***
Следующей ночью у Джузеппе Мартини сгорел урожай и исчезло несколько коров.
И тогда он совершил вторую свою ошибку: обратился в guardia.
– Я требую защиты, – заявил Джузеппе.
– Для этого мы здесь и находимся, – безразлично глядя на него, сказал начальник полиции. – Какие у вас проблемы, синьор?
– Прошлой ночью люди дона Вито сожгли мой урожай и украли коров.
– Это серьезное обвинение. У вас есть доказательства?
– Его управляющий угрожал мне.
– Он что, сказал вам, что они собираются сжечь ваш урожай и угнать скот?
– Конечно, нет.
– Тогда что же он вам говорил?
– Он сказал, что мне следует бросить свою ферму и взять в аренду землю дона Вито.
– И вы отказались?
– Естественно.
– Синьор, – проговорил начальник полиции, – дон Вито – это очень уважаемый человек. И вы хотите, чтобы я арестовал его на том лишь основании, что он изъявил желание поделиться с вами своей плодородной землей?
– Я хочу, чтобы вы защитили меня, – настаивал Джузеппе Мартини. – Я не позволю им согнать меня с моей земли.
– Я весьма вам сочувствую, синьор, и постараюсь принять меры.
– Буду вам очень признателен.
– Ну вот и договорились.
На следующий день, когда маленький Иво возвращался из города, он обратил внимание, что к их ферме подскакало полдюжины всадников. Спешившись, они вошли в дом.
Минуту спустя Иво увидел, что его отца потащили в поле. Один из приехавших мужчин вытащил пистолет и крикнул:
– Мы даем тебе шанс спастись. Беги!
– Нет! – решительно заговорил Мартини. – Это моя земля! Я…
Иво в ужасе смотрел, как мужчина выстрелил под ноги отцу.
– Беги!
Джузеппе Мартини побежал.
Вскочив на коней, campieri со свистом и улюлюканьем начали окружать несчастного Мартини.
Спрятавшийся неподалеку Иво наблюдал за отвратительной сценой, которая разворачивалась перед его глазами.
***
Всадники неотступно следовали за пытающимся убежать Джузеппе Мартини, и каждый раз, когда он приближался к краю пыльной дороги, кто-нибудь отсекал ему путь и ударом сбивал с ног. Истекающий кровью Мартини начал терять силы.
Campieri решили, что они уже достаточно повеселились, и один из них набросил на шею несчастного веревку и волоком потащил его к колодцу.
– За что? – задыхаясь, стонал Джузеппе. – Что я вам сделал?
– Ты побежал в guardia. Тебе не следовало это делать.
Campieri стянули со своей жертвы штаны, и один из них вытащил нож, в то время как остальные крепко прижимали обреченного к земле.
– Пусть это будет тебе уроком, – сказал человек, у которого в руке был нож.
– Нет! – взмолился Джузеппе. – Пожалуйста, не надо! Простите меня. Campiero улыбнулся:
– Рассказывай это своей жене! Он нагнулся, схватил левой рукой член Джузеппе и, полоснув ножом, отрезал его.
По всей округе разнесся душераздирающий вопль.
– Тебе это больше не понадобится, – осклабился campiero, который, очевидно, был у них главным, и, подхватив отрезанный пенис, заткнул им рот рыдающего Мартини. Подавившись, Джузеппе выплюнул член на землю.
Главарь обвел взглядом остальных campieri и ухмыльнулся:
– Похоже, вкус ему не понравился.
– Uccidi guel figlio di puttana!
Один из всадников спрыгнул с коня и подобрал несколько увесистых камней. Затем он натянул на несчастного штаны, в карманы которых распихал камни, и крикнул:
– Поднимай! – Джузеппе подняли и поднесли к краю колодца. – Счастливого пути! – сказал campiero, и Мартини полетел вниз.
– Теперь вода в этом колодце будет на вкус как моча, – заявил один из мужчин.
– А деревенским это без разницы, – рассмеялся другой. Они постояли с минуту, прислушиваясь к доносившимся со дна колодца звукам, и, когда все стихло, вскочили на коней и направились к дому.
***
Наблюдавший из кустов всю эту жуткую сцену десятилетний Иво Мартини бросился к колодцу.
Он заглянул вниз и дрожащим голосом прошептал:
– Па-па…
Но из глубокого колодца ни звука не донеслось в ответ.
***
Расправившись с Джузеппе Мартини, campieri отыскали его жену Марию, которая в этот момент была на кухне.
– Где мой муж? – потребовала она ответа у вошедших мужчин.
Те осклабились.
– Пьет водичку.
Двое campieri стали наступать на нее.
– А ты слишком мила для такого урода, как твой муж, – сказал один из них.
– Убирайтесь из моего дома! – закричала на них Мария.
– Разве так принимают гостей? – Мужчина схватил ее за вырез платья и разорвал его. – Оно тебе больше без надобности, ты теперь должна будешь носить вдовьи одежды.
– Скоты! – взвизгнула Мария и, схватив стоявшую на плите кастрюлю с кипятком, выплеснула ее в лицо негодяя.
– Fica! – завыл тот и, выхватив пистолет, разрядил его в женщину. Мария замертво рухнула на пол.
– Идиот! – разозлился главарь. – Сначала нужно было ее оттрахать, а потом уже пришить. Пошли! Доложим дону Вито.
Через полчаса они были в имении дона Вито.
– Мы хорошо позаботились и о муже, и о жене, – заявил тот, что был главным среди campieri.
– А о сыне?
Мужчина с удивлением уставился на дона Вито.
– О сыне вы ничего не говорили.
– Cretino! Я же сказал: позаботиться о семье.
– Но, дон Вито, он ведь еще мальчик.
– Из мальчиков вырастают мужчины. А мужчины любят мстить. Убейте его!
– Как вам будет угодно.
И двое мужчин поскакали обратно к ферме Мартини.
Иво, на глазах которого только что убили обоих его родителей, пребывал в шоке. Он остался один на всем белом свете, и некуда было идти, не к кому обратиться. Хотя…, стоп! Один человек все же был – брат отца Нунцио Мартини, живущий в Палермо. Иво понимал, что должен спешить. Люди дона Вито обязательно вернутся, чтобы убить и его. Оставалось только удивляться, почему они не сделали этого до сих пор. Мальчик побросал в котомку кое-что из еды, закинул ее за плечи и второпях побежал прочь.
Иво шагал по уходившей в противоположном от деревни направлении узкой грязной дороге и каждый раз, когда слышал звук приближающейся телеги, прятался среди придорожных деревьев.
Примерно через час он увидел группу campieri, которые скакали вдоль дороги, очевидно, разыскивая его. Иво нырнул в кусты и, даже после того как всадники скрылись из виду, еще долго неподвижно лежал, затем снова двинулся в путь. Ночами он спал в садах и питался фруктами и овощами, которые ему удавалось украсть.
Так Иво шел в течение трех дней, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Тогда он остановился в небольшой деревеньке, а часом позже уже пристроился на запятках направлявшейся в Палермо кареты.
***
До дома дяди Иво добрался глубокой ночью. Нунцио Мартини жил на окраине города в просторном, довольно богатом особняке с изящным балконом, террасами и садом. Иво изо всех сил забарабанил в дверь. После долгой паузы изнутри послышался низкий, глубокий голос:
– Кто там? Черт тебя побери!
– Дядя Нунцио, это я, Иво.
Нунцио Мартини распахнул дверь. Он был крупным мужчиной средних лет с благородным римским профилем и длинными седыми волосами. Стоя в одной рубашке и изумленно уставившись на мальчика, Мартини воскликнул:
– Иво! Ты что здесь делаешь среди ночи? Где твои отец с матерью?
– Они погибли, – всхлипнул Иво.
– Погибли? Ну входи же, входи. Мальчик, спотыкаясь, вошел в дом.
– Ах, какая ужасная весть! Несчастный случай? Иво покачал головой:
– Их убил дон Вито.
– Убил? За что?
– Папа отказался взять в аренду его землю.
– А-а.
– Зачем дону Вито надо было их убивать? Они ведь ничего ему не сделали.
– Они тут ни при чем.
– Ни при чем? – Иво захлопал глазами. – Я не понимаю.
– Все знают дона Вито. У него высокая репутация. Он homo rispettado – уважаемый человек. И очень могущественный. Если бы он позволил твоему отцу не подчиниться, то и другие сделали бы то же самое, и он бы потерял свою власть. Так что ничего не поделаешь.
– Ничего? – Мальчик выглядел явно ошеломленным.
– По крайней мере – пока, Иво. Пока. А сейчас ты, кажется, не отказался бы хорошенько поспать.
Утром, за завтраком, они продолжили разговор.
– Как ты посмотришь на то, чтобы жить в этом прекрасном доме и работать у меня? – спросил Нунцио Мартини. Он был вдовцом.
– Буду рад, – ответил Иво.
– Мне пригодится такой смышленый мальчик, как ты. И ты кажешься довольно крепким.
– Я сильный.
– Отлично.
– Дядя, а чем ты занимаешься? – поинтересовался Иво. Нунцио Мартини улыбнулся:
– Я защищаю людей.
***
Мафия, возникшая по всей Сицилии и в других беднейших частях Италии, изначально имела своей целью защиту людей от безжалостного авторитарного правительства. Она боролась с несправедливостью и мстила за незаконные действия властей, в конце концов сделавшись столь могущественной, что сами власти предержащие стали ее бояться, а торговцы и крестьяне платили ей дань.
Нунцио Мартини был саро, главой палермской мафии. Он следил за тем, чтобы правильно собирали дань, а те, кто отказывался платить, несли соответствующее наказание, которое варьировалось от переломанной руки до медленной, мучительной смерти.
Иво стал работать на своего дядю.
***
В течение следующих пятнадцати лет Палермо был школой для Иво, а дядя Нунцио – его учителем. Свою службу Иво начал мальчиком на побегушках, затем продвинулся в сборщики дани и наконец стал ближайшим помощником дяди.
В двадцать пять лет Иво женился на Кармеле, пухленькой сицилийской девушке, а через год у них родился сын Жан Карло и они переехали в собственный дом. Когда умер дядя, Иво занял его место и руководил мафией даже более успешно, чем старый Нунцио Мартини. Но у него оставался один должок, который он до сих пор не оплатил.
И вот однажды Иво сказал Кармеле:
– Собирайся. Мы уезжаем в Америку. Она в изумлении уставилась на него:
– Чего ради мы должны отправляться туда?
Но Иво не привык, чтобы его приказы обсуждались.
– Делай, что говорю, – отрезал он. – Я сейчас должен отъехать. Вернусь через два-три дня.
– Иво…
– Собирайся.
***
Перед полицейским участком Джибеллины остановились черные macchine. Начальник местной полиции, ставший теперь фунтов на тридцать тяжелее, сидел за своим рабочим столом, когда дверь распахнулась
и в помещение вошло с полдюжины незнакомых мужчин.
Они были хорошо одеты и выглядели преуспевающими синьорами.
– Доброе утро, господа. Чем могу помочь?
– Мы пришли, чтобы помочь тебе, – заявил Иво. – Помнишь меня? Я сын Джузеппе Мартини. Глаза полицейского округлились.
– Вы! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете? Это опасно.
– Я приехал, чтобы подлечить тебе зубы.
– Зубы?
– Именно. – Двое помощников Иво схватили начальника полиции за руки. – Тебе нужен хороший дантист. Я тебе помогу. – С этими словами Иво вставил в рот перепуганного полицейского дуло пистолета и нажал на курок. Затем повернулся к своим товарищам и спокойно сказал:
– Пошли.
Через пятнадцать минут три черных автомобиля уже подъезжали к дому дона Вито, у ворот которого стояли два охранника и с любопытством наблюдали за приближающейся процессией. Когда машины остановились, из одной из них вышел Иво.
– Доброе утро, – сказал он. – Дон Вито ждет нас.
– Он ничего не говорил о… – нахмурившись, начал было охранник, но в следующее мгновение и он, и его товарищ рухнули, застреленные людьми Иво, чьи винтовки были заряжены крупнокалиберной дробью, буквально разорвавшей охранников на куски. Находившийся в доме дон Вито услышал выстрелы. Он посмотрел в окно и сразу понял, в чем дело. Бросившись к столу, он вынул из ящика пистолет и закричал:
– Франко! Антонио! Быстро!
С улицы донеслись новые выстрелы.
– Дон Вито… – услышал он голос позади себя и резко обернулся.
В дверях с пистолетом в руке стоял Иво.
– Брось пушку.
– Я… – попытался заговорить дон Вито.
– Брось.
Пистолет дона Вито упал на пол.
– Берите все, что вам нужно, и уходите.
– Мне ничего не нужно, – проговорил Иво. – Я пришел сюда, потому что я твой должник.
– Каков бы ни был ваш долг, я готов забыть о нем, – засуетился дон Вито.
– А я нет. Ты знаешь, кто я?
– Что-то не припомню.
– Иво Мартини.
Старик нахмурился, тщетно стараясь вспомнить, затем пожал плечами.
– Мне это имя ничего не говорит.
– Пятнадцать с лишним лет назад твои люди убили моих отца и мать.
– Ах, какой ужас! – воскликнул дон Вито. – Я их обязательно накажу, я…
Иво с размаху ударил его рукояткой пистолета по лицу. Из носа дона Вито хлынула кровь.
– Зачем драться, – забормотал он. – Я…
– Снимай штаны, – вытаскивая нож, приказал Иво.
– Для чего? Не могу же я… Иво поднял пистолет.
– Снимай штаны.
– Нет! – взмолился старик. – Подумай, что ты делаешь. У меня есть сыновья и братья. Если ты хоть пальцем меня тронешь, они найдут тебя и пристрелят как собаку.
– Если смогут найти, – сказал Иво. – Штаны!
– Н-нет.
Иво выстрелил в коленку дона Вито. Тот завизжал от боли.
– Что ж, я помогу тебе. – Иво нагнулся и стянул со старика штаны и трусы. – Смотреть-то не на что. Как бы не промахнуться.
Он схватил член дона Вито и одним движением ножа отрезал его. Дон Вито потерял сознание.
Отрезанный пенис Иво засунул в рот своей жертвы.
– Жаль, что поблизости нет колодца, в котором можно было бы тебя утопить, – сказал он и выстрелил старику в голову, затем повернулся и вышел из дома. Его друзья уже сидели в машинах.
– Поехали, – приказал Иво.
– У него полно родственников, – проговорил один из них. – Они отомстят тебе.
– Пусть.
Два дня спустя Иво, его жена и их сын Жан Карло уже были на борту парохода, шедшего курсом на Нью-Йорк.
В конце века Нью-Йорк был городом неограниченных возможностей, в котором обосновалось большое количество выходцев из Италии. Многие из друзей Иво эмигрировали сюда еще до него, и теперь они решили заняться тем, что было для них наиболее привычно. Мафия начала опутывать город своими щупальцами. Иво англизировал свою фамилию в "Мартин", его дела шли как нельзя лучше.
Вот только Жан Карло сильно разочаровывал своего отца: он совершенно не интересовался его работой. Когда ему исполнилось двадцать семь лет, он связался с какой-то итальянкой, которая забеременела от него, и в результате Жану Карло пришлось на ней жениться. А через три месяца после их тихой и поспешной свадьбы она родила ему сына Пола. Для престижа своего внука Иво строил далеко идущие планы. Особо престижной в Америке считалась профессия юриста, и Иво решил, что его внучок должен стать адвокатом. Пол был честолюбивым и весьма одаренным молодым человеком, и в двадцать два года он был принят на юридический факультет Гарвардского университета, после чего Иво устроил его в престижную юридическую фирму, а вскоре Пол стал одним из ее компаньонов. По прошествии же пяти лет он открыл свою собственную адвокатскую контору. К этому времени Иво сделал большие вложения во вполне законный бизнес, однако своих связей с мафией не терял, и впоследствии эти связи весьма пригодились его внуку. В 1967 году, в том самом году, когда умер Иво, Пол женился на итальянской девушке по имени Нина, а год спустя она родила ему двойняшек.
В семидесятые годы Пол активно работал. Его основными клиентами были профсоюзы, что давало ему значительную власть. К его мнению прислушивались крупные бизнесмены и руководители предприятий.
Как– то раз Пол завтракал с одним из своих клиентов по имени Билл Рохан, весьма солидным банкиром, который понятия не имел о прошлом семейства Пола Мартина.
– А почему бы вам не вступить в наш гольф-клуб? – спросил Билл Рохан. – Вы ведь играете в гольф, не так ли?
– От случая к случаю, – признался Пол. – Когда есть время.
– Вот и отлично. Я член правления клуба и, если хотите, могу вас рекомендовать.
– Это было бы здорово, – с радостью согласился Мартин.
Через неделю правление гольф-клуба обсуждало кандидатуры новых членов. Среди прочих было названо и имя Пола Мартина.
– Я могу рекомендовать его, – заявил Билл Рохан. – Он достойный человек.
– Кажется, он итальянец, – подал голос другой член правления, Джон Хаммонд. – Слушай, Билл, на кой черт нам эти даго?
– А ты возражаешь?
– Ей-богу, ты попал в самую точку – я возражаю.
– О'кей, кандидатура Пола Мартина отклоняется. Следующий…
Заседание продолжалось.
Спустя две недели Пол Мартин снова завтракал с банкиром Роханом.
– А я занимаюсь гольфом, – пошутил Пол. Билл Рохан казался несколько смущенным.
– Видите ли, Пол…, вышла небольшая неувязочка.
– Неувязочка?
– Получилось так, что я предложил вашу кандидатуру, а один из членов правления завернул ее.
– Ну! А почему?
– Только не принимайте это лично на свой счет. Он просто фанатик – терпеть не может итальянцев. Пол улыбнулся:
– Да мне наплевать на это, Билл. Многие не любят итальянцев. Вот и мистер…
– Хаммонд. Джон Хаммонд.
– Который занимается перевозками мяса?
– Совершенно верно. Я уверен, он изменит свою точку зрения. Я обязательно еще раз поговорю с ним.
– Не стоит, – покачал головой Пол. – Честно говоря, я не такой уж заядлый игрок в гольф.
Через шесть месяцев, в середине июля, четыре рефрижератора компании по разделке и доставке мяса, принадлежащей Хаммонду, доверху груженные свиным филе, стейками и окороками и направлявшиеся из Миннесоты в супермаркеты Буффало и Нью-Джерси, съехали на обочину дороги. Водители вылезли из кабин, раскрыли задние двери своих фургонов-морозильников и ушли.
Когда об этом узнал Джон Хаммонд, он пришел в бешенство.
– Что, черт побери, происходит? – набросился он на своего менеджера. – Испорчено мяса на полтора миллиона долларов. Как такое могло случиться?
– Профсоюз объявил забастовку, – ответил управляющий.
– Не предупредив нас? Чего же они требуют? Повышения зарплаты?
– Я не знаю, – пожал плечами менеджер. – Они мне ничего не сказали.
– Попросите прийти ко мне представителя профсоюза. Я все улажу, – заявил Хаммонд.
В полдень в его кабинет вошел представитель профсоюза.
– Почему я не был поставлен в известность о начале забастовки? – потребовал ответа Хаммонд.
– Я и сам ничего не знал, мистер Хаммонд, – извиняющимся тоном проговорил вошедший. – Все словно сошли с ума. Это случилось совершенно неожиданно.
– Вы же знаете, что со мной всегда можно договориться. Что они хотят? Прибавки к зарплате?
– Нет, сэр. Причина заключается в мыле. Хаммонд, ничего не понимая, вытаращился на него.