- Во избежание огласки трупы не будут опознаны. Конфиденциальное дело. Полная секретность. Почти все власти держат под контролем.
- Почти? - Лейтенант затушил окурок о край переполненной пепельницы. - Я что-то не понимаю тебя.
- Я имею в виду, что двое мужчин и одна женщина бесследно исчезли. Женщину зовут Эрика Бернштейн. У нас есть приметы всех троих. Если мы их отыщем, я должен позвонить по одному известному номеру. Но мы не можем позволить им догадаться, что за ними следят. Нам дали указание не брать их.
- Это безумие. Они застрелили шестерых, а мы не можем их арестовать?
- А как, черт побери, мы можем их арестовать? Я же сказал тебе, что власти конфисковали все тела. Этих трупов просто не существует. Мы разыскиваем трех несуществующих убийц, виновников преступления, которое никогда не совершалось.
7
Первой покинула здание Эрика. Немного погодя Крис и Сол один за другим последовали за ней, воспользовавшись разными выходами. Они уходили ночными улицами, вглядываясь в темноту. Удалившись на некоторое расстояние и удостоверившись, что слежки нет, каждый из них взял такси. Они держали путь в разные места Вашингтона.
Эрика отправилась в гараж за своей машиной, Крис должен был ждать ее в пиццерии, о чем они заранее договорились. А Сол, как было условлено, проводил время в зале игральных автоматов, поглядывая через окно на улицу. В полночь, как раз перед, закрытием зала, он заметил, как у обочины остановился голубой автомобиль "камаро". Его двигатель продолжал работать. Увидев за рулем Эрику, Сол вышел из зала и, озираясь по сторонам, открыл заднюю дверцу автомобиля.
- Я надеюсь, вам не будет очень тесно вдвоем на заднем сиденье.
Сначала он не понял, о чем она, но тут заметил Криса, скорчившегося в неудобной позе на полу за сиденьем водителя.
- Снова какие-то неудобства, - проворчал Сол и залез на заднее сиденье. Как только Эрика тронулась с места, он устроился на корточках на полу.
- Твое заключение продлится не слишком долго, - успокоила Сола Эрика.
Мигнули огни светофора, и они поехали дальше.
- Сколько?
- Час.
Он застонал и толкнул Криса:
- Эй, подвинь ножищи! Она засмеялась.
- Полиция ищет двоих мужчин и одну женщину. Если они увидят нас всех вместе, у них могут возникнуть подозрения.
- Я так не думаю, - возразил Крис.
- Ну зачем рисковать?
- Похоже, здесь нет никакого риска. Пока я сидел в пиццерии, я просмотрел газету. Об убийствах в ней ни слова.
- Вероятно, это была вчерашняя газета, - сказала Эрика.
- Нет, сегодняшняя. Шестеро человек убито. Перестрелка в квартире. Для газетчиков это настоящая сенсация. Я ожидал увидеть сообщение об этом на первых полосах, а так же описание наших примет и рассказ о ходе расследования. Я просмотрел еще несколько других газет, но ничего не нашел.
- Возможно, они узнали обо всем слишком поздно и не успели дать сообщение в сегодняшние выпуски.
- Перестрелка произошла в четверть одиннадцатого вчера вечером. Времени было вполне достаточно.
Машина свернула за угол. Мелькнули фары промчавшегося мимо автомобиля.
- Похоже, кто-то убедил газетчиков не публиковать никаких материалов.
- Это Элиот, - догадался Сол. - Он мог забрать тела убитых и убедить полицию молчать из соображений государственной безопасности. В таком случае в прессу не просочилось бы ни слова о происшедшем.
- Но почему? - недоумевал Крис. - Он ведь разыскивает нас. Наши фотографии смогли бы появиться на первых полосах газет по всей стране. Нас бы обложили со всех сторон и наверняка бы поймали.
- Наверное, он не хочет огласки. По каким-то причинам Элиот хочет сохранить все в тайне.
- Но по каким? - Крис стиснул кулаки. - Черт возьми, что здесь такого важного?
8
Сол чувствовал, что машина куда-то свернула. Ровное шоссе внезапно сменила ухабистая дорога. Сол крепче ухватился за сиденье.
- Эй, да мы по шиферу едем, что ли? - воскликнул он. Эрика усмехнулась.
- Мы уже почти на месте. Ты можешь перебраться на сиденье.
Сол с радостью последовал ее совету. Расслабив уставшую спину и вытянув затекшие ноги, он бросил взгляд вперед.
В свете передних фар "камаро" он разглядел густой кустарник по обеим сторонам узкой подъездной дорожки.
- Где мы находимся?
- В южных окрестностях Вашингтона, около Маунт-Вернон. Сол тронул Криса за плечо и указал пальцем на деревья впереди. За ними был массивный особняк из красного кирпича, облитый лунным светом.
- Колониальный стиль? - поинтересовался Крис.
- Постколониальный. Начало девятнадцатого века. Эрика затормозила в том месте, где дорожка поворачивала к газону перед входом.
Она развернула машину так, чтобы передние фары освещали лес за домом.
- Тут живут твои знакомые? - спросил Крис. - Мы же решили у друзей не останавливаться.
- Это не друг.
- Тогда кто?
- Хозяин этого дома - еврей. Я воевала бок о бок с его сыном в Израиле. Я была здесь только один раз - приезжала сообщить ему, что его сын погиб как герой. - Она проглотила комок в горле. - Я привезла ему фотографию могилы сына и медаль - награжден посмертно. Он сказал, что если мне когда-нибудь понадобится помощь… - От волнения ее голос звучал хрипло. Сол догадался, о чем она умолчала.
- Ты хорошо его знала? - спросил он.
- Увы, не слишком. Если бы он не погиб" я, возможно, осталась бы с ним в Израиле.
Сол положил ей руку на плечо и стиснул его. Дом по-прежнему был погружен в темноту.
- Он либо спит, либо его нет дома, - сказал Крис.
- Он очень осторожен и ни за что не станет включать свет, заметив так поздно вечером нежданных посетителей.
- Совсем как мы, - заметил Крис.
- Он пережил Дахау и ничего не забыл. Возможно, в эту самую минуту он смотрит на нас, недоумевая, кто мы и какого черта нам здесь надо. Лучше не заставлять его ждать. - Она вышла из машины и, освещенная фарами, направилась к дому.
Сол видел ее из машины, как она исчезла за цветущим кизиловым кустом. Он подождал пять минут. Внезапно забеспокоившись, потянулся к дверце. В этот момент из темноты вынырнула Эрика и забралась обратно в машину.
Сол почувствовал облегчение.
- Он дома? Он нам поможет? - спросил он. Она кивнула и проехала за дом. Дорожка сворачивала к лесу позади дома.
- Я сказала, что мне и моим друзьям необходимо пристанище, но почему именно - ему знать ни к чему. Он не стал задавать вопросы. Он все понял.
"Камаро" подбрасывало на ухабах.
Сол оглянулся.
- Но мы удаляемся от дома.
- Мы будем жить не здесь.
Передние фары рассеивали тьму между деревьями. Через открытые окна до Сола доносилось предрассветное пенье птиц. Поднимался туман. Он принялся растирать плечи, зябко поеживаясь от сырости.
- Я слышу кваканье лягушек, - сказал Крис.
- Впереди река Потомак.
Эрика подъехала к поляне, на которой они увидели увитый плющом старый каменный коттедж.
- Он сказал, что это дом для гостей. Здесь есть электричество и вода.
Остановив машину, она вышла из нее. Внимательно оглядев коттедж, одобрительно кивнула. Эрика и Сол вошли в дом, а Крис, обогнув коттедж сзади, стал изучать подходы к нему. Деревянные ступени круто спускались к окутанной туманом реке. Он слышал, как волны плещутся о берег. Раздался сильный всплеск. Запахло гниющими водорослями. В окне позади него зажегся свет. Повернувшись, он увидел, как Сол и Эрика шарят по полкам простой деревенской кухни. Окно было закрыто, поэтому он не мог услышать, о чем они говорили, но его поразила непринужденность их обращения друг с другом - а ведь не виделись уже десять лет. Он никогда не мог вести себя так ни с кем - он был слишком скован от рождения. Крис ощутил комок в горле, когда Сол наклонился к Эрике и нежно ее поцеловал. Стало стыдно, что он подсматривает за ними, и он отвернулся. Входа в дом нарочно зашумел, чтобы предупредить их о своем приближении.
Гостиная представляла собой обшитое панелями просторное помещение с деревянным полом и балками" проложенными поперек потолка. Слева стоял стол, справа, перед камином - диван. Вся мебель была в чехлах. Напротив он увидел две двери и вход в кухню. Пахло пылью.
- Надо бы открыть окна, - сказала Эрика, входя вместе с Солом в гостиную. Она сняла с мебели чехлы, и в воздухе закружилась пыль. - Я нашла несколько банок с консервами.
Крис почувствовал дикий голод. Он приподнял оконную раму и вдохнул свежий воздух, затем заглянул в двери напротив. За ними он обнаружил спальню и ванную.
- Сделаем следующим образом: я займусь приготовлением ужина, а ты можешь отправляться в ванную, - предложил он.
- Нет, возражаю. - Она дотронулась до своих волос и, на ходу расстегивая блузку, скрылась в ванной и закрыла за собой дверь.
Послышался звук льющейся воды. Сол с Крисом отправились на кухню, где разогрели три банки тушеной говядины. В животе у Криса заурчало, когда он почувствовал запах говядины. Эрика наконец выключила воду и вошла в кухню с полотенцем на мокрых волосах и в халате, который нашла в стенном шкафу в ванной.
- Ты выглядишь великолепно, - сказал Сол. Она присела в шутливом реверансе.
- А тебе тоже не грех посетить ванную.
Сол потер грязную щеку и рассмеялся, хотя смеяться было вроде бы не над чем.
Они молча ели, тишину нарушало лишь постукивание ложек о тарелки. Вдруг Сол отложил свою и сказал:
- Агенты, засевшие в соседней квартире, наверняка заметили, что домой ты вернулась со мной, а не с Крисом. Но, тем не менее, они вызвали группу захвата. Конечно, я помогаю Крису, но ведь это он нарушил соглашение, а не я, поэтому и охотиться должны за ним, а не за мной. А на самом деле все наоборот! Почему?
- События в Колорадо тоже не имеют никакой связи с нарушением соглашения, - заметил Крис. - Не знаю, что у них за мотивы, но они не нападали на меня до тех пор, пока я не нашел тебя. Им нужен был не я, а ты.
Сол обеспокоенно кивнул.
- Агенты Моссада пытались убить меня в Атлантик-Сити.
- Но люди, сидевшие в засаде рядом с моей квартирой, не были агентами Моссада, - горячо возразила Эрика. - Если бы они ими были, то не стали бы вести обстрел помещения, в котором нахожусь я.
- Но судя по почерку, это были агенты Моссада.
- Ты считаешь так только потому, что они были вооружены "узи" и "береттами"? - спросила она.
- Ну, хорошо, с этим я не буду спорить. - ведь даже русские используют иногда это оружие. Но есть кое-что еще. Например, удар ребром ладони в рукопашном бою.
- А еще особые глушители, их походка с упором на всю ступню. Ты мне уже говорил об этом, - прервала Сола Эрика. - Все это еще ничего не доказывает.
Сол покраснел от раздражения.
- Не доказывает? Ты разве не знаешь, что только в Моссаде обучают подобному?
- Неправда.
Мужчины недоуменно глядели на Эрику.
- Тогда где же еще? - поинтересовался Крис. Они с нетерпением ждали ответа.
- Ты сказал, что скорее всего эти люди сотрудничают с Элиотом. Но обучает их Моссад, - напомнила Эрика. Оба согласно кивнули.
- И это не наводит вас на размышления? - поинтересовалась Эрика.
- Господи, да ведь это мы сами! - вырвалось у Криса.
9
Крис все никак не мог заснуть, раздумывая над словами Эрики. Он лежал на диване, уставившись в окно" за которым занимался рассвет. Из-за плотно закрытой двери спальни до него доносились приглушенные вздохи - Сол и Эрика занимались любовью.
Он прикрыл глаза, стараясь не обращать внимания на эти вздохи. Он заставлял себя вспоминать.
1966-й год. После того как они с Солом вернулись из Вьетнама и по истечении срока контракта в спецназе, Элиот решил, что они должны пройти дополнительную подготовку, "окончательную полировку", как он выразился.
Они прилетели разными рейсами в Лондонский аэропорт Хитроу, где должны были встретиться у камер хранения. Им заранее выдали ключи от ячеек, и они достали дорогие чемоданы с одеждой французского производства. Еще в каждом чемодане лежало по ермолке. Во время полета в Тель-Авив они переоделись в туалетной комнате. Стюардесса сложила их скомканную одежду в целлофановые сумки и запихнула их в пустой контейнер для хранения пищи в хвостовом отсеке самолета. Когда они прошли таможенный контроль в аэропорту, их приветствовала полная женщина средних лет, которая назвала их условными именами. В плотно облегающих ермолках, сшитых во Франции, их можно было принять за типичных парижских евреев, приехавших испытать на собственной шкуре жизнь в кибуце.
Именно так они и выглядели, когда сели в автобус, отправляющийся за город. Через несколько часов им предоставили номера в спортивно-гостиничном комплексе, напоминавшем комплексы Ассоциации молодых христиан в Америке. Едва прибыв на место, они получили указание тотчас же пройти в главный зал, где их и еще двадцать других студентов встретил пожилой мужчина, представившийся Андрэ Ротбергом. Довольно легкомысленный внешний облик создавал совершенно неверное представление об этом смертельно опасном человеке, с чьим именем было связано немало легенд. Лысый, с морщинистым лицом, он был одет в белую рубашку, белые брюки и белые туфли и производил впечатление светского человека, увлекающегося спортом. Но под этой маской скрывалась совершенно иная личина. Его отец, учитель фехтования при последнем русском царе, обучил Андрэ мастерству и синхронности взаимодействия рук и глаз. Эти навыки помогли ему добиться больших успехов в спорте и положения в Кембридже в тридцатые годы, затем стать спортивным инструктором британской морской разведки и, наконец, после перемирия 1948 года, работать на израильскую разведку. Он был чистокровным евреем, но сохранил подданство Великобритании, и ему был закрыт доступ к вершинам власти в Израиле. Не желая с этим мириться, он создал себе имя иначе: разработал собственную, не имеющую аналогов в мире, систему приемов самообороны. Ротберг назвал эту систему "тренировкой инстинкта киллера". Увиденное Крисом и Солом в первый день поразило их до глубины души. Перемещая впереди себя подъемный механизм, подвешенный на цепях к потолку в просторной комнате, ассистент Ротберга доставил труп недавно умершего молодого мужчины, плотного телосложения, шести футов роста. До того как труп закрепили на крюке в вертикальном положении, он, должно быть, лежал в горизонтальном на спине, где и скопилась большая часть крови - спина трупа была иссиня-черного цвета, а грудь приобрела лимонно-желтый оттенок. Труп закрепили вертикально, чтобы ступни касались пола. Ротберг встал рядом с ним, достал большой скальпель и сделал с обеих сторон груди два глубоких разреза длиной около десяти дюймов, а затем поперек нижней части спины. Сделав еще несколько разрезов, он отделил подкожную мышечную ткань от грудной клетки и, приподняв надрезанную плоть, обнажил ребра. Он продемонстрировал студентам надрез и обратил их внимание на то, что ребра трупа не повреждены. Затем соединил края разреза, скрепив их хирургическим пластырем. То, что за тем последовало, Крис запомнил на всю жизнь. Ротберг повернулся спиной к трупу. Он стоял, опираясь на всю ступню, широко раздвинув ноги и держа перед собой параллельно полу согнутые в локтях руки ладонями вниз.
Ассистент положил Ротбергу по монетке на тыльную сторону каждой ладони и сосчитал до трех. Ротберг, молниеносно перевернув кисти руки, поймал монетки. Труп резко отбросило назад, раздался скрип корсета, который удерживал его на весу. Ротберг показал монетки. Спрятав их в карман, он повернулся к трупу, отлепил пластырь и обнажил сделанный им разрез. Ребра с обеих сторон оказались сломаны. Ротберг не только успел в мгновение ока перевернуть кисти рук и поймать монетки, он еще и нанес сокрушительный удар локтями по ребрам трупа. Но движение было настолько быстрым, что его оказалось невозможно заметить. Подобное профессиональное совершенство вызвало восхищение, тем более что Ротбергу было за шестьдесят.
В то время как остальные студенты в изумлении перешептывались, Крис, оглянувшись, в первый раз увидел Эрику.
- Итак, если бы наш друг был жив, его ребра проткнули бы ему легкие, - объяснял Ротберг, - и он бы умер от удушья. Кровь из разорванных легких, смешавшись с воздухом, образовала бы пену, которая заполнила бы легкие. Через три минуты его кожа приобрела бы синюшный оттенок, а через шестнадцать минут он был бы мертв. Этого времени хватило бы, чтобы в случае необходимости вколоть ему наркотик. Но самое главное, что, нанеся этот смертельный удар, вы сами полностью сохраните силы для сражений с другими противниками. Запомните, есть три участка тела, которые могут служить вам оружием даже в самый критический момент схватки: локти, углубление между большим и указательным пальцами руки и ребро ладони. В будущем вы научитесь пользоваться этим оружием с необходимой скоростью, координируя движения и сохраняя устойчивое равновесие. А сейчас объявляется перерыв на обед. Сегодня вечером я покажу вам, как правильно пользоваться гарротой и ножом. Следующие несколько дней я буду все время рассказывать и показывать.
"Несколько дней" растянулись до семи недель. Каждый день с рассвета до заката, за исключением еврейской субботы, Крис и Сол проходили самую интенсивную подготовку, которую они когда-либо получали, включая тренировки в спецназе. Сначала им показывали те или иные приемы, потом они их отрабатывали, а затем следовали бесконечные изнурительные тренировки. Они учились фехтованию и балету.
- Для развития ловкости, - объяснял Ротберг, - у вас должна быть потребность в постоянном совершенствовании. Не выносливость и даже не сила решают исход схватки. Не имеет значения, насколько тяжелее и крепче вас противник. Точно рассчитанный удар в правильно выбранное место окажется для него смертельным. Полный автоматизм движений - вот что решает дело. Этому вы учитесь, фехтуя и выполняя балетные па. Вы должны научиться владеть своим телом, полностью контролировать все свои движения, так, чтобы ваш разум и мускулы составляли единое целое. Мысль должна немедленно воплощаться в действие. Колебания, неправильно выбранный момент, неточные удары и - ваш противник получает шанс убить вас. Скорость, координация, автоматизм движений - вот оружие вашего тела. Тренируйтесь до тех пор, пока не упадете в изнеможении, пока вся ваша предыдущая подготовка, какой бы суровой она ни была, не покажется вам отдыхом. И тогда вставайте и снова тренируйтесь.
В свободное от занятий и тренировок время, Крис и Сол целые часы проводили в своей комнате, совершенствуя свои навыки. Подражая Ротбергу, Крис держал руки ладонями вниз. Сол клал ему по монетке на тыльную сторону каждой ладони. Крис отдергивал руки и пытался перевернуть ладони, и поймать падающие монетки. Затем наступала очередь Сола. Первую неделю они думали, что научиться этому невозможно - монетки либо падали на пол, либо они ловили их слишком медленно и неловко.
- Тебя просто убьют, - говорили они друг другу.
К концу второй недели им удалось добиться автоматизма, достаточного, чтобы ловить монетки одним быстрым плавным движением. Монетки, казалось, зависали в воздухе, и быстро подхваченные, даже не успевали начать падение. Но монетки были лишь средством, а не конечной целью.