И он прошёл мимо: рисковать нельзя - можно погибнуть из-за двух слов, если даже эти слова означают всего-навсего обыкновенное картофельное пюре!
Канареечка (а это был он) приблизился к изнывавшему в ожидании Бугемоту и спросил безнадёжным тоном:
- Скажите, где здесь можно купить сардельки?
Бугемот сжал кулаки, набрал в грудь побольше воздуха, напряг весь свой разум и отчётливо, почти по слогам, выговорил:
- Сардельки здесь не продают, но есть замечательные сосиски.
И оба агента так громко и так облегчённо вздохнули, что стоявший вдалеке Мяу услышал и оглянулся на них.
- А кто это? - кивнув в его сторону, спросил Канареечка. - У него сосиски, но с картофельным пюре.
- Я виноват, - объяснил Бугемот. - У меня с языка "пюре" сорвалось, и у него потом. Иди договорись.
Вскоре они втроём сидели на укромной полянке.
- Мы влипли в историю, - мрачно заговорил Бугемот. - ЫХ-три нуля специально нас запутал. Голову даю на отсечение, что я разговаривал с ним и пароль я сказал правильно, а он не захотел отвечать. За нами наверняка уже следят.
- Через двадцать один час семнадцать минут я могу сматываться домой, - пропищал Канареечка. - Надоело мотаться без дела.
- Я тоже уверен, что мы попались, - промямлил Мяу. - Я вот нисколько не удивлюсь, если сейчас услышу: "Руки вверх!"
И раздался голос:
- Руки вверх!
Бугемот мгновенно исчез в куче хвороста. Канареечка белкой взлетел по стволу дерева. Мяу нырнул в кусты. На полянку выскочил мальчик, крикнул:
- Руки вверх! С места не двигаться! Стреляю без предупреждения и без промаха!
И пробежал дальше.
Не скоро отдышались насмерть перепуганные шпионы. "Руки вверх!" - да ещё прозвучавшие совершенно неожиданно, самые страшные для шпиона слова. Потому-то агенты и не обратили внимания на то, что голос был детский.
Мяу вернулся весь белый, еле слышно промямлил:
- Вот… это… пистолет… ведь… потерял… эх…
Шпионы схватились за головы - каждый за свою.
- Да, действительно пюре получается, - мрачно сказал Бугемот. - Ты бы лучше башку потерял! Вместе с головным убором! Ха-ха…
- А какой дурак придумал спрашивать о сосисках и сардельках в лесу? - разозлился Мяу. - Нарвись мы на догадливого человека - и перехватали бы нас, как кроликов!
- Надо искать пистолет, - жалобно пропищал Канареечка. - И что у вас за привычка вечно лаяться? И как тебя угораздило потерять оружие? Чему тебя только учили! Агент ещё называется!
- Я споткнулся, - объяснил Мяу, - взлетел в воздух, перевернулся несколько раз, встал на голову, опрокинулся на спину, потом побежал… сунул руку в карман… тю-тю!
- Нам нужно выбрать главного, - очень мрачно предложил Бугемот. - Иначе никакого порядка не будет. Будет одно сплошное пюре.
- Главный у нас есть, - возразил Канареечка. - ЫХ-три нуля. Никто его пока ещё не отстранил. Он может объявиться в любой момент. А нам никто не давал права командовать.
- А где же этот знаменитейший, сверхопытнейший, самый заслуженный ЫХ-три нуля? - совсем мрачно спросил Бугемот. - Он трус и предатель, я уверен. Шеф всё равно прикажет убрать его.
- Помогите мне найти пистолет! - взмолился Мяу. - Вдруг его кто-нибудь найдёт?!
Шпионы ползали на четвереньках по парку не меньше часа. Пистолета нигде не было.
- Только без паники! - рявкнул Бугемот, когда агенты снова собрались на укромной полянке, и Мяу громко зашмыгал носом. - Пора прощаться. Рации включать через каждые полчаса.
- Я ещё здесь останусь, - сказал Мяу. - Ещё поползаю. Не мог же он сквозь землю провалиться!
Глава № 10
Шпионский пистолет находит Толик Прутиков
Да, конечно, пистолет не мог провалиться сквозь землю. И напрасно агент Мяу ползал на четвереньках, ощупывая каждую травинку.
Пистолет нашёл Толик Прутиков. Он с ребятами играл в шпионов, все отправились домой, а Толик решил ещё потренироваться немного. Он бегал по парку, ползал, лазал по деревьям, прятался в кустах и кричал:
- Руки вверх! Ни с места! Стреляю без предупреждения и без промаха!
Один раз ему даже померещилось, что своими криками он вспугнул несколько человек, которые разбежались перед самым его носом.
Эх, если бы знал Толик, что шпионы, настоящие шпионы в количестве трёх штук испугались его!
Но зато он нашёл настоящий пистолет. Когда Толик увидел его в траве, то чуть не заорал от восторга. Схватив пистолет, он бросился бежать сломя голову, и просто удивительно, что он не разбил эту голову ни об одно из деревьев!
И лишь выскочив на обочину шоссе, Толик сообразил, что нельзя же бегать с настоящим пистолетом в руках, а тем более ехать так в автобусе. Куда бы спрятать оружие? Ведь на Толике были всего лишь трусы, безрукавая майка да кеды.
Размышляя о том, куда бы спрятать пистолет, он и не подумал, что надо о такой находке сообщить милиционеру или военному человеку.
Но вот так у нас всегда и бывает: шпионов ловить мы горазды, а обыкновенная сообразиловка часто и не работает. Если в парке средь бела дня валяется пистолет, то ведь можно сообразить, что тут дело нечисто?
Да и зачем Толику пистолет, если он даже и стрелять из него не умеет? Он ведь думал, что стрелять надо, как в кино, по его мнению, стреляют: нажал там что-то и бах-ба-бах! Если бы так могло быть, то пистолет давным-давно уже сам выстрелил бы.
Помните, что Толик мечтал поймать шпиона сам, как говорится, своими собственными руками, чтобы считаться выдающимся человеком?
Толик снял майку, завернул в неё пистолет и сел в автобус. Сидел он в автобусе и весь сиял: ведь теперь он любого шпиона раз и - руки вверх!
До того ему замечательно было, что он и билет забыл купить, хотя шесть копеек в карманчике трусов имелось.
- Граждане, приготовим билеты для проверки общественным контролёром! Водитель, двери без моего сигнала не открывать!
Бросившись к кассе-полуавтомату, Толик и натолкнулся на общественного контролёра - тётеньку Анну Дмитриевну.
Тётенька очень обрадовалась:
- Есть один заяц!
- Вовсе не заяц я! Честное слово, не заяц я! - взмолился Толик. - Просто забыл! Вот денежки! Ровно шесть копеечек!
- Денежки свои, шесть копеечек своих, оставь при себе, - весело сказала тётенька общественный контролёр. - А мы с тобой сойдём на конечной остановке и отправимся в милицию. Там составим акт. Вызовут одного из твоих родителей. Он заплатит за тебя штраф. Дома тебе будет соответствующее наказание, а мне соответствующий почёт.
Не мог же Толик сказать ей, что забыл купить билет из-за того, что настоящий пистолет нашёл, от радости размечтался и…
- Тётенька, а тётенька! - позвал он. - Даю вам честное слово, что никогда безбилетным зайцем не ездил! Вот первый раз, да и то случайно!
- Чтобы этого с тобой второй раз случайно не случилось, миленький ты мой, - ласково ответила тётенька общественный контролёр, - придётся одному из твоих родителей заплатить за тебя причитающийся законный штраф.
Её стали уговаривать почти все пассажиры: дескать, на весь автобус всего один заяц, да и не заяц, а зайчик ещё, да и тот билет купит, дескать, такого и простить можно.
Но она радостным голосом объявила, что если зайцев, а тем более маленьких, отпускать подобру-поздорову, тогда им, общественным контролёрам, делать будет нечего. А если им делать будет нечего, то их, общественных контролёров, тоже отпустят подобру-поздорову на все четыре стороны. А если их отпустят, то зайцев разведётся видимо-невидимо и они со временем выживут всех честных пассажиров.
И ещё она объяснила, и ещё более радостным голосом, что в воспитательной работе с подрастающими детьми надо умело и разумно сочетать методы поощрения с методами наказания. В данном случае она умело и разумно применяет именно метод наказания.
Толик прижимал к груди завёрнутый в майку пистолет и размышлял о том, как удивительно плохо всё устроено на этом белом свете! Вот пистолет нашёл настоящий - оружие, просто необходимое для задержания настоящего шпиона, - и вдруг из-за какого-то пустяка, из-за тётеньки общественного контролёра с ласковым и весёлым голосом, всё летит вверх тормашками!
Да и не то страшно, что дома попадёт, там ещё бабушка всегда имеется на всякий случай, а то ужасно, что в милиции-то пистолет всё равно обнаружат и обязательно отберут.
Надо - сбежать!
Во что бы то ни стало надо улизнуть любым способом!
- А чего это ты голый ездишь? - спросила тётенька общественный контролёр. - Майку почему скомкал?
- Жарко очень, - ответил Толик, - много бегать пришлось. А дома мне здорово попадёт. Бабушка горько плакать будет. Она всегда горько плачет, когда мне зря попадает.
- А часто тебе зря попадает?
- Да почти всегда зря. Бабушку уж очень мне жалко.
- Я бы тебя отпустила, - призналась тётенька общественный контролёр. - Но я план по зайцам уж который месяц не выполняю. Все выполняют, одна я, Анна Дмитриевна, ещё ни одного зайца не поймала и не оштрафовала. А у нас через четыре дня торжественный вечер. Да ещё с духовым оркестром. Всех будут хвалить, а меня даже не поругают. Потому что пенсионеров критиковать нельзя: очень уж мы обидчивы. А хвалить меня не за что. А вот приведу я тебя в милицию, одного из твоих родителей оштрафуют, - голос её стал совсем ласковым, - тебе дома попадёт, бабушка твоя горько поплачет, зато мне, Анне Дмитриевне, почёт на торжественном вечере с духовым оркестром. Понимаешь?
- Я-то понимаю. Вы поймайте меня завтра, Анна Дмитриевна! Какая вам разница? Я ещё двоих товарищей позову. Будет у вас целых три зайца. Вам за это три почёта. Понимаете?
- Что-то не очень…
- Да ведь три зайца - это в три раза больше, чем один! А мы вам завтра втроём попадёмся. Мы и деньги на штраф принесём, чтобы родителей не беспокоить. Три штрафа! Три!
- Деньгами-то я вам и сама помогу, - задумчиво проговорила Анна Дмитриевна. - Мне ведь не деньги нужны, а почёт. А почёта мне не будет, пока я плана по зайцам не выполню. Всё! Приехали. Конечная остановка. Не вздумай бежать, миленький, - ласково предупредила она и показала милицейский свисток раза в четыре больше обычного.
- Отпустите вы меня! - жалобно попросил Толик. - Завтра мы вам втроём попадёмся! Три почёта вам будет!
Тётенька общественный контролёр отрицательно покачала головой, но пообещала:
- Ещё подумаем. Торопиться не будем. Всё взвесим, прикинем, потом ещё раз подумаем.
- И думать тут нечего! - Толик с трудом удержался, чтобы не сказать чего-нибудь грубого. - Меня не жалеете, бабушку мою пожалейте! Она ведь тоже пенсионерка! Плакать ведь она будет! Может быть, даже зарыдает! И всё из-за вас!
- Значит, с нервами у неё плоховато, - сочувственно объяснила тётенька общественный контролёр. - Пусть по утрам холодный душ принимает. Это очень укрепляет нервную систему.
Они вышли из автобуса и зашагали по дорожке городского сквера.
"Что же делать?! Что же делать?! Что же делать?! - чуть не кричал Толик. - Вот вредная старушенция! Свалилась на мою несчастную голову!.. Но я что-нибудь, да придумать должен! Она ещё пожалеет…"
- Предложение твоё деловое, - сказала тётенька общественный контролёр, - но рискованное. Присядем давай. - Она села на скамейку, не выпуская из рук милицейский свисток, и думала, шевеля губами, подсчитывая что-то.
И Толик тоже думал, но в руках у него был не милицейский свисток, пусть раза в четыре больше обычного, а - пистолет. Придётся, видимо, им воспользоваться!
"Уйти бы куда-нибудь, - торопливо прикидывал в уме Толик, - там я вынимаю пистолет… и требую… то есть приказываю… А если она не поверит, что пистолет настоящий? Тогда что делать?"
На всякий случай он ещё раз сделал попытку разжалобить тётеньку общественного контролёра и самым нежным голосом, на какой только был способен, заговорил:
- Три зайца у вас завтра будет. Три штрафа. Три почёта. Отпустите вы меня. Честное-пречестное слово, не обману. Если удастся, четырёх зайцев приведу. А?
- Не верю я тебе, миленький, - ласково сказала Анна Дмитриевна, - и права не имею верить. Какой же я тогда общественный контролёр, если зайцу поверю? Идём в милицию, а завтра товарищей приводи. О штрафе не беспокойтесь. Сама за вас деньги внесу. Только попадитесь.
- Руки вверх! - в отчаянии приказал Толик, вытащив пистолет и направив дуло прямо в нос Анне Дмитриевне. - Ни с места! Я стреляю без предупреждения и без промаха! Я агент иностранной разведки крупной державы! Заброшен в ваш город для выполнения опасного задания! Если вы, бабушка…
- Не бабушка я ещё…
- Неважно! Если вам, пока вы ещё не бабушка, дорога жизнь, не шевелитесь, не двигайтесь с места, не свистите в свой свисток десять минут! Не вздумайте выдавать меня! Моя пуля найдёт вас повсюду!
- Не боюсь я тебя… Не боюсь я тебя… вот нисколечко… - торопливо бормотала Анна Дмитриевна, оглядываясь по сторонам. - И пистолетик у тебя игрушечный… И не агент ты, а второгодник какой-нибудь… А я сейчас милицию вызову… тут тебя и…
- Стреляю без предупреждения и без промаха! - тряся пистолетом перед её носом, хрипло крикнул Толик. - Моя пуля найдёт вас повсюду!
Держа пистолет в вытянутой руке, Толик попятился.
Не успел он скрыться в кустах, как общественный контролёр Анна Дмитриевна с такой силой начала дуть в свой свисток размером в четыре раза больше обычного, словно это была боевая труба.
Глава № 11
Общественный контролёр Анна Дмитриевна в обществе двух шпионов. ЫХ-000 пытается стать человеком
ЫХ-000 побрился, причесался, уложил вещи в чемодан, включил рацию и передал в эфир:
- "Фруктам-овощам". Потерял всякую возможность действовать. Окружён со всех сторон. Видимо, гибну. Работайте самостоятельно. Старшим назначаю Бугемота. Скоро нам всем каюк. ЫХ-000.
Он передал это сообщение в эфир несколько раз. Пусть приятели-предатели выкручиваются сами, а задания им всё равно не выполнить. Полковник Шито-Крыто лопнет от злобы. А ему, Фонди-Монди-Дунди-Пэку, пожилому человеку, надоело трястись от страха. И пусть не носить ему мундира с погонами, орденами и медалями, зато он отныне будет жить по-человечески.
Сядет он в поезд, уедет на берег южного моря, снимет там комнату в доме, где много детей, станет с ними во все игры играть, кроме игры в шпионов.
И теперь он, кстати, уже не ЫХ-000, не Фонди-Монди-Дунди-Пэк. В паспорте у него значится: Иван Иванович Иванов.
С чемоданом в руке он довольно спокойно шагал к вокзалу, раздумывая о том, что на первый, как говорится, случай он нашёл неплохой выход из положения. Конечно, полковник Шито-Крыто будет его разыскивать, искать он умеет, ну, а мы умеем прятаться.
Но он и сам не заметил (проклятая шпионская привычка - действовать по секретной инструкции!), как оказался в сквере на условленной скамейке.
Тут же рядом сразу плюхнулся Бугемот, да так плюхнулся, что едва не опрокинул скамейку. Сидел он, сидел, пыхтел он, пыхтел и мрачно спросил:
- Вы, случайно, не знаете, когда играет "Спартак" с "Динамо"?
"Поручили ему ликвидировать меня или нет? - пронеслось в голове Фонди-Монди-Дунди-Пэка. - Главное, чтобы он не догадался, что я - это я".
Иван Иванович Иванов на вопрос ответил вопросом:
- А какое "Динамо" вы имеете в виду?
- Обыкновенное "Динамо". Футбольную команду.
- В первенстве страны участвует, к вашему сведению, несколько команд под названием "Динамо", - любезно объяснил Иван Иванович Иванов. - Какая именно команда вас интересует? Московская, киевская, минская…
- Я спортом не интересуюсь, - пробурчал Бугемот, - я больше люблю сардельки. Понимаете, я больше люблю сардельки!
- А я обожаю сосиски, - с улыбкой ответил Иван Иванович Иванов. - И обязательно с картофельным пюре.
- А я пюре ненавижу, - сквозь зубы процедил Бугемот, и по лицу его было видно, что он мучительно что-то соображает. - Ненавижу я пюре! - очень мрачно повторил он. - И сосиски ненавижу! И футбол ненавижу!
- Почему же вы спрашиваете о футболе вот уже второй раз?
- Потому что меня просили спросить. Понимаете? Меня просили спросить: вы, случайно, не знаете, когда играет "Спартак" с неважно каким "Динамо"?
"Он от меня не отстанет, - подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, - надо мне от него как-то отделаться". А Иван Иванович Иванов недовольно сказал:
- Если вы, гражданин, лишку выпили и заговариваетесь, то ступайте себе домой, а то вон невдалеке где-нибудь наверняка милиционер имеется.
- Извиняюсь, простите, извините, - испуганно пробормотал Бугемот, но не двинулся с места, только запыхтел ещё громче.
"Значит, он уже приставлен следить за мной, - подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, - нагонит в безлюдном переулке - и пулю мне в затылок. Или две, для верности".
Бугемот же был абсолютно убеждён, что перед ним, вернее рядом с ним, не кто иной, как руководитель диверсионной группы "Фрукты-овощи". И хотя Бугемот совершенно запутался в этих "Динамо", сосисках, сардельках и особенно в картофельном пюре, он, как говорится, всей своей шпионской шкурой чувствовал, с кем имеет дело.
Но поведение ЫХ-000 было настолько непонятным, что Бугемот потерял всякую рассудительность вместе с бдительностью. В страшном нетерпении, стремясь как можно скорее и во что бы то ни стало выяснить обстановку, он отломил прутик и на песке нацарапал:
ЫХ-000.
"Вот болван! - подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк. - Как бы мне от него улизнуть?"
И пока Иван Иванович Иванов спокойно сидел и не смотрел на песок, словно там было нацарапано неприличное слово, Бугемот весь испыхтелся, словно бежал в гору и нёс на себе Бугемота вроде себя.
Вдалеке раздался милицейский свисток. В другое время шпионы не обратили бы на него и малейшего внимания, а сейчас их затрясло от страха, словно они были не агенты, а жулики-карманники. Бугемот так заподпрыгивал на скамейке, что она имела право развалиться в любой момент.
А трели милицейского свистка были всё ближе и ближе, всё громче и громче.
Бугемот и ЫХ-000 тряслись и тряслись. Только один успокоится - другого забьёт мелкой дрожью. Так можно было и мозги вытрясти! Поэтому агенты вцепились руками в скамейку, чтобы унять дрожь, сжали зубы и - замерли.
Кто-то сзади приближался к ним, ломая кусты и оглушительно свистя в милицейский свисток.
- Спартак… Динамо… Спартак… Динамо… - бормотал ЫХ-000, пытаясь вспомнить что-то очень важное. - Спартамо… динаспар… такдина… амоспар… так!.. так!
- Сосиски, сардельки! Сосиски, сардельки! - бормотал совершенно обескураженный Бугемот. - Сосельки! Сароски! Перю! Рюпо! Пюро! Пере! Пюре!
От страха они не слышали друг друга и не смотрели друг на друга.
- Граждане, граждане! - раздался сзади радостный голос. - Вы тут случайно шпиона не видели? Маленький такой, с пистолетом, в одних трусах чёрных, в руках майка жёлтая, а?
- Нет, нет, никакого шпиона мы не видели! - торопливо ответили шпионы.
На скамейку между ними села тётенька общественный контролёр Анна Дмитриевна. Она тяжело дышала и мелко тряслась - это оттого, что скамейка подпрыгивала.