Но это как раз и плохо. Ради такого интереса они могли сделать с арбузом что угодно. Вдруг им захочется узнать, как он выглядит внутри. Или попробовать на вкус. Или просто придёт в голову испытать, громко ли он треснет, если трахнется на землю. А заодно отвесить Вовке по шее "макаронину", чтобы не вздумал зареветь…
Мальчишки были уже в пяти шагах. Особенно опасным Вовке показался один – в синем тренировочном костюме, с тёмным ёжиком волос и чёрными, какими-то хитрыми глазами. У второго были светлые, зачёсанные набок волосы и такая же, как у Вовки, рубашка – белая, с красными поперечными полосками и квадратным воротом. Эта рубашка почему-то слегка успокаивала Вовку. Но всё-таки он ждал мальчишек с большой тревогой.
Они подошли и остановились у скамейки. И всё так же смотрели только на арбуз.
– Вот это шарик! – сказал темноволосый. – Глянь, Захар!
Захар потеребил пуговицу на такой же, как у Вовки, рубашке и медленно ответил:
– Я и так… гляжу. Ничего себе глобус.
Глобус… Вовка представил свой арбуз на чёрной лакированной подставке с тонкой ножкой и неосторожно хихикнул. Ребята разом глянули на него, и Вовка поспешно сжал губы.
Темноволосый мальчишка спросил:
– Это твой?
– Мой, – сказал Вовка и почему-то вздохнул.
– Сам тащил?
Вовка на всякий случай вздохнул ещё раз:
– Сам…
– Врёшь. – Острые чёрные глаза быстро и недоверчиво ощупали Вовку. В них ему почудились холодные огоньки.
– Честное слово, не вру, – торопливо заговорил он. – Я тащил, тащил… Думал, что лопну. – Он хотел пробудить в мальчишках жалость и отвлечь их от опасных мыслей, если такие мысли у них имелись.
– Силён! – произнёс Захар.
И Вовке показалось, что в голосе его появилось уважение. Но приятель Захара сказал без всякого уважения:
– "Силён"! Он его катил по земле, наверно. Катил?
– Тащил, – тихо, но твердо ответил Вовка. – Если бы катил, были бы вмятины. – И он с надеждой посмотрел на Захара.
Тот заступился:
– Шурка, ты чего пристал к человеку? Ему и без тебя тошно. Вон какую планету на себе нёс…
Вот это сказал! Планету! А ведь верно. Вовка вспомнил картинки про космос, которые видел в каком-то журнале. В чёрной мгле там светились туманные пятнистые шары планет. Жёлтые, розовые, голубоватые. А этот зелёный. Ну и что? Всё равно похоже.
Теперь понятно, почему в арбузе такая тяжесть: большая Земля притягивала к себе маленькую зелёную сестру…
А Захар и Шурка уже отвернулись и опять разглядывали арбуз. Будто и в самом деле изучали новое небесное тело. И Вовка слышал непонятные слова:
– По ходу стрелки…
– Период обращения…
– Если полнолуние, тогда наивысшая точка…
– При чём здесь точка?
– Ты чурбан…
Это последнее было уже понятно. Вовка осторожно просунул голову между спорщиками: о чём это они? Шурка недовольно глянул на Вовку.
– Когда бывают самые большие приливы в океане? Знаешь? Ничего ты не знаешь.
– Наверно, когда шторм, – неуверенно высказался Вовка.
– Он так же, как ты, разбирается, – ехидно сказал Шурка Захару.
Тот хотел ответить, но вдруг посмотрел в конец аллеи и сообщил:
– Приближается мой братец. Чего ему надо?
По аллее бежал маленький мальчишка в большой красной тюбетейке. Он был толстый, и бежать ему было трудно. Он двигался тяжёлыми, неумелыми скачками. Тюбетейка держалась слабо и при каждом скачке подпрыгивала над головой, как крышка над чайником.
– Ну, чего тебе? – с досадой сказал Захар.
– Вот, на… – Толстый брат протянул ему блестящую монету. – Двадцать копеек. Лизка велела кусок мыла купить и сразу домой принести. А потом уже идите куда хочете.
– Не "хочете", а "хотите", – мрачно сказал Захар. – Кто тебя просил нас догонять? Мыло ещё какое-то ей понадобилось…
– Пусть забирает деньги и топает домой, – предложил Шурка. – Скажет, что не догнал нас. Талька, ты понял?
– Правда, Виталий… – просительно сказал Захар. Но Талька уже отдышался и сделался спокойным и важным.
– Не пойду. Она меня отлупит, – объяснил он и решил, что с этим вопросом покончено. Вытянул из кармана жёлтое, как луна, яблоко и поднёс ко рту. Но не откусил. Увидел арбуз. – Это что? – спросил он.
– Это арбуз, – сдержанно ответил Захар. – По-моему, ты не слепой.
Талька глянул на Вовку.
– А это?
– Это хозяин арбуза, – сказал Шурка.
– Будем есть? – деловито поинтересовался Талька.
– Хозяина или арбуз? – спросил Шурка.
– Хватит вам, – вмешался Захар. – Талька, дай яблоко.
– Зачем?
– Дай сюда яблоко, – железным голосом повторил Захар.
Талька вздохнул и дал.
– Вот теперь смотри, Шурка. Это Луна. – Захар поднял яблоко над арбузом. – Видишь, во время полнолуния она стоит на одной линии с Солнцем, и вся вода в океане начинает притягиваться…
– Затмение получилось, – вдруг сказал Талька и ткнул пальцем в круглую тень яблока на арбузе. Шурик удивился:
– Смотри-ка, правда!
Вовка тоже удивился. Он сам совсем недавно узнал, как и отчего случаются солнечные затмения, и гордился этим знанием. А толстый Талька, который, наверно, ещё и в школу не ходил, знает про затмения не хуже Вовки.
– Хорошая планета, – серьёзно сказал Талька. – Вот леса. – Он провёл пальцем по тёмно-зелёным полоскам.
– Меридиональные леса, – непонятно сказал Захар.
Талька указал на отпечаток звёздочки:
– А это что?
– Это главный город планеты, – осмелев, объяснил Вовка. Ему понравилась такая игра. Арбуз уже совсем превратился в планету, и она была не чья-нибудь, а Вовкина.
– Хороший город, – сказал Талька.
Захар отдал Тальке яблоко и повернулся к Шурке. Но тот напряжённо смотрел в сторону.
– Ой, полундра, – произнёс он слабым голосом. – Сюда движется Лизавета.
– Батюшки, – басом сказал Талька.
– Смываемся? – спросил Шурка.
Захар вздохнул:
– Поздно.
Стремительно и широко, словно Пётр Первый, по аллее шагала девчонка в спортивных брюках и чёрной блузке. Ростом она была с Захара. Волосы её развевались, а лицо было как у полководца перед атакой.
– Держитесь, мальчики, – шёпотом сказал Захар.
Шурик зябко повёл плечами. Лизавета остановилась в двух шагах, прищурилась и сказала:
– Н-ну?
Захар, как дошколёнок, шмыгнул носом. Талька вроде бы похудел.
У Шурика сделалось глупое лицо, и он сказал:
– А чего…
– Вы уже сходили в магазин? – с ядовитой улыбкой спросила Лизавета.
– Ладно тебе… – произнёс Захар.
Лизавета не обратила на это внимания. Она стояла, упершись кулаками в бока.
– Где же мыло? – Улыбка Лизаветы сделалась зловещей.
– Не устраивай скандалов при посторонних, – тонким голосом сказал Шурка. – Мы не рысаки, чтобы с такой скоростью бежать.
– Вы не рысаки. Вы ослы, – ласково сказала Лизавета. – Вы бараны. – Голос её стал громче. – Столбы! Чугунные тумбы! Вросли в землю, как пни, а у меня стиральная машина рычит на холостом ходу и вода остывает! Я так и знала, что вы где-нибудь застрянете! Я это вам припомню. Тебе, Серёжка, особенно припомню. – Она в упор уставилась на Захара.
"Почему же Серёжка?" – машинально подумал Вовка. На Лизавету он смотрел с опаской и чувствовал себя неуютно.
– Обеда ты сегодня не увидишь, – пообещала Лизавета Захару. – Так и знай. Будешь голодным сидеть, пока мама не придёт. Тальку накормлю, а тебе – во! – И она показала крепкий кулак.
"Это его сестра. Все сестры одинаковы", – подумал Вовка. И сказал:
– Они не виноваты. Они помогали мне тащить арбуз.
И как это ему пришло в голову? Зачем? Вовка не знал. Язык будто сам сработал.
Все сразу повернулись к нему, Захар и Шурка уставились с удивлением, Талька заморгал, а Лизавета глянула подозрительно.
– Врёшь, по-моему…
– Я? Я никогда не вру, – с беспримерным нахальством заявил Вовка. – Думаешь, я один тащил такую глыбу? Ну-ка подними!
В чёрных Шуркиных глазах опять заплясали искры.
– Мы, конечно, могли и не тащить, – небрежно сказал он. – Только это было бы свинство. Всё-таки раз человек просит…
Захар смотрел на Вовку с молчаливой благодарностью.
Шурик вдохновенно врал:
– Мы тащили, тащили, а потом решили посоветоваться, кому тащить дальше, а кому бежать в магазин за мылом. А тут как раз Талька и говорит: "У, какая планета!" Мы смотрим: правда, похоже. Ну, начали разглядывать и немножко задержались…
– "Задержались"! – хмуро передразнила Лизавета. Однако было уже видно, что без обеда Захар не останется. Он тоже это почувствовал. И решил вступить в разговор.
– Понимаешь, мы тут про приливы вспомнили. Помнишь книжку "Тайны океана"? Ну вот. Вспомнили и стали разбирать, будто на глобусе. Это же нам пригодится… А арбуз – совсем как планета.
Лизавета остановилась перед арбузом.
– При-ливы… – медленно сказала она. Лицо её было уже не сердитым.
– Вообще-то на такой планете другие условия, – начал Шурка и замолчал.
Лизавета долго ничего не говорила, только щурилась и внимательно глядела на арбуз. А потом тихонько сказала, будто у самой себя спрашивала:
– А бывают такие планеты? Зелёные?
"Не знаю", – подумал Вовка. И вдруг представил себе сказку. Это было как сон, который он увидел, даже не закрывая глаз: в очень чёрном небе светила яблочная луна и серебристо сверкали звёзды, похожие на жестяные пробки от бутылок; свет их запутывался в тонких, как папиросная бумага, маленьких облаках; и под этой луной, под этими звёздами и облаками медленно поворачивался громадный шар зелёной планеты. Шар с тёмными линиями лесов, блестящими пятнами морей и жёлто-серой пустыней у Северного полюса. По пустыне, звякая бубенцами, тянулся караван зелёных верблюдов, и длинные чёрные тени их торжественно шагали рядом на песке. Погонщики в халатах и тюрбанах салатного цвета медленно качались на горбах и в полудрёме клевали носами, похожими на прыщеватые огурцы. В пустыне не росло ничего, кроме кактусов. Это были зелёные шары и колбасы с длинными колючками. От одного кактуса к другому перебежками крался за караваном светло-зелёный, с тёмными полосками тигр. Колючки царапали его пыльную шкуру, и тигр мяукал жалобно и сердито, как голодный кот.
Пустыня кончалась на берегу океана, где волны, прозрачные и тёмные, как бутылочное стекло, лизали с ворчанием глыбы малахита. Вдали от опасных береговых скал прыгали на волнах пузатые корабли, похожие на выдолбленные половинки громадных арбузов. У кораблей были паруса в светлую и тёмно-зелёную клетку. Отчаянные капитаны, позеленев от натуги, кричали в рупоры непонятные команды. Они плыли открывать неведомые земли.
Эти земли заросли густым тропическим лесом. В чащах орали хриплыми голосами ночные птицы, а на полянах, среди хижин из пальмовых листьев, толпились весёлые охотники – лесные жители. Они спорили: пустить к себе отчаянных морских капитанов или с помощью метких стрел предложить им убраться подальше, в свой океан? Самый старый охотник с бородой, похожей на водоросли, говорил, что пусть убираются. Потому что в прошлом году эти капитаны побывали на Острове Табачного Листа и вели себя там совершенно неприлично: они научили местных попугаев ужасным пиратским песням. Теперь все попугаи острова круглыми сутками вопят в лесах:
Мы бесстрашны, как акулы!
Наша жизнь – сплошные каникулы!
– …А полярная шапка у этой планеты есть? – придирчиво спросила Лизавета.
– А это что? – Шурка ткнул в светлое пятно на арбузьей макушке.
– Это пустыня, – ревниво сказал Вовка.
– Тогда посмотрим на Южном полюсе, – решил Захар. – Взяли.
Они втроём подняли арбуз над головами и стали похожи на скульптуру соседнего фонтана – ребята с большим мячом.
– Тут, наверно, тоже пустыня, – сказала Лизавета. – Жёлтое пятно… Ой!
И случилось непоправимое.
"А он не такой уж спелый", – вот что подумал Вовка в первую секунду. И лишь после этого испугался.
Куски арбуза были розовато-красными. Белые и тёмно-коричневые семечки блестели в них рядами, словно кнопки нового баяна. Ветер заботливо относил в сторону облако пыли, поднявшееся от удара.
– Всё… – сказал Шурка.
Вовка стоял и ничего не говорил. Двигаться и говорить было бесполезно. Большая Земля всё-таки притянула маленькую Зелёную Планету.
А когда планеты сталкиваются, обязательно бывает катастрофа. "Что же теперь делать? – думал он. – Что же теперь делать? Что же теперь?.."
– Здорово попадёт? – шёпотом спросил Шурка.
– Наверно… – откликнулся Вовка.
– Такая была планета!.. – тихо сказал Талька.
И вдруг Вовка понял, что не боится. Ему было просто очень жаль арбуза. Не арбуза, а планеты. Жаль зелёной сказки, которая разбилась. А больше всего было жаль, что вот сейчас эти мальчишки и Лизавета уйдут и он потащится домой один.
Дома ему, конечно, влетит, но не в этом дело. Была сказка, была игра, были ребята, уже немножко знакомые. Было хорошо.
А сейчас стало плохо…
– Такая хорошая была планета, – снова сказал Талька.
– Перестань хныкать! – приказала Лизавета. И спросила у Вовки: -
– Сколько он стоит?
– Рубль восемьдесят.
– А у нас только двадцать копеек, – уныло сказал Шурка.
Вовка покачал головой.
– Второй покупать нельзя. Всё равно она догадается. По сдаче догадается. Таких больших арбузов больше нет, а если маленький купить, значит, должно денег больше остаться. А у меня мало…
– Кто это "она"? – спросила Лизавета.
– Ну, сестра… Старшая.
– Все сестры такие, – мрачно сказал Захар.
– Умолкни! – сказала Лизавета.
Вовка вздохнул:
– Лучше уж я так… Объясню.
Лизавета молчала.
– Он ведь сам тащил этот арбуз. Без нас, – сказал Шурка.
Лизавета всё равно молчала.
– Слушайте, Захаровы! – начал Шурка. – Давайте дотащим до его дома все эти куски. Скажем: нарочно разбили, чтобы легче нести было.
"Значит, у них такая фамилия, – подумал Вовка. – Захар – это Серёжка Захаров".
– Понесём! – настаивал Шурка.
– Не городи ерунду, – поморщилась Лизавета. Вовка понял, что надо что-то сказать.
– Чепуха. Не стоит переживать. – Это получилось у него довольно храбро. Ещё он добавил: – Мне даже лучше: не тащить такую тяжесть.
– Ненормальный! – возмутилась Лизавета. – Неужели бы мы дали тебе одному нести?!
Вовке показалось, будто тёплая волна прошла по нему. И захотелось сделать что-нибудь хорошее для этой грозной девчонки и для этих ребят. Но ничего хорошего он сделать не мог и только сказал:
– Давайте съедим планету. Всё равно уж теперь.
– А правда… – сказал Шурка.
– Справимся? – спросил Серёжа Захаров.
– Справимся, – уверенно ответил Талька.
Это было нелёгкое дело – съесть такой арбуз. Нужно было время. И терпение.
Они впятером сидели на скамейке и по уши вгрызались в мягкие красные куски. Семечки прилипали к щекам и подбородку.
– Ты где живёшь? – спросил Серёжка.
Вовка, не переставая жевать, объяснил.
– Это же рядом с нами, – заметила Лизавета. – Всего через дом.
– Приходи, – сказал Шурка. – Мы в "царя Гороха" играть будем. Умеешь?
– Ну как он может уметь? – вмешался Серёжка. И объяснил: – Мы сами эту игру придумали. Вроде лапты, только с тремя мячиками. Мы тебя на левый край поставим.
Лизавета подняла голову. На ушах, как клипсы, висели прилипшие семечки.
– На левом крае у нас Павлик Сенцов играет, – сказала она. – Куда же его девать?
– А в запасные, – объяснил Шурка. – Он же слабак. Думаешь, он поднял бы такой арбуз?
– Лопнул бы, – откликнулся Серёжка.
Шурка вытер рукавом подбородок, посмотрел на всех по очереди и осторожно спросил:
– А насчёт ПЭС? Сказать? Ведь из-за неё же всё…
– Можно, – решил Серёжка и повернул к Вовке мокрое лицо. – Мы электрическую станцию делаем, которая от морских приливов работает. Ну, пока модель, в ванне. Уже десять дней возимся. Приходи – увидишь…
Вовке стало весело.
– Я приду, – пообещал он. – Обязательно. Сегодня меня, наверно, не выпустят, а завтра приду. А то у нас во дворе даже ребят нет. Только мелкота всякая. Есть ещё одна девчонка, да она какая-то… не поймёшь.
Вовка пошёл во двор и сразу отыскал взглядом своё окно. Он подумал, что, может быть, увидит в окне сестру и та его сразу спросит: "Ты где это бродяжничал столько времени? Где арбуз?" И тогда Вовка отсюда, издалека, объяснил бы ей всё. Издалека такие вещи объяснять гораздо лучше.
Но окно было закрыто и отражало синее блестящее небо.
Вовка тихонько вздохнул. И, наверно, от этого вздоха проснулся и зашелестел клён. Сверху снова сорвался светлый пятипалый лист и снова упал на Вовкино плечо. Как будто дерево хотело утешить мальчика и положило ему на плечо лёгкую ладонь.
– Такая хорошая была планета… – доверительно сказал Вовка клёну.
Тот сочувственно закивал ветвями.
– Ладно, ничего, – сказал Вовка.
Он посмотрел на свой подъезд и тогда увидел девчонку.
Она сидела на корточках недалеко от крыльца и опять что-то рисовала на асфальте. Видимо, новый Вовкин портрет.
Ведь она ничего не знала. Она думала, что Вовка сейчас такой же, как вчера. Такой же, как утром. А он уже понимал, почему бывают приливы и отливы. Он умел устраивать солнечные затмения. Он пережил гибель Зелёной Планеты, и стоило ли после этого думать о глупой девчонке с её дурацкими рисунками.
– Такая была планета… – негромко и с чувством повторил Вовка. Потом он затолкал кулаки в тесные кармашки штанов и зашагал к подъезду.
До девчонки оставалось шагов десять. Тогда она быстро поднялась и повернулась навстречу Вовке. Пальцы опущенных рук сжались в твёрдые, кулачки. Глаза тихо сузились и сделались как два тонких золотых полумесяца.
– Только подойди… – негромко сказала она.
Вовка шёл.
Девчонка мотнула головой, убирая со лба длинные пряди.
– Только подойди, – повторила она напружиненным голосом.
Вовка шёл. Кеды "Два мяча" медленно ступали по серому асфальту. Было в этой мягкой неторопливости что-то непонятное и тревожное. Острые кулачки девчонки дрогнули. Глаза стали широкими.
– Подойди только! – сказала она громко и растерянно.
И поняла, что он подойдёт. И что лучше ей не ждать, когда он подойдёт.
Она отскочила. Отбежала в сторону. Хотела крикнуть Вовке что-нибудь обидное. Хотела и не смогла. Кончилась её власть. Рухнуло её могущество. Теперь не от неё, а от Вовки зависело то, о чём она потихонечку мечтала: чтобы перестать быть врагами и чтобы вместе рисовать на асфальте не страшных уродов, а удивительных и весёлых зверей.
Она смотрела на Вовку удивлённо и грустно. А он прошёл и не взглянул на неё. И растоптал её рисунок.