Сперва он просадил двадцать копеек медью - почти всё, что у него было. Бита оказалась тяжелее, чем пластиковая из будущего, а монетки - падали и отскакивали не так, как фишки. Но, когда кругом уже начали посмеиваться, Олег "поймал руку". Ещё через десять минут он обчистил практически всю компанию, и мальчишки угрюмо смотрели, как "городской" подкидывает в руке екатерининский медный пятак, служивший битой.
Олегу подумалось, что деньги для этих мальчишек значат куда больше, чем для него. Ему-то, если честно, здешние деньги и вообще не требуются. И с беззаботным видом он сообщил:
- Да ладно, разбирай свои. Я не на интерес играл, а просто так. Ну, мы в сад-то едем, или нет?
Около клуба образовалась практически полная пустота, смолкла музыка - начался фильм. Ловя на себе отчётливо благодарные взгляды, Олег подумал, до чего приятно быть благородным.
Награду за благородство он получил сейчас же. Знакомый по утренней схватке парнишка - тот, которого Олег отправил в травку полежать - пристроился сбоку и прямо спросил:
- Говорят, ты Марьку в сортире искупал?
- Че-го?! - не понял и слегка возмутился Олег - ему показалось, что это "крутой наезд по лажовой предъяве". - Какую Марьку, я с девчон-ками…
- Погоди, - заулыбался мальчишка. - Марька - это Марлен. Марлен, сын Моржика, председателя нашего. Правда, что ты ему вколол?
- Он сам нарвался, - спокойно ответил Олег. - Что хотел - то и огрёб.
- Я понимаю… - Задумчиво кивнул мальчишка. - Только ты теперь поосторожней будь. Во-первых, у него батя…
- Не касается меня его батя. Даже задней левой копытой.
- Ну, может, у тебя отец с матерью, похоже, шишки. Только Марька - он придурок. Его и в интернат потому сплавили учиться, что Моржик с Верой Борисовной конфликтовать из-за него не хотел… В общем, у него обрез есть. И он грозился тебя подстрелить, если ещё раз тут появишься. Понял?
- Я другого не понял - это он тебя просил ультиматум передать? - усмехнулся Олег, хотя ощутил что-то такое холодненькое в животе, словно там начал растворяться кусок льда.
- Он? - мальчишка хмыкнул. - Мы с ним - во, - и, ловко выпустив велосипедный руль, столкнул два кулака так, что послышался стук. - Дружков у него тут нет, кто его боится, кто просто не любит… Ты знаешь, что он за Валюшкой бегает?
- Заметил, - буркнул Олег.
- Он ещё и из-за этого…
- Из-за чего?
- Ну, что ты появился. Она и раньше от него нос воротила, а теперь вообще. Усёк?
- Въехал, - отозвался Олег.
- Куда? - не понял мальчишка.
- В проблему… А почему ты решил, что я за Валюшкой бегать собираюсь?
- А из-за чего ты сюда за двадцать пять километров шины протираешь? В Иконовке тоже речка есть… Так что ты бы свой ножик поближе носил.
- Думаешь, я с ним ножом драться стану? - удивился Олег. Такая мысль ему не приходила в голову.
- Смотри…
Около сада все разъёхались по одному. И началась игра, чем-то до странности похожая на компьютерные стрелялки - когда из тёмных коридоров, из-за поворотов, вдруг выскакивают цели, враги, монстры, и всё зависит от твоей скорости реакции… Почти сразу Олега захватило и понесло. Он помнил, как носился, налегая на педали, по тёмным аллеям - и замирал, прислушиваясь, не раздастся ли шорох чужих шин…стоял в кустах или чёрных, как сама ночь, тупичках, карауля противников… Помнил обиженную досаду на лице первого протараненного им мальчишки - потеряв равновесие, тот соскочил с велика и лишь крикнул вслед уносящемуся вихрем Олегу: "Ловок, чёрт!" И то, как ахнул от неожиданности преследовавший его парень, когда горный Олега вдруг молниеносно затормозил, развернулся - и превратившийся в преследуемого преследователь, получив ощутимый пинок в шину, завилял и спешился… Время перестало течь нормально, и Олег относительно пришёл в себя лишь когда обнаружил, что стоит, весь напружинившись, за кустами, а параллельно ему по аллейке почти бесшумно катит чёрная тень. Похоже было, что они остались вдвоём - больше ниоткуда не слышалось ни шума, ни треска, ни выкриков, зато где-то за деревьями, в районе спортплощадки, разгорался костёр, а от клуба как раз вновь зазвучала музыка. Олег чувствовал себя лётчиком-истребителем, который готовится намалевать очередную звёздочку за сбитый вражеский самолёт на своём фюзеляже - им владело великоле-пное чувство УВЕРЕННОСТИ В ПОБЕДЕ.
А потом он узнал Валентину. Она ехала и правда бесшумно, почти стоя на педалях, озираясь и прислушиваясь. "Вот чемпионка - точно чемпионка!" - восхитился Олег и… не стал таранить. Залюбовался, засмотрелся. И просто вышел из кустов, ведя велосипед рядом.
- Ты?! - Валентина потеряла равновесие и соскочила наземь. - А почему ты…
- Мы, похоже, остались вдвоём, - сказал Олег. - И, как рыцарь, я не могу скрещивать копья с дамой. Считаю себя побеждённым.
Несколько секунд девчонка смотрела сердито - очевидно, такого финала игры ещё никогда не было. Потом уголки её губ дрогнули - Валентина улыбнулась.
- Не откажись от своих слов около костра, - лукаво сказала она. - Пошли?
- Пошли, - согласился Олег.
Они именно пошли, не поехали. И это обрадовало мальчишку. Ему не очень хотелось в компанию, он опасался, что Валентина заторопится, но она неспешно шла рядом и смеялась, когда он рассказывал ей анекдоты про мужика, который посадил пять мешков картошки, выкопал осенью шесть и удивлялся: "Откуда ж шестой, я ж пять посеял!?", про неизвестное существо, которое сидело в яме и очень любило сыр, про… короче, много рассказывал, а аллеи всё не кончались, и костёр не приближался, хотя там уже начали - было слышно - посвистывать и аукать… И мальчишка понял,что идущая рядом девчонка в чёрном спортивном костюме и со старым (новым?) великом ЗИЛ вовсе не хочет к костру и просто сворачивает не в те аллеи.
Тепло-тепло стало в груди от этого открытия. Будь вокруг 2001 год - Олег нацелился бы её поцеловать. А здесь… он не был уверен, что его поймут и не хотел всё портить.
"Ой блин, - отчаянно подумал он, - что же я, дурак, делаю-то, что?! Это же просто нельзя, её НЕТ, и даже если БУДЕТ - между нами же почти сорок лет расстояния окажется, это даже не от Воронежа до Магадана, это… вообще!"
Они вышли в главную аллею. Сперва Олег удивлялся, почему отсюда видно деревню, а потом понял, что все те брошенные здания, ко-торые он наблюдал… будет наблюдать летом 2001-го, построены, наверное, позже.
- Тут на реке есть одно место, - вдруг сказала Валентина, - там растут лилии…
- Есть в графском парке чёрный пруд -
Там лилии цветут, - пропел Олег, не стесняясь, -
Там лилии цветут…
Цветут…
Фильму про трёх мушкетёров ещё только предстояло появиться, но Валентина не обратила внимания. Только кивнула:
- Ага… Так красиво. Мы там один раз были с классом, в походе. Ещё хочется, но туда без лодки не добраться. А ты видел лилии?
- Я?… - хотел уже ответить Олег, но Валентина вдруг прошипела:
- Тиххх…
- Чего? - тоже едва слышно спросил Олег. Валентина молча указала рукой на тропинку за рвом, окружавшим сад.
На взгляд Олега, ничего особо серьёзного там не происходило. Мимо старого колодца неспешно шли - наверное, с танцев - двое парней лет по 17-18. Но потом Олег заметил под мышкой у одного из них белый свёрток, а ещё - что они идут как-то слишком медленно, словно выбирая место. Точно! Оба остановились у колодца, сдвинули головы и зашептались - разобрать ничего было нельзя, только один из них вдруг захохотал, сказал: "Зекенско!" - и почти бегом припустился обратно к клубу, а другой неспешно скрылся за колодцем. Какое-то время там шуршало и потрескивало, потом наступила тишина. Теперь Олег с искренним интересом ожидал продолжения.
Оно не заставило себя ждать. На тропинке вновь появились двое - тот парень, что был со спрятавшимся, и ещё один, вёдший рядом велик. Сейчас они разговаривали довольно громко.
- Так и сказала? - спрашивал обладатель велосипеда.
- Да вот честное слово! - размахивал руками приятель спрятавшегося. - Так и сказала: "Пусть приходит, пойдём кататься!"
- Да ты брешешь, - сомневался велосипедист. - А Славка?
- Да разругались они! - убеждал сопровождающий. - Вот на танцульках и разругались, я сам видел, она как раз ко мне причалила и это сказала, а Славка домой попёрся - нога за ногу… Лови момент, Серёня!… А… ой… ё…
Этот многозначительный, но невразумительный набор звуков сопровождающий выпалил, когда они поравнялись с колодцем. Ничего не понимающий Серёня проследил направление его взгляда…
…и увидел, как из-за сруба в торжественном жутком молчании поднимается, неимоверно вырастая, фигура в белом. Две длинных, раскинутых крестом руки словно бы струились в тихом воздухе, похожие на струи тумана. Лица у белого существа не было.
У Олега даже мороз пробежал по коже. Валентина вцепилась в его руку.В наступившей гробовой тишине было слышно, как Серёня икнул… и, не вскакивая на велик, но и не бросая его, словно руки приросли к рулю, бросился опрометью прочь. Цепь слетела и громыхала, как тысяча привязанных к хвосту собаки консервных банок. Он уже скрылся за поворотом тропки,когда до слуха зрителей донеслось истошное - кто знает, почему? -
- Пожа-а-а-ар!!!
Двое парней хохотали у сруба. В кустах на опушке школьного сада тоже царило тихое, но полное веселье. На ходу сматывая простыню, шутники поспешно удалились, а Олег с Валентиной всё ещё продолжали хохотать, только уже в голос - успокаивались, но кто-нибудь повторял: "Пожар," - и хохот пузырьками газировки поднимался откуда-то снизу и выплёскивался через нос бегемотьим фырканьем, что само по себе смешило ещё больше. Наконец девчонка смогла выговорить:
- Пошли отсюда, а то сейчас прилупят дружки Серого, ещё нам достанется…
Спотыкаясь и волоча велики, они двинулись в глубину сада… и тут-то Олег спросил сам себя:
- А сколько времени? - и посмотрел на часы. Был первый час ночи. Наверное, лицо Олега достаточно красноречиво говорило само за себя, потому что Валентина понимающе-сочувственно спросила:
- Ты до скольких отпрашивался? Влетит?
- Не то слово, - в ужасе ответил Олег, - меня, наверное, уже с ментами… с милицией ищут. Ой, ё! Валь, я побегу! Ты там извинись перед ребятами, то, сё… Я побегу!
- Подожди, - Валентина покопалась в седельной сумочке и протянула новенький фонарик. - Батарейки свежие… Луны-то нет. Это всё я виновата… - она вдруг засопела и отвернулась. - Я про время помнила, просто хотела, чтобы… А ты завтра приедешь?
- Ой, завтра - не знаю, - искренне ответил Олег. - Но я приеду обязательно, ты жди. Ну - я полетел!
- Не заблудись! И приезжай! - раздалось ему уже в спину. И потом ещё - совсем тихо: - Извини…
ГЛАВА 13.
Пока Олег мчался через поля - его мучило только одно: стыд перед Князем. Старый лесник либо уже поиски организовал - узнал, что в Марфинке им и не пахло, обыскивает с собаками лесные закоулки, овраги и речку. Стыдно было так, что Олег про себя решил - если Князь решит его отлупить,то пусть лупит.Заслужил. Только бы не вздумал отослать домой или посадить под арест! Но когда Олег въехал в лес, то на смену стыду пришёл страх.
Олег был действительно смелым парнем. Он не боялся ни драк с ровесниками, ни всяких там маньяков и прочих, будучи уверен, что всегда сможет если не отмахаться, то убежать. Но сейчас было не с кем драться и не от кого убегать. Страх был и вокруг и в самом Олеге. Он бесшумно скользил у мальчишки за спиной, и волоски на коже вставали дыбом, тянуло оглянуться и в то же время приходило понимание - нельзя. Можно только жать на педали, втиснув голову в плечи и надеяться,что ДРЕВНЕМУ УЖАСУ нет дела до человеческого существа, едущего через ЕГО, УЖАСА, ночной лес.
Эпизод с привидением уже не казался смешным. В голову полезли кадры ужастиков и прочитанных книг, и страх разросся и приобрёл вещественность. Он похрустывал в кустах и мелькал неподалёку парами красных точек.Олег даже не думал, что может не найти дуб. Какой дуб, доедет ли он до него вообще?! Повернуть? Но тогда - Олег был уверен - его не выпустят из леса. Тут же и набросятся. Кто? Он не хотел думать про это, но откуда-то из глубин даже не сознания, а наследственной памяти лезли образы, которыми, должно быть, пугали друг друга первобытные люди. Но у них, у первобытных, были копья, топоры. Огонь. Их было много. А он один - и даже фонарик боится включить. Ну - ещё есть нож под штаниной.
Наконец и ехать стало нельзя. Олег вроде бы держал правильный курс и, соскочив с велосипеда, повёл его рядом.
Совсем близко с тяжёлым топотом пронеслись несколько теней - так неожиданно,что от ужаса Олег не смог даже вскрикнуть и почувствовал, что ещё немного - и пришлось бы идти дальше в мокрых штанах. Без шуток, на самом деле. Но даже появившийся на секунду стыд был задавлен страхом.
- Пожалуйста, - вдруг сказал Олег, останавливаясь. - Ну пожалуйста, отпусти меня. Я не хочу ничего плохого. Я не делал тут ничего плохого! Мне нравится здесь, но… но только днём. Ночь - это не то как-то… ты только не обижайся…
Он не знал, с кем говорит и почему говорит - просто бормотал, съёжившись и вцепившись в велосипедный руль. А лес - лес… слушал. Да, слушал - иного слова Олег не мог найти. Слушал, присматривался - и мальчишка вдруг понял, что в этом внимании нет враждебности.
Никакой.
- Я… пойду? - спросил он. Лес промолчал, но Олегу показалось, что, если в нём и было что-то недоброе - то сейчас оно юркнуло в овражные норы.Лес был БОЛЬШЕ Страха. Он только позволял этому Страху тут жить, потому что так повелось издревле.
И Лес отпускал мальчишку.
Всё ещё вздрагивая, Олег с опаской двинулся дальше. И неожиданно понял, что ночной лес красив. Светлячки перепархивали, роились среди деревьев. Колоннами огромного древнего храма высились чёрные древесные стволы. Таинственно - но уже НЕ СТРАШНО - шуршали кусты, ухнула сова, а потом - потом где-то очень далеко, но отчётливо, наверное, у опушки хвойного бора, звонко запел лесной жаворонок-юла, который всегда первым подаёт голос в ночном лесу, говоря, что не так уж долго осталось до утра…
Двойной дуб словно сам вынырнул из темноты. Уже совсем спокойно Олег проделал ту же операцию, что и утром - влез наверх, поднял велик из 1964 года, опустил в 2001 и спрыгнул следом.
Тут тоже была ночь. И снова не очень-то добрая. Накрапывал дождь, тревожно гудели деревья. Олег спросил, поднимая велосипед - спросил так, как никогда не спросил бы днём, постыдился бы сам себя:
- Ты здесь? Ты живой… сейчас?
И снова понял - бояться не чего. Лес всё ещё был жив. Он ослабел и устал за прошедшие годы, люди измучили его беспощадностью и жадной, бессмысленной злобой. Но Лес не умер. И узнал мальчишку, не удивился. Слишком много он видел за свою очень долгую жизнь - Русский Лес, один из остатков когда-то великого Дома русского человека,
Его Кормильца, Спасителя, Крепости, Колыбели…
Олег перевёл дух и кинулся навстречу заслуженному наказанию…
…Наказание - спору нет! - было правда заслуженным. Вот только Олег его не получил, потому что, когда он явился на кордон, старым лесником там и не пахло.Короткого осмотра хватило, чтобы Олег понял - Князь вообще ещё не появлялся.
Олег покормил Серого, застоявшегося в конюшне. Переоделся, поел сам. И начал беспокоиться. Шёл третий час ночи, а Князь не возвращался! Первоначальная радость сменилась волнением.
К счастью, разволноваться окончательно Олег не успел. Серый вдруг заржал, ему ответил Туман, послышалась возня Клыка и Бойца - и старик вошёл в дом. Видно было,что он торопился и даже чувствует себя виноватым.
- Беспокоился, что ли? - слегка смущённо спросил он, закрывая дверь. - Уж прости, вышло так… Сейчас, Тумана поставлю и расскажу, а ты, если уж не спишь - псам чего кинь, ладно?
…- Князь, - задумчиво сказал Олег, когда лесник вошёл с улицы окончательно и присел на скамеечку у входа, чтобы разуться, сменить сапоги на толстые носки, в которых обычно ходил по дому, - я сегодня ночью вот выходил… Князь, а лес - он живой?
Лесник не ответил. Только переобувшись, он выпрямился и посмотрел на мальчишку своими яркими глазами из снежно-белых зарослей волос и тихо спросил:
- Понял теперь? Конечно живой. И добрый. Даже слишком добрый…
- Почему слишком? - не понял Олег. Князь вздохнул:
- Я иной раз думаю, Олега - что ему, лесу, стоит-то? Того же убивца лесиной сухой прихлопнуть. Или болото ему под ноги подстелить, гостю дорогому, незваному… А то на наш, человечий, суд - надёжа плохая…
- Их отпустили, - догадался Олег. Князь кивнул:
- А как же… Я и не надеялся, что арестуют. Думал, хоть штраф хороший заплатят! Какое там! Кинули, как корку собаке, посмеялись да и усвистали. Барахло ихнее им вернули чуть ли не с поклонами, на вышитом рушнике! - и Князь грохнул по стене кулаком так,что загудел весь дом. - Убивцам этим! Разорителям! Другой раз увижу - картечью начиню, да и спущу в омут, коли у нас в стране закон за деньги покупают!
- Князь, - сказал Олег серьёзно, - если задумаешь в партизаны уходить - меня с собой бери.
- А пойдёшь? - так же серьёзно спросил Князь.
- Побегу, - сообщил Олег. Лесник улыбнулся, оттаивая:
- Спать ложись, партизан. Завтра так и быть - не буду поднимать тебя, спи, пока спится…
"Сколько проблем, - сонно подумал Олег, укладываясь на раскладушку. - Тут браконьеры… там - председатель-террорист… да ещё этот личный враг с обрезом…" Закачалась перед ним солнечная заводь с искристыми белыми звёздочками лилий, и Олег, успев радостно понять, что придумал отличную вещь, провалился-ухнул в сон.
"Хороший парень, правильный, - думал Князь, ворочаясь в постели. - Нашей породы… День-то прошёл, часок посплю - и пора. Сколько их ещё осталось мне - дней, Лес-батюшка? Помирать вроде и неохота…"
Отродясь незнакомый со старческой бессонницей, лесник заснул почти так же быстро, как и Олег. Только на самой кромке яви и сна он увидел вдруг картинку - давнюю, очень давнюю: Валюшка, дочь Верки Кривощаповой, связной "спецов", катит ему, Князю, навстречу по лесной тропе плечо в плечо, педаль в педаль с Олегом.
Он не забыл этого. Но, проснувшись, рассудил, что это, конечно, было не воспоминание, а просто предсонный морок…
…Подаренный Олегом выходной оказался кстати. Олег проснулся в первом часу дня! Тут с ним такого ещё не случалось - казалось преступлением тратить на сон великолепные утренние часы. Но вчерашние чрезвычайные обстоятельства извиняли - и Олег ещё долго валялся в постели, жмурясь, зевая и потягиваясь изо всех сил. Стоп! А что-то он вчера перед сном придумал такое… какую-то суперкрутую феньку! Ага… ага… стоп! Вспомнил!
Олег отбросил одеяло и засмеялся в потолок
Нет, сегодня он уже никуда не пойдёт. Поздно. Дела нужно начинать с утра, если хочешь, чтобы они были удачными и интересными. А сегодня и правда пусть будет выходной!
Поплескавшись и попрыгав возле умывальника, укреплённого во дворе, Олег сделал разминку. Князя не было на кордоне, да он бы и не удивился - привык, что его дальний родственник, поднявшись, прыгает в трусах по двору, лупцует воздух кулаками и выделывает разные штуки на перерубе сарая, по мере сил используя его вместо перекладины. От ночного дождика не осталось и следа - вовсю лупцевало с неба солнце,и Олег, снова сунувшись под умывальник - чтобы освежиться после разминки - весело прокричал в сторону леса: