Не успел Джон понять, что происходит, миссис Армстронг уже увлекла их с отцом через площадку в свою маленькую гостиную. Совершенно ошеломленный, мальчик увидел, как длинные ноги отца исчезают в стенном шкафу, а в следующий миг домовладелица уже приподняла край тяжелой скатерти, что свисала со стоящего посреди комнаты стола, и затолкала Джона туда. Через секунду скатерть приподнялась снова - и миссис Армстронг впихнула вслед за Джоном сундук.
- Ни слова! - прошипела она. - Что бы вы ни услышали, молчите, пока я не разрешу вам вылезать.
Следующий звук, услышанный Джоном, так удивил его, что у мальчика перехватило дыхание. Шелестя тяжелыми юбками, миссис Армстронг уселась за маленький спинет около камина и принялась настукивать по клавишам из слоновой кости. Мелодия выходила слегка обрывочной и неровной, да и фальшивых нот получалось, пожалуй, больше, чем верных, но всё вместе звучало довольно-таки бойко.
Миссис Армстронг как раз приступила ко второй пьеске, когда в дверь забарабанили. Джон в испуге так и подпрыгнул под столом, зарылся лицом в грубую холстину узелка с одеждой и вцепился в сундучок, точно утопающий в обломок дерева.
Музыка оборвалась. Джон слышал, как царапнул по деревянному полу стул миссис Армстронг, как заскрипели петли открывающейся двери. Гул голосов и топот ног на лестнице наполнили мальчика ужасом. Он крепко-крепко зажмурился.
- Батюшки мои! - раздался непринужденный голос миссис Армстронг. - Что стряслось? Неужто пожар? Или вторглись французы?
Ответом ей стал сумбурный и неразборчивый рокот.
- Мистер Барр? - спокойно переспросила миссис Армстронг. - Да, он был здесь - но он уже ушел. Съехал с квартиры. Час назад отправился куда-то по дороге на Глазго. Говорите, человека убил? Нипочем не поверю.
Общий гул прорезал сиплый, надтреснутый голос прачки.
- Ты его прячешь, Дженет Армстронг! Точно знаю! Я сама слышала, как они топали по лестнице всего лишь четверть часа назад! Сейчас мы сами поищем!
Миссис Армстронг изобразила заливистый смешок.
- Это ты, Мэгги? Что толку работать прачкой, коли ты себе уши никак толком не промоешь? Да ты же глуха как пень, сама знаешь. Коли ты услышала как кто-то бежит по лестнице, то это впервые за десять лет!
- Что? Что она сказала? - выкрикнула Мэгги, и все кругом покатились со смеху.
Теперь раздался мужской голос:
- Простите, что потревожили, миссис Армстронг. Мы просто не хотели, чтобы вам докучали гнусные убийцы, только и всего. Доброй вам ночи.
- И вам, - вежливо откликнулась миссис Армстронг, и Джон расслабил хватку на узелке с одеждой.
Шум затих. Несколько долгих секунд миссис Армстронг стояла недвижно, затем по полу зашелестели длинные юбки, и край скатерти, за которой прятался Джон, внезапно поднялся.
- Вылезай, Джон, - тихим голосом проговорила миссис Армстронг.
Патрик уже выбрался из узкого шкафа, в котором еле помещался среди аккуратно сложенной одежды покойного мужа домовладелицы.
- Миссис Армстронг, - рассыпался в благодарностях Патрик, - вы спасли жизнь нам обоим, и мы в неоплатном долгу перед вами. Неоплатном! Если мы с Джонни можем хоть чем-то вам помочь…
- То вы немедля покинете мой дом и уйдете из него как можно дальше, - напрямик заявила миссис Армстронг. - Они вернутся, и во второй раз мне их так легко уже не отвлечь. Берите ваши вещи. Вот пирог и окорок. Я завяжу их в салфетку. Теперь давайте спускайтесь, пока никого нет, только не шумите на лестнице.
- Миссис Армстронг, сударыня… - снова начал было Патрик.
- Ох, папа, ну идем же! - Джон дернул его за руку.
- Ступайте, ступайте, - миссис Армстронг уже выпроваживала их, постепенно тесня к двери. - И не говорите мне, куда направляетесь! Мне лучше не знать.
Патрик хмуро улыбнулся:
- Я бы всё равно не мог вам сказать, потому что и сам не знаю. Однако же, если вы будете настаивать на том, что мы двинулись к Глазго, то собьете их со следа.
Он перекинул лямку котомки через плечо, а на второе взвалил сундучок. Джон взял в левую руку узел с одеждой, а миссис Армстронг всунула ему в правую сверток седой.
- Спасибо, миссис Армстронг! - запинаясь, выговорил Джон. - Не знаю даже, что и сказать. Просто спасибо!
Глава 3
Проворно и бесшумно, как две мимолетные тени - одна повыше и потоньше, вторая покороче и поплотнее, - Джон с отцом крались вниз по переулку. Ветер, по-прежнему леденящий, всё так же налетал, норовя забраться под одежду. И вот наконец беглецы оказались в новой части города, где широкие улицы и просторные скверы торжественно маршировали на север, к морю.
- Постой, папа! - пропыхтел Джон. - Погоди минуту. А куда мы идем?
Отец уже успел унестись вперед, деревянный сундучок у него на спине подпрыгивал в такт торопливым шагам. Но услышав вопрос сына, Патрик вернулся, опустил сундучок на землю и выпрямился, расправляя усталые плечи.
- В Лейт. Лейтский порт. А там морем в Лондон. На лейтском одномачтовике.
- В Лондон? - Джон так и разинул рот. Он и не думал, что когда-нибудь окажется так далеко от дома. - Но, папа, почему? Почему в Лондон?
- У тебя… у нас… тетя в Лондоне, - борясь с одышкой, ответил Патрик. - Единственная родственница. Женщина с трудным характером, но, кто знает - весьма возможно, сердце у нее золотое. Дом в Шордиче. Кровь не водица. Она поймет, в какую беду мы попали. Примет нас - ну как же не принять?
- Лондон, - повторил Джон, вертя в голове эту новую мысль. Жуткая слепая паника в голове потихоньку притихла Хорошо иметь четкий план, каким бы безумным он ни казался на первый взгляд.
- А далеко до Лейта? - спросил мальчик, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал жалобой. - А то у меня ноги болят и есть страшно хочется.
- Пирог! Пирог со свининой! - воскликнул Патрик жизнерадостно, хотя тут же нервно огляделся по сторонам. - Держись, Джонни! До Лейта всего полторы мили, не больше. Подкрепившись, мы туда не дойдем, а долетим.
Они быстро перекусили, торопливо набивая рты вкусным пирогом.
- А ветчину прибережем на потом, - неразборчиво проговорил Патрик, облизывая пальцы и снова взваливая на спину сундук. - Надо спешить. Крич очень хитер. Он разошлет своих людей во все стороны.
Отец и сын с новыми силами двинулись вперед.
- А почему мистер Нэсмит так нас ненавидит? - спросил Джон, переходя на рысцу, чтобы не отстать от отца. - Почему он так с нами обращается?
- Я очень много думал об этом, Джон, - отозвался Патрик. - И сам никак не пойму. Так озадачен, что и сказать-то не могу.
Они приостановились на миг, чтобы оглянуться назад, на длинную прямую дорогу. Она была обнадеживающе пустой.
- Едва ли всё это только из-за дома, - продолжил Патрик. - Мы-то с тобой, понятное дело, любим Лакстоун, но он ведь такой маленький - три комнатки одна над другой в старой башне. Конечно, он у нас укрепленный. Сам знаешь, какие там толстые стены - футов шесть, не меньше, а дверь тяжелая, что даже открыть трудно. В случае каких-либо беспорядков настоящую осаду выдержать можно. Да и залив укромный, с моря не видно. Приплывет небольшой корабль - никто и не заметит. А с мыса можно пересчитать все суда, что приходят в Лейт и уплывают оттуда. Сдается мне, Джонни, мистер Нэсмит занимается какими-то странными делами, опасными и очень тайными. Но вот какими?
Дорога на Лейт, днем запруженная каретами, телегами и пешеходами, в этот поздний час была совершенно пустынна, однако ухо Джона уловило сзади нежданный и пугающий звук - топот лошадиных копыт. Патрик тоже его услышал. Схватив Джона за руку, он потянул сына за высокое крыльцо, ведущее к парадной двери одного из выходящих на дорогу домов. Скорчившись в тени, оба замерли.
Когда всадник проезжал мимо них, они сумели разглядеть во тьме лишь смутный силуэт, фигуру, закутанную в плотный плащ, в надвинутой на глаза шляпе. Беглецы выждали, пока ночь не поглотила очертания всадника, и лишь тогда осмелились покинуть укрытие и снова пуститься вперед быстрым шагом.
Некоторое время они шли молча, затем Джон спросил:
- Отец, а не лучше ли было бы вернуться и рассказать всем, что это не ты убил того человека? Что это мистер Нэсмит.
- Конечно, лучше, Джонни, да только, к несчастью, нам никто не поверит. Мистер Крич поклянется, что убил я, а у Хэрриота хватит денег заплатить самому дорогому адвокату.
- А девушка? Она выступит в нашу защиту.
- Возможно. Но тогда ее слово будет против слова Крича, а он человек влиятельный.
- Это просто гнусно! Нечестно! Несправедливо! - взорвался Джон.
- Не злись, к чему тратить силы понапрасну? - с неожиданной резкостью осадил сына Патрик. - Я много ночей потратил на бесплодную ярость, а что толку? Мы по уши в неприятностях, Джонни. Надо сосредоточиться на том, как бы из них выпутаться.
- А что будет, если нас поймают? - Мальчик подавил искушение спрятаться в длинную тень отца. - Что они с нами сделают?
- О, тогда Толботова тюрьма, никак не меньше. - Голос Патрика внезапно повеселел. Отец Джона всегда отличался легким и жизнерадостным нравом - и, похоже, природный оптимизм снова взял свое. - Ну то есть для меня.
- А что потом?
- Сбегу, конечно.
- Не сбежишь. Ты не сможешь.
"А я останусь один", - подумал Джон. Но вслух не сказал.
Они только вчера проходили мимо зловещей старинной тюрьмы, что нависала над эдинбургской Хай-стрит. Джон знал: из-за этих массивных каменных стен, окованных железом дверей и стальных решеток не сбежать никакому, даже самому ловкому узнику.
- Да нет, Джонни, это проще простого, если только мне немного помогут со стороны - вот хоть ты и поможешь. Но ты не беспокойся из-за Толбота. Никто нас не поймает. Мы доберемся до Лондона в лучшем виде и заживем себе как короли, в Шордиче, с твоей тетей Сарой, которая как только увидит нас, сразу полюбит, точно давно потерянных родичей, каковыми мы и являемся.
Глава 4
Полчаса спустя Джон с отцом уже спускались к пристани в Лейтском порту. Ветер наконец-то улегся, но перед тем успел разогнать тучи. Ясный месяц подсвечивал рябь на волнах гавани, мерцал на мокрых камнях мостовой.
У швартовой тумбы маячили двое мужчин - смутные силуэты на темно-индиговом небе. Они вежливо поздоровались с поздними путниками, но, миновав их, Джон почувствовал: глаза незнакомцев так и буравят им с отцом спины.
- Но ведь нас еще не должны искать, правда? - прошептал он Патрику, с беспокойством вспоминая недавно проехавшего всадника.
Патрик ничего не ответил. Он лихорадочно обшаривал взглядом стоявшие у причала суда.
- А который корабль на Лондон? Вот тот? - спросил Джон.
- Не знаю, сынок. Не, тот маловат будет.
Сзади кто-то откашлялся. Джон подскочил на месте и, обернувшись, увидел, что те двое пошли за ними и теперь стоят совсем за спиной у отца.
- Смэк на Лондон? - спросил один из них. - Да он как раз ушел, сэр. С вечерним приливом. А следующий придет только утром - ежели, конечно, не подымется северный ветер.
Джон был так уверен, что нужный им корабль окажется на месте - у причала, готовый пуститься в плавание и увезти их с отцом от этого кошмара к новой жизни и новым приключениям в Лондоне, что от разочарования даже пошатнулся.
- Отец, что же нам теперь делать? - вскричал он.
В сумраке ночи он разглядел, что Патрик кусает нижнюю губу.
- Ну-ну. - Патрик опустил сундучок на мостовую. - Так, значит, уехать раньше завтра не получится, да?
- Никоим образом, - с непонятным жаром подтвердил один из незнакомцев, тот, что был чуть пониже.
- Вам нужен кров, теплые постели и добрая выпивка, - подхватил второй.
Сердечность в его голосе звучала, пожалуй, слегка неестественно, но в словах заключалось столько здравого смысла, что Патрик кивнул.
- Таверна "Королевская печаль", - продолжал высокий, указывая на ряд домов за причалом. В окнах одного из них еще призывно сиял теплый желтый свет.
Патрик поднял сундук.
- Папа, туда нам нельзя, - зашептал Джон, дергая отца за рукав. - Это же первое место, где нас станут искать.
Двое незнакомцев уже шли впереди, к освещенным окнам.
- Разве не понимаешь, Джонни, - вполголоса проговорил Патрик, - гораздо подозрительнее будет, если мы откажемся идти в гостиницу. Рыскать ночью по улицам, точно преступники - да мы будем заметны, как мухи на масле. А ежели кто придет нас искать - назовемся вымышленными именами и собьем их со следа.
Они быстро достигли гостиницы и вместе с двумя незнакомцами вошли в теплое дымное помещение.
Снова оказаться в тепле и уюте, уйти с пронизывающего до костей ветра было так чудесно, что Джон уже не боролся с усталостью - усевшись на скамейку у очага, он погрузился в сладостную полудрему.
Мальчик смутно отметил про себя, что отец разговаривает с кем-то - должно быть, с трактирщиком - в другом конце комнаты, но сейчас Джону хотелось смотреть только на пламя и на горящие угли. Он протянул руки к огню, грея озябшие ладони.
Через минуту Патрик вернулся, неся миску горячего супа для сына.
- Вот, Джонни, глотай, - весело произнес он, и Джон увидел, что настроение у отца снова пошло вверх. Это обрадовало мальчика, но в то же время и встревожило. Если Патрик выпьет кружку-другую и у него развяжется язык - того и гляди, он забудет про опасность и ослабит бдительность.
Та пара с пристани никак не отлипала от Патрика: они уселись на скамье рядом с ним, с кружками эля в руках. Теперь Джон мог разглядеть их получше. Тот, что постарше, был коренаст, могучего сложения, с красной бычьей шеей. Желтый жилет настолько туго обтягивал выпирающее брюхо здоровяка, что пуговицы едва держались. Младший был тощ и какой-то нервный. Он сидел, касаясь пола только носком правой ноги и дергая коленом вверх-вниз, так что вся скамья ходуном ходила.
- Итак, - бодрым тоном начал старший, - и что привело двух путников в Лейт в такую ненастную ночку, как нынешняя?
Патрик основательно приложился к кружке, которую протянул ему здоровяк.
- Да в Лондон едем, - Он отхлебнул снова. - У меня там… кое-какие неотложные дела. Да-да, дела… в Шордиче. Это, знаете, такой район в Лондоне.
- Знавал когда-то, - сухо заметил здоровяк.
- И что у вас за дела? - вступил в разговор второй. - Может, по мореходной части, а? Или по торговой?
- По мореходной? Нет. - Патрик смотрел в кружку. - Скорее… вообще дела.
Джон заметил, что все остальные посетители таверны как-то притихли. Он поглядел на хозяина - тот едва заметно покачал головой, точно пытался столь загадочным образом о чем-то предупредить его. Джон повернулся - и встретился глазами с широкоплечим парнем в рыбацких сапогах. Лицо парня раскраснелось от эля.
- Эй, вы там! Будьте начеку! - закричал парень Джону, привлекая к себе всеобщее внимание. - Эти двое мошенников - вербовщики! Обдурят вас, и глазом моргнуть не успеете. Сами не поймете, как возьмете у них королевский шиллинг и очутитесь в море, на службе.
В улыбках новых знакомцев Патрика появилось беспокойство.
- Придержи язык, пьяный смутьян! - рявкнул здоровяк. - Никакие мы не мошенники. Я офицер на службе у Его величества, и ежели какой-нибудь достойный человек захочет исполнить свой долг и поступить на морскую службу, ежели он захочет сразиться с французами за родину и короля, за жизнь и безопасность своей жены и детей, то мы поможем ему исполнить это благородное намерение.
- Любому, говоришь, поможете? Благородные, говоришь, намерения? Это у тебя-то? - ухмыльнулся рыбак. - Вот что я тебе скажу, приятель, - и он ткнул заскорузлым пальцем в сторону Патрика, - ежели ты не поостережешься, то оглянуться не успеешь, как будешь отплясывать под дудку на каком-нибудь военном корабле, а голову тебе снесет французским ядром!
На Патрика эта тирада не произвела ни малейшего впечатления. Он засмеялся и отпил еще глоток.
- Офицеры-вербовщики, да? - Он с интересом разглядывал обоих мужчин. - А я-то гадал, что это вы раздобрились мне на кружку эля. Но со мной вы, ребята, обознались. Не сомневаюсь, что вам прекрасно известно, джентльменов во флот насильно не вербуют.
- В самом деле, сэр? - тонко улыбнулся вербовщик. - Но коли вы и впрямь джентльмен, в чем я никоим образом не сомневаюсь, то как вышло, что вы пустились в столь долгое путешествие, аж до самого Лондона, налегке, лишь с крохотным сундучком да узелком?
- А это, - величаво ответствовал Патрик, осушив кружку, - вас ничуть не касается, любезный сэр. Я джентльмен и землевладелец…
На слове "землевладелец" он осекся и тряхнул головой, точно пытаясь избавиться от неприятных мыслей.
- Землевладелец, да? - Джон видел: офицер лишь делает вид, будто слова Патрика произвели на него впечатление. Мальчику стало еще неуютнее на душе. - И где же расположено ваше поместье?
- Близ Данди, - ответил Патрик наугад. - Мое поместье…
Сдавленный вскрик Джона заставил его умолкнуть. Увидев, что лицо сына побелело от ужаса, Патрик проследил его взгляд - к двери.
На пороге стояло трое людей. Один из них, по виду их предводитель, высокий и тощий, снял шляпу, и все увидели темно-рыжие волосы.
- Отец, это тот друг мистера Нэсмита! Мистер Крич! - слабо прошептал Джон.
Мистер Крич мгновенно заметил Патрика.
- Сюда! - властно закричал он, так что взгляды всех в таверне мгновенно обратились к нему. - Тот человек у огня! Арестуйте его! Его разыскивают за убийства. Он зарезал человека в Эдинбурге, сегодня вечером, зарезал хладнокровно и безжалостно, а затем бежал!
Патрик вскочил на ноги и принялся дико озираться по сторонам, но, не видя пути к бегству, обнял сына за плечи и прижал к себе.
- Этот человек лжет, - дрожащим голосом произнес он. - Убийца - его друг, Хэрриот Нэсмит. Я сам видел, как всё произошло!
Наступила долгая тишина.
- Если ты сам всё видел, чего тогда сбежал? - выкрикнул кто-то из другого конца комнаты.
- Взять его! - велел Крич своим подручным. Те бросились вперед.
Однако дорогу им преградила массивная фигура офицера-вербовщика.
- Он мой, - коротко бросил тот. - Вы не можете его арестовать. Он вызвался служить королю и отечеству. Взял королевский шиллинг.
- Королевский шиллинг? Завербовался во флот? Ничего подобного! - закричал Патрик.
- А это что такое? - победоносно спросил младший вербовщик. Взяв из рук Патрика кружку, он перевернул ее кверху дном На ладонь ему выпала люнета, которую он сам же и подложил туда.
Патрик попытался вывернуться из хватки старшего офицера, железной рукой сжавшего ему плечо.
- Это возмутительно! Вы сами ее туда подкинули! Так нельзя! Я…
Офицер встряхнул его - решительно, но беззлобно.
- Прими мой совет, парень. Карьера во флоте даже для джентльмена навроде тебя куда полезней для здоровья, чем камера в Толботе. Бери его, Дэниел!
Не успел Джон понять, что происходит, как отца его уже вытолкали за дверь таверны, а офицер, подхватив сундучок Патрика, поспешил следом.
- Отец! - отчаянно закричал Джон.