- Нет, возьмут! Обязательно!..
Утром Миша бегом направился на другой конец села, к дяде Феде, старый приземистый домик которого находился у самого бора. Мише много раз приходилось бывать здесь. Он уверенно открыл калитку, вошел во двор и увидел дядю Федю. Тот, сидя на низеньком стульчике, вязал сеть.
- Здравствуйте, дядя Федя! Я к вам.
- Здравствуй, здравствуй, Михаил Топтыгин. Садись, если ко мне.
Дядя Федя показал на чурбак. Разговаривая, он продолжал свое дело: челнок так и мелькал в руках.
- Дядя Федя, знаете, что я хочу попросить у вас?
- Скажешь - узнаю.
- Моторку.
Дядя Федя удивленно взглянул на Мишу.
- Моторную лодку? Зачем?
Миша замялся.
- Да на рыбалку собрались…
- А на весельной что, руки болят?
- Не болят, дядя Федя, а далековато. Мы километров за пятнадцать хотим плыть.
- Кто это вы?
- Я с Левкой да Васька-бакенщик.
Дядя Федя хмыкнул, исподлобья взглянул на Мишу.
- У бакенщика своя моторка, что ее не берете?
Миша заерзал. Разговор принимал неприятный оборот. Поэтому он, не отвечая, снова попросил:
- Дайте, дядя Федя, а? На один день.
- А управлять умеешь?
- Васька умеет, - обрадовался Миша. - Он часто ездит на моторке. Дадите?
- Дам, - сказал, вдруг посерьезнев, дядя Федя. - Только скажи правду - зачем лодка? Не финти, Топтыгин, по лицу вижу, что врешь.
Миша испугался, покраснел и собрался было бежать, но вспомнил, что к ребятам с пустыми руками возвращаться невозможно. После некоторого колебания он спросил:
- А вы никому не расскажете?
Дядя Федя твердо пообещал молчать. Миша, путаясь, сбиваясь, рассказал ему о партизанской фляжке, о карте, о походе на полуостров. Дядя Федя слушал с интересом. Когда Миша кончил, он произнес:
- Забавно. А фляжка действительно была того партизана, которого похоронил бакенщик?
- Того, дядя Федя, того. Дедушка же знает.
- Интересно, интересно… А где карта?
- У Левки.
Дядя Федя встал со стульчика, отложил челнок.
- Знаешь что, Топтыгин, принеси-ка ее. Очень любопытно взглянуть.
Миша приуныл.
- Левка не даст. Он говорит, что это реликвия и надо отправить ее в музей.
- Гм, - насупился дядя Федя. - Что ж, тогда не дам вам моторку. Я же не съем карту, - усмехнулся он. - Экий ты, право!..
Миша с минуту сопел, потом решительно произнес:
- Хорошо. Я сейчас принесу.
Он побежал домой. Там осторожно вынул из Левиной планшетки блокнот, взял из него карту и понесся к дяде Феде.
Миша ликовал. Через час - два он смело пойдет к друзьям и скажет: "Бросьте свою лохань и поплывем на моторке. Раз, два - и там!"
Он наглядно представил себе, как Лева и Вася сначала откроют от удивления рты, потом обрадуются.
Дядя Федя ожидал его в избе. Она, как и многие старинные избы, состояла из одной комнаты. Большую часть занимала русская печь. У окна стоял грубо сколоченный стол, две табуретки. Рядом со столом, вдоль стены, - скамейка. В противоположной стороне громоздилась кровать под пологом.
Дядя Федя в Майском жил около года, был одиноким, работал в охране на строящемся заводе за Обью. Дружбы с соседями не водил, но ребятишек любил и все свободное время отдавал им.
- Ну-ка, показывай, - встретил он Мишу. - Посмотрим, что сие есть.
Он взял бумажку, сел за стол и стал внимательно рассматривать ее. Минут десять сидел молча, забыв о Мише, морщил лоб, шевелил губами.
- Дядя Федя, - напомнил о себе Миша, - так дадите моторку?
- Моторку? А, моторку… Вот что: сходи в сарай, посмотри, есть ли в бачке бензин. Если есть, то замерь - сколько его там.
Когда Миша вернулся, карта лежала на столе, а дядя Федя копался в печке.
- Бензин есть. Литров тридцать. Значит, дадите моторку, дядя Федя?
- Слово - дело. Сказано дам, значит берите. Завтра. Утром.
Он помолчал. Потом спросил:
- Куда вы хотите плыть?
- На полуостров, где крестик стоит.
- Кто додумался?
- Не помню. Левка, кажется.
- Молодец. Правильно понял бумагу. Только думается мне, что зря съездите - времени прошло много. Если и был склад - все пропало там. Но дело ваше…
- А где у вас моторка?
- На реке. Завтра придете ко мне, вместе сходим… Да, разбередила, разбередила твоя бумажка старые раны. Сколько партизанских дорог исхожено, сколько кровушки пролито! Через леса, горы, реки проходил. С такими вот картами, бумагами, донесениями… И есть их приходилось - да-да! Смеешься? А ты не смейся, брат. Идешь бывало, а тут белогвардейский разъезд. Сцапают, найдут эту бумагу - и тебе каюк и партизанам, товарищам твоим. Вот возьмешь ее да и съешь… - Дядя Федя умолк, вздохнул. - Ну, да что вспоминать. Что было, то сплыло. Бери, Топтыгин, свою карту и топай домой. Мне по делам пора.
- Значит, завтра, дядя Федя?
- Завтра. В десять ноль-ноль, как говорится, по местному времени.
- Вы только никому не говорите.
- Слово партизана!
Миша, словно на крыльях, вылетел от дяди Феди. Он ликовал. Вот здорово придумал - путешествие на моторке! Ребятам и не снилось такое.
Мир
В доме бакенщика ребят не оказалось. Поэтому Миша двинулся к верфи. На середине площадки все на тех же чурках стоял "Открыватель". Но это был уже не тот "Открыватель", каким видал его Миша вчера. Этот стоял гордо, был незнакомым и величественным. Над "Открывателем" высилась стройная мачта с двумя реями, от нее к носу и корме отходили веревки. На верхней рее прикреплен скатанный парус. Рубка покрашена в голубой цвет.
Лева и Вася устраивали в лодке сиденье и не смотрели на Мишу, словно его здесь и не было.
- Ребята…
Никто не ответил.
- Ребята, - сказал он громче.
Лева недружелюбно обернулся.
- Что тебе?
Миша, торопясь, чтобы не прогнали, заговорил:
- Я, ребята, моторку достал. У дяди Феди. На ней поплывем. Быстрее и лучше, - убеждал он, хотя ему никто еще слова не сказал. - Бензин есть. А Василь может управлять… Вмиг доплывем туда и обратно. За день.
Пока он говорил, лица друзей постепенно светлели. Лева спросил недоверчиво:
- Не врешь?
- Честное слово! Завтра утром даст.
Лева и Вася переглянулись, потом улыбнулись, заговорили с Мишей, будто никакой ссоры у них не было.
- Как же ты смог?
- Очень просто: взял да попросил. Дядя Федя добрый.
Обрадованный примирением, Миша передал подробности разговора с дядей Федей, но о том, что показал ему партизанскую карту, умолчал. Вдруг ребята рассердятся.
- Если завтра дядя Федя даст моторку, - завтра и поплывем, - сказал Вася. - Тянуть нельзя.
Лева так и подпрыгнул.
- Правильно! Чем быстрее, тем лучше. А ты как, Михаил?
Мише польстил вопрос. Он сделал вид, что сосредоточенно думает, потом веско произнес:
- Согласен.
Но вдруг его добродушное лицо вытянулось.
- Как же мы поплывем, если нас с Левкой мама не отпустит?
От этих слов и у Левы, и у Васи сразу упало настроение. Действительно, как сообщить родным, что их дня два не будет дома? Какой переполох поднимется, если они уедут, не спросясь! Раньше, когда тайна еще только родилась на свет, когда шла подготовка к походу, они и не думали о родных. Теперь стало ясно, что из-за этого может сорваться путешествие.
- Василю-то что! - заговорил Миша. Он часто на ночную рыбалку ходит. Помнишь, как ты на три дня к Кольке Кареву уходил?
- Тогда дело другое: мне бабушка разрешила.
- А если сказать, что мы на два дня на рыбалку пойдем? - обратился Лева к Мише. - Мол, к Ваське-бакенщику? Ведь я ночевал здесь, да и ты тоже. А?
Вася нахмурился.
- Это обман.
- Какой же обман? - закипятился Лева. Но тут же поправился. - Ну, пускай обман. Так ведь ради дела.
На том и порешили. Ребятам показалось, что гора свалилась с плеч. Собираясь домой, Лева еще раз напомнил:
- Так ты, Василь, пораньше завтра приходи. Моторкой-то тебе придется управлять.
Перед походом
Родители разрешили. Правда, Мария Николаевна возражала, но Мишин отец вступился за ребят, и она сдалась.
Сели ужинать. Когда Мария Николаевна подала горячие пироги с морковью, Лева многозначительно подмигнул Мише, а потом, улучив момент, шепнул:
- Пироги не ешь. Возьмем с собой.
Миша с неохотой отложил пирог, который уже чуть-чуть не хватил зубами. Но пироги лежали такие румяные, такие ароматные, что Миша не выдержал, взял один и, под убийственно-презрительным взглядом Левы, быстро съел. Мише показалось, что таких вкусных пирогов он еще никогда не ел, и неуверенно протянул руку за вторым.
Лева страдал. Он делал всевозможные предостерегающие знаки, строил гримасы, но Миша уписывал пирог за пирогом, потупив голову, чтобы не видеть Левы.
Встали из-за стола. Лева был в таком негодовании, что даже стал заикаться.
- Т-ты нахальная обжора. Ты - гип-по-потам…
Миша смущенно моргал белесыми ресницами. Он чувствовал себя виноватым, но спасти положение явно не мог: им были съедены даже те пироги, которые принадлежали Леве.
Леву так и подмывало треснуть Мишу по круглой голове, но тот все время терся около отца. Лева ограничился лишь тем, что исподтишка сунул ему кулаком в мягкий живот.
- Потом еще дам! - тихо пообещал Лева.
Но гнев его быстро прошел. Через полчаса ребята уже горячо обсуждали подготовку к путешествию.
Вася пришел в Майское в восемь утра. Перемахнул через ограду и очутился в огороде, куда выходило окно Мишиной комнаты. Заглянув в него, осторожно постучал. С кровати сразу же вскочил Лева. Он увидел Васю, махнул рукой и поспешно стал одеваться. Миша тоже вылез из-под одеяла.
Они направились к дяде Феде. Миша вошел в калитку, но быстро вернулся.
- Дом на замке.
- Вот тебе раз! - разочарованно произнес Лева. - Где же он?
- Может, вышел ненадолго. Давай подождем. Ребята присели на траву. Уже солнце поднялось высоко, а хозяина все не было. Лева раздраженно сплюнул:
- Идем домой. Что торчать здесь!
Но в это время на улице появился дядя Федя. Он шел быстро, размахивая руками. Миша бросился ему навстречу.
- Дядя Федя, мы пришли за моторкой.
- А, Топтыгин! За какой моторкой?
- Вы же обещали, - укоризненно произнес Миша.
- Ах, да… Но мне некогда, тороплюсь на службу, брат. Да и лодка у меня того… поломалась. Надо мотор в ремонт отдавать. Заходите этак через недельку…
- Фьюй! - свистнул Лева. - Через недельку!
- Ничего не поделаешь, - развел руками дядя Федя. - Ну, топайте, ребята. Опаздываю.
И он торопливо вошел во двор. Ребята медленно поплелись обратно.
- Чего мы горюем! - оживился Вася. - На "Открывателе" поедем. Ведь он-то у нас готов!
- Ну, конечно! - засмеялся Лева. - Я и забыл о нем из-за этой дурацкой моторки.
Не заходя домой, прошли на реку, уселись на высоком крутом берегу. Там произошло последнее совещание.
- Плывем завтра на восходе солнца, - предложил Вася.
- Плывем!..
Лева и Миша никого не застали дома. Это было очень кстати - можно было подготовиться основательно, не торопясь.
Пока Миша собирал одежду, Лева вынул из-под матраца книгу "Дети капитана Гранта", увеличительное стекло, сунул их в планшетку. Затем из ящика швейной машины достал катушку с нитками, иголку. С минуту постоял в раздумье: что же еще взять? Но ничего не придумал, застегнул растолстевшую сумку, крепче привязал к ней компас и перекинул ремень через плечо.
Потом стали собирать провизию: две булки недавно испеченного хлеба, увесистый кусок сала, полпачки соли. Миша сбегал в огород и принес целую гору помидоров и огурцов. Все это было сложено в Левин рюкзак.
- Ну, кажется, все. Пошли, Мишка, - произнес наконец Лева, оглядывая кухню. Он застегнул рюкзак, надел его на плечи. - Ну, чего ты копаешься? Бери узел и идем!
- Сейчас… - Миша торопливо вырвал из тетради листок бумаги, взял карандаш и быстро написал:
"Мамочка и папочка, мы с Левой ушли к Васе. Будем рыбачить два дня. Вы же нам разрешили. Вот все".
И, подумав, Миша добавил:
"Целуем вас. Миша, Лева".
Васю ребята нашли на верфи.
- Наконец-то, - встретил он их. - Кладите вещи на "Открыватель". Я уже все перенес.
Лева заглянул в кубрик. Там, на охапке свежего сена, лежала Васина одежда, булка хлеба, два холщевых мешочка - один с сухарями, другой с картофелем, и еще что-то, завернутое в газету. Вдоль борта уложены два удилища, лопата, два длинных весла и одно короткое - кормовое.
- А лопата зачем? - недоуменно спросил Лева.
Вася захохотал.
- Едем склад рыть и без лопаты! Чудак ты, Лев.
Лева смущенно улыбнулся.
- Виноват, капитан.
На норд-ост
Ночевали на сеновале. Договорились встать пораньше, чтобы время сберечь. Миша повернулся на бок и сразу захрапел, Лева и Вася, как ни старались, не могли уснуть.
Что ждет их впереди? Достигнут ли цели, найдут ли партизанский склад?
- Все будет хорошо, - прошептал Лева.
- А как же! - отозвался Вася. - Только бы успеть за два дня обернуться.
Лева вздохнул.
- Обратно тяжело будет плыть, на воду.
- Парус поможет…
Встали затемно, одевались на ощупь. Пока добрались до "Открывателя", ботинки и брюки до колен вымокли в росе.
Мрачно выглядел в сером рассвете "Открыватель" с его мачтой и неуклюжей рубкой. Стояла такая тишина, что ребята говорили только шепотом, боясь нарушить ее.
Предутренняя свежесть пронизывала ребят. Чтобы не терять зря времени и согреться, они решили, не дожидаясь полного рассвета, спустить лодку на воду. Но это оказалось не так-то просто. До воды было всего метров двенадцать. Но пока ребята дотянули лодку, им показалось, что они преодолели, по крайней мере, два километра.
Последний рывок - и "Открыватель" закачался на воде. Вася взобрался на корму и бросил на берег веревку. Лева привязал ее к черемушке, росшей неподалеку. Лодка медленно развернулась, натянула трос и остановилась, тихо покачиваясь на волне.
Быстро светало. В прибрежных зарослях прошумел и запутался предутренний ветерок.
Миша уже сидел в "Открывателе". Поднялся на борт и Лева. Вася остался на берегу, чтобы отвязать веревку. Неожиданно ему под ноги подкатилось что-то живое.
- Кт-то эт-то? - от испуга еле выдавил он. Но тут же засмеялся, узнав своего щенка Кузьку.
- Ребята, смотри, кто нас пришел провожать! - Вася поднял щенка.
- Возьмем его, Василь, - предложил Миша.
- Давай.
И вот Кузька в лодке. От радости он даже заскулил тонким-тонким голосом.
- Отдаю концы! - торжественно провозгласил Вася и развязал узел.
"Открыватель" начал медленно отходить от берега.
Предстояло плыть мимо дома бакенщика, поэтому Вася держал лодку у самого обрывистого берега, чтобы их не увидел рано просыпающийся дед Андрей. Но вот миновали лодочный причал, кладовку с сигнальным хозяйством.
- Сейчас можно и на стремнину выйти.
Вася направил лодку на середину реку. Ее подхватило течением и понесло вниз.
Между деревьями прорвались первые ослепительные лучи солнца. Сразу же, как по мановению волшебной палочки, ожила вся природа.
Испуганно крякнула утка, с шумом пронеслась над "Открывателем" и скрылась на берегу. Рассыпалась писклявая стайка стрижей, спасаясь от нависшего над ними кобчика. Погоня длилась секунды, стрижи забились в свои норы, сотнями чернеющими в отвесном берегу, и кобчик разочарованно полетел дальше. Заплескались рыбы, и немедленно, с отрывистым свистом, невесть откуда, налетали чайки и проворные сероватые кулики. Они настороженно следили за играющей рыбой, чтобы в любое мгновение выхватить ее из прозрачной воды.
Вдоль реки тянулся бор. Он то подходил к желтому глинистому берегу, то отступал от него так, что виднелись одни лишь темно-зеленые макушки сосен. На другой стороне реки зеленели луга, а за ними степь, широкая и неоглядная.
И бор, и луга, и вода, и степь - все было залито солнцем. Оно начинало ласково пригревать. Над водой поплыла легкая дымка.
Вася сидел на корме, названной капитанским мостиком. Время от времени он подгребал веслом, чтобы лодку не повертывало течением. Рубка, установленная в носовой части "Открывателя", мешала ему смотреть вперед, приходилось привставать, чтобы выбирать впереди правильные ориентиры. Миша полулежал на весловом сидении. А Лева не мог найти себе места. Нет, он нашел бы, где присесть, если бы хотел. Но в том-то и дело, что он этого никак не хотел. Им овладела безотчетная радость. Хотелось прыгать, смеяться, без конца любоваться этим веселым утром и чувствовать себя путешественником, которому, может быть, предстоит открыть величайшую тайну… Лева залезал в кубрик, пробирался к Васе на корму, тряс увальня Мишу.
Но вот ему пришла неожиданная мысль.
- Ребята, знаете что? Давайте вести вахтенный журнал, как на всех кораблях. Все, что произойдет с нами в пути, мы будем записывать.
- Это уж как положено, - солидно ответил Вася со своего капитанского места.
Не медля ни минуты, Лева расстегнул планшетку, достал оттуда один из своих блокнотов и старательно вывел на обложке: "Вахтенный журнал парусной шхуны "Открыватель".
Затем на первой странице написал:
"Заложен на верфи близ Майского 25 июля 195… года. Спущен на воду 30 июля 195… года".
- По-настоящему у тебя получается, - проговорил Миша, с любопытством заглядывая в блокнот. - "Заложен на верфи"! Здорово!
А Лева продолжал писать:
"Экипаж шхуны "Открыватель:
1. Родионов Василий - капитан.
2. Чайкин Лев - штурман дальнего плавания.
3. Борков Михаил - матрос.
4. Кузька - корабельный пес".
- Ишь ты, какой хитрый! - запротестовал Миша. - Василь - капитан, ты - штурман дальнего плавания, а я всего-навсего матрос? Дудки!
- Не хочешь матросом? Это же почетно!
- А почему себя не поставил?
- Себя?.. - опешил Лева. - Да потому, что… - Он не мог найти ответа. - Ну, хотя бы потому, что я разбираюсь в карте и умею находить дорогу по азимуту.
- И пусть! А я тоже не хочу быть матросом. Вот и все!
"Штурман дальнего плавания" на минуту задумался.
- Хорошо, будешь боцманом.
- Боцман - дело другое, - сразу успокоился Миша. - А то - матрос. Какой добрый!
Вася слушал их молча, с улыбкой. Ему было приятно, что его кандидатура в капитаны не вызвала никаких возражений. Один лишь Кузька ко всему оставался равнодушным. Что он смыслил в морских чинах!
Лева перевернул страницу и написал: "30 июля. В 5-00 одномачтовая шхуна "Открыватель" подняла якорь и вышла из гавани курсом на норд-ост. Шхуна снаряжена всем необходимым для отыскания партизанского склада на полуострове Безымянном…"
Солнце поднималось все выше и выше. Становилось жарко. "Открыватель" по-прежнему быстро скользил вперед.
- А не пора ли завтракать, ребята? - вспомнил Миша.