Глава третья
КАПИТАН
Ваше величество, сердце мое разрывается на части при виде того, как печалитесь вы, как тревоги и заботы омрачают августейшее чело. Чем оправдаться мне? Смиренно я склоняю голову перед вашим величеством, отдавая себя на справедливый королевский суд, в надежде на вашу монаршью милость к тому, кто служил испанской короне верой и правдой! - С этими словами капитан согнулся в глубоком поклоне, краешком глаза посматривая на гневное лицо короля, грозно взиравшего с потемневшего холста, изрядно засиженного мухами, на пухлую спину своего подданного. Король, слава богу, был не живой, а нарисованный. Портрет висел в каюте капитана, прекрасно понимающего: настоящий король его по головке не погладит, если корабль вернется без добычи. И потому он готовил оправдательную речь, часами простаивая перед портретом, оттачивая каждую деталь своего будущего выступления.
- Да, я, Арчимбальдо дон де ла Круз, достоин всяческого порицания. Я вернулся с пустыми руками…
"Прямо скажем, пустее не бывает. Хоть кайся, хоть не кайся, а трюмы словами да поклонами не забьешь. Королю ему что, ему золото подавай, - мыслил про себя благородный дон, тяжело вздыхая и кряхтя. - А что если так сказать: "Да, я вернулся с пустыми руками. Но кое-что я все-таки приобрел. Нет, я не привез своему королю ни бриллиантов, ни алмазов, ни золота, ни серебра, ибо все это меркнет в сравнении с тем сокровищем, которое я готов положить к ногам вашего величества. Вы спрашиваете меня, где же эти сокровища?" "
Он выдержал паузу и, сделав широкий жест, ткнул тощим пальцем себя в лоб.
- Здесь! Вот здесь сокрыто мое сокровище, ваше величество! Золотая мудрость и бесценный опыт, добытые мною в поте лица моего…
Толстяк прервал свою пылкую речь.
- Ну как, Прадо? Пойдет?
- He-а, не пойдет, ваше превосходительство, - откликнулся Прадо.
Прадо был попугаем. Простым желто-зеленым попугаем, отличавшимся, однако, необыкновенной смышленостью. Не в пример своему хозяину, который рядом с ним казался просто дурак дураком, хотя и являлся капитаном королевского корабля, да не просто капитаном, а еще и адмиралом. Настоящим адмиралом испанского флота. Одному богу было известно, как он умудрился сделаться адмиралом и заслужить доверие короля - выполнение особой секретной миссии. Ведь ничего примечательного он в своей жизни не совершил. Но факт оставался фактом. Дон Арчимбальдо был адмиралом и командовал военным испанским кораблем, вышедшим в плавание для выполнения особого королевского задания.
Глядя на капитана, никто бы и не подумал, что перед ним - морской офицер высокого ранга, настолько его неказистая внешность не вязалась с этим званием. Испанец был, прямо скажем, не красавец: росточка так себе, среднего, стати никакой, ручки-ножки - тоненькие как спички. Туловище, наоборот, толстое-претолстое, как огромная пухлая подушка или тюфяк, набитый ватой. Наверное, для того чтобы как-то скрыть не в меру величественные пропорции, дон Арчимбальдо придумал себе такой наряд: широкий шелковый алый камзол, который все равно разъезжался у него на животе, гигантский кружевной воротник-фрезу, напоминавший колесо от телеги, бархатные красные панталоны до колен и башмаки с загнутыми носками, по моде почти трехсотлетней давности. Все вместе выглядело очень художественно, и если добавить к этому портрету заключительный штрих - мясистый нос крючком сине-буро-малинового цвета, то картину можно считать вполне законченной.
"Вот так всегда, - подумал дон Арчимбальдо. - Прадо прав".
- Ну почему? Почему? - возопил несчастный адмирал, театрально заламывая руки. - Почему именно меня король отправил искать это дурацкое золото страны Эльдорадо?
Прадо перелетел со стола, заваленного картами и всякими бумагами, на книжный шкаф, чтобы оттуда ловко спикировать прямо на королевский портрет в массивной золоченой раме, на котором он любил посиживать, наблюдая за театральными этюдами своего хозяина.
- Никуда он вас не отправлял, сами напросились, - уточнил попугай с серьезным видом. Он не любил преувеличений.
Поскольку Прадо, как всегда, был прав, адмирал не стал дальше углубляться в эту тему.
- Хоть какой завалящий кусочек золота найти, ну хоть бы крошечку! - тяжело вздохнул дон Арчимбальдо и выглянул в окно, словно надеялся, что там снаружи на него прольется золотой дождь.
Каюта капитана была самым красивым и светлым помещением на всем корабле: большие окна по кормовой стене, красивая мебель, старинные книги, картины по стенам, приборы, карты. Здесь все ласкало взор и приглашало к усердным занятиям в обстановке приятного уединения. Но де да Крузу было не до усердных занятий и не до морских прелестей, открывавшихся взору за окном. Ничто его не радовало: ни яркое солнце, ни безоблачное небо, ни гладкие воды синего моря. На душе было скверно. Молча стоял он, погруженный в горькие думы о своей несчастной судьбе.
Раздался стук в дверь. Она с тихим скрипом распахнулась, и на пороге возникли Хуан и Карлос. Забулдыги ввалились в каюту капитана, не дожидаясь приглашения войти, забыв и об уставе, и о субординации. Карлос с ходу выложил:
- Зайцы, капитан! Поймали!
Дон де ла Круз раздраженно махнул рукой. Какие, к черту, зайцы, когда он не знает, как ему умилостивить короля! Вот только хорошая мысль мелькнула, а тут эти олухи.
- За борт их. У меня нет сил разбираться со всякой ерундой, - отрезал капитан и вновь уставился в окно.
Хуан и Карлос несколько опешили. Все-таки это слишком, отправлять людей на съедение акулам только за то, что они проникли на корабль без разрешения. Да и вообще, они рассчитывали, что капитан их хотя бы похвалит, не говоря уже о награде за столь ревностное несение службы. А тут на тебе, полный от ворот поворот.
- Э-э-э, ваше превосходительство… - решился отвлечь де ла Круза от важных мыслей Хуан. - У них вот тут еще… золотая плошка, так можно мы ее себе возьмем?
Адмирал разозлился не на шутку. Подскочив как ужаленный, он набросился на морских охотников за зайцами и давай истошно вопить:
- Да берите вы что хотите! Чашки-плошки, блошки-мошки, кош… - Тут до него наконец дошло: эти болваны, кажется, сказали что-то про золото. - Золотая? Плошка? А ну-ка покажите! Отдай! - рявкнул он, вцепившись в золотую чашу, которую Хуан держал в руках. - Похоже, действительно золотая, - сказал дон Арчимбальдо, попробовав чашу на зуб. - Золото! Вот оно золото! Честь спасена! Мы спасены! Прадо! Урра! - завопил адмирал, пускаясь в пляс.
Попугай, не удостоив вниманием своего разгулявшегося патрона, перепорхнул обратно на стол с картами и принялся сосредоточенно что-то искать в куче бумаг.
Сделав несколько кругов по каюте, дон Арчимбальдо сеньор де ла Круз наконец успокоился. С чашей в руках он подошел к портрету короля, склонился перед ним в глубоком поклоне и с важным видом сказал:
- Ваше величество! Позвольте поднести к подножию католического трона сей скромный дар!
Пернатый секретарь тем временем выудил из кучи бумаг на столе какой-то листок. Судя по всему, привлекший его особое внимание.
- Позволю себе заметить, ваше превосходительство, - сказал он через некоторое время.
- Не мешай мне! Не видишь, что ли, я с королем разговариваю?!
Прадо счел, видимо, это недостаточно веской причиной для отсрочки разговора с хозяином. Он сунул листок, свернутый трубочкой, под крыло и вспорхнул со стола. Птица явно была чем-то взволнована. От возбуждения не зная, куда усесться, попугай стал летать по каюте, пока наконец не приземлился на раме королевского портрета, откуда ему удобнее всего было беседовать с доном Арчимбальдо, все еще продолжавшим упражняться в светских речах.
- Ваше превосходительство. - Прадо назойливо приставал к хозяину. - Я не вполне уверен… но мне кажется… Я полагаю… Смею думать, что сей предмет, который вы сейчас держите в руках, эта чаша - ключ к золоту Эльдорадо.
- Что ты там несешь?
- Вот смотрите! - Птица переместилась на стол, и цепкие лапы развернули свиток. При ближайшем рассмотрении документ оказался старинным пергаментом. - Так, это нам сейчас не нужно… Всякое описание, это мы пока пропустим… Вот тут, пожалуйста, рисунок чаши. Сравните с тем, что вы держите в руках. Та же форма. Тот же размер. И, что самое главное, тот же рисунок и те же знаки. Она наведет нас на след сокровищ!
- Прадо! Ты гений! Я буду… - Капитан поспешил отвернуться от короля, это ему было не обязательно слушать. И вообще. Хватит распинаться перед всякими. - Я буду самым богатым человеком! Богаче всех! Богаче самого короля! Мне будет подчиняться вся Испания! И все новые колонии!
Да что там колонии, весь мир и… и… Вселенная! - восторженно кричал дон Арчимбальдо.
- Замечательно, замечательно, - сухо прервал вопли своего хозяина попугай, сохранявший в любых ситуациях трезвую голову. - Не все сразу, давайте по порядку. Сначала надо побеседовать с этими зайцами.
- Очень верная мысль, - поддержал его капитан. - Да, а о чем мне с ним беседовать?
- О том, откуда они взяли эту чашу, - несколько раздраженно ответил пернатый секретарь, с трудом скрывая свою досаду. Вечно этому бестолковому дону надо все объяснять!
- Ну разумеется! Первым делом необходимо выяснить, откуда у них эта чаша?! - произнес толстяк с таким видом, будто эта светлая мысль только что пришла в голову ему самому. Уж мы их заставим говорить, субчиков-голубчиков, выложат все как на духу!
Довольный, он потер руки и мерзко захихикал.
Двое из Абрафакса тем временем находились в трюме. Пребывая в заточении и ожидая своей участи, Абракс устроился на какой-то бочке, а Брабакс расхаживал туда-сюда.
- Так, давай подумаем, что мы имеем, - принялся рассуждать рыжий вслух. - Во-первых, мы имеем испанский корабль.
- Притом старинный, - вставил Абракс.
- Совершенно справедливо, мы на каком-то старинном испанском корабле, - продолжал рассуждать умник. - О том, что это испанский корабль, мы можем судить по языку, на котором с нами разговаривают эти гориллы.
Друзья, в отличие от Хуана и Карлоса, прекрасно владели испанским языком. Ведь они - настоящие Абрафаксы и, как вы помните, ребята, объездили полсвета и знали много иностранных языков. Испанский - в том числе. Глядя на них, правда, никто бы и не подумал, что эти мальчишки немало всякого успели повидать. На взгляд непосвященного человека - обыкновенные подростки, ничего особенного.
- Знаешь, что я думаю, Абракс, - продолжал Брабакс. - Эта чаша, наверное, что-то вроде машины времени. Нам нужно как-то исхитриться заполучить ее обратно. Может, мы сумеем разобраться, как она действует.
- Легко сказать, заполучить, - мрачно заметил Абракс. - Мы тут сидим как птицы в клетке. Да еще Калифакс потерялся…
Брабакс не успел ничего ответить на это, потому что дверь распахнулась и на пороге появился Карлос. Войдя в трюм, он отступил в сторону и с важным видом церемонно провозгласил:
- Позвольте представить, ваше превосходительство! Зайцы!
Дон Арчимбальдо протиснулся в трюм. Следом впорхнул попугай.
Прижав золотую чашу к груди, капитан изобразил на лице некое подобие улыбки и сладким голосом сказал:
- Приветствую вас, гости золотые… то есть, перлоне, дорогие… Благодарю вас за прелестный подарок. Очень мило с вашей стороны. - Испанец замялся на секунду, не зная, как подступить к интересующему его вопросу. - Да, а вот скажите-ка вы мне, откуда она у вас, эта замечательная плошечка?
- Мы ничего вам не дарили. Это наша чаша, и мы не собирались ее никому отдавать. - Брабакс решительно внес ясность в отношения с адмиралом.
- Дарили не дарили, какая разница! Эти детали мы обсудим потом. Меня интересует, где вы ее взяли?
- Не говори ему ничего! - предостерег друга Абракс.
Повисла напряженная пауза. Дон Арчимбальдо нахмурился. Все замерли. Первое лицо на корабле щелкнуло пальцами, и в трюм вошел Хуан, державший под мышкой небольшую пушку-кулеврину. Зная, что именно от него требуется, Хуан воткнул в пол трюма рогатину кулеврины и направил ствол на рыжего.
- Ну? - рявкнул аристократ, с которого враз слетела вся любезность. - Говори, мерзавец, где вы взяли чашу!
- В музее, - выдавил из себя Брабакс.
- В каком таком музее? - Испанская военно-морская туша явно теряла терпение.
- На Те-те-телеманштрассе, - проговорил, заикаясь, Брабакс.
- Все ясно, - сказал благородный дон с довольным видом, будто получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. - Тететелеманштрассе! Конечно!
- Вы знаете эту улицу? - удивился Абракс.
- Еще бы! - гордо ответил тот, выпятив живот. - Кто ж ее не знает! Я, дон Арчимбальдо сеньор де ла Круз - адмирал королевского флота, великий открыватель и мореход! Я знаю все улицы на свете, и эту вашу, как ее, Тететелеманштрассе тоже! Ну, что стоите как два истукана! - заорал он, обращаясь к Хуану и Карлосу. - Живо свистать всех наверх, поднять паруса, курс - Тететелеманштрассе!
Хуан сгреб пушку в охапку и нехотя поплелся выполнять приказание. Только думал повеселиться, и вот на тебе, никаких развлечений! Карлос понуро поплелся следом.
- А этих субчиков-голубчиков отправим за борт! - плотоядно хихикнул довольный капитан, выходя из трюма. - Счастливо оставаться, детки! - ехидно бросил он на прощание, запирая дверь.
На палубе тем временем вовсю кипела работа. Матросы сновали туда-сюда, не очень, правда, понимая, что означает вся эта суматоха. Старший помощник отдавал какие-то команды и тут же их отменял. Всякий что-то тащил и что-то ронял. Почти все участники аврала ругались, и лишь немногие отважились смеяться, глядя на этот переполох… Только шкипер сохранял полное спокойствие. Услышав команду "Курс на Тететелеманштрассе!", он безмятежно продолжал курить свою трубку. Никакой такой "штрассе" он не знал и предпочел заклинить руль, дождаться окончания авральной суеты и вести судно прежним курсом.
Оставшись одни, Абрафаксы приуныли. Из-за закрытой двери друзья толком не разобрали, что сказал напоследок жирный капитан. Но и без того было ясно - ничего хорошего их не ждет.
- Н-да, похоже что не видать нам нашей чаши как своих ушей, - прервал молчание Абракс.
- Надо что-нибудь придумать, иначе мы так и застрянем тут, - отозвался Брабакс.
- Все равно, пока мы не отыщем Калифакса, нам не сдвинуться с места, - вздохнул поклонник красивых пираток.
- Можно подумать, что с Калифаксом мы сейчас легко бы сдвинулись с места. Трюм заперт, чаши нет… - Рыжий был, как всегда, прав.
- Остается только надеяться, что Калифаксу повезло больше, чем нам, - предположил погрустневший Абракс.
Друг не успел ничего ответить на это, как внезапно дверь распахнулась и на пороге появился дюжий детина, по виду явно солдат. За его спиной маячили еще несколько таких же здоровяков.
Не слишком церемонясь, вошедший схватил за шиворот Абракса и приготовился было цапнуть Брабакса.
- Эй! Полегче! - закричал рыжий знайка.
- Чего хватаешься! Отпусти, говорю тебе! - вопил первый из Абрафаксов, пытаясь вывернуться из цепких пальцев верзилы. - Куда вы меня тащите?!
- Куда-куда… - неожиданно изрек мучитель. - На морскую прогулку. К акулам в гости…
- Но вы не имеете никакого права! - подал голос Брабакс, уворачиваясь от волосатой клешни, которая все еще безуспешно пыталась ухватить его за воротник.
- Имеем не имеем - акулы разберутся, - вмешался другой солдат, протиснувшийся в тесный трюм. Вдвоем они за секунду управились с поимкой верткого парнишки. Осталось только выполнить приказ - отправить непрошеных гостей за борт.
Здоровяки затопали по трапу, таща за собой упиравшихся изо всех сил пленников.
- Все, нам хана! - прохрипел Абракс.
- Надо что-то придумать! - приободрил друга Брабакс.
Но что придумать? Они уже на палубе. Сияет солнце. Море спокойно катит свои волны. Еще секунда, и все будет кончено.
Глава четвертая
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЧЕРНАЯ БОРОДА!
Сияло солнце. Море спокойно катило свои волны. Оно будто наслаждалось их безмятежным бегом. Ничто не нарушало мирного согласия природы, которая, казалось, погрузилась в дрему, отдавшись чудесным видениям карибской сиесты. Лишь звуки песни нарушали блаженную тишину. Звуки доносились с борта гигантского парусника, черной тенью скользившего по пустынным морским просторам. Мрачным силуэтом он прорисовывался на фоне ослепительного ярко-голубого неба. Темный корпус судна почти сливался с такими же темными парусами, которые по чьей-то неведомой воле были выкрашены в иссиня-черный цвет. На самом верхнем парусе грот-мачты рдел намалеванный кроваво-красной краской оскалившийся хищный череп, а под ним - перекрещенные кости. Это грозный знак беспощадных и жестоких пиратов, вышедших в море под вымпелом "Веселого Роджера", хлопающего на свежем ветру в такт лихой пиратской балладе:
Кто любит весело пожить,
И пить, и есть, и не тужить,
Забросит тот заботы все -
к чертям собачьим!
Он верный способ изберет,
Коль к нам в команду попадет,
В команду славных молодцов - искателей удачи!
Выходим в море, мы выходим в море!
Чтоб бить, крушить, суда топить
И много золота добыть,
Нам на его просторе!
"Эх-хей, пират! Скорей выходим в море!" - выводил нестройный хор голосов.
Кто к нам в команду попадет,
Тому даем мы полный ход:
Тесак, мушкет и пуль кисет -
ей-ей, никак иначе!
Пощады он не будет знать,
От нас желая не отстать,
И будет все он бить, крушить, купецкие суда
топить - без нежностей телячьих!
Выходим в море, мы выходим в море!
Чтоб бить, крушить, суда топить
И много золота добыть Нам на его просторе!
Эх-хей, пират! Скорей выходим в море!
Наш капитан - он голова!
Он парень славный хоть куда!
С ним как за каменной стеной -
мы все, ловцы удачи!
Тряхнет он черной бородой,
"На абордаж!" и "Все за мной!",
Летят купчишки за кормой, а золото течет
рекой - ей-ей, никак иначе!
Выходим в море, мы выходим в море!
Чтоб бить, крушить, суда топить
И много золота добыть
Нам на его просторе!
Эх-хей, пират! Скорей выходим в море!
- Уррра капитану! - крикнул кто-то, явно входя в раж от любимой песни. - Уррра! - подхватили остальные. - Уррра! - покатилось с попутным ветром над водой.
- Да здравствует Черная Борода! - зычно гаркнул кто-то еще, решив внести разнообразие в лозунги затянувшегося праздника пиратской души. Идея всем пришлась по душе.
- Да здравствует Черная Борода!
- Да здравствует…