- Начинаем мы! - крикнул Вовка.
- Начинай ты! Мой второй удар, - поспешно сказал Витька.
Как только мяч коснулся Витькиной ноги, Василий в мгновение ока оказался рядом с Витькой и… опоздал. Витька сам не ожидал, что сможет так быстро среагировать. Он спокойно "щечкой" левой ноги послал мяч вперед и немного вправо мимо приближавшегося Василия, затем догнал мяч и повел его дальше, к воротам Бычка. Другие игроки увидели, как Витька с непостижимой скоростью обошел Василия и очутился прямо перед Леонидом. Тот бросился навстречу, не сомневаясь, что отберет у быстрого паренька мяч, но встретил пустоту. За какие-то сотые доли секунды до, казалось, неминуемого столкновения со взрослым футболистом "быстрый паренек" резко паснул сам, себе влево, прыгнул вслед за мячом и повел его на ворота. Бычок заметался, но когда Витька метров с семи резко ударил - он даже не успел среагировать. Счет был открыт.
- Это что за юное дарование? - несколько сконфуженно спросил Леонид у ошеломленного Василия, но тот только недоуменно пожал плечами.
Теперь мяч в игру вводили оба "настоящих футболиста" Витька отошел в глубь площадки, ближе к своим воротам. Он решил больше не стараться забивать, а лишь отобрать мяч и ввести на удар своих. Это ему удалось не без труда, но Василий озадаченно охнул, когда у него с ноги аккуратно был снят мяч и при этом не произошло никакого столкновения с противником. Через несколько секунд выведенные вперед Борька Медведев и Вовка Попов забили второй гол.
Не ожидавшие такого поворота событий "настоящие футболисты" несколько растерялись, чем воспользовался Ленька Плиев, забивший третий гол.
Наконец мяч попал к Леониду, который спокойно обвел двух кисаровских футболистов и уже замахнулся, чтобы ударить по воротам, как вдруг схватил мяч в руки и поднял его над головой.
- Хватит, пацаны! - неожиданно крикнул он. - Умотали вы нас! И что за народ пошел такой стремительный! А ты, вундеркинд, - обратился он к Витьке, - приходи к нам на стадион "Динамо", тренер очень обрадуется тебе…
Василий почему-то тоже расхохотался.
"Как же, обрадуется, держи карман шире! - подумал Витька. - Зря я пижонил, какой из меня футболист? В биологи надо идти, помогать Николаю".
С насыпи со стороны Кисаровки почти свалился запыхавшийся Толик Нуждин. Он подбежал к Леньке Плиеву и Витьке.
- Федору Махаеву совсем плохо! - выпалил он. - Я сейчас от него! Ночью температура была сорок, утром спала, он так ослаб, что шевельнуться не может. И белый весь. Говорит, помирает.
В 58-й квартире
Подхватив портфели, Витька и Ленька помчались вслед за Толиком. Квартира Федора имела только один вход - во дворе рядом с пожарной лестницей на чердак. Через пять минут ребята уже были у больного. В узкой комнате с одним окном стояли кровать, маленький буфет, шкаф для белья и обеденный стол с двумя стульями. Федор лежал на кровати с таким выражением лица, будто уже собрался покинуть этот мир. Он слабо улыбнулся ребятам:
- Попрощаться пришли? Спасибо!
- Вылечить пришли! - неожиданно резко ответил Витька. - Лекарство вам принесли, оно сразу поможет!
Ленька и Толик с удивлением посмотрели на Витьку, но промолчали.
- Мне уже ничего не поможет, - тихо проговорил Федор - Да и не надо помогать, кому мы нужны, инвалиды!
- Нужны, Федор Степанович, нам нужны, а лекарство принесли на самом деле хорошее.
Витька достал из портфеля бутылку и наполнил ее содержимым половину чистой чашки, стоявшей на столе. Потом поднес питье Федору.
- Что ты мне даешь? - спросил больной.
- Выпейте, - убежденно сказал Витька. - Это настой из трав. Честное слово, сразу полегчает.
- Ну, давай, мне уже терять нечего. - И Федор медленно выпил жидкость.
Несколько минут он лежал неподвижно, закрыв глаза. Витька испугался: вдруг случится что-то страшное? Ленька и Толик по-прежнему молчали. Наконец Федор открыл глаза. И улыбнулся:
- А ведь правда, Вить, сразу же хорошо стало. Что за лекарство?
- Я же сказал: настой из редких трав.
В дверь постучали. В комнату вошла Нина Гуреева, а с ней миловидная темноволосая девушка.
- Извините, - сказала Нина. - Я узнала, что Федору нездоровится, вот мы и пришли помочь по хозяйству. Это Оля, моя подруга. Вместе работаем на фабрике.
Внешность Ольги Витьке понравилась, и он украдкой еще раз взглянул на нее, чтобы получше рассмотреть. Явно хороший человек. Лицо, правда, немного грустное, но глаза серьезные и добрые.
- Виктор, - усмехнулась Нина, - по-моему, ты не туда смотришь! Ты лучше на сестру мою, Галку, смотри, а Ольга старше тебя, и мы ее если и будем сватать, то, по крайней мере, Федору.
Ольга сильно покраснела.
- Шучу, шучу, - поспешно сказала Нина. - Наша Оля - ленинградка, она очень воспитанная и деликатная.
- Ох уж эта Нина! - раздался слабый голос с кровати. - Сама небось замуж не выходишь, а других сватаешь!
- Вышла бы я за него, за суженого моего! - неожиданно пропела Нина и погрустнела.
- Толик, Леня, по-моему, мы здесь не нужны. - Витька встал. - Женщины теперь самостоятельные, им можно доверять больных. Они за войну даже варежки вязать научились, а заодно и укрепления строить. Пусть и здесь строят свои укрепления, вяжут-плетут свои сети…
Он увернулся от шлепка, которым попыталась наградить его Нина, и выскочил за дверь.
Вечером, когда Витька снова зашел проведать Федора, тот протянул ему свой альбом с марками.
- Хочу подарить тебе. Леня говорил, что ты увлекаешься, а я уже поостыл.
Витька стал было отказываться от щедрого подарка, но Федор прервал его:
- Возьми, Витя! Любое увлечение человека, если оно не идет во вред другим людям, надо приветствовать. Порой в увлечениях человек себя и проявляет. Это хорошо, когда кто-то марки собирает, - значит, любознательность не утрачена. А человек любознательный к широким знаниям стремится и может стать не только путешественником, но и хорошим ученым или инженером… Посмотри, какие это марки!
Он раскрыл альбом. Витька увидел треугольную фиолетово-оранжевую марку, на которой был нарисован всадник на верблюде, а рядом - пеший с копьем. К ним приближались вооруженные люди на лошадях.
- "Овоск", - прочитал Витька латинские буквы. Внизу были цифры: "1893-94". - Никогда не слышал о такой стране. Где это? - спросил он Федора.
- Это французская колония в Африке, там, где Сомали. А вот посмотри еще! У тебя вряд ли есть эти марки.
Федор перевернул несколько страниц альбома и показал три марки Парагвая. На одной, коричневой, был изображен голубь с письмом в клюве, на другой, фиолетовой, - одномоторный самолет и, наконец, на третьей, светло-зеленой, - пятиконечная звезда с расходящимися лучами. Вокруг звезды - венок, по его краям - два больших крыла. На всех трех по-испански было написано: "Авиапочта". Витька замер от восторга. Парагвай вообще отсутствовал в его коллекции.
- Я иногда думаю, - сказал Федор, - какой же путь приходится порой совершить марке, прежде чем она попадет в чей-то альбом. Сколько разных историй могли бы поведать эти кусочки чужеземной бумаги, если бы умели говорить! Открой альбом на Португалии.
Витька перелистал листы с марками из Перу, Польши, Пуэрто-Рико и нашел Португалию. На странице были наклеены восемь красивых марок с кораблями и цифрами 1498–1898. На двух марках были еще большие крылатые ангелы, а на одной корабль держало на руках огромное существо с торсом мужчины и русалочьим хвостом.
- Эти марки выпущены в честь четырехсотлетия открытия Васко да Гамой пути в Индию, - пояснил Федор. - Но интересно не это. Я говорил тебе, что товарищи мои, Коля и Саша, вытащили как-то меня, беспамятного, с поля боя. Незадолго перед этим Коля, мой земляк, подарил мне эти восемь марок, зная, что до войны я увлекался филателией. А к нему марки попали очень интересно. Был он как-то в увольнении в Ленинграде. Нас тогда с фронта на переформирование отозвали. Шел Николай вечером по улице и видит: умирает в сугробе человек, уже немолодой. Николай его поднял, привел в сознание, дотащил до дома, где тот жил, и накормил своими запасами. На другой день снова отпросился в увольнение и пошел узнать, как спасенный себя чувствует. А у того в гостях капитан первого ранга. Сын, оказывается. Николаю говорит: "Спасибо, что отца моего спасли! Больше я ему помереть не дам! Не было меня несколько недель, он оголодал и чуть не замерз". Потом протягивает Николаю кляссер, а в нем вот эти восемь марок: "Возьмите, пожалуйста, от меня на память. Мне эти марки подарил капитан португальского корабля, которому мы помогли во время шторма, когда он управление потерял и чуть о скалы не разбился. У португальцев, оказывается, эта серия с Васко да Гамой что-то вроде талисмана: у кого она есть, тот в море не погибнет, поскольку да Гама сумел вернуться из своего путешествия живым".
Николай начал отказываться, а капитан ему: "Возьми! Я от чистого сердца даю! Подарок от чистого сердца всегда пользу приносит". Николай марки взял, потом подарил их мне. Тоже от чистого сердца, потому как я все-таки живым остался… И марки уцелели. А Колю моего бомбой убило… С пикирующего бомбардировщика. Его и Сашку даже похоронить не успели, немцы тут же заняли этот участок.
Виктор промолчал - да и что в таких случаях можно сказать! Неожиданно он вспомнил о дневном визите девушек к Федору.
- Как вам Оля показалась? - спросил он и тут же сам ответил: - Правда, хорошая девушка?
- По-моему, очень хорошая! - улыбнулся Федор. - Обещала еще зайти.
Малый Спасоглинищевский
Малый Спасоглинищевский - переулок коротенький, и с одного его конца хорошо видно, что делается на другом. Поэтому, как только Витька с альбомом под мышкой завернул в переулок, он увидел, что слева, из ворот дома, где жил его новый знакомый Николай, вышли не спеша двое мужчин, в которых он сразу признал приятелей Сильвера, приходивших в 60-ю квартиру. Не раздумывая, Витька юркнул в подворотню и, не дыша, затаился у стены. Двое, это были Шип и Шуня, спокойно прошли мимо затаившегося Витьки, продолжая разговаривать:
- Кончать их не обязательно! Наденем маски, как любит Хромой. Инвалида сразу по голове! Он слабак! Потом свяжем! А бабку просто связать и пытать, где у ней ценности. Не может быть, чтобы у профессорской вдовы да не было драгоценностей!
- Так что? Справимся вдвоем? - спросил Шуня.
Шип захохотал.
Слышавший все это Витька испугался. Как только двое завернули за угол, он пулей выскочил из ворот и помчался к Николаю.
- Я сейчас двоих встретил, - задыхаясь, начал он с порога. - Они кого-то ограбить хотят! Мне показалось, вашу квартиру!
- У нас только что двое монтеров были, счетчики проверяли, - спокойно сказал Николай.
Витька описал встреченных им Шипа и Шуню и спросил:
- Они?
- Похоже, - нахмурился Николай. - Но ты не беспокойся! Я в милицию сообщу. Да и "монтеров" этих так просто в квартиру теперь не пущу!
Тут Витька вспомнил про альбом, который держал в руке:
- Посмотрите, какой мне сегодня подарок сделали!
Они прошли в комнату, где жил Николай, и стали листать альбом. Увидев серию, посвященную четырехсотлетию плавания в Индию Васко да Гамы, новый Витькин знакомый вдруг задумался, а потом попросил:
- Кто подарил тебе этот альбом, уточни.
- Сосед по дому. Он еще до войны марки собирал. А у этой серии особая история…
И Витька пересказал услышанное от Федора.
- Повтори, как зовут твоего соседа по дому и в какой квартире он живет? - попросил Николай совсем тихо.
- В пятьдесят восьмой, - ответил удивленный Витька. - А зовут его Федором.
- Обширный, Витя, у тебя круг знакомств, как я погляжу, - неожиданно почему-то засмеялся Николай. - И все хорошие люди!
Чердак
На следующий день футбола на Пуговке не было. После уроков Витька и Ленька отозвали в сторону Борьку Медведева и ввели его в курс событий. Рассказали, как Сильвер вылезал из потайного хода в печи и что-то прятал на чердаке. Про золотой, выпавший из брюк Бегемота, говорить пока не стали. Затем Борька сбегал домой за электрическим фонариком, и все трое полезли на крышу.
По пожарной лестнице Витька поднимался последним. Уже собираясь нырнуть вслед за ребятами в слуховое окно чердака, он окинул взглядом двор и увидел, что в ворота вошел Бегемот. Витька на секунду задержался. Что-то в движениях Бегемота было странным. Он двигался неуверенно, словно раздумывая, идти ему дальше или нет. Витька поспешил за Ленькой и Борисом, которые были уже около борова над комнатой Якова.
- Где? - громко спросил Борис.
- Тише! - зашипел Ленька. - Если он дома, то может услышать. Вить, посвети вон в том углу, он там копошился.
Но как ребята ни освещали угол, ничего подозрительного они не увидели.
- Должен быть у него здесь тайник! - тихо горячился Витька. - Иначе зачем же он лазил сюда и ход в печи сделал. Давай стропила осмотрим!
Осмотрели стропила и подстропильные бревна. Ничего. На всякий случай осветили боров печи. Еле заметная щель свидетельствовала о выложенной кирпичами двери…
- Наверное, у двери металлическая рама, - заметил Борис - Деревянная может загореться.
Открыть дверь не удалось.
- Ладно, пошли вниз, пока нас не засекли, - шепотом сказал Витька.
Яков всегда отличался тонким слухом. Он сразу же уловил, что на чердаке кто-то есть. Без малейшего шума двигаясь по комнате, он облачился в свою "печную форму" и ловко, по-кошачьи, поднялся, в боров. В этот момент до него донесся Витькин голос: "Должен быть у него здесь тайник! Иначе зачем же он лазил сюда и ход в печи сделал".
У Якова захолонуло в груди: "Ах, стервецы! Выследили!" Но тут же успокоился: "Это же пацаны, в милицию они ничего пока не сообщили, успею смыться. Сейчас же!"
Он подождал, когда ребята ушли с чердака, и осторожно вылез из борова. Подошел к тому месту, где мальчишки пытались найти тайник. Под толстым подстропильным бревном сгреб в сторону опилки. На полу обнажилась доска. Аккуратно вынул часть доски из хитроумных пазов. В углублении виднелась крышка вделанного в пол металлического ящика-сундучка. Яков вставил в замочное отверстие ключ и открыл ящик. Внутри лежали тридцать золотых монет царской чеканки и несколько пачек денег. Он взял все, оставив на всякий случай только пачку в пять тысяч рублей. Потом снова закрыл тайник и набросал сверху опилки и мусор.
Арест
Спустившись в комнату, Яков быстро собрал котомку. На дно ее положил обернутый в простыню серебряный ларец с драгоценностями, рядом - переложенные газетной бумагой золотые монеты и пачки денег. Сверху - кое-что из теплой одежды, буханку хлеба, батон колбасы и бутылку водки. Еще раз оглядел комнату.
- Чуть не забыл! - спохватился он и, подойдя к буфету, вытащил из небольшого ящичка две толстые тетради.
Сначала он сунул было тетради в котомку, потом снова вынул их и начал потрошить, приговаривая:
- "Но для счастья своего не бери себе его. Много, много непокою принесет оно с собою…" А с деньгами, - добавил он вполголоса, - болеют только дураки да развратники, а умному никаких снадобий не потребуется…
Он аккуратно сложил груду бумажных листков на шесток, полил их керосином из стоявшей в углу комнаты бутылки и поднес к бумаге горящую спичку.
- С деньгами катай в Париж и Китай, - снова пробормотал он, вороша кочергой догоравшие листки.
В дверь тихо постучали. Яков замер, прислушиваясь, не зная, бежать обратно через печь на чердак или нет. Потом сдавленным голосом спросил:
- Кто?
Из-за двери донеслось робкое:
- Это я.
Он узнал голос Бегемота, о котором совсем забыл. Он же сам вызвал мальчишку на правилку. Эх, не время сейчас! Надо скорее смываться! Но раз пацан пришел, придется повоспитывать.
- Сколько золотых взял у старухи? - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Яков вошедшего.
- Двенадцать, - ответил тот, запинаясь.
- Почему отдал десять?
- Думал два оставить на развод… Чтобы потом еще добыть.
Какое-то смутное воспоминание мелькнуло у Якова: ведь сам тоже начинал с одного золотого… Но он тут же отогнал сентиментальные мысли и жестко сказал:
- Давай остальное!
Бегемот вдруг повалился на колени:
- Не убивайте! Век служить буду! Одну монету потерял, а вторая - вот!
Дрожащими руками он вытащил из нагрудного кармана золотой и положил на стол.
Яков вдруг почувствовал холодок в груди.
- Где потерял, паскуда?
- В футбол на Пуговке играли. Там и выпал, - всхлипнул Бегемот.
- Нашел кто?
- Не знаю, я ногу повредил. Потом пришел - ничего нет. Бегемот продолжал всхлипывать.
- Подбери сопли! Еще раз обманешь - пришью! Учти: если попадешься и про меня кому-нибудь в милиции вякнешь, в тюрьме тебя достану! А сейчас катись. Благодари бога, что некогда сегодня мне с тобой возиться. А то бы у нас другой разговор был.
Бегемот ушел. Яков повременил, взял котомку, прислушался. Потом стремительно подскочил к печи, накинул на себя черный халат и бесшумно полез в трубу. В этот момент в дверь комнаты сильно застучали.
- Откройте! - донеслось из коридора, но Яков был уже в борове. Он отпер дверцу и осторожно спрыгнул на пол чердака. В тот же миг в лицо ему ударил луч света. Одновременно кто-то крепко схватил за руки. При свете электрических фонариков он увидел, что окружен людьми в милицейской форме.
- Из-за щенка прошляпил! - зло прошипел он и выругался.
Совещание
Аресту Якова предшествовали следующие события в доме 6/8 по улице Маросейке. Спустившись по пожарной лестнице во двор, Витька, Ленька и Борька решили сразу же зайти к Федору и рассказать ему о непонятных делах на чердаке. Уже в коридоре ребята услышали громкий голос, доносившийся из махаевской комнаты. Постучав и первым открыв дверь, Витька увидел, что около лежавшего в кровати Федора сидит на стуле Николай и, оживленно жестикулируя, что-то рассказывает.
- Привет, Виктор! - весело сказал Федор, взглянув на дверь. - Это ты, говорят, помог мне встретиться с другом моим Николаем, которого я давно считал погибшим. Великое тебе спасибо! Здравствуйте, ребята!
Это приветствие было адресовано уже Леньке и Борьке.
На какой-то момент Витька оказался в центре внимания и по просьбе своих приятелей коротко рассказал, как познакомился на Пуговке с Николаем, как получил от него настой из трав, чтобы лучше играть в футбол, и как, в свою очередь, отдал этот настой Федору, желая, чтобы тот побыстрее поправился. Потом Витька перешел к истории восьми португальских марок и признался, что сам удивляется, почему ему сразу не пришло в голову, что Федор и Николай однополчане. Неожиданно Витька спохватился:
- Федор Степанович, мы же за советом серьезным пришли!