Они поднялись по пологому склону холма к темному силуэту храма и разбрелись среди резко очерченных крестов и надгробий старинного кладбища.
Первый отряд в полном составе собрался у могильного камня проклятого князя. Кристина привела туда же и остальных.
– Вот здесь все и закончилось, – Сева навел луч фонарика на надпись.
Ребята подходили и читали, кто-то громко, кто-то про себя.
– Ну круто, че… – говорили одни.
– И все? – немного разочарованные, спрашивали другие.
Только "призраки" молчали. Да и что говорить, как объяснить тем, кто не видел и не верит?
– Не, ребят, вы молодцы! Вы лучшие сегодня! – хвалили их самые справедливые.
– Че, нормально заморочились, и кино еще сняли…
– Респект!
– Насчет фильма – это нашим вожатым спасибо, помогли с монтажом и эффектами, – сказал Вовка.
Вожатые улыбались и отнекивались: мол, они тут ни при чем, ну если только самую малость.
– Так, народ, время к полуночи, не пора ли возвращаться? – громкий голос Ирины заставил всех вздрогнуть.
– Ну вот, вечно ты!
– А что я? Имейте уважение, дайте мертвым покой, – пожала плечами вожатая.
– Ладно, все, уходим…
– Народ, не отставайте!
Участники квеста потянулись обратно, по тропинке со склона в низину…
"Призраки", а с ними Сева чуть задержались.
– Здесь? – спросила Катя, зябко кутаясь в свою вуаль. – Вы точно видели их здесь, у этого камня?
– Да, – отозвался Сева…
Резким порывом ветра рвануло вуали, растрепало волосы, и над головами ударило – бомммм!
"Призраки" как по команде посмотрели в ночное небо, переглянулись…
– У кого телефон? – шепотом спросил Вовка. – Севка, это ты рингтон включил?
Тот покачал головой:
– Я не брал с собой телефон.
А невидимые часы продолжали отбивать, и отбили двенадцать ударов.
– Пахомыч пугает…
Ребята теснее прижались друг к другу…
От княжеского надгробия потянулась вверх призрачная лестница, старый князь тяжелой походкой медленно поднимался по ступеням, а там наверху его как будто ждали величественная женщина в пышном наряде, юноша в камзоле и парике, тоненькая девушка в простом платьице… Князь с трудом преодолевал ступень за ступенью, княгиня тянула к нему руку, за князем толпились слуги, густая толпа заполнила лестницу, и вскоре князю удалось дотянуться до княгини…
Призраки выстроились парами и закружились под едва слышную струнную музыку, то ли плакали скрипки, то ли пели арфы…
Молодой художник с тяжелым мольбертом на плече встретился со своей женой, вот разорившийся помещик и камеристка, женщины и мужчины в платьях разных эпох, сюртуках и камзолах, рубахах и фраках – они поднимались и уходили вверх, кружась и исчезая в лунном сиянии.
Лучшая смена
– Ирин, ты прости нас, мы так тебя доставали! – извинялись ребята.
Она обнимала их.
– Вы лучшие, – повторяла, расчувствовавшись.
Отряды разъезжались по домам. За кем-то приехали родители, кто-то ждал отправления турбазовских автобусов, тех самых, желтых, носатых, с надписью "Дети" на бортах. Прощание вышло трогательным, никто не хотел расставаться, вспоминали только самое хорошее, фотографировались бесконечно.
Вожатые тоже ехали в город, надо было встретить и сопроводить следующую смену.
Двор был заставлен рюкзаками и чемоданами.
Первый отряд еще раз обнялся напоследок. Приладили палку для селфи к Ирининому смартфону, сфотографировались.
– Запишите же мой телефон! – настаивал Вовка.
– Да записали уже! – Алина, смеясь, чмокнула его в щеку.
– А Крис? – надул губы Вовка.
Кристина обняла его и тоже поцеловала в щеку:
– Ты классный, я буду скучать!
Родители торопили с отъездом.
Кристина украдкой посматривала по сторонам.
– Девочки, ну что, попрощались? – спросил отец Кристины. – Садитесь в машину.
Подруги переглянулись.
– Не расстраивайся, – шепнула Алина.
Кристина молча пожала плечами, попыталась улыбнуться, вышло неубедительно.
Сева подошел неожиданно, когда подруги уже уселись на заднее сиденье и Кристина собиралась захлопнуть дверь.
– Привет, – сказал Сева. – Вышел проводить вас. – Он кивнул Кристининому отцу: – Хорошей дороги.
– Спасибо. – И снова она почувствовала, как краснеют щеки.
– Ну, ты не теряйся, – сказал он. – Может, еще увидимся… Не испугаешься приехать в следующем году?
Теперь улыбка получилась у нее гораздо лучше, естественнее:
– Это я-то испугаюсь? Знаешь, как меня тут прозвали?
– Истребительница призраков, – ответил он.
– Жестоко, да? – Она выбралась из машины и протянула Севе руку: – Пока… Рада была познакомиться.
Он слегка сжал ее пальцы, не так сильно, как тогда на кладбище, но это был тот самый якорь, удержавший их от погружения в ужас.
– Я никогда не забуду это лето.
– Я тоже…
Машина отъехала.
– Что за парень? – спросил отец.
– Сын директора, – хором ответили девочки.
– Наследный принц? – пошутил отец. Алина рассмеялась.
Кристина повернулась и смотрела на Севу в заднее стекло до тех пор, пока могла видеть.
Эпилог
В конце августа отец Кристины привез подруг в княжескую усадьбу.
Кристина с трудом узнала старинную церквушку на холме. С нее убрали леса, издалека она выглядела как новенький расписной терем-теремок.
Территория с двором и старым кладбищем была огорожена.
Только что завершилась служба, из храма выходили люди. Они неторопливо крестились, раскланивались друг с другом, кто-то остановился поговорить, кто-то направился в деревню.
Кристина хотела найти Пахомыча, но вместо него вдруг увидела Ивана Владимировича и Людмилу Кузьминичну – племянника и его тетушку. Огромный директор осторожно придерживал маленькую старушку.
Они направились не на турбазу, а на кладбище. Кристина следила, как они пересекли двор, свернули к калитке, как прошли внутрь. Неудобно было сейчас попадаться им на глаза. Но как же хотелось узнать, зачем эти двое пришли к мертвым.
– Да никак старые знакомые! – услышала она знакомый голос.
– Роман Пахомыч! – обрадовались девочки. – А мы к вам! Узнать, как дела.
– Все как по писаному! – похвалился сторож. – Ремонт почти закончили, службы уже идут, правда, пока только по праздникам.
– Скажите, а как кладбище, его освятили? – спросила Кристина.
– В лучшем виде, – ответил старик, – все сделали, и даже больше. Ваше начальство, – он кивнул в сторону директора, – на свои средства реставрировало надгробие проклятого князя. И отпевание заказывали, – добавил он почему-то шепотом.
Он зазвал гостей к себе в каморку пить чай, быстро нашел общий язык с Кристининым отцом, и пока они рассуждали насчет политики и рыбалки, подруги ускользнули и пробрались к княжескому надгробию.
Мраморная глыба была заново отшлифована, а на ней выбиты еще несколько мужских и женских имен. Одно из них – "Глафира" – явно принадлежало погибшей возлюбленной княжеского сына.
– Значит, княгиню звали Елизаветой, а княжича Афанасием, – прочитала Алина. – А кто такая Анна?
– Могу только предположить: это камеристка, мать Глафиры? – ответила Кристина.
Алина, все еще рассматривая надписи, произнесла задумчиво:
– Как странно: два месяца назад мы придумали и разыграли здесь целое представление, но мне почему-то кажется, что на самом деле его придумали не мы. Что через нас действовали потусторонние силы, которых люди называют призраками. Но кто или что эти призраки, на самом деле никто не знает. Одни в них верят, другие начисто отрицают, а между тем эти сущности все время находятся где-то рядом, вершат свои дела, пользуются нами, испытывают или пугают. – Она нахмурилась. – Мы для них всего лишь пешки, шахматные фигуры, так получается?
Кристина вздрогнула: "шахматные фигуры" напомнили ей о Людмиле Кузьминичне.
– Нет, не думаю, – не согласилась она. – То, что мы здесь пережили, – напоминание о том, какую ответственность мы несем за свои поступки. Естественно, наши предки пытаются с нами контактировать. Ведут они себя при этом не по-человечески, так ведь они уже перешли за грань нашего бытия, поэтому нам их логика кажется странной, чуждой.
– С этим знанием надо еще научиться жить, – вздохнула Алина.
– Надо…
Кристина услышала, что ей пришла эсэмэска, достала телефон:
"Привет. Знаю, ты приехала. Стой там, я сейчас буду".
– Это Сева? – спросила Алина.
– Да, он сейчас придет.
Чудовища нижнего мира
Пролог
Недалеко от озера Бараколь (Центральный Казахстан), посреди пустынной степи, выступая над кочками выгоревшего ковыля, стоит "каменная баба". Лицо идола полуистерто от тысячелетних воздействий солнца, воды и ветра, но ясно узнаваемо: это лицо женщины-матери, лицо древней богини, которой некогда поклонялись в этих степях. Много веков назад к идолу приходили люди и приносили жертвоприношения, прося защиты и поддержки у прародительницы. Защиты от болезней, от страшного джута, от набегов чужеплеменников… Время стерло их следы, оставив как напоминание древний камень.
Чей лик высечен в камне? Может, это Тенгри – так звали верховное божество древних кочевников, или Умай – праматерь и покровительница всего живущего.
Люди жили просто, никак не отделяя себя от окружающего мира, они обожествляли животных и явления природы, верили в духов: добрых – чистых и демонических – нечистых. Особенно почитали духов предков – аруахов.
Благочестивые предки заботились о благополучии своих родов, сохраняли табуны и отары, оберегали детей, поддерживали семейный очаг, приносили удачу в охоте, дарили победы в битвах, к ним обращались в случае крайней нужды, приносили жертвы, просили помощи.
Аруахи собирались у небесных костров и оттуда наблюдали за потомками. А те по ночам смотрели на распахнутое небо и звездные костры, обращаясь к своим предкам по именам… Камбар-ата, Шопан-ата, Ойсыл-кара, Зенги баба, Гайперен, Кыдыр…
Добрым духам противостояли злые демонические существа – албасты, марту, шайтан, ыблыс, жалмауыз кемпір (Баба-яга), жезтырнак (медные когти), дию, кульдыргыш (заставляющая смеяться), обр (огненный дух), уббе (водяной), сорель (леший), конаяк (ременная нога), еге (домовой).
Духи-демоны – исконные враги человеческого рода. Они ненавидят людей, а если временами оказывают услугу, то потом, избавившись от принуждения, жестоко мстят.
Чтобы спастись от их козней, не надо пытаться их умилостивить или служить им; их надо остерегаться и немедленно изгонять. А кто может изгнать злых духов? Только баксы – так называли кочевники своих шаманов – колдунов и врачевателей…
– Уважаемые пассажиры, наш самолет начал снижение, просьба пристегнуть ремни и привести спинки ваших кресел в вертикальное положение, – проворковал голос стюардессы из динамиков.
"Запутанная мифология", – подумала Эля, с трудом отрываясь от журнала. Она послушно щелкнула металлической пряжкой привязного ремня, повернула голову и выглянула в иллюминатор.
Сначала девочка увидела только небо, без единого облачка, синее-синее – самолет, накренившись, заходил на поворот. Эля почувствовала, как отяжелело ее тело, будто кто-то с силой вдавил ее в сиденье, заложило уши…
Она открыла рот, как учила мама.
Самолет опускался вниз по широкой спирали, будто катился с гигантской горки.
А внизу словно коричневая потертая замша раскинулась степь, без конца и края.
Эля знала: там большой город, сотни тысяч жителей, современные дома и машины, автострады и заводы, но город почему-то не появился сразу, не спешил показать себя – только иссеченная заломами дорог и морщинами сопок, дубленая ветрами и снегами степь…
Вдоль ряда кресел прошла красавица стюардесса, проверяя, все ли пристегнуты. Она то и дело склонялась к кому-то из пассажиров, помогая и поправляя ремни и спинки кресел. Эля засмотрелась на нее, вот она почти рядом, повернулась к впередисидящим, наклонилась… Ее профиль виден в проеме между спинками сидений. Внезапно луч солнца из иллюминатора осветил его, превратив на мгновение в медноклювую птицу. Птица повела черным вспыхнувшим глазом на Элю. Чуть не вскрикнув от ужаса, девочка откинулась на сиденье и зажмурилась.
– Что с тобой? – озабоченно спросила тетка Ирина, она только что проснулась и возилась с ремнем безопасности.
– У вас какие-то проблемы? – почти ласково спросила стюардесса.
Эля, не глядя на нее, отрицательно мотнула головой:
– Все нормально, спасибо… – ответила тетка, щелкнув металлической пряжкой.
Стюардесса ушла, Эля выдохнула – померещится же такое! И снова прильнула к иллюминатору.
Наконец город выплеснулся откуда-то, прямо под крыло, выступил, набежал, сгрудился. Самолет проплыл над ним, заходя на еще один широкий вираж.
Он вздрогнул, выпуская из подбрюшья шасси, коснулся ими бетонной полосы, покатил, гася скорость, замер… и вот уже медленно, спокойно развернулся и поехал не спеша на стоянку.
Но внутри – Эля чувствовала – поселилось и не отпускало что-то тревожное, оно мешало сосредоточиться на происходящем.
"Чего я испугалась? – спросила она себя, пытаясь разобраться со своими ощущениями. – У меня все хорошо, нет причин для страха…"
– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Караганда, температура за боротом плюс тридцать семь градусов по Цельсию. Оставайтесь на своих местах до полной остановки двигателей, к выходу вас пригласят.
Эля с трудом оторвала взгляд от иллюминатора и повернулась к тете.
– Я не выйду, – произнесла испуганно.
– Ты чего? – удивилась Ирина.
– Не хочу сгореть заживо в этом пекле, – Эля сжалась в кресле, схватившись за подлокотники.
Тетка усмехнулась:
– Ты серьезно? Вот увидишь, не так уж там жарко, воздух сухой, так что жары ты и не почувствуешь.
Эля выслушала, недоверчиво поглядывая на улыбающуюся Ирину.
Друзья
Воздух сухой, жаркий, пропитанный полынью. Ветер примеривался к трапу, проверял устойчивость. Эля глубоко вздохнула и осторожно спустилась, крепко держась за поручень.
Тетка все еще посмеивалась, что-то спрашивала, Эля почти не слышала, зато она слышала ветер. Он не шумел, не гудел, не бу́хал, он равномерно и сильно дул, не находя препятствий, и это его свободное дуновение превращалось в звук, в песню ветра о свободе, о просторе, о бескрайней степи…
Автобус подкатил пассажиров к зданию аэропорта.
– Нас точно встретят? – в который раз переспросила Эля.
– Да не волнуйся ты, Ерден уже ждет, сообщение пришло. – И она показала племяннице телефон.
Эля посмотрела на экран и немного успокоилась. Она знала Ердена Саматовича – отца Гульнары, ее подруги. В прошлом году он привозил дочь в Москву. Да и по скайпу они часто общались.
Хорошо, что встречает, сейчас Эле просто необходимо было увидеть знакомого человека в чужом, новом для нее мире.
Как она ни всматривалась в лица встречающих, а все-таки тетя первая заметила Гулиного отца, помахала рукой, подтолкнула Элю вперед.
Эля, чуть стесняясь, шагнула навстречу, как вдруг услышала:
– Элька!
Гульнара налетела маленьким смерчем, схватила за руки, закружила.
Эля вскрикнула, расхохоталась радостно, и страх, преследовавший ее в течение последних дней, и во время перелета, и потом на трапе, отступил.
– Так-так, – голос Гулиного отца остановил подруг. Эля смущенно протянула руку:
– Здравствуйте, Ерден Саматович, спасибо, что встретили нас.
Он осторожно пожал ее ладонь и ответил невозмутимо:
– Не за что. А теперь давайте-ка получим багаж – и в путь. Нам еще пятьсот километров надо преодолеть.
Наконец, получив сумки и чемоданы, благополучно загрузили их в машину. Тетка Ирина села на переднее сиденье, продолжая рассказывать Гулиному отцу о Москве, расспрашивала о работе, о родственниках и еще о чем-то, Эля не прислушивалась.
Девочки, устроившись за спинами взрослых, сразу же начали шептаться.
– Хорошо, что ты приехала, – тараторила Гуля, – я все рассказала, все мои друзья тебя ждут, интересуются.
– Да что во мне такого интересного, – улыбалась Эля.
– Ты что! Знаешь, многим не терпится познакомиться с тобой, представь: некоторые мои друзья никогда нигде не были. А тут такое событие – новый человек приехал!