– Ну ладно, а как насчет кафе в Старом городе около Фаундерз Парк примерно в два? Там в это время будет меньше народа.
– Это лучше. Но я не могу обещать. Я позвоню, если не смогу прийти.
Он медленно перевел дух.
– Спасибо, Кейт.
Джек положил трубку и рухнул на диван. Теперь, когда его план удался, он думал о том, что затеял. Что скажет он ей? Что скажет ему она? Он не хотел ссориться. Он не солгал: ему действительно хотелось поговорить с ней, увидеть ее. И это все. Он убеждал себя в этом.
Он прошел в ванную, окунул голову в холодную воду, заполнявшую раковину, взял банку пива и, поднявшись к бассейну, расположенному под крышей, сел там в темноте и стал смотреть, как самолеты заходят на посадку в аэропорт, пролетая над Потомаком. Ему ободряюще мигали два ярких красных огонька у памятника Вашингтону. Восемью этажами ниже все было спокойно, только изредка улица оглашалась воем сирены полицейской или медицинской машины.
Джек взглянул на ровную поверхность бассейна, опустил ногу в холодную воду и стал наблюдать за разбегающейся рябью. Он допил пиво, спустился вниз и заснул в кресле в гостиной перед включенным телевизором. Джек не слышал, как зазвонил телефон, как кто-то оставил сообщение на автоответчике. Почти в тысяче миль отсюда Лютер Уитни повесил трубку и закурил первую за тридцать лет сигарету.
* * *
Грузовик Федеральной службы срочной доставки почты медленно полз по неприметной загородной дороге. Водитель вглядывался в помятые и ржавые почтовые ящики в поисках нужного адреса. Здесь он никогда еще не бывал. Грузовик то и дело попадал в выбоины на узкой дороге.
Он подъехал к воротам последнего дома и дал задний ход. Взглянув в сторону, он увидел нужный адрес на маленькой дощечке около входной двери. Водитель покачал головой и улыбнулся. Иногда ему просто везло.
Дом был маленький и содержался далеко не в идеальном порядке. Провисшие алюминиевые козырьки над окнами, очень популярные лет за двадцать до того, как родился водитель, казалось, вот-вот оторвутся и упадут.
Пожилая женщина, открывшая дверь, была одета в платье из ткани в цветочек с накинутым на плечи толстым свитером. Ее пухлые красные лодыжки свидетельствовали о нарушенной циркуляции крови и, возможно, о множестве других болезней. Похоже, она удивилась доставленному ей почтовому отправлению, но охотно расписалась за него.
Водитель взглянул на запись в своем блокноте: Эдвина Брум. Потом он залез в кабину и включил двигатель. Перед тем как закрыть дверь, она долго смотрела ему вслед.
* * *
Затрещала рация.
Фред Барнс выполнял эту работу уже семь лет. Объезжал места обитания богатых, смотрел на большие дома, ухоженные земли, иногда видел, как дорогая машина с похожими на манекенов пассажирами едет по идеально ровному асфальту и исчезает за массивными воротами. Он никогда не бывал в тех домах, за охрану которых ему платали, да и не стремился к этому.
Он посмотрел на внушительное строение. Четыре-пять миллионов долларов, прикинул он в уме. Раз в пять больше того, что он способен заработать за всю свою жизнь. Иногда это казалось не очень справедливым.
Он поправил настройку рации. Нужно осмотреть это место. Он не знал, в чем дело. Недавно позвонил владелец дома и попросил, чтобы патрульная машина проверила дом и территорию вокруг него.
Дующий в лицо холодный ветер заставил Барнса подумать о чашке горячего кофе с кексом, а потом о восьмичасовом сне перед тем, как снова пуститься в рискованный путь на своем "Сатурне" и провести еще одну ночь, охраняя собственность богатых и благополучных. Платили ему в общем неплохо, но для его положения недостаточно. Его жена тоже работала полную рабочую неделю, и все же их совместного заработка еле хватало на обеспечение себя и троих детей. Впрочем, деньги всем достаются нелегко. Он взглянул на гараж для пяти машин, бассейн и теннисные корты. Нет, видимо, не всем.
Обогнув угол дома, Барнс заметил свисающую веревку, и мысли о кофе испарились. Он низко присел, протянул руку к кобуре. Он схватил рацию и с тревогой в голосе сообщил о своей находке. Через несколько минут здесь будет настоящая полиция. Он мог подождать ее либо отправиться в дом самостоятельно. Впрочем, за восемь долларов в час он не хотел подвергать себя лишнему риску.
Первым на ярко-белом микроавтобусе с логотипом компании на двери прибыл начальник Барнса. Тридцатью секундами позже подъехала первая из пяти патрульных машин, и вскоре они выстроились перед домом, как остановившийся железнодорожный состав.
Двое полицейских прикрывали окно. Вероятно, преступники уже давно покинули дом, но предположения в работе полиции чреваты опасностью.
Четверо полицейских направились к входной двери, еще двое прикрыли заднюю часть дома. Двигаясь парами, четверо полицейских приблизились к фасаду. Они заметили, что входная дверь не заперта, а сигнализация отключена. Они проверили первый этаж и осторожно начали подниматься по широкой лестнице, пытаясь уловить слухом и взглядом малейшие шорох или движение.
Когда они достигли лестничной площадки второго этажа, обоняние сержанта, который был главным в группе, подсказало ему, что это не заурядная кража.
Через четыре минуты они окружили останки молодой женщины. Румяные лица полицейских посерели.
Сержант, пятидесятилетний отец троих детей, посмотрел на открытое окно. Слава Богу, подумал он; но даже с открытым окном запах в комнате был невыносимым. Он еще раз взглянул на труп и, быстро пройдя к окну, стал глубоко втягивать свежий воздух.
Его дочь была примерно того же возраста. На мгновение он представил ее лежащей там на полу. На этом его работа здесь заканчивалась, но он страстно хотел, чтобы тот, кто совершил это чудовищное преступление, попал ему в руки.
Глава 7
Сет Фрэнк жевал поджаренный тост и одновременно пытался завязать бантики на голове своей собирающейся в школу шестилетней дочери, когда внезапно раздался телефонный звонок. Его жена взглядом показала ему, что за бантики возьмется она. Поправляя узел галстука, он поднял телефонную трубку и слушал то, что спокойно и уверенно говорил ему диспетчер. Двумя минутами позже он сидел в своей машине, неизвестно зачем прикрепив на крыше принадлежащего его ведомству "форда" мигалку, и вскоре, озаряя окрестности зловещими синими вспышками, автомобиль с ревом мчался по пустынным проселочным дорогам округа.
Высокое, крепко сбитое тело Фрэнка постепенно начинало дряхлеть, а его вьющиеся черные волосы когда-то были намного гуще. В возрасте сорока одного года, будучи отцом трех дочерей, которые с каждым днем все больше сбивали его с толку, он, наконец, осознал, что не все в мире разумно и логично. Впрочем, он был довольно счастливым человеком. Жизнь не наносила ему слишком сильных ударов. Пока. Он достаточно долго работал следователем, чтобы знать, что все это может резко измениться.
Фрэнк достал жвачку "Джуси Фрут" и медленно начал мять ее, пока за окном проносились плотные ряды сосен. Его полицейская карьера началась, когда он приступил к работе простым полицейским в одном из худших районов Нью-Йорка, где словосочетание "ценность жизни" воспринималось как нечто абстрактное и где он увидел практически все способы, какими один человек может убить другого. В конце концов он стал следователем, и это несказанно обрадовало его жену. По крайней мере, теперь он прибывал на место преступления после того, как нехорошие парни убрались восвояси. Она стала крепче спать, зная, что неожиданный телефонный звонок, скорее всего, не разрушит ее жизнь. Будучи замужем за полицейским, оставалось надеяться лишь на это.
В конце концов его поставили заниматься убийствами, что означало коренной перелом в его работе. Через несколько лет он решил, что ему нравится его работа, но не настолько, чтобы лицезреть по семь трупов в день. Поэтому он переселился южнее, в Вирджинию.
Фрэнк служил старшим следователем по убийствам округа Миддлтон, что звучало лучше, чем было в реальности, потому что он был единственным следователем по убийствам в округе. Но относительно спокойная обстановка сельского округа Вирджинии в то время не заставляла его работать на пределе сил. Уровень доходов каждого из живущих здесь был невообразимо высоким. Убийства происходили, но все разнообразие сводилось к тому, что либо жена стреляла в своего мужа в пылу семейной ссоры или наоборот, либо помешанные на наследстве детишки приканчивали родителей. Раскрытие таких преступлений не представляло труда и требовало скорее работы ног, чем ума. Судя по звонку диспетчера, все это грозило измениться.
Дорога пропетляла через лес и выбралась на зеленые огражденные поля, где длинноногие породистые лошади лениво встречали начало нового дня. За внушительными воротами в конце длинных и извилистых подъездных дорог располагались особняки счастливчиков, которых в Миддлтоне было в изобилии. Фрэнк понял, что никакой помощи от соседей он не получит. Заперевшись в своих крепостях, они, вероятно, не слышат и не видят того, что происходит снаружи. Это, несомненно, было им по душе, и они щедро платили за такую привилегию.
Подъезжая к поместью Салливана, он поправил галстук, взглянув в зеркало заднего вида, и пригладил несколько выбившихся волосков. Он не благоговел перед богатыми людьми, но и не питал к ним неприязни. Они были частью головоломки. Головоломки, бесконечно далекой от игры. И это было самой приятной частью его работы; ведь среди всех этих загадок, сомнений, пустяков и ошибок скрывалась неоспоримая истина: если ты убил другого человека, ты будешь сурово наказан. Каким будет наказание, Фрэнка обычно не волновало. Его волновало то, чтобы подозреваемый предстал перед судом и был справедливо наказан, если его признают виновным. Неважно, был ли он богатым, бедным или имел средний достаток. Его навыки были уже не те, но интуиция по-прежнему не подводила. В сложных, запутанных делах он всегда полагался на нее.
Выехав на подъездную дорогу, он заметил небольшой комбайн, ползущий по соседнему кукурузному полю. Комбайнер с любопытством наблюдал за действиями полицейских. Скоро по всему округу распространится весть о случившемся. Этот человек не мог знать, что уничтожает улики: следы погони. Не знал об этом и Сет Фрэнк, когда вышел из машины, поправил пиджак и энергично вошел в дом.
* * *
Засунув руки глубоко в карманы, он медленно осматривал комнату. От его взгляда не ускользнула ни одна мелочь на полу, стенах, потолке; он взглянул на зеркальную дверь, а затем на то место, где последние несколько дней лежало бездыханное тело.
– Снимай больше, Сто, – сказал Сет Фрэнк. – Похоже, нам понадобятся эти снимки.
Фотограф отдела уголовных преступлений методично перемещался по комнате, стремясь запечатлеть на пленке помещение во всех подробностях, включая его единственного обитателя. За этим последует видеосъемка всего места преступления с детальным словесным описанием. Возможно, это не пригодится в суде, но будет бесценным подспорьем для следствия. Подобно тому как футболисты просматривают видеозаписи своих игр, следователи все чаще использовали видеозаписи для поиска дополнительных улик, которые часто выявлялись лишь при восьмом, десятом или сотом просмотре.
Веревка по-прежнему была привязана к комоду и по-прежнему свисала из окна. Только теперь она была покрыта черным порошком для снятия отпечатков пальцев; впрочем, их может и не быть. Спускаясь по веревке, даже с узлами, человек всегда надевает перчатки.
Подошел старший полицейский Сэм Магрудер; последние две минуты он провел, высунувшись из окна, глотая свежий воздух. Пятидесятилетний полицейский, у которого копна рыжих волос на макушке контрастировала с пухлым чистым лицом, с большим трудом сдерживал рвоту. Работал большой вентилятор, принесенный полицейскими, и окна были открыты настежь. Весь персонал отдела уголовных преступлений работал в респираторах, и все же зловоние было невыносимым. Прощальная насмешка Природы над живыми. Недавно прекрасная женщина, а теперь гниющий труп.
Фрэнк проверил записи Магрудера и заметил зеленоватый оттенок на лице старшего полицейского.
– Сэм, если ты отойдешь от окна, то перестанешь чувствовать запахи минуты через четыре. Ты только делаешь хуже себе.
– Я знаю, Сет. Мой мозг говорит мне то же самое, но нос его не слушается.
– Когда звонил ее муж?
– Сегодня утром, в семь сорок пять по местному времени.
Фрэнк пытался разобраться в каракулях полицейского.
– И где он?
– На Барбадосе.
– Давно? – Заинтересованно наклонил голову Фрэнк.
– Мы это устанавливаем.
– Будь любезен.
– И сколько визитных карточек они оставили, Лора? – Фрэнк посмотрел на специалиста по установлению личности, Лору Саймон.
Она подняла глаза.
– Сет, я нашла очень мало. Фрэнк подошел к ней поближе.
– Давай, Лора, их должно быть в избытке. Как насчет ее мужа? Или прислуги? Неужели нет зацепок?
– По крайней мере, я их не вижу.
– Ты меня просто убиваешь.
У Саймон, которая очень серьезно относилась к своей работе и была лучшей из специалистов по снятию отпечатков пальцев, с которыми Фрэнк когда-либо работал, даже в нью-йоркском полицейском управлении, был почти виноватый вид. Порошок был рассыпан везде, и никаких результатов. Вопреки распространенному мнению, многие преступники оставляют на месте преступления свои отпечатки. Надо лишь знать, где их искать. Лора Саймон это знала, но результата все же не было. Оставалось надеяться, что они что-нибудь узнают после лабораторного анализа. Многие скрытые следы попросту невидимы, под каким углом к свету их ни рассматривай, поэтому-то они и называются скрытыми. Они покрыли порошком и сняли на видеопленку все, чего, по их мнению, могли коснуться взломщики. Дай Бог, чтобы нам повезло.
– Я упаковала несколько предметов для исследования в лаборатории. После того как я попробую использовать нингидрин и обработаю все остальное суперклеем, возможно, у меня что-то и будет. – Саймон озабоченно вернулась к работе.
Фрэнк покачал головой. Суперклей, цианакрилат, был, наверное, лучшим препаратом для снятия отпечатков пальцев: он проявлял их на таких предметах, о которых едва ли можно было подумать. Проблема была в том, что действие суперклея сказывалось по прошествии определенного времени. Времени, которым они не располагали.
– Давай, Лора, судя по виду тела, преступники сматывались второпях.
Она посмотрела на него.
– У меня есть эфир цианакрилата, и я хотела бы его испытать. Он действует быстрее. И потом я всегда смогу воспользоваться ускорителем действия суперклея. – Она улыбнулась.
Следователь поморщился.
– Да, когда ты проделывала это в прошлый раз, нам пришлось эвакуировать всех людей из здания.
– В мире нет ничего совершенного, Сет.
Магрудер кашлянул.
– Видно, мы имеем дело с настоящими профессионалами.
Сет сурово посмотрел на старшего полицейского.
– Они не профессионалы, Сэм, они преступники и убийцы. В колледже их этому не учили.
– Конечно, сэр.
– Это точно хозяйка дома? – поинтересовался Фрэнк.
Магрудер кивком показал на фотографию на тумбочке.
– Кристина Салливан. Разумеется, это она.
– Есть свидетели?
– Прямых нет. Соседей еще не опрашивали. Скоро этим займемся.
Фрэнк приступил к составлению подробного описания помещения и состояния тела, а затем сделал детальный рисунок комнаты и ее содержимого. Хороший адвокат способен выставить в суде любого неподготовленного свидетеля полным идиотом, которому померещилось черт знает что. Плохая подготовка свидетелей дает преступникам шанс уйти от ответственности.
Будучи еще неопытным следователем, Фрэнк накрепко усвоил этот урок во время своего первого дела об ограблении со взломом. Никогда больше он не чувствовал себя таким подавленным и униженным, как тогда, когда выходил из-за стойки для дачи показаний, видя, что все его доводы опровергнуты и, более того, использованы в поддержку обвиняемого. Если бы в этот момент у него был револьвер 38-го калибра, то в тот день одним юристом на свете стало бы меньше.
Фрэнк пересек комнату и подошел к медицинскому эксперту, мускулистому седому мужчине, покрытому испариной несмотря на прохладное утро, который одергивал юбку на трупе. Фрэнк низко присел и осмотрел одну из опухших маленьких кистей, а затем взглянул на лицо женщины. Судя по всему, ее нещадно били. Одежда на ней была пропитана телесными выделениями. После смерти почти сразу же расслабляются сфинктеры. В результате комбинация запахов была весьма неприятной. К счастью, насекомых на теле было мало, несмотря на открытое окно. Хотя судебный энтомолог, как правило, точнее определяет время смерти, чем патологоанатом, никакому следователю не улыбалась перспектива исследовать человеческое тело, превратившееся в закусочную для насекомых.
– Есть предварительные данные? – спросил Фрэнк медицинского эксперта.
– Ректальный термометр бесполезен, когда температура тела падает на полтора градуса в час. От семидесяти двух до восьмидесяти четырех часов. У меня будет более точная цифра, когда я ее вскрою. – Эксперт выпрямился. – Пулевые ранения головы, – добавил он, хотя всем в комнате причина смерти была ясна.
– Я заметил отметины на ее шее.
Медицинский эксперт пристально посмотрел на Франка и пожал плечами.
– Верно. Но я пока не знаю, что они означают.
– Мне бы хотелось поскорее получить результаты.
– Ты их получишь. Такие убийства не часты. Ты ведь знаешь, что их расследованию обычно дают приоритет.
В ответ на это замечание следователь слегка поморщился.
– Надеюсь, ты приятно проведешь время с журналистами. – Эксперт взглянул на него. – Они слетятся на это дело, как рой пчел.
– Скорее, как рой ос. Медицинский эксперт пожал плечами.
– Тебе лучше знать. Я слишком стар для таких испытаний. Ее можно отправлять.
Он закончил собирать свои вещи и вышел.
Фрэнк внимательнее вгляделся в маленькие пальцы с ногтями, умело обработанными маникюршей. На двух пальцах он заметил повреждение кожи у основания ногтя, что, вероятно, говорило о том, что она оказала сопротивление убийце. Тело сильно распухло, в нем кишели бактерии; процесс разложения шел полным ходом. Мышцы тела давно расслабились, и это означало, что она лежит здесь уже больше сорока восьми часов. Суставы были подвижны и податливы, мягкие ткани постепенно распадались. Фрэнк вздохнул. Она действительно находилась здесь давно. Это хорошо для убийцы и плохо для полицейских.