Смешные и немного опасные приключения Васи Куролесова продолжаются. Попутно Васю накрывает любовь одновременно к девушке Шуре и к соленым огурцам. Иллюстрации Леонида Тишкова.
Содержание:
-
Часть первая. Место преступления 1
-
Часть вторая. Папиросы пятого класса 3
-
Часть третья. Раздвоение облака 6
-
Эпилог 12
-
Марина Москвина - Кто сочинил повесть? 13
Юрий Коваль
Промах гражданина Лошакова
Часть первая. Место преступления
Глава первая. Заместитель председателя
Гражданин Лошаков бежал босиком по голому снегу.
Он направлялся в город Курск. В чистом поле, кроме снега, не было ни души. На левую пятку гражданин Лошаков натянул беспалую варежку, а правую укутал носовым платком и подвязал верёвочкой. От частых подпрыгиваний верёвочка развязывалась, и тогда приходилось останавливаться, приседая и подвязывая, и гражданин шёпотом ругал верёвочку.
Впереди заметались контуры Курска.
- Я - заместитель председателя! - вскричал Лошаков, врываясь в милицию.
Дежурный милиционер Загорулько равнодушно осмотрел гражданина сверху донизу. Верх его совершенно не интересовал, потому что и вправду был пустяковым. Ну что там особенного было наверху? Ничего заместительского, ничего председательского. Какая-то всклокоченная голова, синий нос, покатые плечи. Низ выглядел повеселее: всё-таки платок, всё-таки верёвочка и варежка, надетая не на своё место.
- Я - заместитель председателя! - настойчиво повторял Лошаков и, заметив, что слова до дежурного не доходят, сократил вскрикивания: - Я - зампред! Я - зампред!
Глава вторая. Человек и собака
В те же дни и годы и примерно в тот же час в город Карманов входил человек в кожаном пальто. Возле его сапога продвигалась невысокого роста собака.
- Мало, Матрос, мало, - говорил человек невысокой собаке. - Мало что тут изменилось. В мире происходит чёрт знает что, а в Карманове всё одно и то же. Впрочем, ты давай нюхай внимательно. Нет ли чего нового?
Низкорослая рыжая собака Матрос внимательно нюхала, размышляя:
"А на кой нам пёс это новое? Нас и старое устраивает. А то понаделают повсюду нового, не знаешь, куда и нос засунуть".
Матрос по натуре был настоящим поклонником старого, особенно если в этом старом возникает что-то новое, ну вроде запаха свежих вчерашних щей в старой собачьей конуре.
Жители города Карманова - кармановцы и кармановки - осматривали человека с собакой, прикидывая, где они могли его видеть. Один специалист по кожаным пальто, которого звали Сыроежка, отметил в своём блокноте появление на улице нового изделия из кожи.
Возле магазина "Наручные и карманные часы" человек в кожаном пальто остановился. Он долго рассматривал часы, выставленные в витрине.
- Нету, Матрос, нету, - сказал человек собаке. - Ничего подобного нету.
С этими словами он вынул из кармана собственные часы, щёлкнул крышкой, и тут же раздалась мелодия:
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно.
- Славный бимбар, - послышалось за его спиной.
Сыроежка заглядывал сбоку, намётанным оком оценивая всё сразу: пальто, часы, человека и собаку.
Но больше его всё-таки интересовало пальто.
- Это хром? - спросил он, царапая ногтем рукав.
- Это сталь, - ответил человек с часами.
Глава третья. Утро гражданина Лошакова
А утро в тот день выдалось великолепное. Доброе морозное утро: солнце и снега хруст.
"Двух баранов и четырёх гусей, - думал утром гражданин Лошаков. - Воскресенье, день базарный. Продам гусей - Сидора, Никифора, Савву и Иннокентия и двух баранов, не имеющих имени. Гусака Зобатыча пока приберегу".
Лошаков надел сапоги и тулуп, кинув связанных баранов в сани, запряг кобылу Секунду и через часок был уже в чистом поле, километрах в пяти от родной деревни Болдиново.
Гражданин Лошаков был действительно заместителем председателя колхоза "Великие Лучи" и вёз продавать колхозные принадлежности - гусей и баранов. Он надеялся выручить крупную сумму денег и купить для колхоза что-нибудь нужное и мощное, скажем, духовой оркестр. "Кларнетистом назначим Мишку Дудкина, флейтистом - счетовода, а сам, как зампред, буду играть на геликоне - всё-таки размер и густота звука. А председатель пускай в барабан стучит".
Секунда бежала, снежок хрустел, сани скользили, гуси взгагатывали в мешках, а сам Лошаков щекотал баранов и думал о своей будущей игре на геликоне. Он даже надувал щёки, заранее прицениваясь, как выдуть из геликона ноту.
- А ну-ка стой, мужик! - услышал вдруг он.
- Тпрру… - сказал Лошаков, выбираясь из мечтаний и щекотания баранов.
Секунда стала.
Лошаков глянул вправо и увидел дуло нагана, глянул влево и заметил ещё одно дуло, неприятное - большое и чёрное. Это было дуло обреза.
"Неужели бандиты?" - подумал Лошаков.
- Вылазь из саней! - сказали неизвестные, которые готовились пристрелить его на месте.
- Вы что, товарищи? - спрашивал Лошаков, вылезая.
- Скидай шубу и сапоги! Скинул?
- Скинул, скинул… скидываю…
- А теперь скажи спасибо, что живым оставили.
- Спасибо, - сказал Лошаков.
- Ноо-о-о, дохлятинка!
Гражданин Лошаков остался стоять на снегу босиком и сквозь глупые слёзы следил, как два незнакомых разбойника уезжают на его санях, увоз безымянных баранов, не говоря уже о шубе, сапогах и гусаках.
"Хорошо хоть Зобатыча дома оставил", - думал Лошаков, поджидая, пока грабители отъедут подальше, и примериваясь бежать в город Курск.
Глава четвёртая. Промах гражданина Лошакова
- И тогда я побежал в город Курск, - рассказывал Лошаков дежурному милиционеру Загорулько, притопывая босиком перед жёлтыми перилами.
- В Курск? - переспросил дежурный. - Вы пробежали мимо. Промахнулись.
- Как это так?
- Уж не знаю как. Очевидно, Курска вы не заметили. А это город Карманов.
- Какой ещё Карманов? Никакого Карманова на свете нет.
Дежурный засмеялся, и в самый разгар его смеха в милицию вошёл человек в кожаном пальто, а за ним и собака, которая сразу же спряталась под лавку.
- Послушайте, товарищ!!! - воскликнул Загорулько, обращаясь к вошедшему и не замечая собаки. - Вы только послушайте. Этот потерпевший уверяет, что города Карманова на свете нет! Каково?
Человек в кожаном пальто деловито улыбнулся.
- Он ещё скажет, что и города Картошина на свете нет!
Эта шутка до того насмешила дежурного, что он нырнул от смеха под прилавок, вытирая слёзы.
- Промахнулся мимо Курска, - хохотал он, кивая на Лошакова. - А теперь говорит, что Карманова на свете нет! Вот так потерпевший!
Когда дежурный отхохотался и протёр слезу, он увидел, что человека в кожаном уже нет перед ним и только босиком топчется по-прежнему гражданин Лошаков, а из-под лавки высовывается наружу неприглядный собачий хвост.
Глава пятая. Оперативное совещание
- Как хотите, а я больше этого не потерплю! - говорил капитан Болдырев, расхаживая по кабинету. - Они уже не то что выросли! Они - распространились! Рас-про-стра-нились! Немедленно удалить!
- Товарищ капитан! - оправдывался старшина Тараканов, сидя на огромном сундуке, который имел пятерное дно и был взят недавно как вещественное доказательство. - Товарищ капитан, войдите в моё положение.
- Не войду, - жёстко отрезал капитан. - Немедленно сбрить. Прямо сейчас, на моих глазах.
Капитан открыл стол, вынул из ящика опасную бритву, мыльный крем и помазок, которые, кстати сказать, скрывались в своё время на третьем этаже сундучного дна.
Старшина Тараканов потрогал печальным пальцем свои роскошные рыжие усы. Кажется, на этот раз защитить их не удавалось.
- Но есть ещё доводы в пользу усов, - повторял он однообразно, отодвигаясь от бритвы, которую ему подсовывал капитан.
И капитан подсунул бы эту бритву, и пришлось бы старшине проститься со своим любимым телесным украшением, если б не скрипнула дверь и не заглянул без стука в кабинет человек в кожаном пальто.
- Вам кого, товарищ? - раздражённо спросил капитан. - Здесь оперативное совещание. Закройте дверь.
- Нет, нет! - вскричал старшина. - Совещание уже кончилось. Заходите!
- А я говорю: закройте дверь!
Товарищ в кожаном некоторое время слушал эти препирательства и наконец сказал:
- Приехал подключаться.
- Что такое? - не понял капитан, вглядываясь в посетителя. - Подключаться? Позвольте, это не вы проходили по делу о краже мешка картошки?
- А также по делу о хищении телёнка гражданки Курицыной, - подтвердил вошедший, - а также по делу об убийстве инкассатора картошинского банка, а также…
- Василь Феофилыч! - взревел капитан. - Неужто?
Старшина Тараканов, бледнея, поднялся с сундука и раскрыл объятия:
- Вася!
Тут капитан, старшина и человек в кожаном слились воедино в дружеском порыве, и когда милиционер Загорулько, возмущённый хвостом под лавкой, влетел в кабинет, он увидел картину, очень похожую на скульптуру "Все мы трое - одно".
И тут настало время окончательно сообщить читателю, что человек в кожаном пальто был самый настоящий Вася Куролесов.
- Подключаюсь, - говорил он, выходя из объятий кармановской милиции, - хочу подключиться!
Глава шестая. Преступная чёрная точка
И ведь было к чему подключаться.
Оперативная машина "газон", фырча и ворча бензиновым животом, мчалась на место преступления. Машина была выкрашена в зелёный цвет и имела на борту надпись "Изыскательская". Но это было только с одной стороны. С другой она была покрашена в синий и надпись имела "Сантехника".
Шофёр Басилов жал на педали, рядом с ним трясся капитан. Гражданин Лошаков, к которому очень подходило слово "потерпевший", мучительно вздрагивал на заднем сиденье рядом с Васей и Таракановым. Потрясённый бандитским ограблением, он был ещё дополнительно ошеломлён тем, что попал в город Карманов.
"Как же это я промахнулся мимо Курска?" - мучительно раздумывал он.
- Вот оно! - закричал Лошаков. - Вот оно, место преступления!
Машина остановилась, и место преступления чуть-чуть отодвинулось, не давая колёсам себя.
В чистом поле, в чистом снежном поле лежало, как известно, место преступления. Ничтожной одинокою точкой под бесцветным небом. И ничего особенного в этом месте, конечно, не было. Только босые следы Лошакова, которые направлялись в город, как они думали, Курск, и следы санных полозьев, которые двигались в другую сторону.
- В город Картошин, - сказал старшина. - В Картошин поехали на рынок баранов продавать.
Машину развернули и поехали по следам санных полозьев в город Картошин, а место преступления осталось лежать в чистом поле под серым небом. Когда-нибудь послезавтра пойдёт снег, занесёт следы босых ног, растают к весне снега, вырастут на месте преступления клевер и ромашка девичья, и никто уже не узнает, что над ромашкою когда-то с гражданина Лошакова сняли сапоги.
"Вот так и ходи по земле, - размышлял Вася, - кто знает, простая ли это земля? А не место ли это прошлого преступления?"
Вася глядел на белые поля, на дальние деревни и видел там, вдали за снегами, колокольню, а под ней какую-то чёрную точку. И поля, и деревни, и колокольня, и особенно эта чёрная точка казались ему связанными с различными преступлениями.
- Точка, - сказал он, поднимая палец, - возможно, преступная.
- Что ещё за точка? - заворчал капитан. - Где бинокль?
Бинокль вытащили из-под сиденья, стёрли с него, так сказать, машинное масло и направили окуляры на точку, возможно, преступную.
- Санная подвода, - сказал капитан и передал бинокль потерпевшему. - Гляньте, не ваша ли?
Потерпевший долго пристраивал бинокль к носу, крутил его и вертел.
- Не пойму, моя ли кобыла? Хвост вроде тот, а баранов не видно.
До деревни Спасское, чью колокольню заприметил Вася, оставалось два километра, когда двусторонняя машина стала настигать санную подводу.
- Моя кобыла Секунда, моя! - тревожно шептал потерпевший. - И тулуп вон тот справа мой!
- Ложись! - приказал ему капитан, и потерпевшего затолкали на дно машины, где давно уже дремал Матрос.
Потерпевший съёжился рядом, что-то шепча про баранов.
Заприметив машину, санная подвода съехала с дороги. Ясно были видны два человека в санях. Один держал руку в соломе, которая прикрывала обрез, другой прятался за бараном.
- Сейчас стрелять начнут, - сказал шофёр Басилов, и старшина клацнул пистолетом.
"Вот тебе и подключился, - думал Вася. - Сейчас так ляпнут пулею в лоб - сразу отключишься… Эх, оружия у меня нет! Что делать? Остаётся одно - гипноз. Буду их гипнотизировать!"
И тут Вася предельно напряг свою переносицу, впился глазами в санную подводу, и его огромный гипноз устремился к бандитам.
Волны гипноза потянулись над снежным полем, поплыли медленно, опутали санную подводу невидимой нитью, и немедленно заснули в санях два гусака, зевнул баран…
- Слушай мою команду! - сказал капитан.
Глава седьмая. Варвары
- Кажись, погоня… Зря мы этого лопоухого живым оставили - настучал.
- Да нет, это не погоня. Это какой-нибудь председатель колхоза едет на скотный двор.
- А я говорю: погоня! Главное - стреляй первым. Как только машина встанет - сразу по стёклам!
- Съедем с дороги в сторону… в сторону! Тпрру, дохлятинка!
"Газон" настигал. Ржавый снег летел из-под его бензинового брюха. Секунда прянула влево, и сани врезались в снег. "Газон" с рёвом промчался мимо. Он ворчал и ворчал, удаляясь.
- "Сантехника", а ты говорил - погоня.
- Пронесло… - вздохнул Обрез, переводя дыхание. - Тьфу, чёрт, не пойму, что это в воздухе, нитки какие-то?!
- Паутина, что ли? - сказал и Наган, обтирая нос и лоб.
- Откуда зимой паутина?
Так и не разобравшись, откуда взялась паутина, и, конечно, не догадываясь, что это следы Васиного гипноза, они снова выбрались на дорогу и поехали к деревне Спасское. Миновали первые баньки и сараи, занесённые снегом. В деревне гоготали гусаки, из мешков сдержанно им отвечали. Было воскресенье, из-за сарая доносилась песня:
Сладку ягоду ели вместе,
Горьку ягоду я одна.
На дорогу вывалились три мужика в валенках и полушубках. Они шатались и горланили про сладку ягоду. Один шапку где-то потерял, размахивал руками, оступался и падал, его кое-как подымали. Под ногами пьяных крутилась собачонка. Она повизгивала и лаяла, недовольная хозяином.
- Во ведь пьяный, - сказал Обрез, - как новогодняя ёлочка.
- Да они все как ёлочки.
И вправду, рожи у мужиков сияли и сизели, носы краснели, глаза горели.
- Эй, с дороги, варвары! - крикнул Обрез, привставая в санях.
- Милый… дай кобылу поцелую! - крикнул варвар без шапки и чуть не упал под лошадь. - Кобыл, а кобыл! Иди сюда!
И он вправду схватил кобылу под узду, чмокнул в нос.
- С дороги! С дороги! - кричал Обрез. Пьяные расступились, а рыжая собачонка вдруг вскочила в сани и вцепилась в барана. Безымянный баран заблеял.
- Ты что это, а? Барана трогать! - закричал Наган, стараясь отодрать собаку от барана.
- Нет, я всё-таки тебя поцелую! - услышал он в левом ухе и почувствовал, как его охватили ласковые милицейские руки, а собственные его руки оказались скрученными в один миг.
- Тпрру… приехали! - послышалось и в правом ухе, и Наган увидел, как обнимают варвары Обреза-напарника, а один из них, с длинными рыжими усами, тычет в нос Обрезу наган!
В город Карманов все отправились уже на двусторонней машине.
Гражданин Лошаков плёлся следом за машиной на своей Секунде. Обрез всё старался высунуться из окна и плюнуть в потерпевшего.
- Прекратите! - строго одёргивал его старшина. - Это некультурно.
Глава восьмая. Стрелять только в лоб и по делу
Да, так уж сложилось дело. Обогнав бандитов, капитан Болдырев спрятал машину в деревне, за сараями. У какой-то бабки раздобыли валенки, у какого-то дедка - рваный полушубок, переоделись и вышли на дорогу встречать бандитов. Тут надо заметить, что всю операцию капитан продумал быстро и точно, но никак не ожидал, что старшина Тараканов затянет вдруг "Сладку ягоду" и станет целовать кобылу.
- И Матрос, конечно, меня удивил, - сказал капитан, когда они снова собрались в кабинете. - С чего он кинулся на барана? Это в план вроде бы не входило.
- Да нет, он кинулся на того, с наганом, - сказал Вася, - а по дороге баран его отвлёк. А вот вы, товарищ капитан, здорово придумали, я готовился брать их прямо в поле.
- Да ведь глупо: стрельба, жертвы. Проще было обогнать их и подождать в деревне.
- А я-то уж и гипноз приготовил. И уже начал, да вы мимо проехали.
- Какой гипноз?
- Свой собственный. У меня в голове гипноз очень сильный. Кого хошь могу загипнотизировать. На маму Евлампьевну, бывало, гляну, а она уж и на печку лезет. Трактористы тоже засыпают все подряд. Так и спят вповалку, пока не разбужу. Но в таком деле, как сегодня, гипноза, конечно, мало. Наган нужен. Вы бы мне уж выдали наган, товарищ капитан. Да вы не беспокойтесь, я зря стрелять не стану. Я так размышляю: если уж стрелять - только в лоб и по делу.
- Кому же это ты будешь в лоб-то стрелять?
- Ну, не знаю, кому надо. По делу.
- Ты ведь в милиции не работаешь. В штат к нам не зачислен, какой же тут наган?
- Да я мучаюсь, - вздохнул Вася. - Я ведь в колхозе тоже нужен, механизаторов не хватает.
- У Васьки всё ж таки специальность, - поддержал Тараканов. - Его надо понять. Но и в милиции, конечно, преимущества, проходишь всюду без очереди.
- Ладно, хватит болтовни! - сказал капитан. - Хочешь у нас работать - приходи и оформляйся. Не хочешь - гипнотизируй трактористов. Подключать тебя к серьёзным операциям я больше не буду. Не имею права.
- Да как же, товарищ капитан? У меня же отпуск! Меня председатель отпустил, я всю технику отремонтировал. Весь отпуск буду с вами.
- Не знаю никакого отпуска, - сказал капитан, отвернувшись к несгораемому сейфу. - Только идиот проводит отпуск в отделении милиции. Поезжайте в Сочи, гражданин. Или - в Сычи.
И тут Вася окончательно обиделся, что его назвали "гражданином", хотя в этом слове нет, конечно, ничего плохого - только хорошее.