"Просьба не шутить"
Впереди, виляя хвостом, бежала Щётка. За ней неспешно переставляла ноги запряжённая в телегу лошадь Тамара. Учитель Так-Так шагал по обочине, перебирая в руках вожжи. Позади приплясывала Ленточка.
За скрипучим мостиком дорога свернула вправо. Чуть поодаль от дороги, за высоким тесовым забором, стоял дом. На калитке висело какое-то объявление.
– Что это там написано? – спросила Ленточка, приподнимаясь на носках.
– Написано? – переспросил учитель Так-Так. – Минутку.
Он снял очки, протёр их и снова надел.
– Нет, не вижу, это слишком далеко. Скажи, Ленточка, ты хотя бы знаешь буквы?
– Наверно, – тряхнула чёлкой Ленточка. – Буквы, наверно, я знаю.
И она на носочках побежала к калитке. Учитель натянул вожжи, лошадь стала.
Ленточка остановилась у калитки, высунула язык и кончиком указательного пальца дотронулась до первой буквы.
– Не хочу-у! Не буду-у!.. – раздался чей-то истошный крик.
Едва успела Ленточка отскочить в сторону, калитка с грохотом распахнулась, мимо пронёсся мальчишка и бросился в лес. Ленточка успела заметить, что босые пятки у него не сверкали, а были как будто покрыты ржавчиной.
Вслед за мальчишкой показалась вежливая старушка.
Щётка сердито зарычала. Учитель нахмурился и, бросив вожжи, решительно зашагал к калитке.
– Так-так, – обратился он к вежливой бабушке, – как вы… зачем вы его бьёте?
Голос учителя дрожал.
– Простите, – сказала старушка, – простите, с кем имею честь?
– Да это же учитель… – вытянула шею Ленточка. Она была рада, что ей так и не пришлось угадывать буквы.
– А ты, девочка, не вмешивайся, будь добра, – перебила старушка. – Что же касается вас, – повернулась она к учителю, – сделайте одолжение…
Старушка на миг задумалась, подбирая ещё какое-нибудь очень вежливое слово, но, так и не подыскав, шагнула во двор и с силой захлопнула калитку перед самым носом учителя.
Перепуганная Ленточка схватила учителя за рукав. Но Так-Так словно забыл о старушке. Широко раскрыв глаза, он уставился на объявление, которое очутилось возле самых его очков. Учитель поднял очки на лоб, прищурился и снова опустил очки на переносицу.
На белой четвертушке бумаги аккуратным почерком было выведено:
ПРОСЬБА НЕ ШУТИТЬ
Печальные дни Ржавой Пятки
Дом вежливой старушки остался позади, а учитель всё не мог успокоиться. Он молча шагал за лошадью, думая о чём-то своём, и только изредка покачивал головой. Дорога пошла лесом. Лишь теперь учитель заговорил.
– Непостижимо, – тряхнул он головой. – Нет, вы подумайте, только подумай, Ленточка: "Просьба не шутить"! Почему не шутить? И какие могут быть шутки, когда… – учитель даже начал заикаться от волнения, – когда она этого парнишку… просто-напросто бьёт!
– Лучше бы уж била, – сказал куст у самой дороги.
– Что? – переспросил Так-Так, придержав лошадь. – Кто сказал "лучше бы уж била"?
– Я и сказал. – Куст отряхнулся и превратился в того самого мальчишку, который убежал от вежливой бабушки.
– Тебе очень больно? – спросила Ленточка.
– Да не больно, а противно. – Мальчишка шмыгнул носом и отвернулся.
– Но за что? – кипятился учитель Так-Так. – Разве может быть повод ударить ребёнка, взять и ударить!
– Не бьёт она меня, – хмуро сказал паренёк. – Именно что не бьёт, а ещё хуже.
– Что же может быть хуже этого? – разведя руками, воскликнул учитель.
– Воспитывает, вот что. Два раза в неделю. Во вторник и в пятницу.
– Погоди… – поднял брови учитель. – Воспитывает? Это интересно.
– Чего уж там интересного, – буркнул мальчишка. – Воспитывает в духе.
– Прости, – учитель даже снял очки от волнения, – в каком это духе?
– А я не знаю, в каком. Я не слушаю. Она говорит, а я не слушаю, в окно смотрю. "Я, говорит, твоя родная двоюродная бабушка и воспитываю тебя в духе…" А дальше я забыл, потому что лошадь в окошко увидал и совсем перестал слушать.
– А зачем ты к ней ходишь тогда? – спросила Ленточка.
– "Зачем, зачем"! – передразнил мальчишка. – А затем, что я тут живу. Пока родители не приедут. И ещё секрет хочу узнать.
Лошадь Тамара чутко пошевелила ушами.
– Ну да, – продолжал мальчишка, – она говорит: "У тебя от твоей родной двоюродной бабушки никаких тайн быть не должно. И секретов тоже". Почему же тогда у неё от меня секрет?
– Ой, какой секрет? – вытянула шею Ленточка.
– Тише, – испуганно прошептал мальчик, – она меня ищет… А вот не буду, – он упрямо мотнул головой, – назло ей не буду мыться, и всё!
– Позволь, – сказал учитель Так-Так, – то есть как это не будешь мыться?
Но ржавые пятки уже мелькали далеко за деревьями.
Полный вперёд!
– Так-так, – озабоченно сдвинул брови учитель, когда они снова очутились на опушке, – уже полдень. Наверняка Тамара хочет пить. Да-да, мы совсем забыли, что лошадь не может попросить воды. Река совсем рядом.
Он упёрся ногой в землю, натянул вожжи и с трудом заставил лошадь свернуть на заросший травой спуск к реке.
На зелёном берегу речушки стоял коренастый паренёк в полосатой тельняшке и матросской бескозырке.
– Слева по борту неизвестное судно! – прокричал он, завидев процессию.
– Конечно, – сказал учитель Так-Так, – телега может и поплыть, если скатится в воду. Но может и затонуть.
– Лево руля! – скомандовала тельняшка.
Учитель послушно потянул за левую вожжу и только тогда сказал: "Тпрру!"
– Скажи, пожалуйста, – обратился учитель к пареньку в тельняшке, – ты вернулся из плавания или только собираешься?
– Снаряжаю экспедицию. Вокруг света и обратно. – Паренёк смочил слюной палец и вытянул его перед собой.
– Определяешь направление ветра, – сказал учитель. – Прекрасно. А сколько будет семью шесть?
– Мне сейчас некогда, – сказал мальчик и надвинул бескозырку на лоб.
– Понятно, – сказал Так-Так. – Мы собираемся строить школу. Нужен каменщик.
Паренёк неопределённо хмыкнул.
– И не просто каменщик, а главный каменщик, – сказал учитель.
– Главный – это другое дело, – смилостивился мальчик. – Тогда полный вперёд!
И взял из рук учителя вожжи.
Что было дальше
Когда учитель вернулся на поляну, было уже за полдень. Он проверил колышки, потрогал шнурок. Потом обернулся и крикнул:
– Сюда, Фок!
Зашуршали кусты. На поляну вышел знакомый нам паренёк в матросской бескозырке. Он вёл под уздцы лошадь Тамару. Следом погромыхивала телега, а на телеге, стукаясь друг о дружку, громоздились разноцветные, пористые, как губка, кирпичи и вызванивали свою песенку:
Синие, жёлтые, красные -
Бим-бам-бом!
Стены подымутся классные -
Бим-бам-бом!
– Стоп! – сказал учитель. – Зови остальных и распрягай Тамару.
Задумчивая лошадь стала. Разноцветные кирпичи со звоном посыпались в траву. Фок (так звали мальчика в бескозырке) поднёс ко рту боцманский свисток и пронзительно, на весь лес, засвистел.
– Уав, гав-гав! – отозвалась Щётка.
– Не свисти так громко, мы тут. – Это показалась Ленточка, а за ней собака Щётка.
– Так-так, – сказал учитель, поправляя колышек. – Приехали. Именно здесь мы и построим школу.
Какая будет школа?
– Ну, вроде как корабль, – сказал Фок. – Корабль с мачтой и капитанской рубкой. Захотел капитан – становись на якорь, а нет – полный вперёд.
– И ничего подобного! – топнула ногой Ленточка. – Пусть наша школа будет похожа на карусель, и чтоб играла музыка и одна парта догоняла другую.
– Что ж, – сказал учитель, – об этом стоит подумать. Школа, – обратился он к Фоку, – будет похожа на корабль, и, если мы с вами очень захотим, корабль поднимет якорь и отправится в плавание. На крыше мы соорудим мостик и поставим мачту. А на мачте поднимем флаг. Если у каждой страны есть флаг, почему бы и школе не придумать свой флаг?
– И верно. Почему бы? – солидно сказал Фок.
– Ясное дело, наша, школа должна быть разноцветной, нa манер карусели, – повернулся Так-Так к Ленточке. – Можно, конечно, выкрасить школу одной серой краской, но, боюсь, тогда и уроки станут похожи один на другой. Непременно разноцветная! А после уроков пляшите сколько вздумается.
– Вздумается, вздумается! – захлопала в ладоши Лен-точка.
– Она будет похожа на корабль и на карусель, – продолжал учитель. – Но, между прочим, школа должна быть школой – с белыми партами, классной доской и звонком.
Все, кто был на поляне, задумались над этими словами учителя Так-Така. Даже собака Щётка сосредоточенно прикрыла блестящий, как пуговица, глаз.
Бам-бим-бом
Звенели, стукаясь один о другой, музыкальные кирпичи. Казалось, играл оркестр в цирке и лесное эхо повторяло песенку:
Это мы – кирпичи-чи-чи-чи!
Нас не зря обжигали в печи!
Синие, жёлтые, красные,
Станем мы стенами классными!
Один, другой, один, другой – рядок к рядку укладывались кирпичи. С утра до вечера пело в лесу звонкое "бам-бим-бом". Услышав издалека эту музыку, отовсюду сбегались дети и, когда узнавали, что строится разноцветная школа, засучивали рукава повыше и тоже начинали передавать по цепочке кирпичи. Главный каменщик Фок скинул бескозырку и ловко укладывал кирпичи: бам-бим, бим-бом, бом-бам! Чем выше росли стены, тем звонче и веселее становилась песенка кирпичей. Лошадь Тамара едва справлялась. Когда она привозила новую тележку синих, красных и жёлтых кирпичей, от старых на траве оставались только разноцветные пылинки. И лошадь удивлённо поводила ушами.
Хочу прыгать!
Однажды на стройку пришёл мальчик. Вернее сказать, не пришёл, а припрыгал. Разговаривая, он высоко подпрыгивал то на одной ноге, то на другой, то на обеих сразу. Мальчик был небольшого роста, худенький и такой большеглазый, что казалось, лицо его состоит из одних глаз.
Он разыскал учителя и, не переставая прыгать, спросил:
– Можно, я буду учиться в вашей школе?
– Что ж, – ответил учитель, – если ты хочешь учиться…
– Нет, – перебил большеглазый мальчишка, – я хочу прыгать, а дома не велят. Вчера я прыгал на матрасе, а под подушкой каша стояла завёрнутая. Ну и вот, каша опрокинулась, а я виноват.
Теперь он подпрыгивал на одной ноге, словно купальщик, которому в ухо попала вода.
– Так-так… – задумался учитель, следя глазами за прыгающим мальчиком. – Но разве тебе нечему учиться? Вот, например, знаешь ли ты, сколько километров в высоту ты напрыгиваешь в месяц? А за целый год?
– Не знаю. – Мальчишка так удивился, что даже перестал прыгать.
– Вот видишь, – сказал учитель, – неплохо бы научиться тебе считать. Но тогда и мне придётся прыгать вместе с тобой.
– Зачем? – захлопал ресницами прыгающий мальчик.
– Иначе нам будет неудобно разговаривать друг с другом, – пояснил Так-Так. – Но где мне за тобой угнаться!
– Может быть, поискать другую школу? – спросил мальчик. Он снова начал подпрыгивать, будто через скакалку.
– Подумай, – сказал учитель. – Пока школа ещё строится, ты можешь прыгать. Но когда занятия начнутся, придётся сидеть спокойно. Да-да, учиться и не мешать остальным.
– Он вроде как из нарисованного кино, – сказал Фок. – Там тоже прыгают как заведённые. В общем, Мультик.
– Понимаешь, – продолжал учитель, – вот я, скажем, люблю качаться на качелях. Но ведь надо помнить и о других. Если я всё время буду качаться, кто же будет вести уроки и учить школьников, не правда ли? Не всегда человек может делать только то, что ему хочется.
– Прямо не знаю, как быть, – сказал Мультик.
– Да, – учитель Так-Так хлопнул себя по лбу, – совсем забыл, ты ведь можешь ещё прыгать по дороге в школу.
– А из школы домой? – спросил Мультик.
– Согласен, – сказал учитель. – И на обратном пути тоже.
Однажды вечером
Работа начиналась рано утром и кончалась с заходом солнца. "Так-так, на сегодня хватит", – говорил учитель, и все расходились по домам.
И вот однажды вечером главный каменщик Фок спрятался за кустом. Когда на стройке никого не осталось, Фок, озираясь, вышел из-за куста и принялся таскать на самый верх жёлтые кирпичи. Потом синие.
– Корабль есть корабль, – сам себе говорил Фок. Подхватывая то синий, то жёлтый кирпич, он выложил по синему фону жёлтую букву "Щ". Положив последний кирпич, хвостик буквы, Фок, не задумываясь, поставил следующую букву – "И", за ней "С", потом "Л".
– И никаких каруселей! – громко сказал Фок.
Дело спорилось. Кирпичи тихонько стукались друг о дружку – Фок старался не шуметь.
И вот под карнизом недостроенного школьного дома появилось слово. Фок отошёл на край дощатого помоста и гордо прочитал:
ЩИСЛИВАВА
Сухопутная крыса
– Это что такое, а? – раздался чей-то голос.
Фок от испуга чуть не свалился с помоста.
На поляне, под ним, задрав голову и чуть наклонив её набок, стоял незнакомый мальчишка.
– Я не понимаю, что тут написано, правда не понимаю, – сказал паренёк, задумчиво уставившись вверх.
– Куда тебе, сухопутная крыса! – процедил Фок. – Школа будет вроде корабля. А чего желают кораблю, когда он отчаливает? Слыхал?
– Ясно, – кивнул паренёк. – Мне теперь ясно.
– То-то, – не оборачиваясь, кинул Фок. Он уже успел выложить "ПЛА…" и держал в руке жёлтый кирпич для следующей буквы.
– А нельзя, чтобы все понимали? – не отставал парнишка.
– Ну-ка отваливай! – рассердился Фок. – "Понимали, понимали"! Тоже мне, понимальчик выискался!
– Как хочешь. – Понимальчик пожал плечами и пошёл прочь.
Ночь полна неожиданностей
Начало темнеть.
Фок заторопился. Он схватил жёлтый кирпич, положил его стоймя – вышла палочка. Другой жёлтый кирпич лёг следом за синим, коротким торцом наружу, – точка. Получился восклицательный знак.
– Всё! – сказал Фок, облегчённо вздохнул и слез на траву. Потом отошёл немного, ещё раз полюбовался своей работой и, отряхнув ладонь о ладонь, отправился спать.
Но этот тихий летний вечер с дремлющими деревьями и кустами, с едва шелестящей травой, этот тихий вечер был полон неожиданностей.
Только-только скрылся Фок, из-за куста вынырнул тот самый мальчишка, которого на стройке прозвали Ржавая Пятка, потому что пятки у него действительно были как будто покрыты ржавчиной и совсем не сверкали, когда ему приходилось бегать босиком.
Ржавая Пятка забрёл сюда случайно.
Всё дело в том, что сегодня был вторник. А Ржавой Пятке до смерти надоело слушать каждый вторник и каждую пятницу вежливые бабушкины нотации, и он решил просто побродить по лесу. Тем более, что секретный мешочек бабушка стала прятать в шкаф и запирать на замок.
Ржавая Пятка скорчил рожу вслед исчезнувшему в темноте Фоку, хитро присвистнул и, спотыкаясь о кочки, побежал домой.
Да, эта ночь была полна неожиданностей. Скоро над лесом взошла луна. Посеребрив верхушки деревьев, она заглянула на поляну, прошлась по кирпичикам разноцветной школы и осветила крупные жёлтые по синему буквы:
ЩИСЛИВАВА ПЛАВАНЯ!
И, на миг замерев от восхищения, луна поплыла дальше по ночному небу.
На строительных лесах
– Так-так, прелестно! – утром сказал учитель. Он стоял, широко расставив ноги, и, прищурив глаза под очками, разглядывал надпись.
Фок скромно ухмыльнулся. "Чего хвастаться, – подумал он, – настоящие капитаны открывают неведомые земли и то помалкивают да знай себе пускают дым из прокуренной трубки".
– Догадался! – воскликнул учитель и приложил палец ко лбу. – По-видимому, это напутствие морякам… Так-так, – продолжал учитель, – неплохое начало. Урок правописания на строительных лесах.
Он легко взбежал по деревянному настилу, достал из кармана мелок и поправил ошибки. Получилось вот что:
СЧА Т ОГО И
ЩИСЛИВАВА ПЛАВАНЯ!
– Что ж… – сказал учитель. Он спрятал мелок и спустился вниз. – Доброе напутствие. И было-то всего-навсего… раз… два… три…
– Семь, – тихо сказал Понимальчик, – было семь ошибок.
Пусть уходит
Краешком глаза Фок покосился на Понимальчика, но тот замолчал.
– Я не знаю, кто это сделал, – продолжал учитель, – но…
– А я знаю! – Ржавая Пятка даже подпрыгнул от удовольствия. – Я знаю, знаю!
Учитель Так-Так нахмурился.
– Не перебивай. Я хочу сказать: пусть тот, кто вчера вечером это сделал, сегодня, когда мы разойдёмся, разберёт кусок стены и выложит "Счастливого плавания!" без ошибок.
– Но я знаю, чьи это ошибки! – снова выскочил Ржавая Пятка.
Учитель сдвинул брови ещё суровее. Никто, пожалуй, не видел его таким сердитым.
– В разноцветной школе не будет ябедников. Уходи, – сказал он Ржавой Пятке и вытянул указательный палец в сторону дальнего куста. – Да, уходи, – повторил он так свирепо, что ябедник опустил голову и угрюмо поплёлся прочь.
Печально мелькнули в траве давно не мытые ржавые пятки.
Слушать и откликаться
– Итак, учимся слушать, – сказал учитель, когда прозвенел первый звонок и все уселись за белые парты.
– Хорошо! – обрадовался мальчик, которого звали Ушастик. Его звали так потому, что уши у него были слегка оттопырены и ещё он умел ими шевелить.
Учитель шагнул к окну и настежь распахнул раму.
– Слушайте… Это шумит лес. Каждое дерево шумит по-своему. Слышите? Точно ручей журчит в траве. Это шелестят, переливаются листья берёз. Вот осина: каждый листок – маленькая трещотка… А сосна кряхтит и поскрипывает.
– Ой, правда, – шепнул с задней парты мальчик по имени Фикус. – А сейчас вот машина урчит, грузовик.
– Какой грузовик, – сказал Фок, – это у тебя в животе урчит перед обедом!
Все так и покатились со смеху. Учитель тоже засмеялся, потом приложил палец к губам и, когда наступила тишина, продолжал:
– Слышите, жужжит шмель над цветком клевера? Так-так… А вот уже не слышно шмеля, его заглушили моторы… Ну конечно, скоростной пассажирский самолёт! Слушайте… Высоко-высоко летит самолёт. В кабине лётчики, пассажиры у круглых окошек смотрят вниз… Мальчик тоже прилип к окошку так, что нос у него сплющился. Вот сейчас он увидел внизу зелёную полоску леса, а на ней разноцветный квадратик.
– Это он нашу школу увидел! – прошептал Понимальчик.
– Кстати, тот, кто рассказывает, должен знать, что его слушают. Иначе рассказывать неинтересно.
И учитель посмотрел на Ленточку, которая в это время завязывала бант.
– Конечно, – заметил учитель, – бывают люди, умеющие слушать только себя. Тем хуже для них. Если другой человек доверил тебе свою беду, слушай и не говори ему: "Да-да, мне тоже плохо". Горе у каждого своё. Когда другому человеку радостно и он пришёл рассказать тебе об этом – слушай и радуйся вместе с ним. Запомните: каждый человек говорит по-своему. Научиться слушать и откликаться – это и значит быть другом. Научиться слушать – значит…
Но тут зазвенел звонок, и все очень хорошо его услышали.