях сумаха. Гек дальше за ними не пошел - спрятался за большим валуном и стал прислушиваться. Долгая, тревожная тишина, а следом вдруг выстрелы, крики.
Дожидаться, когда прояснятся подробности происходящего, Гек не стал. Он выскочил из-за валуна и во весь опор помчался вниз.
Глава XXX
Том и Бекки в пещере
В воскресенье утром, как только обозначились первые признаки рассвета, Гек едва ли не ощупью поднялся на гору и тихо постучал в дверь старого валлийца. Обитатели дома спали, однако события прошедшей ночи сделали сон их очень чутким, и потому из окна почти сразу донесся вопрос:
- Кто там?
Испуганный Гек негромко ответил:
- Пожалуйста, впустите меня. Это я, Гек Финн.
- Это имя способно открыть нашу дверь и ночью, и днем, паренек! - добро пожаловать!
То были странные для слуха мальчика-бродяжки слова, а последних двух он и вовсе ни разу не слышал. Дверь тут же отворилась, Гек вошел в дом, его усадили за стол, валлиец и рослые сыновья старика торопливо оделись.
- Ну, мой мальчик, надеюсь, ты здоров и голоден, потому что завтрак будет готов к восходу солнца и завтрак горячий, с пылу с жару, на этот счет не беспокойся. Мы с мальчиками надеялись, что ты появишься еще ночью.
- Я перепугался до жути, - сказал Гек, - вот и удрал. Как пальба началась, побежал и три мили остановиться не мог. К вам я пришел, потому что уж больно хочется узнать, как все было, - пришел бы и ночью, да боялся столкнуться с теми дьяволами, даже если они уже мертвые.
- Да, бедолага, судя по твоему виду, ночь ты провел невеселую, - ну ничего, после завтрака мы тебя спать уложим. Нет, паренек, они не мертвые - и нас это сильно огорчает. Понимаешь, мы ведь знали, где их можно схватить, ты хорошо все описал, ну и подкрались к ним футов уж на пятнадцать - темно на этой тропинке в кустах было, как в погребе, - и тут, вдруг чувствую: сейчас чихну. Повезло, что называется! Я уж и так старался сдержаться и этак, да куда там - чих, он, если запросился наружу, так своего добьется! А я шел впереди, пистолет наготове держал и, как только чихнул, слышу - кусты зашуршали, это они, мерзавцы, с тропы удирают. Ну я и крикнул: "Огонь, мальчики!" и выстрелил на шорох. И мальчики тоже. Да только эти прохвосты оказались быстры на ногу, - понеслись они по лесу вниз, а мы за ними. Думаю, так мы в них и не попали. Они тоже, удирая, пальнули по разу, однако их пули просвистели мимо без всякого для нас вреда. Ну, а как топота их слышно не стало, мы прекратили погоню, спустились вниз, подняли констеблей. Они собрали отряд, берег реки охранять, а когда рассветет, шериф собирается со своей командой лес прочесывать. И мои мальчики с ними пойдут. Жаль вот, описания негодяев у нас никакого нет, оно бы здорово помогло. Ну да ведь ты их в темноте разглядеть не мог, верно?
- Еще как разглядел, я же их в городе заметил и пошел за ними.
- Отлично! Тогда опиши их - опиши их, мой мальчик!
- Один - старый глухонемой испанец, который уже заходил пару раз в город, а другой - оборванец, с гнусной такой рожей…
- Этого хватит, паренек, мы их знаем! Я сам на них пару дней назад в лесу за домом вдовы натолкнулся, и они сразу же смылись. Бегите-ка, ребятки, расскажите все шерифу - а уж завтракать завтра будете!
Сыновья валлийца немедля собрались в дорогу. Когда они покидали дом, Гек вскочил на ноги воскликнул:
- Только не говорите никому, что это я их выдал! Пожалуйста!
- Как скажешь, Гек, но ведь тебя бы за это только похвалили.
- Ох, нет, нет, не говорите!
Когда молодые люди ушли, старик сказал:
- Они будут молчать - и я тоже. Но почему тебе так не хочется, чтобы о тебе узнали?
На скорую руку Гек смог придумать только одно объяснение - он, дескать, много чего знает об одном из этих людей и ему не хочется, чтобы тот узнал, что он про него знает, потому что тогда он его, Гека, непременно убьет.
Старик снова пообещал сохранить все в тайне, а затем спросил:
- Так почему же ты стал следить за ними, а, паренек? Они что, подозрительными тебе показались?
Гек помолчал немного, придумывая ответ поглаже. И наконец, сказал:
- Ну, понимаете, жизнь у меня трудная - по крайности, многие так говорят, сам-то я против нее ничего не имею, - вот я иногда и не могу заснуть, все думаю о ней да о том, как бы мне ее изменить. И этой ночью я тоже заснуть не мог, ну и вышел около полуночи по улицам погулять, вертел все в голове и так, и сяк, а как дошел до развалин старой лавки, которые за постоялым двором Общества трезвости, то прислонился к ее стене, чтобы еще разок все обмозговать. Ну вот, и тут эти двое проходят мимо меня и под мышками что-то несут, - я решил, что краденое. Один из них курил, второй попросил у него огоньку, так что они остановились прямо против меня, сигары у них разгорелись, и вижу: тот, что повыше, это глухонемой испанец с белыми баками и повязкой на глазу, а второй - злющий такой, весь в лохмотьях…
- Так это ты при свете сигар лохмотья-то разглядел?
Вопрос заставил Гека запнуться. Он помолчал и сказал:
- Не знаю… вроде так выходит.
- А после они пошли дальше и ты…
- Ну да, пошел за ними. Так получилось. Хотел выяснить, что они задумали - уж больно воровато они крались. Они и дошли до поместья вдовы, а там остановились, и я услышал, как оборванец стал просить за нее, а испанец клясться, что он ее изуродует - про это я вам уже рассказывал…
- Что? Так все это глухонемой говорил!?
Да, Гек сделал еще одну ужасную ошибку! Он так старался не дать старику ни малейшего намека на то, кто такой, на самом деле, испанец, однако язык его, казалось, был полон решимости навлечь на Гека беду, как бы он ни старался от нее отвертеться. Гек предпринял несколько попыток выбраться из западни, в которую сам же себя и загнал, но старик не сводил с него глаз, и он совершал промах за промахом. В конце концов, валлиец сказал:
- Не бойся ты меня так, мой мальчик. Да я и волоска на твоей голове не трону, ни за что на свете. Нет, я буду защищать тебя - буду! Испанец никакой не глухонемой, ты сам об этом проговорился - ну так, скажи мне больше. Ты же что-то знаешь о нем, только говорить не хочешь. Доверься мне - расскажи, что знаешь, и верь - я тебя не выдам.
С мгновение Гек смотрел в честные глаза старика, а потом склонился и прошептал ему на ухо:
- Это не испанец - это Индеец Джо!
Валлиец едва из кресла не выпрыгнул. И, помолчав немного, сказал:
- Ну теперь все понятно. Когда ты рассказывал об отрезанных ушах да изуродованных ноздрях, я решил, что ты это сам придумал, для украшения, потому что белый человек так не мстит. Но индеец! Это совсем другое дело.
За завтраком разговор продолжился и старик рассказал, что ночью, перед тем как лечь спать, его сыновья взяли фонарь и поискали у изгороди и вблизи нее следы крови. И ничего не нашли, один только здоровенный узел с…
- С ЧЕМ?
Если бы слова были молниями, они и то не смогли бы покинуть побелевшие губы Гека с такой ошеломляющей внезапностью. Он ждал ответа, вытаращив глаза и задержав дыхание. Валлиец даже испугался и тоже уставился на него - прошли три секунды, четыре - и наконец, старик ответил:
- С воровским инструментом. Да что это с тобой?
Гек осел в кресле и задышал тихо, но глубоко, сердце его тонуло в несказанной благодарности. Валлиец несколько времени смотрел на него - с серьезностью и удивлением, - а затем добавил:
- Ну да, с воровским инструментом. Тебя это, похоже, сильно обрадовало. Но почему ты так испугался? Что, по-твоему, могли мы найти?
Положение было почти безвыходное - на Гека смотрели проницательные глаза, - он отдал бы все за правдоподобный ответ, а в голову ничего не приходило, - глаза проникали в него все глубже, глубже, - и наконец, ответ явился ему - не так, чтобы очень умный, однако обдумывать его времени не было, и Гек пролепетал:
- Может… учебники для воскресной школы.
Бедный Гек был слишком расстроен, чтобы улыбнуться, старик же захохотал громогласно и весело, хохот сотрясал все его тело, от головы и до пят, а, успокоившись, он сказал, что такой смех - это верные деньги в кармане, потому что после него никакие доктора не нужны, значит им и платить не придется.
- Бедняга, совсем-то ты побледнел и умучился, чувствуешь себя плохо, - чего же удивляться тому, что ты такой пугливый и голова у тебя плохо варит? Но это пройдет. Поспишь, отдохнешь, силы-то и вернутся.
Геку неприятно было думать, что он такой олух - не смог скрыть охватившее его счастливое волнение, а ведь сам, едва услышав разговор у забора вдовы, понял, что никакого сокровища в том узле нет. Правда, он только думал, что в узле вовсе не сокровища упрятаны, а наверняка ничего не знал - ну и не смог сдержаться, услышав о находке. Но, в общем и целом, он был доволен, что все так сложилось, потому что теперь ему было точно известно: это не тот узел и значит можно успокоиться и мыслями о нем не терзаться. На самом-то деле, все последние события подвигались в правильном направлении - сокровища, несомненно, так и лежат в № 2, злодеев сегодня изловят и упрячут в тюрьму, а он и Том этой же ночью завладеют золотом без всякого страха и помех.
Едва с завтраком было покончено, как кто-то постучал в дверь дома. Гек спрятался в тихом углу, не желая, чтобы кто-нибудь хотя бы отчасти связал его с ночным происшествием. Валлиец впустил в дом нескольких леди и джентльменов, в том числе и вдову Дуглас, а выглянув в дверь, увидел поднимавшиеся в гору компании горожан, намеревавшихся полюбоваться забором. Выходит, новости уже распространились.
Валлийцу пришлось рассказать гостям о ночных событиях. И вдова осыпала его непомерными благодарностями за спасение ее жизни.
- Ни слова об этом, мадам. Есть человек, которому вы обязаны куда больше, чем мне и моим мальчикам, однако он не разрешает назвать его имя. Если б не он, мы бы туда не пошли.
Разумеется, это возбудило интерес столь безмерный, что о самом главном, о ночном происшествии, все едва не забыли, валлиец же лишь распалил любопытство своих гостей, - а через них и всего городка, - так своей тайны и не раскрыв. А после того, как он рассказал все прочие подробности, вдова сказала:
- Я заснула, читая в постели, и проспала весь шум. Но почему же вы не пришли и не разбудили меня?
- Да решили, что не стоит оно того. Эти мерзавцы навряд ли вернулись бы снова - орудий-то своих они лишились, - так зачем было будить вас и пугать до смерти? А дом ваш всю ночь сторожили трое моих негров. Они только что вернулись оттуда.
Вскоре явились новые гости и старику пришлось рассказывать и пересказывать всю историю в течение еще пары часов.
Во время каникул занятия в воскресной школе не проводились и жители городка пришли в церковь пораньше. Все они обсуждали волнующее ночное событие. Сообщалось, что никаких следов двух негодяев обнаружено пока не было. Когда же закончилась проповедь, супруга судьи Тэтчера пристроилась к миссис Харпер, шедшей с прочими прихожанами по проходу церкви, и спросила:
- Моя Бекки, что же, весь день проспать собирается? Я так и думала, что она устанет до смерти.
- Ваша Бекки?
- Ну да, - испуг в глазах, - разве она не у вас ночевала?
- Нет, а что?
Миссис Тэтчер побледнела и опустилась на скамью, и именно в этот миг проходившая мимо и живо беседовавшая со знакомой тетя Полли сказала:
- С добрым утром, миссис Тэтчер. С добрым утром миссис Харпер. Опять мой мальчишка куда-то пропал. Я так понимаю, Том в вашем доме заночевал - или в вашем. А теперь боится в церкви показаться. Ну, я ему устрою.
Миссис Тэтчер слабо покачала головой и побледнела еще пуще.
- У нас его не было, - признесла начавшая тревожиться миссис Харпер. Тревога проступила и на лице тети Полли.
- Джо Харпер, ты моего Тома нынче утром видел?
- Нет, мэм.
- А когда видел в последний раз?
Джо попытался припомнить, но не смог. Выходившие из церкви люди стали останавливаться, перешептываться, тень беспокойства легла на каждое лицо. Начались встревоженные расспросы - детей, молодых учителей. Выяснилось, что никто из них ни Тома, ни Бекки на борту возвращавшегося в город пароходика не заметил - было уже темно, а проверить, не остался ли кто на берегу, никому в голову не пришло. Наконец, один молодой человек испуганно выпалил, что они, верно, и сейчас еще в пещере! Миссис Тэтчер упала в обморок. Тетя Полли зарыдала, заламывая руки.
Страшное известие передавалось из уст в уста, от одной людской компании к другой, с улицы на улицу и через пять минут забили церковные колокола, поднимая на ноги весь городок. Происшествие на Кардиффской горе утратило большую часть его значения, о грабителях все позабыли и еще до того, как ужасная новость успела состариться на полчаса, две сотни мужчин направились по реке и по береговой дороге к пещере.
В долгие послеполуденные часы городок выглядел пустым, словно вымершим. Многие женщины навестили тетю Полли и миссис Тэтчер, чтобы постараться успокоить их. Ну и поплакать с ними, конечно, что было лучше всяких слов. Всю томительную ночь город ждал известий, но, когда, наконец, наступило утро, известие пришло только одно: "Пришлите побольше свечей - и еды". Миссис Тэтчер почти обезумела, да и тетя Полли тоже. Судья Тэтчер присылал жене записки со словами надежды и ободрения, однако поднять дух бедных женщин этим запискам не удалось.
Старый валлиец, покрытый пятнами свечного сала, перепачканный в глине и полуживой от усталости, возвратился в свой дом на рассвете. И обнаружил Гека так и лежавшм в отведенной ему постели, да еще и бредившим в горячке. Все доктора городка ушли в пещеру и потому ходить за больным взялась вдова Дуглас. Она сказала, что сделает все для нее посильное, потому что хороший ли Гек мальчик, дурной или совсем никакой, но все же, он - создание Господне, а ничем, сотворенным Господом, пренебрегать не следует. Валлиец же сказал ей, что Гек не лишен достоинств, и вдова ответила:
- Вне всяких сомнений. Это печать Господня. Он никого не бросает. Никогда. На всяком Его создании такая печать где-нибудь да отыщется.