Становится очевидным, что после возвращения запорожцев под протекцию России, их интересы начинают ограничиваться и притесняться. В таких условиях не могли не происходить процессы формирования альтернативных центров притяжения запорожских казаков и тех, кто готов был к ним присоединиться. Рассмотрением проблемы образования запорожских общин за пределами территории, подконтрольной Запорожской Сечи в 1740–1760 гг., занимался В. Мильчев. Им были выявлены три таких оппозиционных центра: Бахчисарай и его окрестности, территории возле Каменного Затона и Прогноя, Очаковские Степи.
Первые две группы запорожцев располагались на крымских землях, и их образование в большей степени связано с экономическими причинами и колонизацией, разрешенной крымскими властями. Однако бахчисарайские запорожцы использовались в политике Крыма для привлечения сечевиков на свою сторону. Этому способствовали и старшины из окружения И. С. Мазепы и К. Гордиенко. И российскому правительству приходилось решать этот вопрос. В 1746–1747 и 1752 годах российскими посланцами А. Неплюевым и О. Обресковым были проведены переговоры с турецкой стороной. Для решения возникшей проблемы российская сторона предлагала установить институт консульства в Бахчисарае. Но Турция категорически отвергла это предложение. Проблема осталась нерешенной и стала представлять скрытую угрозу. Таким образом, уже в сентябре 1755 года в рапорте секунд-майора Миронова, направленного в Крым для передачи писем, на имя киевского вице-губернатора И. Костюрина мы видим сообщение о попытке Мировича и Нахимовского, сбежавших в Бахчисарай после неудачного мятежа И. С. Мазепы, установить связь со знакомыми сечевиками. Ими были направлены письма в Запорожскую Сечь с призывами выйти из подчинения России. В этом же месяце И. Костюрин направил в Сенат новые данные, полученные от прапорщика Хорватского гусарского полка С. Живановича, о 119 запорожцах, перешедших турецкую границу и направивших посланников к крымскому хану. Они просили принять их под протекцию.
О дальнейшей судьбе бахчисарайских запорожцев мы не встречаем архивных свидетельств. Однако можно предположить, что часть из них стали мирными крымскими жителями, а другая часть соединилась с запорожцами в Задунайской Сечи после 1775 года.
Запорожцы, осевшие в окрестностях Каменного Затона и Прогноя, именовались в Турции "гюрунами". Они не подчинялись ни Запорожской Сечи, ни Крыму и вели мирную хозяйственную деятельность. Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. сечевики подчинили их власти коша, сформировав Прогноинскую паланку.
Для нашего исследования наибольший интерес представляет третий самостоятельный запорожский центр, так как именно он стал использовать буферную территорию между тремя государствами практическим образом. Он стал настоящей головной болью для России, Турции и Польши. Неудобства он доставлял и сечевой администрации. Этот центр воплотил в себе историю, схожую с историей Запорожской Сечи, но меньшего политического уровня. На примере этого образования мы можем взглянуть на особенности международного положения Запорожской Сечи путем проведения аналогий.
Четкого месторасположения, рассматриваемая нами группа обособившихся запорожцев не имела. Она действовала в низовьях Южного Буга в самой непосредственной зоне соприкосновения границ Речи Посполитой, Российской и Оттоманской империй. Самостоятельный казачий центр в Очаковских степях был замечен еще Е. Украинцевым. Летом 1705 года он проводил работы по демаркации границ между Запорожской Сечью и Очаковом. И уже тогда в его донесениях мы находим сведения о наличии между реками Южный Буг и Ингула большого числа запорожцев и присоединившихся к ним "лихих людей", которые занимались грабежами и угоном скота у ногайцев и жителей Очакова с окрестностями. Но наибольшая активность этих запорожских ватаг стала проявляться после русско-турецкой войны 1735–1739 гг. Связано это с тем, что граница между Оттоманской и Российской империями наполнилась форпостами и караулами, создавались паспортная и таможенная системы. Прежний вольный образ жизни запорожских казаков был существенно ограничен. А сечевая администрация, состоявшая на тот момент из материально благополучных старшин, под давлением российских властей была вынуждена бороться с гайдамакством. Нами уже отмечалось сильное материальное расслоение в среде запорожских казаков, из-за которой часто возникали бунты сиромы. Сечевая беднота уже не видела многих прежних идеалов, которые привлекали ее в Запорожье. Все это привело к тому, что часть запорожцев стала уходить в новые еще неосвоенные земли северо-восточной части Очаковских степей, которые, хотя и формально принадлежали Крыму, но практически им не контролировались. Начали формироваться новые обособленные поселения запорожцев. В июле 1755 года генерал-майор И. Глебов, командовавший Новосербским корпусом, направил рапорт в Сенат, который содержал жалобы турецкой стороны на рассматриваемую нами группу запорожцев, совершавших набеги на окрестности Очакова. И. Глебов указывал и их месторасположение – устье Южного Буга. Расположение казаков на турецкой территории, защищало их от преследования со стороны России и Польши. А местные турецкие власти не могли справиться с ними. И запорожцы-гайдамаки стали постоянно устраивать нападения на турецкие территории. Россия не брала на себя ответственность за действия гайдамаков. Однако И. Глебов в переписке с очаковским пашой соглашался, что гайдамаками Очаковских степей могут быть выходцы из Запорожья. Он же в своем отчете перед Сенатом в декабре 1755 года указывал на связь гайдамаков с запорожскими зимовниками, отмечая, что без помощи зимовчан с гайдамакством было бы быстро покончено. Исходя из такого положения вещей, И. Глебов дал распоряжение кошевому атаману провести проверки приграничных зимовников. А организовывать и контролировать проверки должны были зажиточные старшины. Гетман Разумовский в феврале 1756 года представил в Сенат свой план наведения порядка в запорожских зимовниках. Он предлагал выдавать специальные билеты жителям зимовников, для выявления пришлых лиц.
Запорожцы-гайдамаки в середины 1750-х годов сильно укрепились в занятых ими землях. Однако, на наш взгляд, им не хватало объединяющей идеи и сильного лидера, который мог создать аналог Запорожской Сечи, сформировав четкую структуру управления. Поэтому имели место быть случаи возврата гайдамаков в Запорожскую Сечь. Так, например, в феврале 1756 года в Сечи оказалось 50 перебежчиков. Запорожские старшины приняли их. Бывшие гайдамаки принесли покаяние, были прощены и приведены к повторной присяге. Такое поведение сечевой администрации объясняется боязнью новых бунтов сиромы. Также отметим, что некоторые старшины сами были связаны с гайдамаками. Так, например, паланковый полковник Таран в 1756 году попал под судебное расследование. Он был обвинен в получении части добычи от гайдамакской ватаги. Связаны с гайдамаками были и многие сечевики. По данным проведенного в Речи Посполитой расследования 1757 года, которые были направлены в российский Сенат, 474 сечевика были уличены в таких связях.
К 1760 году запорожцы-гайдамаки усилились настолько, что попытались закрепиться еще северней. 200 казаков стали совершать вылазки на польские территории. Это заставило российское правительство плотнее заняться вопросом гайдамакства. Кошу было приказано зачистить Бугогардовскую паланку от гайдамаков. Но это не принесло никакого результата. Очевидно, что Запорожская Сечь была в этом вопросе предвзята. Поэтому правительство стало увеличивать число пограничных застав и использовать реестровых казаков из Гетманщины. Но все это не могло искоренить гайдамакства, так как гайдамаки могли скрываться за границей. Поэтому в 1761 году против запорожцев-гайдамаков была организована серия совместных экспедиций со стороны России, Турции и Польши. Это привело к прекращению существования отдельного центра запорожских казаков в Очаковских степях.
Таким образом, можно прийти к выводу о том, что оппозиционный центр запорожских казаков был выгоден Запорожской Сечи, но приносил ей много неудобств. Такое положение было характерно и для отношений российского правительства с самой Запорожской Сечью. Существование запорожцев-гайдамаков было не выгодно России, Турции и Польше. А Запорожская Сечь не могла и не хотела оказывать им существенную помощь, так как сама находилась в зависимости от России. Запорожцы-гайдамаки, как и Запорожская Сечь пользовались преимуществами расположения в буферной зоне. Их формирования были разрушены, благодаря совместным действиям сопредельных государств. Прекращение же существования Запорожской Сечи было обусловлено другими причинами, которые мы рассмотрим отдельно.
В 1762 году правительство России начало полномоштабные действия по устранению самоуправления Запорожской Сечи. 19 января этого года запорожцы заново принесли присягу уже на имя Екатерины II. Заняв престол, Екатерины II направила кошевому атаману золотую медаль со своим изображением, которую он должен был носить во время исполнения своих официальных обязанностей. Императрица также утвердила новые клейноды для Войска. Вместе с этим ею ограничивались права запорожцев в избрании старшин. Однако казаки не подчинились этому указу. За невозможность и неумение повлиять на запорожцев императрицей был смещен малороссийский гетман и учреждалась малороссийская коллегия, которую возглавил Г. А. Потемкин, совмещая эту должность с должностью генерал-губернатора всей Малороссии. Затем Екатерина II лишила Запорожскую Сечь права устанавливать смертную казнь для преступников и установила подчиненность сечевой церкви киевскому митрополиту. Также императрица дала приказ сечевикам уничтожать гайдамаков и выдавать беглецов. Помимо этого, с 1762 года запорожцам запрещался вывоз серебренных денег за пределы Запорожской Сечи.
Описанные нами реформы российского правительства поставили Запорожскую Сечь в критическое положение, окончательно надломив ее самостоятельность. В таких условиях запорожцы прожили до 1775 года. После занятия Запорожской Сечи российскими войсками 5 августа 1775 года был обнародован подписанный Екатериной II манифест об уничтожении "Коша верных казаков". Запорожская Сечь перестала существовать, а ее земли были присоединены к Новороссийской и Азовской губерниям. На эти земли распространялось общеимперское законодательство, а сами они были розданы русским помещикам.
Делая вывод из описанных нами взаимоотношений Запорожской Сечи и российской власти, можно отметить, что запорожские казаки до последнего старались бороться за свой исконный образ жизни, за свою внутреннюю самостоятельность. Это выражалось в отстаивании своей системы самоуправления, земель и привилегий. Однако после победы в русско-турецкой войне 1735–1739 годов российское правительство уже не видело оснований для сохранения привычного статуса Запорожской Сечи. И Россия гибко и постепенно стала снижать уровень внутреннего суверенитета Сечи. А после захвата Крыма Запорожская Сечь была окончательно ликвидирована. За Дунаем бежавшие запорожцы попробовали воссоздать Сечь, но без взаимодействия с Россией она очень быстро зачахла, а остатки казаков попросились вернуться в Россию.
Приведенное нами исследование взаимоотношений России и Запорожской Сечи середины XVII – конца XVIII веков позволяет сделать вывод о том, что в рассматриваемый период ход процесса освоения запорожских земель изменился под влиянием новых условий. Поэтому следует более детально провести анализ причин прекращения существования Запорожской Сечи с ее особой системой самоуправления. Следует, однако, заметить, что Россия выстраивала отношения и с другими казачьими войсками, в первую очередь с Войском Донским. И для большей глубины исследования следует провести сравнительный анализ систем самоуправления Запорожской Сечи и Войска Донского в контексте отношений с Россией в рассматриваемый нами исторический период.
3.2. Сравнительный анализ систем самоуправления Запорожской Сечи и Войска Донского в контексте отношений с Россией в сер. XVII – кон. XVIII вв
Историографию вопроса о системе самоуправления Войска Донского середины XVII века – конца XVIII века можно разделить на несколько периодов.
В период с начала XIX века по 1917 год взаимоотношения России и Войска Донского рассматривались рядом знаменитых отечественных историков Н. М. Карамзиным, С. М. Соловьевым, В. Н. Татищевым, С. Ф. Платоновым, В. О. Ключевским и другими. Но они мало обращали внимания на черты самостоятельности донских казаков и их самоуправление. Ряд других историков этого же периода заложили основы исследования самоуправления Войска Донского: А. И. Ригельман, В. Д. Сухоруков, А. Попов, В. Броневский, С. П. Савельев, П. П. Сахаров, и другие. Практически все они рассматривали донцов зависимыми от России. Особое значение имеют научные труды А. И. Ригельмана, который рассматривал демократическое устройство донских и запорожских казаков. Сведения, собранные им от современников, актуальны и по сей день.