Глава XXVI
На следующее утро тёмные тучи, гулявшие по небу, напомнили Елене, что наступает сезон дождей. Не теряя времени, принялась она рвать траву и сушить её на солнце, как это делалось у неё на родине, чтобы затем сухое сено перенести в соседнюю пещеру. Работая целый день без устали, Елена к вечеру успела заготовить корм для своих козочек. Оставалось лишь запастись лакомством для коз, солью, да несколько пополнить свой погреб финиками и другими плодами. В тот же вечер отправилась Елена к морскому берегу, наполнила небольшой мешок солью и, положив его на сани, с помощью Дружка перевезла в пещеру.
На другой день Елена отыскала большой плод хлебного дерева, срезала с него верхушку и, очистив от мякоти, просверлила в нём несколько маленьких отверстий для воздуха. Оставалось лишь поймать светящихся жуков, и лампа была бы готова.
Когда стемнело, Елена пошла к опушке леса, где по вечерам на кустах видела множество светящихся жуков, и скоро вернулась с несколькими крупными жуками. Свет от этой оригинальной лампы был настолько силён, что она отлично могла шить или читать.
Елена была в восторге и чуть не прыгала от радости. Заветная мечта её исполнилась. О корме же для своей лампы она не заботилась, зная, что жуки неприхотливы и едят не только плоды, но и хлеб, и гнилые кусочки дерева.
Проснувшись на другое утро, Елена с огорчением увидела, что идёт сильный дождь. Едва она выглянула из пещеры, как к ней подбежали козлята. Вероятно, они и раньше забрались бы к ней в пещеру, если бы у самого входа не лежал Дружок. Взяв большую горсть соли, Елена пошла к козе. На этот раз пугливая пленница приняла её милостиво; она не только без страха подпустила Елену, но даже слизала всю соль. Этот первый шаг к сближению очень обрадовал девушку: она видела, что пленница становится ручной, и надеялась, что скоро будет пользоваться её молоком.
Между тем дождь перестал идти, и из-за туч снова выглянуло солнце. Елена поспешно захватила с собой бамбуковую жердь и отправилась в лес за финиками и другими плодами.
Идя по лесу и сбивая с деревьев плоды, Елена так увлеклась своей работой, что сначала не обратила внимания на раздававшиеся невдалеке от неё резкие крики попугая и громкий лай Дружка. Елена поспешила туда и увидела на большой ветке блестящую змею, не спускавшую своих неподвижных глаз с маленького красивого какаду, который растопырив крылья, резкими криками выражал страх перед угрожавшей ему опасностью.
Змея готовилась уже схватить попугая, по Елена быстро ударила её по голове, нечаянно задев при этом и попугая, который свалился к её ногам. Не заметив этого, Елена нанесла змее второпях второй удар, и на этот раз так удачно, что пресмыкающееся неподвижно повисло на сучке. Только теперь заметила девушка у своих ног попугая. Дружок стоял над ним, не спуская с него глаз, и собирался, по-видимому, схватить его при малейшей попытке к бегству, между тем как птица растопырив крылья и открыв клюв, храбро приготовилась к защите.
Елена схватила попугая, но, почувствовав себя в плену, он стал так сильно биться и царапаться острыми когтями, что до крови оцарапал ей палец. Однако Елена так обрадовалась своему пленнику, что в первую минуту даже не почувствовала боли. Теперь исполнилось ещё одно заветное её желание: у неё был попугай, которого она могла учить говорить. Пернатый пленник продолжал биться и клевать до крови руки Елены. Она посадила попугая в мешок и понесла в пещеру, где привязала его за ногу.
Вернувшись снова в лес для сбора плодов, Елена так усердно занялась этим делом, что не заметила, как над долиной мало-помалу скапливаются грозовые тучи. Внезапно сверкнула молния, и раздались громовые раскаты.
Едва успела она добежать до своей пещеры, как хлынул сильный ливень.
Дождливое время началось. Оно застало девушку настолько подготовленной, что ей нечего было опасаться недостатка в съестных припасах или в корме для животных. Каждый день ей только приходилось ходить к озеру за водой, остальное же время она могла спокойно проводить в своей пещере. Правда, теперь работы у неё было меньше, но всё же она не сидела без дела. Одежда её износилась, и надо было приняться за шитьё новой. Кроме того, уход за козами отнимал у неё также немало времени. Вечера же она посвящала отдыху и проводила при свете лампы за чтением книг, оставленных несчастным французом.
Когда Елена на следующее утро выглянула из пещеры, дождь лил как из ведра. Она достала кусок материи и принялась кроить себе платье.
Около полудня небо несколько прояснилось - ливень прекратился. Елена поспешила запастись из озера свежей водой для себя и своих животных. Накормив козочек, она протянула козе руку с солью, а другой рукой принялась гладить и ласкать её. К великой радости девушки, козочка не только спокойно приняла её ласки, но даже позволила подоить себя. С каким наслаждением напилась Елена прекрасного молока! Она привыкла дома, на родине, пить много молока, и ей давно недоставало этого вкусного напитка.
Таким образом, в короткое время ей удалось приручить не только козлят, но и козу.
Когда возобновился ливень, Елена расположилась у входа в пещеру и опять принялась за работу. У ног её улёгся Дружок. Сначала козы как будто пугались его, но, увидев, что собака не обращает на них внимания, успокоились. Коза мирно улеглась рядом с девушкой, а козлята принялись беззаботно играть и резвиться, как шаловливые дети: бодались, прыгали и бегали по пещере, с любопытством обнюхивая находящиеся в ней предметы.
Девушка с удовольствием замечала, что все друзья её начинают привыкать друг к другу, и только попугай продолжал ещё дичиться и враждебно относиться ко всем. Но зная, что какаду очень понятливы и скоро выучиваются говорить, Елена, чтобы скорее приручить его, решила держать его на привязи и кормить только из рук.
Глава XXVII
Потянулись длинные однообразные дни. Дождь продолжал лить, почти не переставая. В короткие промежутки Елена успевала только сбегать за водой, а остальное время должна была почти безвыходно сидеть в пещере.
Обыкновенно время её распределялось следующим образом: поднявшись рано утром и умывшись, она навещала своих козочек и давала им свежего корма и воды. Потом Елена, подоив козу, разводила небольшой костёр и поджаривала себе и Дружку несколько ломтей хлеба, а затем принималась за завтрак, состоявший из свежего молока, хлеба и сушёных плодов.
Между тем пернатый пленник успел до того свыкнуться со своей молодой хозяйкой, что всегда встречал её весёлым криком и с радостью садился к ней на палец или на плечо. Принимая из её рук любимые сушёные финики, попугай, казалось, с напряжённым вниманием вслушивался в каждое слово девушки.
Затем Елена садилась за шитьё своего платья и изготовление обуви, которая за последнее время совсем расползлась. Ещё до наступления дождей Елена вспоминала об этой части своего туалета и запаслась крепкой корой дерева, из которой теперь принялась делать себе сандалии. Обувь эта была весьма несложна. Выскоблив гладко кору, Елена закругляла края и продевала сквозь них нити крепкого ползучего растения. Но такая обувь оказалась слишком непрочной и изнашивалась в два-три дня. Поэтому Елена наготовила себе несколько десятков сандалий и под конец до такой степени изощрилась в этом искусстве, что её сандалии, несмотря на простоту работы, выходили даже изящными.
Работая, она часто разговаривала со своим Красавчиком - так прозвала она попугая, - которого держала всегда на привязи в своей пещере, или забавлялась, глядя на уморительные прыжки резвых козлят, которые, расшалившись, выбегали из пещеры, несмотря на дождь, но тотчас возвращались; в то время как коза спокойно лежала подле Елены и жевала душистое сено.
Хотя Елена очень любила своих милых козочек, она не держала их ночью при себе, а уводила в другую пещеру. Чтобы оградить себя от ночных посещений своих любимцев, она приказывала Дружку ложиться у входа в пещеру. В первое время по ночам Елена не раз слышала, как её козочки подходили к пещере и звали свою госпожу, но Дружок с лаем отгонял их, так что умные животные наконец только по утрам стали приходить и громким блеянием будить свою хозяйку.
Зато обучение попугая шло медленно. Красивая птица всё ещё не научилась произносить ни одного слова и только оглашала пещеру резкими криками.
Но вот однажды рано утром Елена сквозь сон услыхала блеянье коз и чей-то строгий голос: "Назад, Дружок!" И вслед затем ласково: "Ах вы, мои милые козочки!" В первую минуту она в испуге вскочила, но тотчас увидела, что это её юный ученик повторял обычные слова своей госпожи.
С этого дня Красавчик стал делать замечательные успехи и порою поражал своей понятливостью. Он теперь уже настолько привык к Елене, что она перестала держать его на привязи. Стоило ей только протянуть руку, попугай тотчас слетал, садился к ней на палец и громким криком выражал свою радость. В таком положении она часто держала его на руке, медленно выговаривая слова, к которым он очень внимательно прислушивался. Несмотря на полную свободу, попугай, по-видимому, не помышлял о бегстве. Он часто вылетал из пещеры, садился на ближнее дерево, а иногда улетал даже в лес, но всегда возвращался к своей хозяйке.
К концу дождливой поры Красавчик заучил множество слов и произносил их большей частью впопад. Особенно разговорчив был он по утрам. Едва Елена успевала подняться с постели, как раздавался громкий голос попугая: "Здравствуй, Елена!", "Спокойной ночи, Елена!", "Красавчик есть хочет, попочка голоден!", "Дружок, смирно!", "Ах вы, мои милые козочки!", "Б-я-я-я!", "Милый мой попочка!", "Козочки есть хотят?", "Дружок хочет молочка?" - кричал он на все лады, подражая тону Елены. Когда же козлята начинали резвиться и прыгать по пещере, он добродушно произносил: "Ах, какие шалуньи!", "Вы мешаете мне!", "Попочка хочет фиников?", "Б-я-я-я!". К Дружку он продолжал относится не совсем дружелюбно. Заслышав его лай, он сердито поднимал свой красивый хохолок и сам начинал громко лаять.
Когда Елена садилась обедать, все друзья её собирались вокруг. Дружок покорно клал свою голову ей на колени, Красавчик садился на правое плечо, а коза с любопытством поглядывала на стол, между тем как козлята беззаботно прыгали вблизи. Обедая, Елена не забывала каждому из них давать по лакомому кусочку. Особенно падки были козы до хлеба, посыпанного солью. Попугай же любил сухие финики и строго наблюдал свою очередь. Если он замечал, что Елена обходит его и два раза сряду даёт козе или Дружку по куску хлеба, он начинал кричать: "Красавчик есть хочет!" - и при этом тихо брал её за ухо. Если же и тогда он не получал подачки, то громко кричал: "Попочка есть хочет!" - и уже крепче кусал её за ухо.
С наступлением темноты Елена уводила коз в другую пещеру и принималась писать свой дневник или читать при свете импровизированной лампы.
С величайшим интересом прочитывала она книги, в которых описывались путешествия и рассказывалось о жизни животных и растений.
В эти долгие вечера она с грустью вспоминала своего дорогого отца, который всегда с такою любовью и так хорошо объяснял ей всё непонятное, и мысленно уносилась на далёкую родину, к дорогой матери…
Глава XXVIII
Недели три спустя, Елена заметила, что промежутки между дождями стали повторяться чаще и были продолжительнее. Природа начинала оживать. Елена догадалась, что наступает конец дождливого времени.
А через несколько дней, выглянув на заре из пещеры, она увидела над собой голубое небо, почти свободное от туч, и яркое весеннее солнце.
Елена осмотрелась и почти не поверила глазам своим: снова сияла весна. Земля была покрыта свежей, сочной травкой, среди которой пестрели разнообразные цветы.
Отправившись к озеру за водой, Елена остановилась в невольном изумлении. Казалось, все животные этого острова назначили себе тут свидание в это раннее утро. Тысячи попугаев, блестящих колибри и других птиц, множество обезьян собрались на берегу освежиться прозрачной водой зеркального озера. В воздухе стоял какой-то гул от крика и пения птиц и жужжания насекомых. Огромные разноцветные бабочки, кружась, проносились над её головой. По озеру медленно и величаво скользили лебеди со своими выводками. Как очарованная, смотрела Елена на этот мир, внезапно проснувшийся к новой жизни.
Елена заглянула в лес - и её обдало целым потоком благоуханий. Среди яркой зелени деревьев и кустов росло множество цветов. Пёстрые красивые попугаи лазали по ветвям, оглашая лес весёлыми криками. Игривые колибри кружились в воздухе и перепархивали с сучка на сучок. Весь лес гудел от крика, щёлканья и пения птиц и жужжания насекомых и по временам оглашался пронзительным рёвом ликующих обезьян. Казалось, не только лес, но и все обитатели его воспрянули после долгого сна к новой, радостной жизни.
Долго наслаждалась Елена запахом ароматной зелени и прислушивалась к весёлому щебетанью птиц, как вдруг над её головой раздался звонкий голос попугая: "Козочки есть хотят! Попочка голоден!"
Елена увидела над собой Красавчика; он сидел, раскачиваясь на ветке, и повторял произносимые ей ежедневно слова, напоминавшие ей теперь о забытых обязанностях. Действительно, она до того увлеклась созерцанием возродившейся природы, что вышла из дома, позабыв накормить своих друзей.
Елена поманила к себе попугая и, когда он сел к ней на плечо, поспешила домой. У самой ограды её встретили козочки. Елена приласкала своих любимцев, накормила их и принялась за свои обычные занятия.
Теперь, с наступлением весны, она снова могла, не опасаясь дождя и бури, по целым дням бродить по лесу, гулять на морском берегу и подниматься в свою любимую обсерваторию, на которой по-прежнему развевался флаг.
Вооружившись подзорной трубой, Елена отправилась на высокую гору, с которой так часто спускалась разочарованная. Девушка и теперь шла туда по привычке, ни о чём не думая и не имея никакой надежды увидеть желанный парус.
Поднявшись на вершину горы, она осмотрела далёкий горизонт. На нём по-прежнему не видно было ни одного пятнышка. Поправив погнувшуюся от непогоды жердь с флагом, она спустилась к морскому берегу. Над знакомой отмелью по обыкновению кружились морские птицы; потревоженные погнавшимся за ними Дружком, они резким криком огласили пустынный берег.
Елена спустилась в долину. Проходя мимо огромной скалы, она с удивлением заметила, что Дружок внезапно остановился и, как бы найдя чей-то след, с глухим ворчанием бросился в густой кустарник, покрывавший подножие скалы. Вслед затем издалека, точно из подземелья, донёсся глухой и настойчивый лай.
Елена стала звать собаку, и та наконец выскочила из кустов и подбежала к ней. Но через минуту Дружок снова скрылся, и снова раздался издалека его лай.
"Что там может быть?" - с беспокойством спрашивала себя девушка. "Наверное, какой-нибудь зверь - иначе Дружок не стал бы лаять так настойчиво. К тому же он лает не сердито, а так, как лаял тогда, когда козлёнок сорвался со скалы".
Елена осторожно раздвинула кустарник и увидела вход в какую-то пещеру. Простояв с минуту в нерешительности, она набрала пучок хвороста и не без страха вползла в тёмный грот, в котором царил непроницаемый мрак. Где-то поблизости ворчал Дружок.
Елена только что поспешно достала из кармана кремень и огниво, собираясь высечь огонь, как среди мрака сверкнули чьи-то огромные глаза, а вслед затем раздался тяжёлый вздох и жалобный стон. Елена вздрогнула и в испуге едва не выронила из рук хворост и огниво, но пересилив страх, стала высекать огонь.
В то же время из глубины пещеры снова послышался глубокий стон, а вслед затем какой-то непонятный шёпот.
- Кто тут? - в ужасе воскликнула Елена, уверенная, что в пещере скрывается человек.
Она повторила свой вопрос, но никто не откликался.
Несмотря на присутствие своего верного защитника, холодный пот выступил на лбу девушки.
"Неужели здесь скрывается какой-нибудь дикарь? - пронеслось у неё в голове. - Но что же значит этот стон? Вероятно, он ранен!"
Хворост наконец разгорелся, и Елена с изумлением увидела в углу пещеры огромного старого козла. Он лежал на земле и, умирая от старости, видимо, боролся со смертью.
При виде девушки и яркого света, он хотел было вскочить но силы изменили ему, и он снова бессильно упал на землю. Дружок стоял рядом, не сводя с него глаз. Елене стало жаль бедное животное, умирающее, вероятно, от голода и жажды. Она поспешно вышла из пещеры и, быстро вернувшись с водой и несколькими пучками свежей травы, положила все это перед умирающим животным.
Бедный козёл, действительно, умирал от жажды и с жадностью принялся пить принесённую воду.
В дальнем углу пещеры она заметила узкое отверстие, которое вело, по-видимому, в другую пещеру. Оказалось, что там находился обширный высокий грот. Глазам Елены представилась чудная, невиданная картина! Свод и стены грота сверкали как бы драгоценными камнями, отливавшими при свете факела тысячами огней. Елена стояла, как очарованная. Такого блеска и великолепия она ещё никогда не видела. Потолок свода был точно отполирован, а пол усеян блестящим сухим песком. Здесь было необыкновенно сухо и чисто.
Этот просторный грот до того понравился Елене, что она пожалела, что не может перебраться сюда совсем. Главное неудобство его состояло в том, что в него не проникал дневной свет. Но в случае опасности грот этот мог служить ей прекрасным убежищем.
Убедившись, что у беспомощного животного есть достаточно корма и воды, Елена отправилась в свою пещеру, намереваясь вечером принести ему свежей воды и травы.
Но когда вечером она пришла в пещеру, то нашла старого козла уже без признаков жизни. Во избежание заражения воздуха, Елена вытащила его из пещеры и закопала в глубокой яме.
прошло несколько недель. В свободное от своих занятий время Елена ходила в лес, или на морской берег, или поднималась на высокую гору. В одну их таких прогулок она сорвала цветок какого-то растения, на которое раньше не обращала внимания. Рассмотрев внимательно клочки белой ваты, покрывавшей цветок, она узнала хлопок.
Находка эта обрадовала её. Бельё сильно обветшало от частой смены и стирки, и она уже не раз думала о том, чем бы заменить его, когда оно совсем износится. Теперь она с благодарностью вспомнила свою дорогую маму, приучившую её дома прясть.
Не откладывая дела, она решила в тот же день для опыта свить несколько ниток и с этою целью собрала несколько пучков хлопчатника. Вечером, при свете лампы, она очистила хлопок от приставших к нему семян, расщипала и расчесала его, а затем принялась вить нитки при помощи заострённой палочки, заменявшей ей веретено. Так как эта работа была ей привычна, то нитки выходили у неё тонкие, ровные и крепкие. На это дело она решила посвящать ежедневно вечером около часа, а в течение всего дождливого времени надеялась изготовить себе, по крайней мере, одну смену белья.