– Здесь точно не самая старая часть, – ответила Катя. – Видите, кое-где торчат пирамидки со звездами, а звезды – это после революции: кто был на городском кладбище, видели могилы прошлого века – такие же.
Девчонки гуськом пробирались по тропинке, стараясь не испачкаться о грязную траву.
– Мне кажется, мы неправильно вошли, – подала голос Лера. – Церковь строили владельцы усадьбы – значит, они должны быть похоронены на особенно почетном месте. Должно быть что-то типа склепа.
– А мне как-то жутковато тут, – призналась Алина.
Из зарослей донесся дикий вопль, и на девчонок выскочили грязные и зеленые от травы ребята.
Катя и Алина завизжали. Кристина не успела испугаться – как всегда, она была погружена в свои мысли.
Лера невозмутимо отвесила подзатыльник Денису:
– Дураки, кто же так ведет себя на кладбище – уважайте мертвых.
Хохочущие ребята выбрались на тропинку:
– Тут надо все чистить, чтобы что-то найти, – сказал Серега. – В той стороне старые захоронения, почти разрушенные. А если по тропинке идти, то есть несколько ухоженных могил.
Пока он рассказывал о кладбище, кусты рядом с ним зашевелились, и девчонки замерли, с ужасом заглядывая Сереге за спину.
Из зарослей полез кто-то темный и кряжистый, вооруженный сучковатой палкой.
– Так, кто здесь? – строго спросил незнакомец.
Ребята выдохнули – живой человек!..
Следом показался Вовка:
– Народ, знакомьтесь, это Пахомыч, я его нашел.
– Здравствуйте, – первой поздоровалась Кристина, вынырнув из своих мыслей. – Мы к вам.
– Ко мне? – удивился Пахомыч.
– Да, по рекомендации Людмилы Кузьминичны.
– А, от нее… а я хотел вас шугануть, тут шастают всякие…
– Пахомыч, я же сказал, мы с турбазы, – обиделся Вовка.
– Как будто с турбазы не могут шастать, – парировал сторож. – У нас тут объект, к тому же культовое сооружение, это понимать надо!
– Мы понимаем…
– Роман Пахомович, – обратилась к сторожу Кристина, – мы не шастаем, мы по делу. Интересуемся историей родного края. Людмила Кузьминична рассказала нам несколько старинных легенд, вот мы и решили прийти познакомиться с бывшими обитателями усадьбы, если можно так сказать…
– Ишь ты, – перебил смутившуюся Кристину сторож, – познакомиться… не с кем тут знакомиться, тут все погребенные по православному обычаю, ну кроме безбожников, но они не в счет.
– Мы и хотели посмотреть на могилы тех, кто по православному обычаю, – подстроилась под его тон Лера. – Говорят, сохранились какие-то древние плиты, можно прочитать имена, годы жизни и смерти?
Сторож выслушал, пожевал губами:
– Так вас кто интересует-то?
– Друбецкие! – Кристина не выдержала и почти выкрикнула княжескую фамилию.
Сторож задумался:
– Это какие ж? Те, что по женской линии?
– Те, которые родственники Людмилы Кузьминичны, – с невинным видом напомнила Кристина.
– А, – понимающе кивнул сторож. – Ну пойдем, покажу вам могилу проклятого князя…
Ребята переглянулись, но не решились переспрашивать, потянулись за сторожем, а тот, ловко орудуя своей палкой, раздвигал стебли бурьяна и как ледокол прокладывал путь идущим за ним маленьким судам.
Они забрели в самую дальнюю и, по-видимому, самую старинную часть кладбища. Сторож отлично ориентировался, он, помогая себе палкой, показал ребятам вросший в землю изъеденный временем мраморный обелиск:
– Это вот все, что осталось, мрамор-то растащили давным-давно, а этот не смогли – больно тяжел, а потом и вовсе забыли о нем. Так и стоит. – Он провел ладонью по шероховатому каменному боку. – Вот тут и надпись можно прочитать, если присмотреться.
Ребята плотно обступили сторожа и бесформенный валун с отбитой макушкой, бывший некогда надгробным памятником.
Буквы почти истерлись, осыпались. Но после того как сторож очистил поверхность, ребята увидели проступившую надпись:
Иван-Владимиров Друбецкой
17… – 180…
– не разобрать.
И еще что-то похожее на цитату: "Покойся с миром, прах мятежный".
– Почему "мятежный"?
– Так ведь проклятый он, Иван, Владимиров сын, – ответил сторож. Здесь еще жена его лежит, но не рядом – отказалась от своего мужа. Ее плита не сохранилась.
– А сын? – не утерпела Кристина.
– И сын тут, место точное не покажу, ближе к ограде вроде, потому что за оградой девушку похоронили, утопленницу, что он любил.
– За оградой? – переспросила Алина.
– Так ведь самоубийца она, таких в прежние времена на освященной земле не хоронили.
Кристина вздрогнула:
– Она не самоубийца!
Все посмотрели на нее, сторож крякнул:
– Во как! А тебе откуда известно?
– Знаю…
– Дело темное, – внезапно согласился сторож. – У нас до сих пор ходят слухи, что местный князь подстроил самоубийство девчонки, мол, не сама она, а вроде как помогли ей… Не зря же зовут его проклятым.
– Скажите, а что теперь с этим кладбищем будет? – спросила Лера.
– Как что? Заново освятят его, приведут в порядок, храм вот чинят, и всю землю, которая при храме, тоже приберут.
– Ограду поставят опять? – уточнила Кристина.
– А как же, поставят… Да ты не волнуйся, все сделают как следует быть.
– Спасибо, будем надеяться. И раз уж мы пришли, может, помощь нужна? – вызвалась неугомонная Лера.
– Хорошее дело. Субботник хотите? Нам ребятишки из деревни помогают, и даже из города приезжает молодежь. Ну, приходите в эту субботу, поможете территорию очистить.
Ребята поблагодарили словоохотливого сторожа и повернули назад.
– Лерка, ты чего вечно со своей помощью лезешь! – возмущались мальчишки. – Охота тебе, еще и нас подписала!
– Ой, кто вас заставляет, можете не ходить, – разозлилась Лера. – Боитесь лишний раз перетрудиться.
– У меня каникулы! – плаксиво кривлялся Вовка. И сразу же начал хохотать.
Серега отвесил ему звонкий подзатыльник:
– Слушай папу, недоросль! В субботу будем работать на кладбище!
Вовка изготовился дать сдачи. Лера нахмурилась:
– Хватит паясничать!
– Маман, папа дерется! – притворно возмутился Вовка.
– Уймитесь оба! – величественно велела Лера.
Кристина подумала: "Кажется, они прониклись характерами персонажей…"
Объяснение
Вечером вернулся Сева.
Кристина, увидев его, не знала, куда девать глаза. Сразу навалилось и то, как она преследовала его и фактически подставила, и как сама чуть не погибла и его чуть не угробила. Всех подвела своими бредовыми фантазиями, а на самом деле, на самом…
– Крис, ты такая загадочная, – тормошила ее Алина. – Хоть расскажи, что задумала?
– Что я задумала? – пробормотала Кристина. – Знаешь, что надо сделать?
Алина удивленно покачала головой.
– Надо подойти к Севастьяну и извиниться.
Алина похлопала ресницами:
– Как скажешь…
– Нам давно пора обсудить происходящее, – напоследок обронила Кристина и решительно направилась к комнате "наследного принца".
Возле самой двери она немного струхнула, но заставила себя поднять руку и трижды постучать.
– Открыто! – услышала она голос Севы.
Нажала на ручку, толкнула, просунула голову:
– Привет…
Он что-то писал, поднял голову от планшета, увидел ее, лицо вытянулось.
– Я пришла попросить прощения. – Она почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– Входи, – пригласил он.
Кристина неуверенно вошла, остановилась у двери, не зная, надо ли сделать еще пару шагов или лучше так.
Сева смотрел на нее с тревожным любопытством:
– У меня только один вопрос: ты зачем за мной следила?
Кристина тяжело вздохнула:
– Ты не поверишь, но я все равно расскажу. Я думала, ты одержим.
– Что? – Вот говорят – глаза на лоб полезли, у Севы они точно полезли.
– Я же предупредила, не поверишь.
– Ты меня троллишь, что ли? – прищурился он. – Подруга твоя зачем-то блокнот мой украла, потом вернула… Что за игра?
Кристина опустила голову:
– Мы думали, что тебя преследует призрак утонувшей невесты, ну этой, которая из легенды.
– Ты серьезно?
– Да! Я несколько раз видела привидение своими глазами, и не только я, поспрашивай ребят, многие натыкались, особенно во время дождя.
– Ну и фантазия у тебя!
– Не веришь? Я так и знала. Но это еще не все. Ты в курсе, что ты и твой отец дальние родственники того самого князя, о котором в легенде рассказывается?
Он как-то криво усмехнулся:
– Так, кое-что слышал от бабушек. Я тебя разочарую, это всего лишь семейная легенда, не имеющая ничего общего с действительностью.
Она покачала головой:
– Людмила Кузьминична выдумывать не стала бы, ты из рода Друбецких. Твоего отца зовут так же, как проклятого князя. Иван, Владимиров сын.
– Откуда такие сведения?
– С кладбища, – ответила Кристина. – Там сохранилось надгробие твоего предка. С надписью "Покойся с миром, прах мятежный".
– Да уж, эпитафия так себе, – усмехнулся Сева.
– Ты ведь знаешь, наверное, что твой предок проклял своего сына за связь с простолюдинкой, что он, скорее всего, был виновен и в смерти сына, и в гибели девушки, что он выдал ее смерть за самоубийство?
– Постой! Не так быстро! – остановил ее Сева. – Ты хочешь сказать, что выяснила всю подноготную моих предков за несколько дней? Людмила Кузьминична человек, конечно, хороший, но она сказочница.
– А Роман Пахомыч? – спросила Кристина. – Церковный сторож. А жители деревни? Сева, ты, конечно, вправе считать меня сумасшедшей, и мне очень жаль, что у нас с тобой все так нелепо получилось, что ты чуть не погиб из-за меня…
– Слушай, а ты чего на меня набросилась? – перебил Сева.
– Я думала, ты собираешься прыгнуть с обрыва…
– Я?!
– Да, не смотри на меня так! Мне потом Ирина объяснила все: и почему ты в блокноте всякие дурацкие символы рисуешь, и портреты ужасные, и зачем ходил вдоль озера – прокладывал маршрут квеста, и что ты танцами занимался…
– Танцами? А они тут при чем?
– Да мы же с Алинкой тебя застукали в актовом зале, когда ты один танцевал вальс, а от тебя свечение исходило, будто ты с призраком…
– Стоп! – почти выкрикнул он. Кристина испуганно осеклась. – Ты видела меня танцующим в актовом зале?
– Да…
– Когда это было?
– Я же тебе объясняю: как раз перед тем, как мы с тобой в озеро упали. И до этого я видела тебя на лестнице, ты говорил с призраком, а еще раньше призрак пытался меня убить, он запустил в меня вешалкой!
Он остановил ее жестом:
– Сядь.
Кристина послушно уселась на стул у тумбочки.
– Ты утверждаешь, что видела именно меня?
– У меня есть свидетель, – обиделась Кристина.
Сева задумчиво пожал плечами:
– Странно, почему я ничего такого не помню…
– Сева, у нас есть только один способ проверить мои слова, – устало произнесла Кристина, – пойти ночью в старый дом и встретиться с призраком. Или не встретиться…
– Хорошо, – Сева хлопнул ладонями по коленям, – в качестве эксперимента я готов.
– Договорились, только я предупрежу Ирину, а то я ей и так поперек горла…
Проклятый князь
Как два заговорщика они прокрались в старый дом, стараясь не привлечь ничьего внимания.
В холле гремела музыка, мелькали синие вспышки, даже дым-машина работала. Никто и не посмотрел им вслед. И одинокая лампочка в коридоре горела.
Только в каморке у лестницы было темно, пахло пылью и немного старым деревом.
Ребята остановились у первой ступеньки.
– Он всегда появлялся оттуда, – шепнула Кристина, кивнув наверх.
– Чувствую себя идиотом, – признался Сева.
Было очень тихо, до звона в ушах.
Звук упавшей капли заставил Кристину вздрогнуть.
За первой – вторая:
Кап… кап… кап…
По лестнице потекла вода.
Кристина вцепилась в руку парня:
– Приближается…
И снова холод по позвоночнику, и онемение рук и ног, и мертвенный свет…
Призрак вел их прочь из дома, по дороге вдоль озера, через ночную липовую аллею.
Они шли как привязанные за еле различимым силуэтом девушки, по уже знакомой дороге к пологому холму.
Темная церковь в строительных лесах смотрелась жутковато.
Призрак поплыл в сторону кладбища.
Сева и Кристина невольно шагали следом, как будто кто-то распоряжался их телами, передвигал ноги, выбирал направление.
Призрак приблизился к каменной глыбе и исчез в ней.
Кристина, опомнившись, заговорила:
– Вот оно, надгробие…
Камень, как бы подсвеченный изнутри, был хорошо различим. И главное – надпись, имя, годы жизни, эпитафия – как на ладони.
– Как мы здесь оказались? – Рука Севы дрожала, его бил озноб, который передавался через сплетенные пальцы девочке.
– Не знаю, пришли, или привели нас… – шепнула она, начиная дрожать. – Но ведь неспроста же…
Призрак стоял у камня, теперь он был виден отчетливо – высокий крупный мужчина в старинном пышном камзоле, кружевах, парике с буклями, чулках и туфлях… но лицо его было мертво и провалы зияли на месте глаз.
– Что вам нужно? – спросила Кристина, стуча зубами. Ее пронизывал леденящий ужас, сковывал, как тогда, под лестницей. Если бы не рука Севы, то, наверное, потеряла бы сознание. И хотя Сева боялся ничуть не меньше, их сплетенные накрепко пальцы, как ни странно, оказались той единственной зацепкой, якорем, удерживающим сознание от паники.
– Я не причиню вам вреда, – прошелестел бесстрастный голос, – мне нужна ваша помощь.
– Ты просишь о помощи, хотя дважды пытался меня убить? – вырвалось у Кристины.
– Я не пытался убить, я пытался договориться…
– Отличный способ нашел, ничего не скажешь, – Кристина разозлилась, и злость немого согрела ее, уняла дрожь. – Нуждаешься в помощи, а ведешь себя…
– Если бы ты знала, какая мука сжигает меня, – его слова звучали свистящим шепотом ночного сквозняка. – Мое собственное проклятие обернулось против меня, я не могу упокоиться с миром. Я не могу покаяться, не могу ничего изменить. Ад поглотил меня, но и земля не отпускает, та часть, что вы видите, многие годы блуждает вокруг этого надгробия, в отчаянии я вселяюсь в мысли живых, питаюсь их мечтами и грезами, я хочу достучаться до них, но они не слышат меня, зато заражаются моей болью, моим проклятием и гибнут один за другим, лишь умножая мои муки… И, словно в насмешку над моими страданиями, все эти годы невинная душа, погубленная мной, поддерживала меня.
Чуть поодаль появился силуэт невысокой девушки, почти девочки, простоволосой, в бедном платье…
– Глаша? – переспросила Кристина. Девушка чуть наклонила голову, соглашаясь.
– Почему ты здесь? Ведь ты же не убивала себя, почему ты не свободна?
Призрак князя снова заговорил:
– Она и есть мое проклятие. Я погубил ее после того как выгнал сына за дерзкое непослушание, велел дворне привести ко мне его возлюбленную. Узнав об этом, она бросилась бежать, ее поймали на берегу озера, она отбивалась; видно, пристукнули сгоряча, а чтобы скрыть, бросили с обрыва и объявили самоубийцей.
– Да у вас, я смотрю, слуги под стать господину, – осудила Кристина. Но Глашу было жаль. Надо помочь, но как?
Призрак словно читал ее мысли:
– Девушке помочь просто – надо совершить отпевание. Но имейте в виду, она не освободится, пока я несвободен.
– Да, с вами тоже надо что-то делать. Не то чтобы мне вас жаль, но иначе вы еще кучу народу положите.
– Мне нужно прощение, – долетели слова проклятого князя.
– Прощение?
Призрак поднял костлявую руку и указал на Севу:
– Ты мой потомок среди живых, я уже год добиваюсь от тебя прощения.
– Так вот чего вы хотели от него там, на лестнице, – вспомнила Кристина.
– Ничего не понимаю, – едва шевеля губами, произнес Сева, – но если надо – пожалуйста, я вас прощаю…
Все четверо – живые и мертвые – застыли, и несколько мгновений стояла гулкая тишина.
– Не работает? – спросила Кристина.
– Прощение должно быть настоящим, от сердца, таким, как если бы я получил его от моего погибшего сына.
– Да, но ведь я не ваш сын… – начал было Сева.
Дохнуло гнилым ветром, зашумел бурьян, снова заморосило – или это густой туман поднялся из низины от озера?..
– Я мог погубить тебя, – завыл призрак, – если бы не эта девочка, ты бы умер, как все предыдущие, как тот несчастный художник, и наглый мужлан в кожаной куртке, и мальчишка-истопник, и другие, в чьих мыслях я побывал и отравил их своим проклятием…
Призрак разросся, и его безглазый череп навис прямо над Севой:
– Ты бы сошел с ума, не понимая, что с тобой происходит, а после твоей смерти погиб бы и твой отец… Я мог бы! – Его вопль был страшен, Сева упал на колени, ткнулся лбом в землю… Кладбищенский бурьян покрылся инеем, в деревне завыли собаки.
– Стойте! Прекратите! – крикнула в ответ Кристина. – Если вы хотите получить прощение, то почему угрожаете?
Князь снова стоял у надгробия, голова опущена, букли парика скрывают череп, на человека похож.
– Я так устал… – прошелестело в ночном сквозняке.
Сева, опираясь на руку Кристины, медленно поднялся с земли, стряхнул оцепенение:
– Понимаю… вы не можете перестать вредить людям, потому что это и есть ваше проклятие, но вы старались, как могли, защитить меня, хотя вам это недоступно. Из-за вас я чуть не погиб, прыгнув в озеро, и чуть не убил Кристину.
– Нет, – не согласился князь, – Кристина пожертвовала собой, пытаясь спасти тебя. И ты, Севастьян, и правда погиб бы, если бы не она.
– А я думаю, всех нас спасла Глаша, – отозвалась Кристина. – Она сдерживала вас и пыталась предупредить меня.
– Я вспомнил! – Сева смотрел на призрачную фигуру девушки. – Я все вспомнил! Я думал, что вижу чудесные сны, мне казалось, что я влюблен и очень счастлив… А это были не сны… но мне совсем не было страшно.
– Глаша ограждала тебя от меня, – прошелестел призрак. – И она же предупредила Кристину. А теперь прошу вас, прекратите мои мучения, помогите мне уйти!
– Я прощаю вас! – воскликнул Сева. – Прощаю, как ваш сын, с которым вы не успели проститься, прощаю все, что вы замышляли против меня. Прощаю! Покойтесь с миром!
– И я прощаю, – эхом отозвалась Кристина.
Они стояли в полной темноте на вытоптанной сырой траве возле изъеденной временем каменной глыбы.
Где-то далеко, за лесом, вспыхивали зарницы – уносило грозу…