Света медленно опустилась на пол и бессмысленно уставилась в окно. Величина потери не укладывалась в голове. Сколько она так просидела, деревянной куклой, она не знала, но внезапно в ней будто что-то взорвалось. "Что же я сижу, нужно же что-то делать! Кому-то позвонить! В милицию! Может, Нине Викторовне! Нет, только не ей!" – испугалась Света. Она схватила радиотрубку, ее пальцы торопливо набрали номер… Лизы Кукушкиной. Света не могла сейчас быть одна, ей нужна была чья-нибудь поддержка. Лиза была именно тем человеком, в ком Света нуждалась.
– Только не вздумай сказать, что у тебя дела и ты не можешь пойти в киноцентр! – начала Лиза весело.
– Я не приду! – в отчаянии выкрикнула Света, размазывая слезы по лицу. Она и не заметила, что плачет. – У меня здесь такое творится! Какое кино!
– Что?! – выкрикнула Лиза страшным голосом.
– Меня обворовали!
– Ох! Вызывай милицию! И жди нас!
"Кого это нас?" – собиралась спросить Света, но Лиза уже положила трубку.
Вскоре раздался длинный звонок в дверь.
Света посмотрела в глазок, открыла. В прихожую вошли все – Туся, Толик, Кирилл, Лиза и Марк.
Марк отодвинул Кирилла плечом и внимательно оглядел Свету:
– Ты в порядке?
– Насколько это возможно. – Света вытерла покрасневший нос бумажной салфеткой, ей было не до красоты, она вообще не думала о том, как выглядит.
А выглядела она очень ранимой и потерянной, и у Марка внутри все сжалось. Отец всегда говорил им с Кириллом: "Женщина должна чувствовать себя защищенной рядом со своим мужчиной, иначе какой же он мужчина". Раньше Марк только посмеивался: сейчас, мол, такие женщины пошли, что надо не их защищать, а от них защищаться. Но в эту минуту, глядя на Свету, он понял, что в нем проснулся мужчина и что он сделает все возможное и невозможное, чтобы защитить эту девушку, ставшую для него неожиданно дорогой и близкой.
– Здесь никого не было, когда я пришла, – рассказывала она, беспрестанно поправляя челку. – Дверь даже была закрыта на один замок, представляете?
– Как странно, – пробурчал Толик.
– Да погоди ты. Что пропало? – деловито уточнила Туся, оглядывая прибранные комнаты.
– Только одна вещь – статуэтка "Крылатый ветер". Все остальное на месте: и деньги, и золото, и техника, – сказала Света, покусывая губы.
Девчонки о статуэтке знали, в двух словах объяснили парням.
– Так. Выходит дело, тот, кто сюда шел, прекрасно понимал, за чем идет, – метко заметил Марк и встретился глазами со Светой. – У тебя есть какие-нибудь предположения на сей счет?
– Нет. Абсолютно.
– Кто о твоем "Ветре" знал? – уточнил Марк.
– Да миллион народу.
– А милицию ты вызвала? – вспомнил вдруг Кирилл.
– Да. – Света отвела глаза от Марка и столкнулась с точно такими же глазами Кирилла. – Сказали, что бригада сейчас приедет.
Словно в подтверждение ее слов раздался звонок в дверь.
– Я открою. – Туся махнула рукой. – Сидите.
В комнату вошли три человека, среди них оказалась одна женщина и знакомый Толика, капитан Гаврилов.
– Вы? – Глаза Толика удивленно округлились.
– А что тебя так изумляет? Это же мой участок. А вот что вы здесь делаете, целых пять человек? Группа поддержки? – уточнил капитан.
– Мы – друзья, – ответила Лиза, выпятив подбородок.
– Раз друзья, оставайтесь. Все равно уже изрядно наследили, так что поезд ушел. – Он посмотрел на женщину. – Инночка, ты поработай с порошком в гостиной, пока Николай пройдется по соседям.
– Не нужно по соседям! – в отчаянии выкрикнула Света.
– Необходимо, – строго заметил Гаврилов. – Может быть, кто-то что-то видел и даст полезную информацию.
Света сникла, сраженная аргументом. И за что ей это все? За какие такие грехи? Она села в кресло с полными слез глазами, Марк опустился рядом, на подлокотник. Его рука успокаивающе легла на Светино плечо. Лиза и Кирилл переглянулись, а Туся сжала губы в ниточку. Всем было ясно, что происходит, кроме самих Марка и Светы.
– Ну, Света Красовская, рассказывай все по порядку, – попросил Гаврилов, прикуривая. – Что это за "ветер" такой?
Через час все было кончено. Бригада уехала, Гаврилов составил протокол и сообщил, что возьмет это дело под свой контроль. Но главное, вникнув в ситуацию, он пообещал Свете не звонить ни в школу, ни родителям, тем более что проку от них мало – они ведь были далеко.
– Замки все же лучше поменять, хотя бы один, – посоветовал Гаврилов перед уходом и, вздохнув, добавил: – Странное у меня впечатление, словно твою дверь родными ключами открывали. Даже закрыли уходя. Экая забота. Подумай, Света, ты свои ключи никому не давала? Не оставляла на виду?
– Нет. – Света покачала головой. Рассказывать о том, что Снежана просила у нее ключи для своих целей, она не стала: она ведь их не дала и из рук не выпускала.
– Значит, работал настоящий домушник, – пришел к выводу Гаврилов. – Никаких следов, никаких отпечатков пальцев. В нашем районе это первая подобная кража. Ну, будем искать, работать над версиями.
– Тоже мне, работать над версиями! И дураку ясно, что антиквариат Светкин украли с целью продажи. – Туся первая прервала молчание и синхронное позвякивание ложек. Все сидели на кухне и делали вид, что пьют чай.
Света молчала. Она гнала от себя мысль, что милиции не удастся отыскать "Крылатый ветер". Но все равно в голове, как заезженная пластинка, крутилось: сколько этих дел заводят в Москве, а сколько краж раскрыто? С гулькин нос…
Марк угадал ее мысли, будто думал о том же.
– А мне кажется, что Туська права: нужно покопать в этом направлении. Пусть Гаврилов делает свое дело, а мы будем делать свое.
– Yes! – Туся соскочила с колен Толика и подлетела к Светке. – Мы сами найдем твою статуэтку!
– Туська! – предупредил Толик, погрозив пальцем. – Не зарывайся!
– Ой-ой-ой! – Туся ласково улыбнулась. – У меня природная интуиция лучше любого следователя работает.
Кто бы спорил! Туся действительно могла заткнуть за пояс некоторых горе-специалистов. В прошлом году она сама вычислила и поймала убийцу, который терроризировал их район, к слову сказать, он оказался обаятельным парнем, охранником в школе, где девчонки учились. Вот такие бывают оборотни: с виду милашка, а внутри зверь зверем!
Марк убрал в сторону чашки, коробку с печеньем.
– Свет, у тебя справочник по Москве есть?
– Да. – Света еще не очень хорошо соображала: шок притупил все чувства.
– Неси сюда.
– Что задумал, младший брат? – спросил Кирилл, который родился на десять минут раньше Марка.
– Кажется, я понимаю, – отозвалась Лиза.
Им хватило пяти минут, чтобы осознать одну простую вещь: они взялись за сложную, практически неразрешимую задачу.
– Кто бы мог подумать, что в Москве столько антикварных лавочек, ломбардов и аукционов. С ума можно свихнуться, – сердился Марк, листая страницы. – Уфф, кажется, все.
– Не забудь Московскую область, – осторожно напомнил Толик.
– Типун тебе на язык! – одернула его Лиза, сворачивая листок с выписанными адресами.
Марк, нахмурившись, произнес:
– Толик прав, мы вполне можем выйти за пределы окружного кольца. Но будем решать проблемы по мере их поступления. Кстати, Кир, пройдись-ка перед сном по Интернет-аукционам. На "молоток" загляни.
Кирилл кивнул головой:
– Дельная мысль. Чем черт не шутит, когда Бог спит.
Марк взглянул на Свету – Кир вовремя вспомнил о сне. Света с ног валилась.
– Давайте закругляться, – решил он, невольно взяв на себя руководство этой операцией.
– А завтра после занятий сразу по адресам, – напомнила Туся.
Ребята решили пройтись по центральным комиссионкам, ломбардам и частным объявлениям в газете, в общем, по тем местам, где может оказаться "Крылатый ветер".
"Полная безнадега искать иголку в стоге сена, – молчаливо подумал каждый из них, – но все лучше, чем бездействовать, и потом, как ни крути, а теорию "счастливой случайности" еще никто не отменят. Вдруг среди нас везунчик найдется".
Через десять минут ушли все, кроме Марка.
– Я тебя одну не оставлю с этими ненадежными замками, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Завтра вот вызовем мастера, поменяем ключи, тогда, пожалуйста, делай что хочешь. А сегодня придется меня потерпеть.
И Света вздохнула с облегчением, потому что ей было страшно оставаться одной после того, что с ней случилось. А Марк он хоть и болтун, но надежный, как скала. Он ее в обиду не даст.
А ночью Света лежала в своей комнате, прислушивалась к завывающему ветру за окном и размышляла о том, как сложно все-таки устроена жизнь. Еще вчера она торопила часы, ожидая возвращения родителей, теперь она молила Бога, чтобы статуэтка оказалась на своем месте раньше, чем они прилетят. Конечно, эта кража могла случиться и при них, в любое время, и ругать ее тут не за что. И все же Света никак не могла избавиться от ощущения собственной вины. Но вскоре защитная реакция организма вступила в силу – Света уснула.
12
– Света, тебя Нина Викторовна просила зайти, – сказала Мира Григорьевна в конце уроков.
Света чертыхнулась про себя. Как раз сегодня они с Марком собрались пройтись по нескольким лавкам, а после заглянуть на квартиру к одному любителю изящной старины. Он назначил им встречу на семь часов.
Прошла неделя в поисках и тревогах, но Света не теряла надежды, что сможет отыскать "Крылатый ветер". У нее просто не было иного выхода: через четыре дня возвращались родители. Гаврилов твердил одно: "Ищем. Еще прошло слишком мало времени. Нужно набраться терпения". Света не очень верила в эти уговоры и доводы, и, если бы не поддержка друзей, ей пришлось бы совсем плохо. Вот когда Света по достоинству оценила пословицу: "Друзья познаются в беде". Туся с Толиком и Лиза с Кириллом с ног сбились, рыская по антикварной Москве. А Марк, как никто иной, помогал ей и поддерживал ее морально. И вот сейчас он ждет ее у метро (они встречались там всю прошедшую неделю ровно в два), а Света вынуждена идти к директору.
– Ты что-то совсем пропала, – укорила ее Нина Викторовна.
Света потупила взгляд, ей нечем было оправдаться. Она так и не решилась рассказать Нине Викторовне о своих злоключениях.
– У тебя все в порядке? – В голосе маминой приятельницы Света уловила нотки тревоги.
– Да, все нормально, – твердо ответила она и, набравшись храбрости, посмотрела на Нину Викторовну. Дома ее учили: если человек избегает смотреть другому человеку в глаза, значит, совесть его не чиста. У Светы совесть была не то чтобы не чиста, но как-то неспокойна, однако вины она за собой не чувствовала. Она все сделала как нужно: заявила в милицию, поменяла замки. Какой смысл волновать понапрасну Нину Викторовну?
– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – напомнила Света, ерзая от нетерпения на стуле.
– Меня беспокоит твоя успеваемость. – Нина Викторовна открыла журнал. – В начале прошлой недели ты получила тройку по физике, потом появилась тройка по алгебре, а вчера мне пожаловалась на тебя преподавательница географии. Ты не приготовила тему. А ведь география у тебя всегда шла отлично! Вот я и спрашиваю тебя, Света: что случилось?
– Просто я соскучилась по родителям, – вздохнула Света. По крайней мере, в этом она не погрешила против истины. В остальном она придерживалась "политики страуса", не очень приятная вещь, зато удобная.
– Ах вот оно что? – облегченно выдохнула Нина Викторовна, подошла к Свете и обняла ее за плечо. – Теперь мне все понятно. Конечно, ты соскучилась, третью неделю одна. Но я же предлагала тебе переехать ко мне, еще не поздно. Мы с тобой прекрасно проведем оставшееся время.
– Спасибо, Нина Викторовна, но я не хочу вас стеснять, и потом, осталось всего четыре дня. Мне нужно квартиру прибрать, пропылесосить, продукты купить…
– Ну, как хочешь, ты девочка взрослая, самостоятельная, знаешь, что для тебя лучше, – согласилась Шаповалова, похлопав Свету по руке. – Но я уверена, что твоим родителям будет гораздо приятнее, если ты покажешь им дневник с пятерками, а не с тройками. Ведь так?
– Да, так, – подтвердила Света, решив срочно подтянуться.
Покончив с официальной частью, Нина Викторовна радушно предложила: "А давай-ка попьем чайку!"
Как по мановению волшебной палочки, появился сервированный столик, Света тоскливо посмотрела на часы и не посмела отказаться.
Чаепитие растянулось минут на двадцать. Слава богу, звонок из пожарной инспекции спас. От Нины Викторовны требовали каких-то дополнительных мер безопасности, и ей стало не до гостеприимства. Света распрощалась, выскочила из кабинета и пустилась вниз по лестнице так, как будто за ней гнались черти со сковородкой. "Марк, вероятно, уже ушел", – крутилось в голове. Не сбавляя скорости, она завернула к раздевалке и услышала:
– Свет! Тормози!
Света не поверила своим ушам, а обернувшись, отказалась верить и своим глазам. У входа стоял Марк в дутой яркой куртке нараспашку, кожаных джинсах и с рюкзаком на плече. Он, как всегда, улыбался.
– Ты зачем здесь? – прошипела Света, оглядываясь по сторонам. Пока коридоры были пусты, но заканчивался шестой урок и факультатив по французскому.
– Тебя пришел разыскивать, зачем же еще. На мобилу звоню, не отвечаешь. Вот я и задергался.
– Нам не разрешают ими в лицее пользоваться.
– Я же этого не знал. – Марк по-деловому огляделся, поправляя безупречную стрижку. – Шикарно живете, не ожидал такой крутизны. – Он посмотрел на Свету и хитровато прищурился: – А правду мне Туська говорила, что у вас здесь что-то вроде женского монастыря?
Раздался звонок.
– Сейчас сам увидишь, – процедила Света.
Убегать было поздно. На лестнице уже показались первые монастырские ласточки, среди них Говердовская, Зверева, Тер-Петросян и иже с ними, с факультатива. Несколько секунд они смотрели на Свету и Марка, обсуждая что-то автоматом, потом до них дошло, кто перед ними, и они с шумом и визгом бросились вниз.
– Ой! Это же Ильин! Марк, что ты здесь делаешь? Дай автограф! Почему ты в последних сериях не появляешься? Какой милашка! Свет, ты откуда его знаешь? – загалдели со всех сторон.
Марк довольно рассмеялся.
– Тихо, девочки, не все сразу! Вы, значит, подружки Светы? – неожиданно спросил он.
Оттеснив в сторону остальных, Ирочка Говердовская пронзила Марка таким взглядом, что краска на ее ресницах оплавилась и чуть ли не задымилась.
– Да, мы все ее подруги, – сообщила она с театральным придыханием. – Меня зовут Ира.
– Очень приятно. – Марк пожал протянутые пальчики.
– А меня Люда, – воспользовалась случаем Зверева.
– А меня Юля, Таня, Карина…
Света чуть не грохнулась в обморок, но в последнюю минуту передумала и сунула Марку в руки свой рюкзак:
– На, держи. Мне одеться нужно, – после чего ушла в раздевалку.
Чем он там развлекал "ее подруг", она не знала. Но до нее доносились взрывы смеха, его голос и их ответное щебетание. Марк, похоже, купался в море обожания. Это почему-то разозлило Свету еще сильнее.
– Больше никогда, слышишь, никогда не приходи ко мне в лицей, – выговаривала она гневно, направляясь к метро.
– Как скажешь, – соглашался Марк, приспосабливаясь к ее торопливому шагу.
– У нас это не принято.
– Я понял.
– Вот увидела бы Нина Викторовна…
– А по-моему, дело не в ней, – перебил Марк, останавливаясь и разворачивая Свету лицом к себе.
– А в чем?
– Вот ты мне и расскажи в чем.
Весь запал гнева у Светы испарился.
– Никакие они мне не подруги, – призналась она, – просто учимся вместе.
– Я догадался.
– Была одна, Снежана, но мы с ней разошлись… по идейным соображениям.
– В жизни и не такое случается. Давай зайдем куда-нибудь пожевать, а то я не успел после уроков перекусить.
Больше они к этому вопросу не возвращались. Занялись делом, изредка перезваниваясь с остальными. Очередной поход по антикварным лавкам никому ничего не дал. Ровно в семь Света и Марк остановились возле обычной панельной высотки.
– На каком этаже живет наш любитель антиквариата? – с замиранием сердца спросила Света.
– На двенадцатом, – ответил ничего не подозревающий Марк.
– Все, приехали, – пробурчала она.
– Что?
– Ничего.
Подняться пешком на двенадцатый этаж было сложно, но возможно. Невозможно было другое: признаться, почему они не могут воспользоваться как все нормальные люди лифтом. Света сглотнула ком, застрявший в горле, и шагнула вслед за Марком в лифт.
Едва он нажал на нужную кнопку, она начала произносить детскую считалку про себя, обычно ее хватало до девятого этажа.
"На золотом крыльце сидели"… – растягивала время Света, позабыв о Марке. Лифт остановился и, не успели его двери расползтись в разные стороны, как она, горной козочкой, уже выскочила на лестничную площадку.
Марк позвонил.
"А вдруг…" – подумалось Свете.
Встреча получилась познавательная, но, к сожалению, безрезультатная.
– В тысяча восемьсот восемьдесят втором году двадцатилетний Агафон Фаберже присоединился к Карлу в Санкт-Петербурге и проработал с ним более десяти лет. Агафон был талантливее своего старшего брата. Он находил вдохновение в античности, в искусстве Востока, в природе… – рассказывал Иван Григорьевич, большой поклонник искусства и братьев Фаберже. У него дома хранилось пасхальное яйцо, серебряный кубок, фигурки животных, созданные этими мастерами, но он ничего не слышал о "Ветре".
– Не расстраивайся, – сказал Марк, едва они вошли в лифт, покинув гостеприимного и словоохотливого старика.
– Обидно, что такая красота под замками, – отозвалась Света.
– Но он же завещал свою коллекцию музею, – напомнил Марк.
Света принялась за считалочку, и вдруг лифт дернулся, остановился, и в нем погас свет.
– О как! – беспечно рассмеялся Марк. – Давненько я не застревал в лифтах!
Свете было не до смеха.
– Делай же что-нибудь! – потребовала она.
– Что? У меня даже спичек нет, я же не курю. – Вопреки этому утверждению Марк на ощупь стал разыскивать на панели кнопку аварийного вызова. – Вот будет забавно, если нам придется здесь заночевать.
Заночевать! Света ощутила, как липкий страх закрадывается ей в душу, стало трудно дышать. Казалось, стены сжимаются вокруг нее. Мрак лифта грозил поглотить ее заживо. Точно так же, как в давних страшных снах, когда она блуждала по бесконечным темным коридорам и не могла найти выхода. Света испуганно потянулась к Марку.
– Марк, – призналась она тоненьким, потерянным голосом, вцепившись в его рукав, – я плохо себя чувствую в замкнутом пространстве.