- Ты думаешь, молодость определяется только возрастом?
- Нет, я понимаю: молодость духа и тому подобное… Но все-таки, согласитесь, у нас побольше оснований бояться здешних мест. Кому хочется я шестнадцать лет стать безобразным.
- Вот о чем ты заботишься! - усмехнулся Андрей Иванович. - А я думал, тебе жаль силу и мужество.
- Ну, это само собой. Но неужели вы хоть сколько-нибудь верите в эти сказки?
Андрей Иванович снова стал серьезным.
- Видите ли, друзья… Народ создал много удивительных легенд и поверий. И чаще всего бывает так, что в основе их лежит какой-нибудь достоверный факт. Я, конечно, не верю в существование духов. Но почему именно Вая привлекла внимание здешних людей? А между тем позднее я узнал, что легенд о реке Злых Духов, как называют Ваю местные жители, сложено очень много, и все они трактуют примерно одно и то же, вера же в эти легенды здесь исключительно велика. Когда я предложил тому рабочему отправиться со мной на Ваю, он отказался наотрез, и не только отказался, но стал всячески уговаривать меня ни в коем случае не ходить в это гиблое место.
Да что там говорить о местных жителях! Недавно я узнал, что в долине Ваи как-то побывал отряд топографов. Они сделали там много интересных фотоснимков, а когда возвратились на базу и стали их обрабатывать, оказалось, что все их пленки совершенно черные…
- Да они просто взяли с собой испорченную пленку! - перебил геолога Валерий. - У меня тоже был такой случай.
Андрей Иванович пожал плечами:
- Может быть и так, но может быть и не так…
- Что же, по-вашему, это злые духи засветили пленку? - вмешался Алексей Михайлович.
- А что же, по-вашему, - в тон ему ответил Андрей Иванович, - это случайно, что наш самолет не смог перелететь через Ваю и свалился неподалеку от ее берегов?
- Ну знаете ли!.. - засмеялся летчик. - Это уж слишком!
Вслед за ним засмеялись и остальные, но смех получился натянутый. Последнее замечание Андрея Ивановича заставило всех невольно поежиться и посмотреть в потемневшие окна, где смутно вырисовывались мрачные неподвижные гиганты.
- Ну, это я, конечно, пошутил, - сказал Андрей Иванович с улыбкой. - Но какая-то тайна все-таки окружает реку Злых Духов, и я совершенно согласен с Петром Ильичей и Сашей: уйти отсюда мы успеем всегда. А сейчас, уж коль мы оказались здесь, мы должны попытаться разгадать эту тайну.
Все молчали.
Андрей Иванович поднялся:
- И я совершенно уверен, что с таким обеспечением, - он обвел руками многочисленные тюки и ящики, - да с такими помощниками, - он подмигнул притихшим ребятам, - мы обязательно ее разгадаем.
Но ребята по-прежнему молчали. Враждебная тайга угрюмо смотрела на них из всех окон, и кто знает, как она встретит непрошеных пришельцев.
На следующий день, рано утром, небольшой отряд в составе Андрея Ивановича, Петра Ильича, Валерия и Саши отправился к северу, на поиски реки Ваи. Накануне было решено, что там, на берегу Ваи, следует создать временную базу экспедиции, переправить туда часть грузов и уже с этой базы начать изучение таинственной реки Злых Духов.
Со смешанным чувством любопытства, гордости и страха вступили мальчишки под мрачные своды сомкнувшихся над головами деревьев. Они шли по земле, на которую, может быть, никогда еще не ступала нога человека, а где-то впереди ждала их река, одно название которой вселяло панический ужас в души бывалых охотников.
Невольно то и дело оборачивались они назад, где между деревьями еще виднелись очертания упавшего самолета. Неподвижный, беспомощно прижавшийся к земле, он стал уже по-домашнему уютным и родным. Однако скоро исчез из глаз и самолет. В последний раз блеснули стекла его кабины. И вот уже со всех сторон обступила их суровая молчаливая тайга…
Вначале идти было нетрудно. Деревья словно нарочно расступались перед ними. Под ногами приятно похрустывал мягкий моховой ковер. Комары не осмеливались даже приблизиться к смазанным рипудином лицам.
Но вот путь им преградила поваленная ветром пихта. Мальчишки перепрыгнули через нее, не сбавляя ходу. Через несколько шагов - новое препятствие: огромная полусгнившая ель, словно какое-то страшное чудовище, ощетинилась во все стороны острыми сухими сучьями. Мальчишки невольно остановились.
- Ну, что же встали? Прыгайте! - засмеялся Петр Ильич.
Но перебраться через ель оказалось не так-то легко. Цепкие сучья хватали за одежду, царапали руки, сбивали на сторону тяжелый рюкзак.
За этой елью их ждало другое поваленное дерево, за ним еще и еще… А вот и целый завал из гигантских стволов, переплетенных колючими сучьями, встал на пути маленького отряда.
Андрей Иванович сбросил с плеч рюкзак:
- А ну, друзья! Берите-ка топоры!
Лес огласился веселым стуком. Через несколько минут завал остался позади. Отряд двинулся дальше.
- Недаром никто не ходит на эту проклятую реку… - проворчал Валерий, смахивая пот с лица.
- Так это обычное явление для тайги, - заметил Петр Ильич, поправляя очки. - Бывает и хуже!
- Да, это еще цветики! - улыбнулся Андрей Иванович. - Дальше будет веселее…
Но лес стал вдруг редеть. Стало светлее. А мягкий моховой ковер под ногами начал покачиваться, как огромный пружинный матрац.
Андрей Иванович остановился.
- Пойдем друг за другом, - сказал он коротко.
Отряд вытянулся в цепочку. Движение его замедлилось. Шедший впереди Андрей Иванович внимательно ощупывал каждый шаг. Вдруг тонкие фонтанчики воды брызнули из-под его ног. Геолог резко свернул в сторону:
- Придется обходить.
- Да, впереди болото, - согласился Петр Ильич.
Отряд свернул вправо. Вскоре над их головами снова сомкнулись темные вершины, а на пути опять ощетинились сучьями огромные поваленные ели.
Стало жарко. Обильный пот, ручьями стекавший с лиц, постепенно смыл весь рипудин, и тучи комаров набросились на них, как беспощадное пламя пожара.
- Наденьте накомарники! - посоветовал Петр Ильич.
Но в накомарниках стало еще жарче. Страшно хотелось пить. Мальчишки потянулись было к флягам, но Андрей Иванович резко остановил их:
- Ни в коем случае! Идти будет еще труднее.
Саша и Валерка начали отставать. Такая дорога, да еще с увесистым рюкзаком за плечами, была им явно не по силам. Кружилась голова. Болели спина и плечи. А груды поваленных деревьев все громоздились и громоздились на пути. Словно какой-то великан нарочно бросал им под ноги эти огромные колючие бревна…
Мальчишки уже не перепрыгивали и даже не перелезали через них. Они просто переваливались через эти завалы, как переваливались бы набитые соломой мешки.
Вдруг лес как-то сразу расступился, и широкая прогалина, покрытая яркой сочной травой, открылась перед утомленными путниками.
- Наконец-то! - воскликнул радостно Валерий и первым бросился на светлую зеленую поляну.
- Куда?! - остановил его Андрей Иванович, хватая за рукав.
Валерий нехотя попятился назад..
- Надо же отдохнуть, Андрей Иванович. Такой прелести во всем лесу больше не встретишь.
- Такой прелести! - Андрей Иванович взял с земли увесистую корягу и с силой бросил ее на ярко-зеленый ковер поляны. Там что-то хлюпнуло, и брызги грязно-бурой воды разлетелись во все стороны.
Мальчишки ахнули. Под изумрудно-зеленой травой таилось коварное болото.
Отряд круто свернул в сторону.
- Больше всего, друзья, бойтесь в тайге таких открытых зеленых полян. - Андрей Иванович посмотрел на часы. - А отдохнуть действительно пора. Но здесь очень сыро. Выберем место посуше и сделаем привал.
Они прошли еще с полчаса. Но суше не становилось. Ноги по-прежнему тонули в мокром болотистом мху. Под сапогами все так же чавкала жидкая липкая грязь.
Лес становился гуще. Колючие ветви все чаще цеплялись за накомарник, срывая его с потного горячего лица. Духота стала просто нестерпимой. Валерий в изнеможении опустился на упавшее дерево.
- Больше не могу!..
Его поникшие плечи были темны от пота. Над ним вилась целая туча комарья. И в этой плотной, дымчато-серой туче, прочерчивая ее стремительными черными молниями, носились огромные, словно обезумевшие, оводы. Яростно набрасывались они на неподвижного человека. От их укусов не спасала даже плотная ткань противоэнцефалитной куртки.
Но Валерий уже не обращал на них внимания. Он слишком устал. Андрей Иванович, ни слова не говоря, расстегнул его рюкзак и переложил себе большую часть багажа. Валерий встал и медленно, не поднимая, головы, побрел дальше.
Саша тоже выбился из сил. Он шел молча, стараясь не отставать от геологов. Ноги подкашивались. Стучало в висках. Кожа горела от бесчисленных укусов. В голове не было никаких мыслей. Все подавило одно желание - лечь, лечь куда угодно и как угодно, только лечь…
Но вот стало как будто суше и прохладнее. Саша поднял голову. Солнце зашло за облако. Он остановился и, откинув накомарник, вытер пот с лица. Впереди слышались оживленные голоса Андрея Ивановича и Петра Ильича. Их было еле видно из-за деревьев. Саша подтянул рюкзак и постарался ускорить шаги.
Вскоре он подошел к геологам. Они стояли на краю большого оврага и что-то внимательно рассматривали. Саша раздвинул ветви молодых пихточек и посмотрел вниз. Прямо перед его глазами был большой обрыв. Но какой обрыв!
Огромная многометровая стена снежно-белого, сахароподобного камня… Ровная и гладкая, сверкающая белизной, она казалась почти прозрачной. А большая груда обломков, скопившаяся у ее подножия, напоминала белую пену морского прибоя.
Это было настолько неожиданно, что Саша словно застыл, увидев такое сказочное диво. Лишь много минут спустя он обернулся к геологам спросить их, что это за камень. Но солнце, выскользнувшее из-за облаков, осветило эту снежно-белую стену, и слова замерли у мальчика на языке. Каменная стена оказалась не просто белой. Необычайно тонкий, нежно-розовый оттенок, словно прорвавшийся откуда-то из глубины камня, совершенно преобразил его, придав ему цвет ясной утренней зари.
Ничего подобного Саша не видел ни разу в жизни. Он мгновенно забыл об усталости, жажде, мошкаре. Он смотрел и смотрел на этот чудесный бело-розовый камень, и ему казалось, что от него должно исходить живое тепло человеческого тела. Ему захотелось даже погладить его рукой. Но в это время кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел Петра Ильича. Глаза молодого геолога также были устремлены на каменный обрыв, но взгляд их был почти равнодушным.
- Как тебе нравится это обнажение? - спросил он Сашу.
- Обнажение?..
- Ну да. Так геологи называют все выходы горных пород на поверхность.
- Очень! Очень нравится! - Саша сбросил с плеч рюкзак. - А что это за камень, Петр Ильич?
Брови Петра Ильича приподнялись над очками.
- Разве ты не узнал его? Это мрамор. Я же тебе показывал образцы его в нашем музее. Правда, там он был иного цвета.
- Мрамор!.. - Саша снова посмотрел на бледно-розовую каменную громаду. Нежный полупрозрачный камень словно улыбался ему.
Так вот какой он, мрамор!.. Саше вспомнилось все, что он читал и слышал об этом замечательном камне. Он знал, что из мрамора построены древнегреческий храм Парфенон и знаменитая падающая башня в Пизе. Он слышал, что из мрамора высечены всемирно известные статуи Аполлона Бельведерского и Венеры Милосской. Кто-то рассказывал ему, что у ног этой мраморной богини великий Гейне рыдал, как ребенок, потрясенный красотой женского тела, увековеченного в камне неизвестным ваятелем древности. Саша знал, что мрамором облицованы многие подземные дворцы московского метро. Он видел мраморные памятники на городском кладбище и мраморные щиты на электростанции. Но никогда он не думал, что мрамор так прекрасен в своем естественном необработанном виде. Он просто не мог оторвать глаз от сверкающего полупрозрачного камня.
Размышления его были прерваны голосом Андрея Ивановича:
- Петр Ильич! Саша! Где вы там? Прошу к столу!
Саша подхватил рюкзак и последовал за Петром Ильичем. Невдалеке от оврага, под высоким развесистым кедром, была разостлана палатка, на которой Андрей Иванович и Валерий, удобно устроившись у раскрытой консервной банки, ловко орудовали ложками. Тут только Саша снова почувствовал огромную усталость и жажду. Он бросил рюкзак и, развалившись на палатке, прильнул к фляге с водой. На еду не хотелось и смотреть.
- Есть нужно обязательно! - заметил Андрей Иванович и, видя, что лицо мальчика вытянулось в недовольную гримасу, со смехом добавил: - Хотя бы для того, чтобы ваши рюкзаки стали легче.
Саша нехотя потянулся к консервной банке.
После обеда разговор снова зашел о мраморе.
- Много я повидал на своем веку мраморов, - говорил Андрей Иванович, укладывая свой рюкзак. - Не раз видел я уральские мраморы, был на Газгонском месторождении в Узбекистане, пришлось мне побывать на разработках чудесного зеленовато-розового мрамора в Кибиккордоне и на Белой горе, в Карелии, где добывается розовый доломитовый мрамор. Но такого камня, как здесь, я не видел нигде.
- Да! - отозвался Петр Ильич. - Мрамор великолепен. Не уступит, пожалуй, каррарскому.
- В Карраре я не был, - ответил Андрей Иванович, - но знаю, что белые скульптурные мраморы Урала не хуже каррарских.
Саша лежал на спине и смотрел на высокое чистое небо, голубеющее меж густых ветвей могучего кедра. Для него были одинаково незнакомы и мраморы Урала, и мраморы итальянской Каррары. Сейчас его занимало другое - как возникает такое чудо природы.
- Петр Ильич, - сказал он, оборачиваясь к геологам, - а как образуется мрамор?
Петр Ильич немного помолчал. Его, видимо, задело замечание Андрея Ивановича. Но потом, устроившись поудобнее на плаще, он начал рассказывать:
- Этот камень прошел большой и сложный путь развития. Когда-то, много миллионов лет назад, здесь было огромное море. Реки, впадающие в море, несли в него массу песка, ила, извести и другого материала, образующегося за счет разрушения речных берегов. Тяжелые песчинки выпадали из воды сразу же, как только попадали в море. Из них образовывались пласты песков или песчаников. Более легкие и подвижные илистые частицы относились водою дальше и, осаждаясь на дно, превращались в глины. Что же касается извести, то она выносилась далеко в открытое море и только там, в результате сложных физико-химических процессов, медленно выпадала в осадок, образуя белые известковые илы. Эти илы и дали начало известнякам.
Возникали известняки и другим путем. Часть растворенной в воде извести извлекалась из нее различными организмами, населяющими море. Они строили из извести свой скелет. После смерти таких организмов твердые части их скелета падали на дно и, скапливаясь там, также давали начало известнякам. Но все это были лишь известняки, то есть те породы, которыми мостят в нашем городе мостовые. Чтобы известняки превратились в мраморы, они должны были подвергнуться воздействию колоссальных температур и давлений. Это и произошло в данном случае. В результате мощных горообразовательных процессов море ушло отсюда, а пласты известняков были смяты в складки, как сминаются листы тетради или книжки, если сильно сжать их с боков. Но это не все. Горообразовательные процессы сопровождались громадными разломами земной коры. В эти разломы хлынула из недр земли огненно-жидкая магма, и ее горячее дыхание пронизало пласты сминающихся известняков, заставив их перекристаллизоваться. Мелкие илоподобные частицы углекислой извести превратились в крупные зерна кальцита, из которых и состоит мрамор. Так образовался этот чудесный полупрозрачный камень. Что же касается его окраски, то она зависит обычно от различных примесей, содержащихся в известняках. Возможно, что в данном случае она обязана присутствию марганца.
Саша слушал, боясь проронить хоть одно слово. Грандиозные картины геологических процессов проносились перед его мысленным взором. То он видел огромное бушующее море. То перед ним вздымались высокие крутые горы. То он слышал грохот страшных разломов, в которых клокотала расплавленная огненно-жидкая магма.
Но вот Петр Ильич закончил свой рассказ. Саша осмотрелся по сторонам и снова увидел лишь деревья, заросшую мхом землю да маленькую рытвинку, сбегающую к оврагу.
- Петр Ильич, а где же здесь горы, о которых вы говорили?
- Горы? - Петр Ильич усмехнулся. - Горы исчезли так же, как исчезло в свое время и море. Вода, ветер, сила тяжести, резкие колебания температуры разрушили их до основания, и пласты пород, залегавшие глубоко в ведрах земли, оказались на поверхности. Иначе мы бы и не увидели нашего мрамора.
- Да, пора нам в самом деле посмотреть на него поближе, - сказал Андрей Иванович, вставая с места.
Саша тоже поднялся.
- Нет, нет! Вы с Валерием полежите еще немного, отдохните, - остановил его Андрей Иванович, - а мы с Петром Ильичем пойдем, опишем это обнажение.
Саша не стал возражать. Ноги его еще гудели от непривычной дороги. Он улегся на палатку и попросил:
- Петр Ильич, принесите мне, пожалуйста, кусочек этого мрамора.
- Обязательно принесу.
Геологи скрылись в овраге. А Саша перевернулся на спину и снова стал смотреть на чистое голубое небо. Время от времени по нему проплывали белые пушистые облака. Медленно двигались они в ту сторону, где лежал разбитый самолет.
И мысли Саши невольно устремились вслед за облаками. Там, в самолете, осталась Наташа, худенькая светловолосая девушка с большими строгими глазами и крохотными, чуть заметными веснушками вокруг носа. Саша отчетливо представил себе ее открытую, ясную улыбку. Какая-то неуловимая связь была между этим бездонным небом, белыми облаками, нежно-розовым мрамором и мягким сиянием ее глаз.
Саша покосился на Валерия. Тот безмятежно спал, уткнувшись лицом в брезент палатки.
Саша встал и быстро пошел к оврагу. Ему вдруг снова захотелось увидеть чудесный камень. Но навстречу ему уже шли геологи.
- Вот тебе образчик нашего мрамора, - сказал Петр Ильич, подавая небольшой обломок бледно-розового камня.
- Спасибо, Петр Ильич! - Саша осторожно, словно хрустальный сосуд, взял этот поблескивающий на солнце обломок и начал его рассматривать.
Вся поверхность камня была покрыта ровными блестящими площадочками в форме параллелограммиков или ромбиков с абсолютно одинаковыми углами. Кое-где они были слегка припорошены белыми блестками. Саша дунул на них, и они заискрились в воздухе, точь-в-точь как крохотные снежинки в морозный солнечный день.
- А теперь посмотри сюда, - сказал Петр Ильич, вынимая маленький стеклянный флакончик. Он отломил небольшой кусочек мрамора и капнул на него какой-то жидкостью. Капелька сейчас же вскипела. Тысячи крохотных пузырьков вздулись шапкой на поверхности мрамора, будто это была раскаленная докрасна плита.
Саша недоуменно взглянул на Петра Ильича. Тот улыбнулся.
- Вот так и определяется кальцит. Я капнул на него слабой соляной кислотой. Она интенсивно разлагает углекислый кальций. В результате образуется масса углекислого газа. Он-то и вспенивает кислоту.