ПЕРВАЯ ПОДСКАЗКА:
Там есть начало и конец,
Там путь к проклятиям открыт.
Несёт забвения глупец.
Он изгнан был. И не забыт.
Удачи!
– Тарабарщина какая-то, – сказал Эдвард, сжигая послания – своё и Гертруды (они были одинаковыми).
– Можно ведь со всеми пойти. Так будет быстрее.
– У нас с тобой одинаковые задания, потому что билеты на двоих. – Он достал из рюкзака "Свежую карту города". – И эти билеты – только первая часть задания. Вторую ещё нужно найти. Без неё мы не попадём на концерт.
– "Там есть начало и конец. Там путь к проклятиям открыт". Что это может значить? – Гертруда забралась на скамейку и прохаживалась взад-вперёд. На неё с дерева смотрела рыжая белка-летяга.
– Погоди, а как там дальше?
– Что-то про глупца. Он изгнан был и…
Гертруда остановилась, глядя на одну из яблонь. Яблоня смотрела на неё спелыми нетронутыми яблоками – будто подсказками. И ответ на вопрос сам собой прояснялся.
– Ты догадалась? – Эдвард обрадовался. Расправив чёрные крылья, он взлетел на скамейку к Гертруде. – Ну?
– Та яблоня. Самая первая. Мы до неё так и не дошли в Верхнем Саду. Название забыла. Вся история ведь началась там?
– Искушение и изгнание, – подхватил Эдвард. – Да. Яблоня была и началом, и концом. Полетели!
– Постой! Я никогда по-настоящему не летала!
– Полетели!
– Но…
– Я помогу. Доверься.
Это было самое чудесное, самое лучшее, самое необычное чувство в жизни Гертруды. Настоящее чувство! Свобода! Да! Она вспомнила это чувство!
Свет от фонарей превращался в маленькие яркие пятна, улицы – в длинные узкие ручейки, а Площадь Трёх – в огромный блестящий циферблат.
Город остался далеко внизу.
Рядом пролетели чайки, направляясь к широкой реке. Вода в ней казалась бледно-голубой даже ночью. Повсюду разводили мосты.
Эдвард и Гертруда (им пришлось держаться за руки) взмыли в звёздное небо. Эдвард помогал, направляя:
– Всё хорошо. Не нервничай. Не смотри вниз. Не смотри, кому говорю! Ты дёргаешь ногами, как Рупертина. Осторожно.
Гертруда поднималась всё выше. Она не могла понять, как лететь вперёд. Ветер играл её волосами. И хотя через маску подлеца сложно было смотреть по сторонам, Гертруда увидела город: будто гигантский осьминог с длинными яркими щупальцами, он раскинулся во все стороны. Один за другим зажигались разноцветные сигнальные линии маяков.
Впереди пролетел большой жёлтый дирижабль с рекламой газеты "Предвестник".
– Нам – туда! – крикнул Эдвард, показывая Гертруде.
И они полетели. Сначала – над Площадью Трёх (для разминки). Эдвард старался отвлекать Гертруду разговорами, чтобы она не чувствовала усталости (хотя и приходилось садиться на крыши, чтобы передохнуть), подбадривал её. И признавался, что для первого настоящего раза летает она очень хорошо. Они пролетели над Змеиной колонной, некогда служившей "нулевой отметкой" (от неё раньше отсчитывалось расстояние), кружили над крышами аккуратных домиков, над башнями старых дворцов, над рекой… Пролетели над несколькими островами, над парком развлечений (ночью он выглядел мрачно), над "Памятником пожилым" – старушка держала за руку молодую девушку. Эдвард сказал, что памятник символизирует "МногоЖЖЖение" – "ЖаЖду проЖить свою Жизнь дваЖды". Гертруда и представить не могла, какому дураку захочется вернуться обратно , когда здесь так здорово. За разговорами с Эдвардом она не замечала, как устаёт.
Месяц на звёздном небе не указывал им путь. Будто отстранившись от участия в игре. Через час, пролетев над Золотыми Воротами Верхнего Сада, они медленно снизились.
– Теперь, кажется, туда. – Эдвард пытался понять, где же находится Та-Самая-Яблоня. В Верхнем Саду не было ни одного фонаря – он освещался ночью только месяцем, так как вход сюда после захода солнца был воспрещён.
Гертруда пыталась совладать с собой. Крылья "гудели" от усталости, спина ужасно ныла.
– Я больше не смогу. – Гертруда снижалась явно быстрее, чем можно. Город вдалеке стал заметно темнеть, скрываемый за высокими деревьями. Эдвард направлял Гертруду, чтобы она не упала на статую золотого льва. – После того, как я оказалась здесь … Мне кажется, всё вокруг происходит слишком быстро. Я просто не успеваю.
Они спустились прямо на поляну рядом с высохшим Фонтаном Желаний. Тяжело дыша, Гертруда легла на траву. Если бы не встреча в трактире "Без названия" с тем, кто знает ответы на её вопросы, она ни за что бы не сдвинулась с места, пролежав здесь до самого утра.
Неподалёку дремал один из сотен памятников Пятигузу VII Благочестивому, а прямо на нём – белый ворон.
Эдвард копался в своём рюкзаке. Он достал бутылочку с какой-то жидкостью и передал её Гертруде:
– За твой первый полёт! Погоди! Только маску не снимай.
Жадно глотая жидкость, по вкусу напоминающую шоколад с лимоном, Гертруда не заметила, что и как произошло дальше. Вокруг них порхали десятки светлячков внутри мыльных пузырей.
– Это ты сделал? – Гертруда отдышалась. После напитка Эдварда ей стало легче.
– Они поселились у нас дома в прошлом году. С тех пор иногда беру понемногу с собой – на всякий случай. Этих выпущу, когда полетим дальше, – а то гренадёры в небе их смогут увидеть.
Светлячки парили в мыльных пузырях. Эдвард допил жидкость из бутылки и спрятал её в рюкзак.
– Ты готова идти? Кажется, мы почти у места.
– А можно остаться здесь? Я так устала. Полежу, отдохну. Сил нет. Я правда не была к такому готова.
– Не боишься? Вдруг тут змеи?
Гертруда нехотя поднялась и последовала за Эдвардом. Идти было сложно, но не далеко. Как и сказал Эдвард, яблоня была совсем рядом. Она сразу поняла, что это она . Гигантское дерево со спелыми яблоками.
В траве пели сверчки.
– Нашли! Теперь нужно что-то сделать? – Гертруда рассматривала табличку "Осторожно, Сэм!".
– Кажется, я вижу подсказку. – Эдвард указал на одно из яблок, которое светилось высоко-высоко тусклым алым светом. – Сейчас!
Взмахнув крыльями, он взлетел.
– Не спеши, ладно? – Гертруда снова легла на траву.
– Не получается! – крикнул Эдвард через мгновение. – Оно не отрывается!
Гертруда впервые услышала этот шум, который никогда больше не захочет вспоминать. Шипение и шорох травы. Гертруда взлетела так быстро и так высоко, как только смогла. От испуга будто не чувствовала усталости.
Внизу на неё пялились четыре здоровенных чёрных глаза огромного двуглавого змия. Он разглядывал Гертруду, словно был удивлён её появлению.
– Улетаем! Сейчас здесь появятся гренадёры! – Эдвард схватил Гертруду за руку, унося за собой в сторону бледного месяца.
Гертруда следила, как змий влез в огромную нору под яблоней.
Было жутко, мерзко и страшно.
Эдвард смотрел по сторонам, но гренадёров пока нигде не было. И они взлетели выше. Иногда Гертруда теряла равновесие или её тянуло в сторону, но Эдвард всё время помогал.
– Мне кажется, – Гертруда пыталась собраться с мыслями, – будто змий меня узнал. Я не знаю, как объяснить. И, что странно, мне кажется, и я его узнала.
– Просто ты начинаешь вспоминать! Не переживай! Сэм тебя не узна́ет. Ты же в маске. Хотя…
– Что?
– Змеи чувствуют запах.
Они взлетели ещё выше, направляясь в сторону города. Эдвард решил отвлечь Гертруду разговорами:
– Когда Кристофер оказался здесь , он жутко обрадовался. Говорил, что здесь ему "всё кажется идеальным: цвета, краски". Не знаю, я не могу сравнить. Сейчас пытаюсь убедить Кристофера, что ему не нужны очки. Но он такой упёртый. Прям как я. Хотя со временем он поменяется. Как и другие. А ещё я подумал, что нам всем нужно чаще встречаться. И подружиться. Нашему Сообществу "Плющ".
Через несколько кварталов Эдвард и Гертруда оказались над Фонтанной аллеей. Убедившись, что гренадёры за ними не следят, они медленно опустились на крышу высокого дома. Там стояли скамейки, освещённые небольшим уличным фонарём. На соседней крыше сидел старик в жёлтом хитоне, выпуская в небо клубы синего дыма.
– Подсказка здесь. – Эдвард ударил по блестящему яблоку бутылкой. Отчего оно треснуло, расколовшись надвое. Внутри оказался свёрток.
Старик на соседней крыше сделал им замечание и посетовал на позднее время.
– Смотри. – Эдвард развернул подсказку:
Рад, что ты всё ещё в игре, незнакомец!
Пятьсот двадцать три участника выбыли.
Удачная ночь для гренадёров!
ВТОРАЯ ПОДСКАЗКА:
Он светит сотням блудных душ,
Пугая призраков времён.
Он может лгать. Ты обнаружишь:
Для НИХ лишь ночью виден он.
– Здесь уже совсем непонятно, – произнёс Эдвард, сжигая подсказку.
– Александрийский маяк, сынок, – крикнул старик. – Он лживый негодяй. Направляет Мрачный Туман прямо на скалы.
– Спасибо, мистер! – крикнул в ответ Эдвард, но старика на крыше уже не было. Только клубы синего дыма. – Полетели!
И они снова взмыли в небо. Но направились не к маяку, а в сторону расположившегося неподалёку высокого замка: старого, с длинными башнями, в одной из которых оказался трактир "Pagan". Эдвард и Гертруда уже через минуту приземлились на балконе у его входа.
– Подожди меня здесь, – попросил Эдвард. – У нас мало времени. А ты очень устала. Отдохни пока. Я полечу за подсказкой, потом вернусь за тобой.
– И так можно было с самого начала сделать? – Гертруда облокотилась о перила, пытаясь отдышаться.
– Нельзя. Ты бы выбыла из игры. Маяк – там. – Эдвард показал в сторону скал. Видимо, маленькая белая точка на берегу и была Александрийским маяком. – Держи. Возьми себе чего-нибудь горячего. Я скоро! – Эдвард положил в ладонь Гертруды две золотые монеты, взмахнул крыльями и улетел.
Гертруда и раньше чувствовала на себе чужие взгляды. Но сейчас они будто впились в неё, когда она вошла в трактир "Pagan". Не снимая маску, она осмотрелась по сторонам в поисках свободного места под табличкой "Я не зарабатываю свой хлеб ложью". Через мгновение посетители с чёрными крыльями в старых хитонах снова оживились, лишь изредка посматривая на Гертруду. Внутри трактира было душно и грязно.
На одном из столов спал мужчина. Какая-то женщина в малиновом хитоне раскладывала пасьянс.
– Игра удалась? – К Гертруде подошла полная девушка с чёрными крыльями в сером хитоне и передала Гертруде меню. Она говорила со странным акцентом.
– Ещё не совсем. – В меню Гертруда не поняла ни слова и попросила, чтобы официантка принесла что-нибудь на своё усмотрение.
– Совершеннолетняя? Шучу-шучу. Сейчас сделаем горячую амриту "Green". Дай руку. – Незнакомка воткнулась носом в ладонь Гертруды. – Кавалеры. Незнакомцы. Письма. Двадцать девять. Февраль. Этот день – несчастливый для тебя. Не забудь тапочки.
Гертруда ждала Эдварда больше часа. На столах спали уже четверо мужчин, женщина в малиновом хитоне продолжала раскладывать пасьянс.
Часы над барной стойкой показывали начало четвёртого. Гертруда не знала, хватит ли времени на поиск места для концерта. Но она обязана была услышать, из-за чего в Монастыре Святой Марии произошёл пожар; виновен ли мистер Гробб, а главное – что осталось в монастыре. И почему они с Чарли там оказались.
Треск и появление "молнии" на столе застали Гертруду врасплох. "Молния" была от Эдварда. Тут же распечатав конверт, Гертруда прочитала:
Меня слов. гренад. Конц. буд. на 156-й ул. в д. 91 7-й остров:)
Эд
Вместе с запиской прилагался и билет на концерт.
Не теряя ни минуты, Гертруда подозвала официантку. Та была уже навеселе – икала, произнеся с ужасным акцентом:
– Ещё амриты?
– Нет. Нужна помощь. Как долететь до 156-й улицы?
– А что мне за это будет?
Гертруда положила на стол две золотые монеты.
– Марв! Просыпайся! – Официантка крикнула одному из спящих на столе мужчин, затем сказала Гертруде: – Марв сейчас тебе покажет. Полетите вместе. Марв!
– Постойте! Нет. Может быть, вы мне… э-э-м… нарисуете? Или… у вас есть карта?
– Карта. Карта… – Официантка задумалась. – Марв! Просыпайся! У нас есть карта? – затем снова обратилась к Гертруде: – Марв всё знает. Он хозяин трактира "Pagan".
Огромный мужчина с чёрными крыльями подошёл к столу Гертруды. Было понятно, что он в состоянии разве что вылететь из окна. Ни о каких полётах на 156-ю улицу не могло быть и речи.
– Что? – Марв еле держался на ногах.
– Что-что… – Официантка стукнула Марва по спине. – "Пылающие жуки" в городе! Вот что! Меня не отпустил. Хотя бы скажи, где карта! – Она снова обратилась к Гертруде: – Месяц его просила. Не отпустил!
– Помолчи! Голова уже от тебя кругом! – Марв присел за стол Гертруды. – Карта в ящике моего стола.
И с этими словами Марв уснул прямо на столе.
– Прошу вас! – Гертруда обратилась к официантке. – У меня очень мало времени!
– Всё будет, подруга! За два золотых я бы и сама тебя туда на себе довезла. Но…
Полная официантка через минуту вернулась с картой. И затем продолжила:
– Гляди! Площадь Трёх, значит. Первый Остров и первый круг – вот, – показала она на дорогу вокруг площади. – Остров Седьмой – вот. Тебе пятнадцатый круг нужен. Забралась, конечно, в тот ещё зад. Ну, слушай. Мосты сведут только к утру. Так что будешь лететь. Что там на 156-й? Дом?
– Да. Номер девяносто один.
– Ну, точно! Тот ещё зад. Угораздило же тебя… Смотри. Не вижу. Так. Восемьдесят первый. Восемьдесят седьмой. Восемьдесят девятый. Есть! Взлетаешь, значит, высоко-высоко и смотришь! Тебе нужны фиолетовые сигнальные маяки – Линии Розы. Ты же знаешь, что это? Или ты новенькая? Ох, понаехали. Слушай тогда. Линии Розы в городе остались от древних часов. Простираются через все острова, а дальше – к городам. Компас Розы изображён на каждой карте. Видишь? Он показывает, где находятся север, юг, запад и восток. Раньше указывал направление тридцати двух ветров. Тебе нужен восемнадцатый. И фиолетовая Линия Розы. Если, конечно, дом номер девяносто один на том же месте. Карта-то вчерашняя.
Поблагодарив, Гертруда решила не терять ни минуты – до начала концерта осталось полчаса. Выбежав на балкон, она расправила крылья и взмыла высоко-высоко вверх.
Как и сказала полная официантка, весь город был пронизан сигнальными маяками (Гертруда раньше не придавала этому значения). Зелёные, жёлтые, красные, оранжевые, синие – они змейками тянулись во все стороны. Гертруда увидела фиолетовые и полетела прямо над ними.
Несколько раз она теряла силы, но всё же с усталостью пока справлялась.
Вокруг, следя за сигнальными линиями, летели другие участники игры в масках подлецов. Они весело кричали Гертруде, стреляя в неё жёлтыми искрами. Видимо, уже не боялись гренадёров.
В начале пятого утра Гертруда приземлилась на куст сирени возле дома номер девяносто один на 156-й улице. Это был старый заброшенный дом-сарай с забитыми ставнями. На деревьях висели тысячи пар старой обуви. Заросший терновником забор с огромным замко́м на дверях и неухоженный сад будто кричали, что это здание не может быть трактиром для "грандиозного концерта".
Как вдруг Гертруда увидела троих девушек в масках подлецов. Открыв дверь (замо́к висел просто чтобы висеть), они со смехом побежали в дом-сарай. Гертруда поторопилась за ними – и через минуту сама зашла внутрь дома.
Старый коридор, разбросанные вещи, пыль, разбитая посуда и неприличные надписи на стенах – в этом доме уже давно никто не жил.
И тут Гертруда услышала музыку где-то в подвале. Тихо пройдя по коридору, переступая через стекло, она подошла к двери. Приоткрыв её, Гертруда схватилась за уши. Дверь вела не просто в подвал, а в огромнейшее помещение, где наверняка могли поместиться три Левиафана. На стенах висели факелы, вспышками зажигались и выключались огни. Здесь были тысячи людей в чёрных хитонах и масках подлецов. Они кричали и прыгали под громкую музыку. Где-то далеко на сцене играли музыканты. У них были красные крылья, кожаные хитоны и пугающие маски. Повсюду – их плакаты: Джон, Джордж и Стюарт.
– Билет! – Дорогу Гертруде преградил огромный мужчина с чёрными крыльями. Он был больше Марва.
– Да. Конечно. – Гертруда протянула билет.
Здоровенный мужчина зубами оторвал часть билета, остальное вернул обратно Гертруде.
Крики сменялись танцами. Высоко под потолком кружились девушки в красных хитонах и масках подлецов.
Это было удивительно. Сотни бокалов с алой жидкостью, песни, искры.
Среди толпы – несколько гренадёров. Вместо патрулирования города они танцевали, не снимая масок подлецов.
Гертруда не заметила, как и сама влилась в безумный танец. Казалось, здесь она – со всеми. И будто сама по себе.
Танцы. Музыка. Танцы. Свет.
И Гертруда поддалась.