Слушая Вогула, я насторожился. Дело принимало серьезный оборот. Ведь снимать рукописные копии с документов "Багульника" запрещено. И вдруг фотоаппарат в экспедиции. Вогул, как мне показалось, что-то явно напутал. Может, Гросс работал при нем курвиметром, или картографом, а Вогул подумал, что это фотоаппарат? А если нет? От этой мысли у меня холод побежал по спине. Я попросил Вогула удалиться и объяснил жандарму, что настоящая цель экспедиции является государственной тайной, а если Гросс фотографирует, то является государственным преступником. От моих слов жандарм побледнел, выхватил из кобуры револьвер и шепотом произнес:
- Если вы разрешите, я осмотрю вещи.
Мы осторожно прошли к палатке Гросса и приступили к осмотру его вещей. Акт осмотра составил околоточный жандарм, и к данной объяснительной я его прилагаю.
При осмотре обнаруженные вещи сразу указали на то, что Гросс занимался шпионством. Если судить по снаряжению, он был резидентом кайзера. Мы решили устроить в палатке засаду и арестовать его, как только он вернется из тайги".
- Эй, - раздался громовой голос, - выходи сюда.
Петька с Таней быстро спрятали документы в мешок, посмотрели в окно. Верхом на коне сидел Колесников. Длинные ноги почти доставали до земли. Он сложил руки рупором и по слогам приказал:
- Дети, живо одевайтесь, я повезу вас на стойбище.
Петька выскочил на крыльцо:
- Сейчас ехать?
- А когда же? Вы с сегодняшнего дня в должности.
В сенях Таня, надевая башмаки, крикнула:
- Колесников, надо подождать Додоевну.
- Она знает, Танюша, наши там сейчас грузятся. Но мы их ждать не будем, а поедем, и повезу я вас своей тропой, опасной, но короткой. Вещмешок свой возьмите, потому что сюда не вернемся в ближайшие десять дней. - Он повел коня к берегу на водопой. Когда Петька и Таня, одетые, с вещевым мешком в руках, вышли из дома, лошадь уже стояла у крыльца.
- Садитесь оба.
- Мы пойдем пешком.
- Не спорить! Нашагаетесь еще. Живо!
Петька залез в седло. Колесников подал ему повод уздечки. Забралась Таня и крепко вцепилась в Петькину спину. Лошадь, выгнув шею, посмотрела черным глазом, хорошо ли держатся юные седоки и, по-старчески покачивая головой, без всяких понуканий пошла вслед за Колесниковым.
Тайга, потревоженная зарей, просыпалась. Перекликались в распадках птицы. Кричала кукша. Она провожала отряд вдоль всего распадка. Отлетала по тропе шагов за сто и снова начинала горланить, посматривая на идущих глупым глазом.
Узкая тропка постепенно сошла в болото. Зачавкала зеленая жижа под копытами лошади. Серой пылью висели над болотом тучи мошки. Пахло гнилым сеном. Лошадь беспрестанно хлестала хвостом и громко фыркала, выдувая из ноздрей кусачих насекомых.
Странным березовым обломком стояла в болоте одинокая цапля. Не шелохнулась, когда люди прошли мимо. "Не мертвая ли", - подумал Петька. И тут цапля показала, что она живая. Лягушка, вспугнутая лошадью, в момент исчезла в ее зобе. Цапля носом, словно шпагой, клюнула еще раз в зеленую жижу, и вторая лягушка стала ее добычей. Птица сделала два шага, внимательно осмотрела кочки, стряхнула с клюва капли и снова замерла на одной ноге.
Болото кончилось глубокой промоиной. Лошадь понюхала зеленую воду и не пошла. Петька с Таней понукали ее, но она, переступая ногами, не двигалась. Тогда Колесников показал лошади кулак:
- Сейчас я тебе, Житуха, устрою выход на арену. Ты думаешь, я тебя не понял? Зря так думаешь.
Лошадь, топоча ногами, косилась на отдутый карман геолога.
- Я, ребятки, сам виноват, выработал у нее рефлекс - прыгать только за сахар. - Колесников поднял голенища сапог, и пошел вдоль промоины к скале. Цепляясь руками за острые выступы, перебрался на ту сторону промоины. С удовольствием несколько раз топнул по твердой земле, сбил с сапогов налипшую зеленую тину. Крикнул:
- Держитесь, сейчас будет воздушный аттракцион.
Петька бросил поводья, взялся обеими руками за луку седла. Что было сил Таня вцепилась в Петькину куртку. Колесников вытащил из кармана зеленый клеенчатый мешочек, извлек оттуда кусок сахара и стал звать:
- Житуха, Житуха, - он зачмокал губами. - На, на, на… - Лошадь прыгнула. У Тани захватило дух, но испугаться она не успела, лошадь мягко приземлилась. И сразу же потянулась губами к сахару. Геолог погладил Житуху по морде, но сахар спрятал:
- В следующий раз получишь.
- Колесников, - сказал Петька, - ты же ей обещал.
- Обещанного три года ждут.
Колесников шлепнул в ладони и, улыбаясь, пошел большими шагами по тропке. Житуха, шагая в след за ним, протиснулась между глыб и чуть не прижала ноги Тане и Петьке.
- Как же вы тут взрывчатку возите? - спросила Таня.
- Возим мы ее по другой дороге. Раньше там, говорят, зверовая тропа была, а мы ее под дорогу приспособили. Но по ней надо день добираться до нашего стойбища, а тут через часок-другой на месте будем. Ужин начнем готовить, чтоб к приходу каравана готов был. Покажу вам, где какие продукты у нас лежат и что из них можно готовить.
- А мы, что ли, всегда поварами будем?
- Поварами вы, Танюша, будете только месяц, а потом Васька Жухов обещал найти повара, а вас мы начнем учить геологическим премудростям. Научим с нивелиром работать, карты составлять, теодолит покажем, буссоль… - Шагая рядом с лошадью, Колесников как бы, между прочим, сказал: - Я, например, слышал, что по тем маршрутам, где работает наша экспедиция, много лет назад шли поисковики. Но, говорят, сработал чей-то шпион, и все пропало. Я, конечно, не верю старинным легендам, но зря люди тоже говорить не будут.
Петька с Таней поняли, что Колесников специально выводит их на разговор про экспедицию, потому что неожиданно спросил:
- А вы про старинную экспедицию что-нибудь знаете?
- Откуда? - ответил Петька.
- Мы же только из больницы, - поддакнула Таня.
Колесников, шел впереди лошади, но по его затылку ребята почувствовали, что он усмехается.
Возле скалы, похожей на голову мертвой птицы, тропа повернула под прямым углом в узкий распадок. На склонах распадка лежала поваленная ветром тайга. Вывороченные гигантские корни поднимались высоко в небо, как щупальца сказочных спрутов. Тропинка шла по дну высохшего ручья. Чтобы не поранить голову о нависающие корни, Петька с Таней поминутно наклонялись, словно кланялись застывшим чудовищам.
- Вот так, ребята, поживете в тайге и во всякие легенды будете верить: и про бродягу, который Байкал на бочке переплыл, и про Тунгусский метеорит, который здесь непременно космическим кораблем называют, и про всякие экспедиции. Скучно, ребята, народ раньше жил и, чтобы развеселить себя, сочинял всякие легенды. Например, уронит в речку кольцо какая-нибудь Дуняша или Марфутка, а через год слух по тайге пройдет: в речке утоплен сундук с золотыми изделиями, и Дуняша туда же, мол, сиганула, потому как жених у нее в тайге пропал. И начинают в речку нырять да плавать всякие искатели счастья, пока кто-нибудь действительно не утонет.
"Ясно, - подумал Петька, - отговаривает".
Тропа пошла круто в гору. Колесников стал задыхаться и отстал. Петька остановил лошадь, спрыгнул на землю, помог слезть Тане. Не выпуская ременного повода, они сели на торчащую ребром плиту. Житуха, пользуясь случаем, жадно хватала пучки сочной травы, пробивающейся между камней. Подошел Колесников:
- В чем дело?
- Мы ехать устали, пойдем пешком, а вы езжайте, - сказала Таня.
Колесников благодарно посмотрел на ребят и словно извиняясь, произнес:
- Ослаб я, потому что не спал, спасибо. - Он едва забрался в седло, подтянул длинные ноги: - Ребята, с тропы не сворачивайте, я вас немного обгоню. - И попросил вещмешок: - Давайте мне, зачем вам тащить.
Таня испуганно отскочила от коня:
- Он пустой, я его сама понесу, спасибо.
Геолог улыбнулся, шлепнул ладошкой коня по гриве, поправил ружье и поехал. Расстояние между ребятами и конем увеличивалось все больше и больше.
- Петька, он нас в тайге не бросит? Может, он в мешок к нам лазил?
- Может, и он, а может, и Жухов, попробуй теперь узнай.
Токио. Авдееву
…Сделайте по возможности фотокопию дела Вогула. Уточните еще раз, действительно ли его нет в живых. Может оказаться, что он знал в лицо не только отца, но и самого резидента. А это помешает задуманному нами делу…
Вершинин
Повеяло прохладой. Исчезла надоедливая мошка. Из трещины в скальной стене выскочила ящерица, увидела людей и от страха, не зная куда бежать, запрыгала на одном месте, как резиновая.
Сверху ветер донес запах дыма и чего-то вкусного. И сразу же Петька с Таней почувствовали сильный голод. Они преодолели последний подъем и попали на широкий горный луг. В высокой траве, у самого края, паслась Житуха. Подняла голову, посмотрела на них умно, как добрая бабушка. Они тяжело дышали, вытирали капельки пота. Лошадь, с хрустом дожевывая траву, подошла к ним и остановилась, покорно опустив голову. Петька взялся за гриву, но влезть не смог - дрожали ноги. Тогда он стал подсаживать Таню. Ее руки скользили по лошадиной шерсти. И тут Житуха удивила ребят: она легла. Петька и Таня быстро забрались в седло. Лошадь качнулась корпусом, встала на четыре ноги и, не торопясь, пошла к далеким кустам.
Весь день, шагая по торной тропке, ребята не замечали, что с каждым шагом она, петляя по распадкам, идет вверх и только сейчас, оглянувшись вокруг, почувствовали, на какой высоте находятся. Отсюда казалось, что там, внизу, не горы и тайга, а сказочное нагромождение зеленых бархатных подушек. Запутанными веревками убегали в синюю дымку отроги хребта.
Житуха, оставив тропинку в стороне, пошла прямо через луг и вспугнула выводок рябчиков. Пестрые пуховые шарики бросились в разные стороны, хлопая беспомощными крылышками. Их мамаша, отвлекая внимание от птенцов, старалась неуклюже лететь перед мордой лошади. Петька замахнулся, и птица, словно убитая, упала в траву. Притворщица даже задергала ножками, как будто умирала.
Начались кусты. Сильнее запахло дымом.
- Ага, едете? - спросил откуда-то Колесников. - Коняшка вас не подвела?
- Не подвела, - отозвалась Таня.
В кустах оказался балаган, сложенный из жердей. Колесников сидел на корточках у маленького костра и помешивал деревянной ложкой в котелке. Он помог ребятам слезть. Погладил Житухе шею: "Молодчина, умница" и угостил ее кусочком обещанного сахара.
- А кто ее всему этому научил? - спросила Таня.
- Сызмальства она в тайге, жизнь ее научила. Ну, и Васька Жухов, конечно, свой труд вложил, который год уже дрессирует. Старается научить Житуху говорить. - Колесников засмеялся: - Васька на всякую африканскую дурь способен, везде лезет со своими опытами.
Суп, сваренный геологом, понравился. В нем были вермишель, черемша, горох и еще какое-то снадобье, похожее на головки лука. Они чуть-чуть пахли цветами.
- Это саранки. Позавчера на склоне накопал.
…В полдень отряд вышел на острие небольшой скалы. Каменистая тропинка была узкой и опасной, по обе стороны шли пропасти. Снизу долетал сюда гул воды.
- Река там, через дыру в скале протекает. Огромная дыра, через нее баржи ходили, - пояснил Колесников. - Кочерга дьявола, а не скала.
Житуха, снова приняв на спину Таню и Петьку, привычно вступила на Кочергу Дьявола. Лошадь косила глазом то в левое ущелье, то в правое и осторожно продвигалась вперед. Колесников шел сзади и, балансируя ружьем, напевал песенку.
Кочерга Дьявола кончилась, Житуха выбралась на усыпанную щебнем площадку.
- Ну вот, ребята, считайте, что мы дома. - Геолог посмотрел вниз на воду: - В реке не купаться. Воронки есть, опасно.
- Там что-то между камней стоит?
- Лодка Жухова. Зеленая моторка. Мы на ней продукты из Шалаганово возим.
Стойбище геологической партии находилось сразу за кедрачом. И выглядело для таежных мест внушительно. Три бревенчатых дома прямо под стенкой хребта, сарай из толстых плах, кухня и рядом плоская крыша на столбах - навес, под которым стояла печка и длинный стол со скамейками. У крайнего домика высокая мачта. С ее макушки тянулся медный плетеный провод.
- Наша антенна, - сказал Колесников, - строил я ее по последнему слову техники. Но сигналы слабовато берет, хребет мешает. Три дня назад Гарновский на связь выходил. Обещал две рации новых привезти, легких, походных, картографы обещал, бинокли, буссоли, в общем, на сто тысяч рублей разных приборов. Заживем тогда. К зиме начальник экспедиции Сидоров посулился вертолет выхлопотать.
- Что? Что? - спросили в голос Петька и Таня.
- Вертолет. Он на самолет похож, только без крыльев. Один пропеллер поднимает его в воздух, а другой толкает вперед. - Хворостинкой Вячеслав Валентинович начертил на земле подобие вертолета.
- А чем он лучше самолета?
- Ему аэродрома не надо, садится где угодно, как муха, или в воздухе может висеть на любой высоте.
- Колесников, - тихо сказал Петька, - а ты не вре… - Петька застеснялся и поправился… - Не фантазируешь?
- Сущую правду говорю, когда я учился… - он вдруг осекся: - Ребята, за домами, вон там, в кустах, у нас палатки с печками. Нам их военные подарили. Пойдемте. - Он провел ребят на другой край стойбища. Палатки были большими, как домики. Невдалеке, ближе к ручью, стояла крохотная желтая палатка, совсем новая. Вячеслав Валентинович прошел к ней, откинул полог:
- Ваш дом. Поздравляю с новосельем. Там два спальных мешка - меховой Тане, а ты, Петька, и в простом не замерзнешь.
- Спасибо! - Петька с Таней пожали руку Колесникову,
Он смутился:
- Вот и хорошо, что понравилось вам, залазьте туда, осмотритесь, и примемся за дело. Вещи оставляйте в палатке, никто сюда не сунется. По чужим палаткам у нас шариться запрещено. Пуля в лоб и никаких гвоздей, как говорит Федя Рыжий.
- А я думала, в экспедиции все общее, как на войне.
- Было так и здесь. Потом кто-то завелся. И начались пропажи: то свитер, то сапоги… Сейчас некогда, а позднее выясним, кто пакостит. Поэтому вещмешок свой давайте, я положу в каптерку, а то, неровен час, кто-нибудь позарится.
Петька быстро швырнул вещмешок в дальний угол:
- В нем ничего привлекательного нет. Там у нас… - Петька не договорил - в сарае затрещали доски и что-то посыпалось. Колесников вмиг сорвал с плеча ружье и бросился через кусты к сараю. Петька с Таней побежали за ним.
Замок на двери был цел. И никаких следов. Таня осталась наблюдать за кустами, а Колесников с Петькой обошли сарай. Никого.
- Может, через крышу кто забрался, - прошептала Таня, - вон ветка толстая над сараем качается. С нее могли спрыгнуть.
Неуклюже геолог забрался на дерево, перелез на крышу. Ребята последовали за ним. Мягкий толь разорван, подгнившие доски проломаны. Внутри сарая кто-то затаился.
- Кто там? - крикнул Колесников.
В ответ послышалось глухое рычание,
- Там росомаха? - спросила Таня.
- По-моему, молодой медведь, наверное, даже медвежонок. Вероятно, где-нибудь тут рядом медведица бродит, - сказал Вячеслав Валентинович. Он нервно посмотрел вокруг и зарядил ружье: - Там у нас продукты, геологические пробы, перепортит все. Держи-ка ружье.
Колесников спустился на землю, добежал до большой палатки, исчез там и через секунду выскочил с веревкой. Один конец веревки он пропустил через ручку и крепко привязал к полену. Другой конец забросил к Тане, быстро снял замок и забрался наверх.
- Ну, ребятки, приступаем.
Он взял у Тани веревку и потянул. Полено поднялось, дверь немного открылась.. Колесников отошел на угол крыши и со словами: "Ну, пошел, шалапут, на свободу!" - дернул веревку. Дверь заскрипела и отворилась. Ребята смотрели через дыру. В сарае стало светло, там стояли мешки с мукой, закрытые брезентом, и ящики, вдоль стен шли полки. На них грудами лежали камни, нижняя полка сломана. Но зверя не было. У самых дверей валялась блестящая консервная банка. Она была прокушена. Из тонких отверстий вытекло сгущенное молоко.
- В бочке он! - закричала Таня.
В темном углу из пустой бочки на миг показалась мордочка медвежонка, испачканная сгущенным молоком.
- Каков подлец, - возмутился Колесников. - Мы четыре баночки сгущенки оставили в НЗ на случай, если кто простудится, а он… Травы ему, видите ли, мало. - Вячеслав Валентинович расхрабрился: - Я сейчас ему устрою жуткую неприятность. Петька, охраняй подступы, чтоб его мамаша на меня не кинулась.
С ружьем на изготове Петька встал на краю крыши, озирая местность. Таня легла возле дыры и следила за медвежонком, чтоб он не успел перепрятаться. Колесников спустился вниз и на носочках подкрался к бочке. Медвежонок оказал яростное сопротивление. Рычал, бросался на руку, намеревался цапнуть зубами. Когти ударяли по стенкам бочки. Таня хотела посоветовать закрыть бочку телогрейкой и вынести на улицу. Но не успела: Вячеслав Валентинович опрокинул бочку и отскочил в сторону. Медвежонок вылетел, взглянул на дверь и юркнул под штабель ящиков с камнями. Зарычал оттуда. Лязгнули зубы.
Возле кухонного навеса закачалась ветка. Петька поднял ружье, расставил ноги, прицелился. Из листвы выглянула мордочка бурундука. Он сверкнул любопытными глазенками, присвистнул, сел поудобней и стал рассматривать людей. Петька опустил ружье, посмотрел вниз:
- Колесников, ты где?
- Я уже тут, - раздалось за Петькиной спиной,
- У тебя расческа есть?
- А как же, мне Васька Жухов собственноручно из целлулоида выпилил.
- Давай ее сюда. Сейчас мы его дымовой завесой выкурим. - Петька положил на крышу ружье, оторвал клок старого толя, плотно завернул расческу: - Поджигай!
Дымовая завеса вспыхнула. Петька положил ее на доску, придавил подошвой, пламя исчезло, повалил дым. Петька быстро сбросил завесу на земляной пол сарая. Удушливые космы дыма стали заполнять помещение. Все трое легли на крышу и, свесив головы, смотрели на дверь. Послышалось недовольное сопение, и лохматой шапкой вылетел из сарая медвежонок. Неуклюже подбрасывая задние лапы, он бросился в кусты. Развернулся, посмотрел в сторону сарая и, фыркнув так, что из носа вылетели пузыри, помчался в гору.
Колесников глянул на часы, спустился вниз:
- Ребята, надо торопиться ужин варить, люди придут голодные. - И метровыми шагами двинулся к навесу.
Таня с Петькой заскочили в свою палатку, сбросили с себя лишнюю одежду и пошли помогать. Или, вернее сказать, приступили к своим новым обязанностям.
Вечернее солнце скользило по зубчатому горизонту. Отражая свет, далекие скалистые горы, казалось, раскалились докрасна. В распадках резко похолодало. Теплый печной дым, не поднимаясь в небо, процеживался через кусты и уползал вниз.
На стойбище появилась собака Линда. Виляя хвостом, подошла к Колесникову. Дышала отрывисто. С длинного языка срывались капли. На ошейнике висел кусочек березовой коры. На ней была нарисована страшная волчья пасть и ни одного слова. Колесников взглянул на рисунок и приказал: