Кто-то все равно "доил" бы его: или охранное бюро под названием "Гриф-стервятник", или "контора" какая-нибудь, вне зависимости от министерства подчинения. Не ФБР же ему, в самом деле, из-за океана выписывать и тут создавать прецедент экстерриториальности для бара и магазина. Все СП, в конце концов, так или иначе кормят отечественных урок - вне зависимости от "масти" последних или вида государственного подчинения.
Да, все у Влада шло нормальненько, со всеми ладил, как вдруг... Со всеми, конечно, это "вдруг" случается, время нынче веселое, директоров самых известных банков, государственных людей "киллеры" убивают.
Мне-то что делать теперь? Когда противники с разных сторон нападают, надо занимать такую позицию, чтобы они друг дружке мешали. Тогда и будешь вести бой с двумя из них, максимум с тремя, одновременно. Дело за малым - знать, откуда и кто нападает.
5
Утром, до завтрака, они немного размялись.
Ограничились тем, что отжались от пола на кулаках. Бирюков, к удивлению Клюева, осилил две сотни отжиманий. Сам Клюев остановился на сто сорока.
- Однако ты зверюга, Николаич, - сказал он полувосхищенно-полузавистливо.
- Ничего, через семь лет, когда тебе тоже стукнет сорок, ты будешь делать то же самое.
- Хм... Это же если мне стукнет, а не меня пристукнут раньше.
- Ты же сам прекрасно понимаешь, что чем меньше ты будешь думать о таком исходе, тем меньше вероятности, что он наступит.
- Это верно, - согласился Клюев, - Пословица "Не буди лиха, и будет тихо" не зря придумана. Ладно, Николаич давай после чаев-кофеев приступим к очередному этапу борьбы за выживание в условиях современного города.
За "чаями-кофеями" Клюев подробно объяснил, как он видит этот "очередной этап".
- Нам надо заполучить одного человека, который ближе всех к Владу был. Если нас не опередили, конечно. Очень жаль, если нас опередили, тогда только и остается, что в глухое подполье уйти. Человек этот - бухгалтерша Влада, она же и первая любовница по совместительству. Влад ей квартиру уютненькую сделал, но официальными узами с ней связывать себя не хочет. Зовут эту даму Рытова Галина Петровна. Пойти к ней придется тебе, Николаич. Меня эти гады наверняка на подходе караулить будут, на километр приблизиться не дадут. Справишься, Николаич?
- Думаю, что справлюсь.
- Вообще-то из тебя классный разведчик получится. Я тебя выучу, слово даю.
- А не староват ли я для этого?
- Помнишь, очень давно ты говорил, что борьбой паука надо начинать заниматься в сорок лет, когда человека ничто уже не может отвлечь? Теперь тебя ничто не сможет отвлечь, в том числе и внешность той особы, к которой ты пойдешь. Бабенке около тридцати, тебе она покажется лет на пять моложе. Значит, так - все время оглядывайся, определи, не "пасут" ли тебя. Когда позвонишь в квартиру Рытовой, сразу скажи ей, что от Клюева, меня она хорошо знает. Скажешь, что я ее очень срочно хочу видеть. Записку я напишу, ты ей сразу передашь, когда она дверь приоткроет. Знатная дверь, сам увидишь. В квартиру тоже не входи на всякий случай, подождешь Рытову на площадке или внизу. Фиг его знает, может быть, там засада уже, хотя это было бы о-очень нежелательно. Но "пушку" ты обязательно возьми, вот этот, ПБ. Назад будете ехать на такси или на "частнике", денег я дам. Галина Петровна привыкли, конечно, на "Форде" своем раскатывать, но пока это, скажем так, совсем не обязательно, а если выражаться определеннее - совсем не надо этого делать.
Бирюков добрался до дома, в котором жила бухгалтер и по совместительству любовница Влада, меняя направление. Он убедился, что за ним никто не следил. Никому он не нужен. Идиотизм, конечно - ехать в автомобиле за переполненным трамваем, в котором он преодолел основную часть пути. Только в дешевых приключенческих фильмах можно такое увидеть. Но все же инструкциям Клюева он следовал неукоснительно, перед подъездом прошелся несколько раз взад-вперед, незаметно оглядываясь по сторонам. Народ все занятой вокруг сновал, суетной, на лицах печать унылой озабоченности. Он и сам, наверное, так выглядел. С трудом верилось, что вчера они с Клюевым попали в такую переделку. А сегодня, при свете апрельского дня, все выглядит спокойно и умиротворенно. Хорошее свойство у человеческой психики - всегдашняя настройка на спокойное, размеренное течение событий.
Он нащупал в кармане куртки пистолет, снял с предохранителя. Вспомнив слова Клюева о том, что из него выйдет классный разведчик, улыбнулся и покачал головой.
Дверь квартиры была на третьем этаже. Бирюков сверился с запиской: правильно, пятнадцатая квартира. Можно было и не сверяться, дверь тут одна такая, знатная, как Клюев выразился. Тяжелая, стальная. Но сделана не топорно, сварных швов не видно, петли выглядят даже изящными, замочная скважина помещается в латунном кружке, дверной глазок тоже блестящим колечком окружен. Номер прикреплен - черные цифры на сверкающем хромовом фоне. Дверь и дверная коробка покрыты каким-то матово-желтым металлом или сплавом. Два праздных вопроса напрашиваются у любого, кто на эту дверь смотрит: сколько все это великолепие стоит и можно ли его прошибить, допустим, из охотничьего ружья двенадцатого калибра.
У Бирюкова подобные вопросы, естественно, тоже возникли, но и еще об одном он подумал: чего стоит обладание кучей денег, если приходится устанавливать такие двери и каждую минуту ожидать событий, подобных тем, что произошли вчера в баре у Влада Рогунова.
Он нажал на кнопку звонка и, к своему удивлению, всего через несколько секунд услышал женский голос: "Кто?" Голос, хотя и мелодичный, приятный, как показалось Бирюкову, дрожал. Неуверенность, тревога - это понятно, раз она за такой дверью прячется, Но и дерганость какая-то, нервозность в тоне Рытовой. "Как у наркоманки или алкоголички. Но Клюев ничего такого не говорил, а уж точно сказал бы, если бы так на самом деле было."
Дверь начала открываться. Вовнутрь. Правильно продумано - хозяин квартиры не должен высовываться наружу, за порог выходить.
- Я к вам от Евгения Клюева, вашего знакомого, - произнес Бирюков заученную фразу. " Почтальон Печкнн блин, принес заметку про вашего мальчика." - Он велел передать вам записку.
За дверью что-то щелкнуло. Наверное, Рытова вставила цепочку в щель. Интересно, какая должна быть "цепочка" чтобы соответствовать этакой махине, весящей больше центнера? Дверь, наконец, раскрылась до такой степени, что Бирюков смог рассмотреть женское лицо в просвете. А цепочки, как ни странно, не было. "Ни фига себе. Для чего же такая броня, если слабая женщина отпирает любому незнакомцу? Что за беспечность? Знает она, что случилось с ее другом? Глаза у нее... Неестественное выражение."
- Вы один? - дрожит, дрожит голос. И бледная Рытова, до майонезного оттенка бледна.
- Один, - Бирюков на всякий случай оглянулся.
- Тогда входите.
И тут случилось нечто странное: Рытова указала глазами влево, в ту сторону, куда должна была пойти дверь. Да, точно, указала. Глаза предупреждали, молили.
Рытова отступила, а Бирюков сделал то, чего даже сам от себя не ожидал - изо всей силы пнул дверь ногой, чтобы через долю секунды почувствовать: он кого-то зашиб стальной громадиной, здорово зашиб.
А в следующее мгновенье он перепрыгнул через порог, схватил Рытову, ощущая, какие у нее слабые и безвольные плечи, и толкнул на силуэт, возникший в полутемной прихожей. Рефлексы остаются рефлексами - человек в прихожей поймал летящее на него тело. И тотчас же получил сокрушительный удар в лицо. Еще совсем недавно Бирюков был в состоянии разбить этим ударом кирпич, подвешенный на веревочке. Теперь этого удара хватило для того, чтобы переносица незнакомца подалась внутрь, словно спичечный коробок. Человек упал на спину, грузно, как сваленная колода, Рытова повалилась на него, продолжая движение по инерции. Среди шума падения тел ухо Бирюкова уловило еще один звук: на паркет упал какой-то небольшой, но тяжелый предмет.
Не поддаваясь искушению узнать, что же это еще стукнулось об пол, Бирюков резко развернулся и движением, многократно отработаны в тренировках, отреагировал на присутствие противника, находившегося в углу, выбрасывая ногу в том направлении и выставляя вперед правую руку для возможного блока или захвата. Ни блока, ни захвата не потребовалось: ушибленный дверью человек только слабо забарахтался на скользком паркете, пытаясь приподняться. Бирюков наклонился к нему, взял за отвороты куртки и вытащил из угла. И тут же почувствовал, как крепкие руки схватили его за рукава. Ощутив рывок, Бирюков в самый последний момент успел увернуться от ноги, направленной ему в живот, и нанести слегка скрюченными пальцами удар в гордо противника. В каратэ этот удар называется нукитэ, то деть, "рука-копье". Бирюкову еще ни разу в жизни не приходилось применять его в драке, а уж тем более в спарринге. Он вообще-то не слишком верил в эффективность этого удара, хотя и тренировал его наряду с остальными. В данном случае автоматизм и сработал, "мышечная память" позволила сделать именно то, что было наиболее применимо в создавшейся ситуации. Бирюкову как-то рассказали баечку о боксере, который, не заметив препятствия под ногами и споткнувшись о него, уже начиная падать... принял боксерскую стойку: левая рука вперед, плечо прикрывает подбородок, локоть правой прикрывает корпус, кулак на уровне нижней челюсти.
Что ж, боксер, наверное, смешно выглядел, а Бирюков из затруднительного положения вышел вполне успешно. Упав на правое колено, он замолотил незадачливому борцу сильный боковой удар по челюсти. Уж очень его разозлило, что этот, ушибленный, вдруг проявил такую прыть. Теперь он не притворялся неподвижным, очухается минут через пять в лучшем случае.
Только убедившись, что с этой стороны опасность больше угрожать не будет, Бирюков занялся упавшим предметом. Пистолет, дуло подлиннее, чем у его ПБ, навинчен круглый глушитель. "Ни фига себе! - Бирюков даже вздрогнул, словно от озноба. - Да ведь он этой игрушкой дырок во мне мог наделать, сукин сын."
"Сукин сын" не подавал признаков жизни, посреди его лица чернело пятно. Рядом сидела женщина в спортивном костюме желтоватого, словно пух недавно вылупившегося цыпленка цвета, и тоже ошарашенно смотрела на тело.
Словно вспомнив о чем-то, Бирюков выхватил из кармана пистолет.
- Сколько их было?! Двое или больше?
- Двое, - прошелестело в ответ.
Он вскочил, поплотнее захлопнул стальную дверь.
- Уфф! - Бирюков шумно выдохнул, чувствуя, что по спине у него Ниагара стекает. - Закройте эти ваши чертовы защелки-задвижки.
Рытова не заставила себя долго ждать, она живо вскочила с пола и быстренько управилась со сложной системой запоров.
- Так, - Бирюков наклонился к тому типу, который раньше прятался за дверью. Сюрприз - он был в бронежилете. Хорошо, что не стал палить в него сдуру, ноль эффекта и перевод патронов, А в кармане куртки у него - точно такая же штуковина, как и у товарища, пистолет с глушителем. Неплохо, неплохо, так они с Клюевым вообще на целый полк вооружения насобирают.
- Вот записка, - он протянул записку Рытовой, - я и в самом деле от Клюева.
- Знаете, я это сразу поняла, - она, кажется, острить пытается?
- Это хорошо, веревку какую-нибудь приволоките или поясок. Да поживее, неровен час этот очухается. - Про "того" он старался не упоминать, словно его вообще не было в квартире.
Рытова принесла капроновую веревку, ждать пришлось совсем недолго. Бирюков перевернул тело на спину. Молодой, лет двадцать пять, стрижен коротко, одет не слишком шикарно, полуботинки только новые, кожаные, фирменные, куртка небогатая, джинсы ношеные. Откуда же эти бравые ребята? Если из "конторы", то его, Бирюкова, дело дрянь. За того, с проломанной переносицей дадут гораздо больше, чем обещал лет десять назад Широков.
Он покачал головой, опять перевернул парня на живот, завел ему руки за спину, крепко связал в запястьях. Потом свободный конец захлестнул вокруг щиколоток, подтянул ноги к рукам, сделал еще пару узлов.
Поднявшись с пола, он скомандовал Рытовой:
- Собирайтесь поживее! Возьмите только самое необходимое.
Бирюков тут же поймал себя на мысли, что, наверное, выражается штампами, как в дешевых приключенческих романах: "мысль работала лихорадочно, он лихорадочно размышлял" и тому подобная дребедень. Но ведь его и в самом деле знобило, будто он озяб. "Ну-ну-ну, - издевательски обратился он к самому себе. - И так ведет себя тип, уверенный в том, что в этой жизни он совсем не нуждается и готов без сожаления расстаться с ней в любой момент."
И разом пришло опустошение. Даже скука.
Он подошел к лежавшему навзничь. Густая темная кровь, стекая по щеке, образовала па паркете небольшую лужицу. Ни на что не надеясь, Бирюков пощупал сонную артерию. Пульса не было. Н-да... Как выражаются в подобных случаях, что и требовалось доказать. И на этом пуленепробиваемый жилет. Не спасший владельца от перелома черепа. В карманах куртки ничего не оказалось - ни денег, ни ключей, ни билетов, ни документов. Мать-перемать, инопланетяне они. что ли?
- Эй, - он не знал, как обратиться к Рытовой. - Мадам, вы скоро?
- Сейчас, сейчас, - послышалось из комнаты. Бодро так произнесено, словно они на вечеринку собираются.
"Вот нервы у бабенки! Или она к подобным представлениям привыкла уже?"
Рытова появилась в прихожей. Платье из темного шелка, кожаная курточка, тяжелая черная сумка из синтетической ткани перекинута через плечо. Туфли на высоких каблуках.
- Далеко вы в такой обуви собрались идти? - хмуро спросил Бирюков.
- У меня здесь вот... еще есть, - она похлопала рукой по сумке.
- Ладно, - он вздохнул. - Слушайте внимательно. - Бирюков сам себе удивлялся, будто со стороны себя наблюдая: спокоен, спокоен, абсолютно спокоен, деловит, распоряжения какие-то отдает. - Сейчас вы спуститесь вниз и как можно быстрее поедете... - он два раза повторил адрес. - Там вас ждет Клюев. Скажите, что Валерий Николаевич следом будет. Если вас кто-то остановит, не вздумайте проболтаться насчет адреса.
Она послушно кивнула.
- Постарайтесь побыстрее добраться, - продолжал Бирюков. - Машину какую-нибудь остановите, лучше такси. Прямо перед домом этого делать не стоит - машину ловить. И вообще, давайте лучше поступим вот как - вы отойдете на достаточно большое расстояние от дома, чтобы я смог видеть вас и убедиться в том, что с вами все в порядке. У вас тут какое-нибудь окно выходит в соседний двор?
- Из спальни. Там лоджия закрытая, - Рытова указала пальцем с наманикюренным ярко-красным ноготком на дверь комнаты, из которой вышла.
- Годится. Идите. Нет, стойте. Адрес повторите.
Она повторила.
Бирюков прильнул к глазку в двери. На площадке никого.
- Идите. По лестнице спускайтесь. Лифт не вызывайте.
Проследив в глазок, как Рытова послушно миновала дверь лифта и стала спускаться по лестнице, Бирюков осторожно проследовал в спальню. Деревянная дверь с богатой резьбой оказалась закрытой. Он было взялся за ручку двери, но тут же отдернул руку, вытащил из кармана носовой платок, обернул им ручку и повернул ее.
Если бы Бирюков не знал ситуации, в которой оказалась Рытова и ее друг, он при виде убранства спальни произнес бы сакраментальное: "Везет же некоторым". Но сейчас у него в сознании, как рондо, прокручивался обрывок песенки: "Огурчики соленые, а жизнь пошла хреновая." Осложнилась жизнь, что и говорить. Неслышно ступая по роскошному толстому ковру кремового цвета, Бирюков прошел к двери на лоджию, так же обернув ручку платком, дверь открыл. Минуты через три Рытова возникла в поле его зрения. Она пересекла дворик, пошла вдоль глухой стены стоящего напротив дома. Перед тем, как свернуть за угол, обернулась и помахала рукой.
"Мадам хладнокровны или бывали уже в подобных переделках? Но в любом случае истеричкой ее не назовешь, как мне раньше показалось. И вообще она весьма неплохо выглядит. Клюев весьма точно описал в нескольких словах: выглядит лет на пять моложе истинного возраста. Однако мне пора исчезать."
Когда Бирюков уже выходил из спальни, возникший позади звук .заставил его вздрогнуть. Тьфу, черт, телефон! Аппарат в стиле ретро, под модель начала века. Накрыв трубку платком, Бирюков осторожно поднес ее к уху.
- Алло! - голос низкий, хриплый, скрежещущий даже какой-то. Так и видится на том конце провода мужчина крупный, в годах, злоупотребляющий спиртным, неисправимый курильщик.
- Да, - Бирюков постарался говорить тоже сдавленно-хрипло, максимально искажая голос.
- Семен? - спросил голос в трубке.
- М...м, - ответил Бирюков.
- Семен, еть-мать, отвечай, какого ты хера молчишь?
Бирюков положил трубку на рычаг, быстро вышел из спальни. Подходя к стальной двери, он еще раз проверил, как связан тот из незваных гостей Рытовой, который остался в живых. Нормально связан, надежно. В себя еще не пришел, а если и пришел, то вида не подает. Правильно делает. Кого же из них Семеном зовут?
Тщательно протерев платком те места на входной двери, которых он мог касаться, Бирюков прикрыл за собой стальную махину и устремился к лестнице. Никто не встретился когда он спустился, только у входа в подъезд малевали цветными мелками что-то на крылечке мальчонка лет пяти, одетый в яркую оранжевую курточку и его сверстница в синем комбинезоне.
Стараясь не оглядываться слишком часто, Бирюков быстро пошел по улице. Пройдя три квартала, он свернул, вышел на параллельную улицу, поискал телефон-автомат. Это отняло у него довольно много временя - четыре телефонных аппарата были без трубок, у одного покорежен диск, один молчал, только в трубке седьмого слышался обнадеживающий гудок.
Набрав номер своего квартирного телефона, Бирюков сразу услышал голос Клюева.
- Рытова уже добралась? - вместо приветствия спросил он.
- Да. Полный порядок. Дуй до хаты, Николаич.
Не позже, чем через полчаса Бирюков переступил порог своей квартиры.
- Слушай, Николаич, я ведь недаром говорил о твоих способностях. Мне Галина порассказала о твоих действиях. Ты прямо-таки матерый диверсант, честное слово. Два-два, выходит, ничья пока, - Клюев скалился, словно речь шла о счете в какой-то безобидной игре.
- Во-первых, два-один в твою пользу. В моем случае один все же дышит. А во-вторых, у меня случился заурядный фулл-контакт, уж этому я как-то обучился лет за двадцать.
- Николаич, я тебя уверяю, - даже не у каждого десятого фулл-контактера такое получилось бы, - не унимался Клюев.
- Женя, - Бирюков поморщился, - ну, не время сейчас, наверное, о ерунде судачить. Мы же не пацаны, узревшие в первый раз по "видику" Чака Норриса. Все очень серьезно. Ты погляди, что у этих ребят с собою было! Это "стечкин", да?
- Да, Николаич, он самый. Калибр девять миллиметров, магазин двадцать патронов, - Клюев кивнул, взял в руки пистолеты и стал их разглядывать.
- Но ты же знаешь, у кого "стечкины" на вооружении.
- Знаю.
- И жилеты на них были пуленепробиваемые.
- Успокойся, Николаич, ос. Ecли бы ты повнимательнее изучил эти игрушки, то заметил бы, что на одной из них номер стерт. То, что "макары" гуляют по всей Руси, тебя не удивляет? Нет. Обычное дело. То же и со "стечкиными". Ты их обыскивал? Еще боекомплекта при них не было?
- Не было.