- Мало, Глебушка! Заводи на три тысячи, на пять тысяч, всех классиков, всё лучшее. И шкафы книжные приличные, и книги все в хороших крепких переплетах… Да вы не скромничайте, ребята.
- Я бы ещё тепличку завел около дома, - сказал Глеб. - Настоящую, с отоплением, под стеклом.
- Он у нас опытник, - пояснил Игорь.
- Добро! Ну, а больше? Ведь если купить всё, что вы заказали, на это сотни тысяч не истратишь. А у вас за барана по семь с половиной миллионов было бы.
- Мостик бы я вон там построил, - Глеб показал рукой вниз по направлению к реке, где красовалась легкая временная кладка на шатких кольях, - железобетонный, на каменных быках. Этот почти каждый год вода в половодье сносит.
- Ещё школу построил бы новую, кирпичную, трехэтажную, - добавил Игорь.
- Общежитие ещё при школе, - продолжал Глеб, - а то многие ребята в старшие классы из соседних сел ходят. Клуб новый…
- Да ведь клуб в прошлом году у вас в селе построили?
- А я бы каменный, большой…
- Тоже трехэтажный?… Ну ладно. По миллиону поистратили. А ещё по шесть с половиной куда?
- Стадион, - сказал Игорь.
- Водопровод бы в селе построил, - решил, подумав, Глеб, - электростанцию бы расширил… Потом… дом деду перестроил бы.
- Домик у Глебова дедушки, верно, маленький и старый, - опять вставил Игорь.
Дмитрий Павлович ласково смотрел на мальчиков.
- Правильные вы ребята. Честное слово, настоящие советские ребята "в натуральную величину". Даже жаль, что нет здесь золотого барана. Ну, а о кудеярах вы хорошо запомните. Ладно? А ещё лучше, запишите. Кто из вас с этим лучше справится?
- Глеб, - сразу уступил Игорь первенство товарищу. - У него всегда за сочинение "пять".
- Запишу, - согласился Глеб. - Я рассказ дедов хорошо запомнил.
- Я и сам с ним побеседую с удовольствием, - пообещал Дмитрий Павлович. - Только вас мне разочаровать придется. Не была Заряна кудеяркой, и не было здесь никаких кудеяров. Но рассказы дедовы очень интересны.
- Как сказки только, - разочарованно прошептал Глеб.
- Да нет. Не только как сказки. В таких рассказах часто встречаются донесенные преданиями крупицы истории. Вот, например, вам древний дед говорил: "В одной большой избе жили и хозяйство вели сообща - коммуной". А ведь именно так и было. Как раз на поселениях седьмого-восьмого веков раскапывают археологи остатки больших домов, по сотне квадратных метров. Жили в них действительно большими семьями - вервями, по нескольку десятков человек. Хозяин, сыновья его с женами, внуки, тоже с женами, а зачастую и правнуки.
Ну и хозяйство такая вервь вела общее - ямы для запасов общие были, для мороженого мяса, сушеной рыбы, для зерна. Хоть и охотились, и скот разводили, и рыбу ловили, а главным занятием все же было земледелие.
На здешних северянских городищах больших домов, правда, не встречали, но обычно хижины-полуземлянки расположены по восемь-двенадцать. И в каждой группе хижины соединены были, как думают, крытыми переходами вроде коридоров.
- Неужели из тех двух ямок вы всё это узнали? - удивился недоверчивый Глеб.
- Нет, конечно. Из ямок я узнал, к какому веку это городище относится, кто на нём жил, какой народ. А жизнь этого народа в те века археологами уже немного изучена.
- По костям узнали, к какому веку? - удивился Игорь.
- Нет. По черепкам больше. Не верите? Ничего, дайте срок, и с черепушечьим языком познакомимся, тогда поверите. Вот вам и сказки! К ним, оказывается, очень чутко прислушиваться надо. А часто даже не рассказы, а одни только названия многое рассказать могут. Это вот место городищем называется. Почему? Многие уже и не знают, что тут укрепленные селения были, а названия сохраняются. И везде, где село или урочище какое-либо городищем зовут, обязательно, если покопаться, следы древнего кремля обнаружим. Часто уже простым глазом ни рва, ни вала и не видно, а название в памяти народа хранится тысячу лет: "Городище".
Или вот интересный пример: есть в Чехии место, называется оно Бычья скала. Почему бычья? Никто не знал. А когда чешские археологи сделали на этом месте раскопки, то нашли пещеру, в ней погребение какого-то вождя и бронзовую фигуру быка.
Погребению, как установили, не менее трех тысяч лет.
Трудно предположить, что название "Бычья скала" и фигура быка - простое совпадение. Вероятнее, что местность эта раньше в представлении здешнего населения как-то связывалась с быком и "раньше почему-то "бычьей" считалась.
- Поклонялись там быку? - предположил Игорь.
- Как на Крите, - добавил Глеб.
- Возможно. Сейчас уже неизвестно. Но, во всяком случае, память народная пронесла воспоминание о быке через три тысячи лет.
И вообще многие названия рек, озер, городов живут тысячелетиями. Даже если не раз меняется население. Вот хоть ваша Тусорь, или Ока, Сейм, Ворскла, Фатеж, Буртас. Ведь подчас и не поймешь, откуда такие слова взялись. А как разберешься - многое говорят эти сохраненные веками названия.
Есть, например, реки Торча, Торчица, Торчинка, город Торческ, села Торчин, Торка… и всё в одном районе - в южной части наших степей. Оказывается, жили в тех местах когда-то кочевники - торки. Отсюда и названия. Или вот: жил когда-то на востоке черноземной полосы народ буртасы, но где точно - долго не было известно. А покопались в названиях рек - нашли в бассейне реки Цны речушку Буртас. Так и узнали, где жил народ. Или Сувар. Был такой город в старину - одна из столиц волжского болгарского царства. Где был - не знали, только в письменных источниках о нем предание сохранилось да деньги нередко находили, на которых его название вычеканено.
А вот недавно один сельский учитель сообщил о городище, которое до сих пор у местных жителей называется Суваром. Произвели там исследование - точно, на том месте и был богатый болгарский город.
Видите, как много старого, полузабытого сохранилось в живой народной речи.
Да вот ещё - недалеко ходить за примером. Был я в селе отсюда за пятнадцать километров. Слышу, две старушки беседуют, одна другую в чем-то горячо убеждает, а та не верит. Тогда первая клянется: "Ей-богу… Вот чтобы меня крымская сабля посекла".
Заинтересовался я. "Скажите, - спрашиваю, - почему крымская? Что это за клятва такая?"
А старуха мне честно отвечает: "Не знаю, товарищ, так ещё бабка моя клялась".
Я-то знаю, почему крымская. Стоит это село как раз возле татарской сакмы. Сакмами называли пути татарских набегов. Шли они по водоразделам, где посуше было и лесов было меньше, конным ордам доступнее. И сейчас известны эти сакмы: Калмиусская, Изюмская, Муровский шлях. Ну и, видно, случалось, разоряли крымцы то село, где живет теперь бабуня. Запомнили эту черную беду бабунины предки… И от них к старухе перешла страшная клятва.
- Мой дед часто говорит: "Кабы не папа римский да не хан крымский, беды бы на Руси не было", - дополнил Глеб.
- Вот. И тоже, верно, уже не понимает, чем так насолили Руси крымские ханы, а отголосок истории до сих пор в поговорке его звучит и показывает, каким страшным бедствием были когда-то для народа набеги крымских татар.
- А кто же была Заряна?
- Заряна? - Дмитрий Павлович нарочно выждал несколько секунд, видя, что ребята с интересом ждут его ответа. - Славянка она была. Русская славянка. И городище это заселено было славянами.
- Так давно? - усомнился Игорь.
- Чего же давно? Славяне в наших местах и гораздо раньше восьмого века жили. Назывались, правда, не всегда и не везде одинаково: то венеды, то анты, то, наконец, росы, русы. Ну, а в восьмом веке здесь жили уже самые настоящие русские славяне - северянские племена. Уже и язык у них был с нашим современным русским языком схож. Если бы мы сейчас с Заряной встретились да беседовать начали, поняли бы друг друга без переводчика.
ГЛАВА VIII. ПОЛЯН
- Расскажите нам о Заряне, - попросил Игорь.
Вернулись к шурфам. Дмитрий Павлович сел опять на Глебов мешок, ребята расположились рядом. От прежнего недоверия к новому знакомому у них и следа не осталось. Дмитрий Павлович вынул и передал опять ребятам диргем и начал, мягко поглаживая рукой русую бороду:
- Надо, ребятки, представить себе эти места такими, какими они были тысячу лет тому назад. Про городище вы уже знаете. Вокруг дремучие леса, не чета теперешним: густые, непроходимые. Дуб, клен, липа, ясень, рябина, яблоня и груша дикие, орешник непролазный да ещё тёрн, как колючая проволока. В лесу масса зверей, птиц, грибы, ягоды. Внизу, - он указал рукой, - река. Она была полноводная, болот было больше. Верно, вся долина была заболочена.
- Бобры, - вспомнил Глеб.
- Да, бобры, выдра речная, журавли, цапли, аисты на длинных ногах по топким берегам да кочкам ходят. А на открытых болотных озерцах и на реке долбленые славянские челноки - однодеревки. Вокруг городища несколько десятков жилищ, целая община - больше, конечно, всё родственники.
Неподалеку другие городища, другие подобные общины того же племени - северянского. Община с общиной жили мирно, отдельные северянские племена между собой тоже обычно не враждовали.
А вот разные племенные союзы зачастую даже воевали. Северяне, например, с полянами или с вятичами, радимичами. Но часто славяне объединялись вместе против общего врага - чужеземца. Тогда это была сила непреодолимая.
А враги у славян были: то одни, то другие кочевые народы появлялись у восточных и южных окраин славянской земли. В восьмом веке это были могущественные хозары и подвластные им аланы, кутургуры. Врывались кочевники конной ордой в несколько сот или тысяч человек, старались захватить врасплох, отнять и угнать стада. Если удавалось проникнуть в городище, уводили в плен здоровых мужчин и женщин и продавали в рабство на невольничьих рынках Причерноморья: грекам, персам, понтийцам.
В одиночку городища не могли бы сопротивляться кочевникам. Но если враг нападал на одну из общин - на помощь ей поднималось всё племя.
А бывало, и сами славяне в далекие походы хаживали - за разор врагу отомстить, полонников славянских из неволи вызволить, славу силы славянской по горам-морям разнести, ну и с добычей богатой домой вернуться. Далеко залетали. И хозар воевали и земли цареградские.
- Олег, - прошептал Игорек.
- Щит Олегов вспомнил? Что на вратах цареградских прибит? Было. Только это позже - Олег в конце девятого века жил. А русские славяне и до Олега на земли греческие ходили.
Так вот: занесло как-то сюда кочевников злым ветром. Обычно кочевники приходили с юго-востока, а на этот раз большое их войско было в набеге на более западные, приднепровские земли, и на обратном пути на восток отдельные отряды завернули сюда в лесостепье.
Не удалось здесь врагу напасть неожиданно. Может быть, беглецы с запада предупредили о грозной опасности, а может быть, сигнальные огни зажгли дозорные - только успели жители укрыться с селища в городище.
Подошел враг, село здешнее сжег, попытался было с налёту городище штурмовать, с ходу, как в армии говорят, взять хотел. Не вышло - отбились славяне.
Кочевники, однако, не оставили надежды овладеть городищем. Как рассвело, увидели славяне, что не ушел враг. Внизу, в долине, кони вражьи пасутся, под обрывом поодаль у костров кучки кочевников. За сожженным селом тоже шатры поставлены, дымы видны в кустах.
Я уже говорил - на валу стояла стена из толстых дубовых бревен. Вдоль неё с внутренней стороны, метра на полтора ниже верхнего края, шел довольно широкий помост. На помосте - защитники городища. Только головы их видны снаружи в просветах между заостренными концами частокола.
Враг близко не подходит - со стены, сверху далеко можно стрелой достать. До кустарника, где шатры враг поставил, шагов двести. Утро. Смотрят славяне со стены - спит ещё вражий стан, после вчерашнего неудачного штурма утомились степняки. Между шатрами кочевничьими и рвом городищенским ещё дымится пепелище. Угрюмо смотрят славяне на сожженные врагом жилища и чужой вражий стан на родной земле.
Вдруг заметили: к валу между дымами сожженных построек ползет человек. Стали приглядываться…
Потом услышали шум в неприятельском лагере. Кочевники из кустарника выскочили, озираются. Один рукой в сторону пепелища показывает, заметил ползущего человека. Загалдели враги, по-своему затараторили. Бегут тоже на дымное селище. А тот, что полз, увидел их, на ноги встал, к городищу спешит. Сполох - на стене ударили часовые. Тревога, значит. Ещё люди на стену поднялись, с луками, стрелами.
Смотрят, человек ко рву подбежал. Черный, росту громадного, одет по-славянски - изодрана, правда, одежда, босой и… словно безрукий.
Подбежал, голову поднял, кричит: "Спасите, браты!"
Полетели стрелы. Славяне со стены по кочевникам, те в черного человека. Щитами закрылись, ползут ближе, стреляют… Попали! Свалился в ров человек. Только смотрят славяне - жив! Встал во рву на ноги, опять "спасите!" кричит.
А из стана неприятельского уже много кочевников высыпало. Кто со щитами, а некоторые плетнями от стрел закрываются.
Спустили защитники городища веревку со стены. Видят, незнакомец зубами её поймал, головой мотнул: тащите, мол. Начали поднимать. Потянули. А высоко: ров, вал да стена бревенчатая. Могут ли зубы такое выдержать?
Враги увидали - тащат человека на стену! Ещё ближе подбираются, стрелы летят гуще. Выдержали зубы! Вытащили славяне на стену незнакомца.
Кочевники от рва отпрянули. Однако несколько из них на пожарище остались - угодили под стрелы славянские, погибели дождались. А на стене славяне удивляются. У беглеца, ими спасенного, руки ремнями связаны да за спиной девочка привязана лет двенадцати. Мертвая. Попали-таки в ребенка две стрелы. Развязали нежданного гостя. Видят, немолодой мужчина, мускулистый, смуглый, борода черная. Израненный, еле на ногах держится. Однако взял на руки девочку, снес со стены.
Обступили славяне неизвестного, кто-то принес воды. У чернобородого губы запеклись, а не пьет. Набрал воды в рот, над девочкой наклонился, в лицо ей плещет. Потом ухом к груди ее прижался… вскочил, засуетился: бьется сердце!
Взяли женщины девочку, раны медвежьим салом залили, обмыли бедную, переодели. Мужчине тоже раны перевязали, накормили.
"Кто ты?" - спрашивают.
"Полян я", - отвечает незнакомец.
И рассказал Полян: родом он с Днепра. Неделю тому назад напали враги на их селение. Ночью, внезапно. Сожгли, разграбили, жителей почти всех перебили. Его, безоружного, оглушили ударом по голове и с собой взяли. Девочку тоже полонили. Сперва пешком её гнали, а когда ослабела и идти больше не смогла, хотели прикончить. Полян упросил - привязали к нему на спину, и вот уже сколько дней, как он её носит.
Сегодня ночью он тайком из вражьего стана выполз. Часовые сперва не заметили… Остальное спасители его знают.
И ещё рассказал Полян: враги готовятся к новому штурму, плетни плетут, лестницы мастерят, вязанки вяжут из хвороста, чтобы ров закидать.
Не часто враги решались штурмовать городище. Но сейчас кочевники знали, что мужчин в осажденном укреплении почти нет. Недавно славянское войско ушло в поход далеко на юг к Черноморью. Остались только старые да калеки. И ещё знали: не успели северяне угнать в леса скот, почти весь он на городище находится. А скот был для кочевников лакомой добычей.
Опечалились славяне: мало защитников, мало оружия. Но начали к обороне готовиться.
- Девочка эта и была Заряна? - спросил Игорь, пользуясь долгой паузой в рассказе Дмитрия Павловича.
- Да, Заряна.
- Она его дочь была? - с новым вопросом обратился Игорь к археологу.
Тот не сразу ответил, прищурился, помолчал.
- А ты не спеши… Видимо, дочь, раз на спине из вражьего стана принес…
- Скажите, - спросил Глеб, - Полян - это же не имя, верно?
- Да. Полянами называли большую группу приднепровских славянских племен. Но чернобородый незнакомец, как Поляной тогда назвался, сразу так и остался Поляком на городище. Полян да Полян. А настоящее его имя, может быть, знали, а может, и забыли вовсе… Не надоело вам слушать?
- Что вы? - Игорек даже рукой махнул.
- Продолжайте, пожалуйста, - попросил Глеб.
- Хорошо, ребята, только… - Дмитрий Павлович встал на ноги. - Давайте руду вашу сперва посмотрим. Далеко она?
- Да нет! - заторопился Игорек. - Тут совсем близко, вон в той стороне…
- На городище? - удивился Дмитрий Павлович. - Что-то вы, братцы, путаете, не может этого быть. Верно, фосфорит.
Мальчики упорно стояли на своем: железная руда, тяжелая, ноздреватая, ржаво-бурая.
- Подождите, подождите, - перебил их вдруг археолог. - Кажется, я понял, в чем дело. А ну, пошли! Показывайте!
Все трое направились к восточному краю городища. Шагах в тридцати от склона, обращенного к реке, Дмитрий Павлович увидел небольшое округлое углубление. То ли корчевали здесь несколько лет тому назад большой пень, то ли во время войны разорвалась здесь авиабомба.
Мальчики покопались прямо руками в незатянутой ещё травяным покровом земле и скоро принесли археологу два обломка какой-то тяжелой ноздреватой горной породы.
- Таких кусков здесь много было, - пояснил Игорь и добавил виновато: - Мы их отсюда в реку швыряли.
Дмитрий Павлович внимательно и с интересом осмотрел поданные ему камни. Потом стал внимательно изучать поверхность земли возле ямы.
- Руда? - нетерпеливо спросил Игорь.
Археолог ответил не сразу. Продолжая осмотр, он даже согнулся почти до земли, наклонял голову, скользя взглядом параллельно поверхности. Так легче было уловить понижения и повышения почти скрытых травой пластов. Потом археолог отошел шагов на пять от воронки, остановился и заговорил, наконец, не торопясь.
- Место интересное, нужно сделать разведочный раскоп. Только в одиночку тут не справиться, придется несколько человек себе в помощь найти.
- Давайте мы с Глебом будем вам помогать, - заторопился Игорь. Он боялся, что Дмитрий Павлович кому-нибудь другому предложит с ним работать.
- Правда, - поддержал товарища Глеб, - и лопаты у нас есть.