Двадцать футов - это высоко. Уилл решил спуститься ещё немного, прежде чем рискнуть. Но тут страшный хвост свистнул в воздухе, и иглы прошлись по макушке мальчика. Через миг он ощутил острую, жгучую боль - ещё три-четыре зазубренных иголки рассекли кожу на его голове; вылетев, как стрелы, из хвоста дикобраза и пробив скальп Уилла. Ясно было, что при следующем ударе он получит пару дюжин ядовитых игл в лицо, руки, глаза… Не колеблясь более, мальчик прыгнул и упал сквозь гнущиеся зелёные ветки. Джо поймал товарища, когда тот почти коснулся земли, и немного смягчил удар, но сам не удержался на ногах, и оба мальчика покатились через кусты. Джо поднялся первым, потирая ушибленную о пенёк голову.
- Придурок, – искренне сказал он, помогая другу встать на ноги. - Что ты делал? Лучше залезть в берлогу старика медведя, чем на дерево старика дикобраза!
Уилл ничего не ответил - он осматривал себя в поисках повреждений. Впрочем, хотя его спина напоминала карту Южной Америки, а руки и ноги были сплошь в царапинах, кости были целы. Удостоверившись в этом, Уилл посмотрел наверх. Дикобраз вернулся на верхушку дерева и продолжил глодать кору, будто ничего и не случилось.
- Чёртов поркусвин! - заорал вдруг Уилл, грозя зверю кулаком. - Я с тобой ещё поквитаюсь!
Вечером, у костра, Джо под оханье и сдавленные стоны Уилла вытаскивал из последнего иголки и рассказывал о неосторожных охотниках, которые лезли за дикобразом на дерево; рассказал и о том, как нашёл однажды у подножия дерева мёртвого индейца, голова и шея которого чудовищно распухли из-за пронзивших их ядовитых игл. Когда Уиллл рассмотрел вытянутые из его кожи иглы, он понял, насколько это страшное оружие. Конический кончик каждой иглы был покрыт множеством мелких зазубрин. Кроме того, иглы заносили в раны яд (и заразу), что Уилл ощутил на себе утром - кожа на голове у него распухла и болела. Джо сказал ему, что дикобразы, бывает, убивают ударами игл волков, рысей и даже ягуаров. А вот илька, или куница-рыболов, запросто ловит дикобразов, и даже, пожирая добычу, глотает приличное количество его отравленных игл безо всякого для себя вреда.
- А есть дикобразов можно? В смысле, людям? - поинтересовался Уилл.
- Да, – ответил Джо, – если голодаешь. И надо крепкий желудок, чтобы его мясо не пошло обратно.
ГЛАВА VI
Владения бобров
Как-то утром Джо и Уилл проснулись, чувствуя себя особенно бодрыми. В августовском воздухе чувствовалась какая-то острота, намекавшая, что холода уже не за горами. Как только краешек солнца появился над Чёрной горой, мальчики кубарем выкатились из своей тёплой постели, исходящей ароматом хвои. За прошедшие дни их крепкие, стройные и коричневые от загара тела совершенно закалились и привыкли к холодку. Неподалёку от лагеря маленький водопадик устроил круглый бассейн в гранитной скале, футов пятнадцати в поперечнике и футов шесть в глубину. В прозрачной золотисто-бурой воде взблескивали спинки форелей, чьим домом был этот водоём. Там, где водопад падал в чашу, белели брызги и пена. Мальчики пользовались этим маленьким водоёмом как личной ванной, и каждое утро ныряли в колко-холодную воду горного ручья. Вот и сегодня они разом прыгнули в воду с покрытого мягким зелёным мхом каменного берега и принялись плавать в крутящейся воде, сами похожие на играющих вокруг них форелей. Немного поплавав, они выбрались на берег и принялись растираться пригоршнями сухого, мягкого сфагнума, который они нарочно запасли и сложили кучкой у своей "ванной" - вместо банных полотенец.
Минуту спустя Джо уже раздувал уголья в очаге, аккуратно сложенном из сухих сучьев граба и бука, а Уилл в это время чистил рыбу - дюжину форелей, которых он прямо голыми руками вытащил из маленькой запруды, где мальчики держали запас из последнего улова. Завтрак начался довольно бурно: началось с того, что Уилл нашёл тонкий и плоский кусок сланца и водрузил его на два булыжника над очагом - вместо сковородки.
- Плохой камень, – прокомментировал его действия Джо.
- Да ну тебя, Джо, – отозвался Уилл. - Смотри лучше: дядюшка Уилл сейчас изжарит рыбку на сковородке, а то надоело всё на вертеле…
- Я смотрю, – кротко ответствовал Джо, но при этом отодвинулся подальше от огня. И только Уиллл положил на раскалившийся камень вычищенную и выпотрошенную форель, и собирался класть вторую, как - бабах! - словно бомба взорвалась: во все стороны разлетелись осколки сланца, куски рыбы и пепел. Уилл упал на спину, дрыгая в воздухе голыми ногами. Поднявшись, он обнаружил, что форель, сланцевая "сковородка" и большая часть очага исчезли. А Джо согнулся пополам в беззвучном хохоте.
- Кто стрелял? - пробормотал поражённый Уилл. Ему понадобилось с полминуты, чтобы понять наконец, что виной всему мягкий камень, в котором было достаточно влаги - когда та превратилась в пар, раскалённый сланец взорвался.
Уилл восстановил очаг и вернулся к проверенному способу готовки - на шампурах из прутьев. Джо меж тем молча сходил к ручью и принёс тонкий и плоский, слегка выгнутый осколок мелкозернистого гнейса.
- Нет уж, сэр, – отказался Уилл. - Можете сами завтра испытывать эту утварь, а я держусь за старые верные шампуры.
Вскоре завтрак был готов. Форель выложили на квадратные куски берёзового луба вместо тарелок и присолили зеленоватым пеплом от коры гикори; и очень скоро лубяные "тарелки" опустели. Последовал десерт - по кварте сладкой черники на брата, и сколько угодно свежайшей, чистейшей воды. Наконец, скауты были готовы к трудам и заботам. Мальчики были в превосходной форме. Организм Джо избавился от последних следов змеиного яда, а у Уилла окончательно зажили царапины и ссадины, заработанные в битве с дикобразом. Этот день они решили посвятить исследованию ручья, поставлявшего форель к их столу.
С милю они шагали по территории, уже хорошо им знакомой благодаря неоднократным походам, посвящённым рыбной ловле. Потом знакомые места закончились, и мальчики оказались у длинного и узкого ущелья - казалось, каменистые холмы рассёк гигантский меч. Из ущелья сквозь густые заросли елей и вырывался их ручей. А дальше, за еловой рощей, блестело широкое водное пространство. Мальчикам пришлось протискиваться сквозь очень плотно стоящие ели, а пройдя через них, они оказались на берегу озера акров в двадцать пять. А в конце этого озера или, вернее, запруды, виднелась плотина добрых ста футов длиной. В основании ширина плотины была пятнадцать футов, в высоту - десять, и состояла из длинных сучьев, толстые концы которых были направлены против течения. Эти концы, казалось, были обработаны тупой стамеской или зубилом. Каждый сук был закреплён горкой глины, и глиной же была покрыта вся передняя часть плотины; из глины торчали концы сучьев.
- Похоже, кто-то строит тут мельницу, – заметил Уилл, оглядывая плотину.
- Могвина, – коротко ответил Джо.
- Это ещё кто?
- Бобр, – объяснил индеец.
- Ты хочешь сказать, что бобрам под силу выстроить такую здоровенную плотину? - недоверчиво спросил Уилл.
Вместо ответа Джо нагнулся, с усилием вытянул из плотины один из сучьев и протянул его Уиллу. Заострённый конец сука словно бы обработали многочисленными ударами стамески, но вдоль поверхности каждого из срезов шла небольшая канавка, как если бы на лезвии той стамески была щербина. Канавка эта отмечала щель между четырьмя оранжевыми, самозатачивающимися резцами бобра, и её можно видеть везде, где поработали эти резцы: так сказать, фирменный знак строителя-бобра. Мальчики поднялись на плотину. Ниже по течению от неё были беспорядочно навалены ветки, со старыми, почерневшими в воде сучьями в основании и совсем свежесрубленными, то есть свежеотгрызенными, наверху; тут и там виднелись ошкуренные колья из осины. Экономные бобры съели кору, а сами колья использовали для укрепления плотины. Противоположная сторона была аккуратно обмазана глиной и выглажена, словно мастерком штукатура.
- Наверное, они это хвостами разглаживают, – сказал Уилл: он помнил длинный, плоский чешуйчатый хвост бобра.
Джо рассмеялся.
- Много глупых рассказов про бобра, – фыркнул он. Бобр, он хвостом ничего не разглаживает. Он шлёпает хвостом по воде, когда ныряет, – сказать другим бобрам, что кто-то идёт. Когда валит дерево, хлопает по земле, сказать, что дерево сейчас упадёт, чтобы другие бобры береглись.
- Полно, Джо, – заспорил Уилл, – скажи ещё, что бобры разговаривают.
- Разговаривают, конечно, – ответил Джо, – не хуже тебя. Только они разговаривают хвостом, а ты языком, – и, кстати, очень много иногда. Бобр, он хвостом разговаривает, плавает, ещё носит сучья и глину между хвостом и лапами, а больше ни для чего. А другая глупая история, – продолжал он, с редким для себя красноречием обличая бобра, – что он высасывает воздух из брёвен, чтобы они утонули. По правде, он их прижимает ко дну глиной.
- А зачем он их прижимает ко дну?
- Чтобы зимой есть кору, – ответил Джо. - Пошли, покажу.
Он повёл Уилла по дамбе, – а по её гребню шла хорошая утоптанная тропа, настоящее шоссе лесного народца и его главная улица. От дамбы по диагонали тянулась канава, или даже канал, фута четыре в ширину и два глубину. Он уходил в лес, прямой как стрела. Вырытые земля и глина были аккуратно сложены в бруствер по краю канавы.
- Это кто-то лопатой выкопал, – заявил Уилл, внимательно осмотрев канаву.
Джо не ответил, вместо этого он повёл товарища вдоль канавы, через подлесок, ко краю рощи дрожащих на ветерке осин. В конце канала несколько деревьев, некоторые из которых были в пару футов в диаметре, были свалены всё тем же "зубилом" с говорящей канавкой на каждом из его следов. Ветки были отделены от стволов, а сами стволы разделены на четырёхфутовые отрезки, сложенные у края канала. Глубокие следы в глинистом склоне показывали, где часть таких "поленьев" была спущена в канал, а позже возле плотины мальчики увидели это дерево, надёжно закреплённое на дне глиной. Джо было нелегко убедить Уилла в том, что всё это - работа бобров.
- Сейчас они вернулись домой, живут тут, – объяснял Джо. А всё лето они путешествуют, играют, ходят в гости, живут в норах на берегу, веселятся. В августе - собираются дома, всю ночь работают, весь день спят, чинят плотину, хатки, запасают еду на зиму.
- Откуда ты про них столько знаешь? - спросил Уилл.
- Ловил их, – отвечал индеец. Однажды поймал большого - семьдесят фунтов. Бобры, они в ловушке тихо сидят, не шумят, не бьются, как рысь или волк. А он попал в ловушку - и стоит в ней, а рукой прикрывает голову… Если ударить, он удар отбивает, и опять закрывается. Вот я однажды поймал молодого бобра. Я его выучил: он за мной ходил, как собака, и спал под моим одеялом, а когда я шёл куда-то далеко, ехал на верху моего заплечного мешка. Когда делал стоянку - он плавал в реке, но когда я свистел - сразу приходил.
- А что с ним стало? - спросил Уилл, потому что Джо замолчал.
- Белый человек застрелил, на шкурку, – коротко ответил Джо и после паузы добавил: - А я выстрелил в белого человека.
- Ты что же, убил его?! - ужаснулся Уилл.
- Нет, ответил его товарищ, – руку только сломал, перебил кость. Пришли ещё белые люди, прогнали меня, я не успел ещё выстрелить.
Мальчики вернулись к плотине и рассмотрели бобровые хатки, которых тут было несколько. Они походили на индейские типи, только меньше. Бóльшая их часть была построена в воде, основание их на несколько футов было ниже поверхности воды, над водой они поднимались на три-четыре фута, а в диаметре были около пяти. Впрочем, одна из хаток была раза в два больше остальных и стояла на довольно глубоком месте. Она была сооружена в основном из очищенных от коры сучьев и брёвен из тополя и стояла на возведённом на дне прочном фундаменте из глины, укреплённой сучьями; в фундамент были заделаны крепкие колья. Эти колья наклонялись к центру постройки и были переплетены ветками и хорошенько обмазаны смесью глины и торфа - в результате, станы хатки были в добрых три фута толщиной.
- Тут живёт их вождь, – заявил Джо, указывая на хатку. - У каждого бобрового племени есть вождь. Он командует, говорит, что надо делать. Иногда уводит бобров через лес - на десять, двадцать или тридцать миль и строит новую колонию, если в лесу пожар или вода пересыхает. У вождя всегда самый большой дом.
Уилл был чрезвычайно заинтересован.
- А что там внутри, и как он туда попадает?
- Два входа, оба под водой. Внутри комната с полом из палок, и сухая постель. А воздух проходит внутрь через дырку на крыше.
Некоторое время Уилл молча рассматривал жилище вождя бобров.
- Слушай, Джо, – вдруг предложил он, – а давай нырнём и всё осмотрим? Ведь старикан нам ничего не сделает?
Джо ухмыльнулся.
- Да вряд ли, – ответил он. Я думаю, вождь ещё не вернулся домой. А даже если вернулся, бобр не станет драться, если только не загнать его в угол.
- Ну так вперёд!
- Глубоко нырять, – возразил Джо. - И далеко. И вход может быть узкий. Можно застрять.
- Ладно тебе заранее трусить, – подзадоривал Уилл. - Где твой азарт? А застрянешь, так я тебя вытащу.
- Ну, давай, – хмыкнул Джо.
Встав на краю плотины, мальчики сделали несколько глубоких вдохов, нырнули и сквозь тёмную воду поплыли ко входу в хатку. С обращённой к берегу стороны к хатке было пристроено что-то вроде пандуса, где были сложены и закреплены глиной брёвна из "продуктовой" кучи. Этот пандус упирался в стену хатки прямо под круглым отверстием футов двух в диаметре. С противоположной стороны хатки был второй, точно такой же, вход. Уилл доплыл до входа первым и на мгновение заколебался. Хотел бы он уметь задерживать дыхание на одиннадцать минут (это - рекорд для бобра)… Но он-то был мальчиком, и воздуха у него оставалось ещё всего на считанные секунды. Что если внутри ход сужается, и он застрянет? Так ведь и захлебнуться можно прежде, чем удастся освободиться. Но тут он подумал, что если он даже не попытается, Джо поднимет его на смех, и сильным гребком он подплыл к норе и нырнул внутрь почти так же быстро, как настоящий бобр. К счастью, оказалось, что ход на всём протяжении широкий и гладкий, и через секунду мальчик оказался в комнатке семи футов в поперечнике. В середине её был устроен помост из палок и глины, на шесть дюймов поднимавшийся над водой и потому совершенно сухой. Ближе ко входу на этой платформе помещалось сухое и тёплое гнездо, целиком сделанное из расщеплённой буквально в стружку древесины. Пообок было устроено ещё одно ложе - из сухой травы и мха. А около обоих входов оставались небольшие пространства, залитые водой. Из щелей между поддерживавшими крышу сучьев в нескольких футах над полом в хатку проникали воздух и свет. Уилл только-только успел вскарабкаться на платформу, как из входного отверстия показалась голова задыхающегося Джо. К несчастью для индейца, владелец хатки в это время почивал на своей моховой постели. И в тот миг, когда Джо выныривал из воды, огромный чёрный зверь метнулся к выходу из хатки. Головы бобра и мальчика столкнулись с громким стуком. Трудно сказать, кто из двоих был больше поражён и напуган. Джо хрюкнул, словно кабанчик на забое, как определил этот звук позже Уилл, а бобриный вождь извернулся и чёрной молнией метнулся ко второму выходу. Один удар перепончатых лап и плоского чешуйчатого хвоста - и бобр, который оказался никак не меньше четырёх футов в длину, исчез в норе. Державшийся за край спальной платформы Джо с выпученными глазами выглядел так забавно, что Уилл от хохота чуть не скатился в воду.
- Добро пожаловать, мистер Кутó, еле выговорил он наконец. - Мистеру Бобру пришлось спешно покинуть нас, поскольку у него назначена деловая встреча, однако он любезно просил меня принять вас. Не желаете ли перекусить с дороги? Может быть, кусочек тополя, или вы предпочитаете в это время дня бук?..