Уже по-прежнему сидел Иван -
Царевич, на коне ж Золотогриве
Царевна, и под ней Золотогрив
Гордился и плясал; не торопясь,
Большой дорогою они шажком
Тихонько ехали; и мало ль, долго ль
Их длилася дорога - наконец
Они доехали до места, где Иван -
Царевич Серым Волком в первый раз
Был встречен; и ещё лежали там
Его коня белеющие кости;
И Серый Волк, вздохнув, сказал Ивану -
Царевичу: "Теперь, Иван-царевич,
Пришла пора друг друга нам покинуть;
Я верою и правдою доныне
Тебе служил и ласкою твоею
Доволен, и, покуда жив, тебя
Не позабуду; здесь же на прощанье
Хочу тебе совет полезный дать:
Будь осторожен, люди злы; и братьям
Родным не верь. Молю усердно бога,
Чтоб ты домой доехал без беды
И чтоб меня обрадовал приятным
Известьем о себе. Прости, Иван -
Царевич". С этим словом Волк исчез.
Погоревав о нём, Иван-царевич,
С царевною Еленой на седле,
С жар-птицей в клетке за плечами, дале
Поехал на коне Золотогриве,
И ехали они дня три, четыре;
И вот, подъехавши к границе царства,
Где властвовал премудрый царь Демьян
Данилович, увидели богатый
Шатёр, разбитый на лугу зелёном;
И из шатра к ним вышли… кто же? Клим
И Пётр царевичи. Иван-царевич
Был встречею такою несказанно
Обрадован; а братьям в сердце зависть
Змеёй вползла, когда они жар-птицу
С царевною Еленой у Ивана -
Царевича увидели в руках:
Была им мысль несносна показаться
Без ничего к отцу, тогда как брат
Меньшой воротится к нему с жар-птицей,
С прекрасною невестой и с конём
Золотогривом и ещё получит
Полцарства по приезде; а когда
Отец умрёт, и всё возьмёт в наследство.
И вот они замыслили злодейство:
Вид дружеский принявши, пригласили
Они в шатёр свой отдохнуть Ивана -
Царевича с царевною Еленой
Прекрасною. Без подозренья оба
Вошли в шатёр. Иван-царевич, долгой
Дорогой утомлённый, лёг и скоро
Заснул глубоким сном; того и ждали
Злодеи-братья: мигом острый меч
Они ему вонзили в грудь, и в поле
Его оставили и, взяв царевну,
Жар-птицу и коня Золотогрива,
Как добрые, отправилися в путь.
А между тем, недвижим, бездыханен,
Облитый кровью, н а поле широком
Лежал Иван-царевич. Так прошёл
Весь день; уже склоняться начинало
На запад солнце; поле было пусто;
И уж над мёртвым с чёрным воронёнком
Носился, каркая и распустивши
Широко крылья, хищный ворон. Вдруг,
Откуда ни возьмись, явился Серый
Волк: он, беду великую почуяв,
На помощь подоспел; ещё б минута,
И было б поздно. Угадав, какой
Был умысел у ворона, он дал
Ему на мёртвое спуститься тело;
И только тот спустился, разом цап
Его за хвост; закаркал старый ворон.
"Пусти меня на волю, Серый Волк!" -
Кричал он. "Не пущу, - тот отвечал, -
Пока не принесёт твой воронёнок
Живой и мёртвой мне воды". И ворон
Велел лететь скорее воронёнку,
За мёртвою и за живой водою.
Сын полетел, а Серый Волк, отца
Порядком скомкав, с ним весьма учтиво
Стал разговаривать, и старый ворон
Довольно мог ему порассказать
О том, что он видал в свой долгий век
Меж птиц и меж людей. И слушал
Его с большим вниманьем Серый Волк
И мудрости его необычайной
Дивился, но, однако, всё за хвост
Его держал и иногда, чтоб он
Не забывался, мял его легонько
В когтистых лапах. Солнце село; ночь
Настала и прошла; и занялась
Заря, когда с живой водой и мёртвой
В двух пузырьках проворный воронёнок
Явился. Серый Волк взял пузырьки
И ворона-отца пустил на волю.
Потом он с пузырьками подошёл
К лежавшему недвижимо Ивану -
Царевичу: сперва его он мёртвой
Водою вспрыснул - и в минуту рана
Его закрылася, окостенелость
Пропала в мёртвых членах, заиграл
Румянец на щеках; его он вспрыснул
Живой водой - и он открыл глаза,
Пошевелился, потянулся, встал
И молвил: "Как же долго пр о спал я?" -
"И вечно бы тебе здесь спать, Иван -
Царевич, - Серый Волк сказал, - когда б
Не я; теперь тебе прямую службу
Я отслужил; но эта служба, знай,
Последняя; отныне о себе
Заботься сам. А от меня прими
Совет и поступи, как я тебе скажу.
Твоих злодеев-братьев нет уж боле
На свете; им могучий чародей
Кощей Бессмертный голову обоим
Свернул, и этот чародей навёл
На ваше царство сон; и твой родитель
И подданные все его теперь
Непробудимо спят; твою ж царевну
С жар-птицей и конём Золотогривом
Похитил вор Кощей; все трое
Заключены в его волшебном замке.
Но ты, Иван-царевич, за свою
Невесту ничего не бойся; злой
Кощей над нею власти никакой
Иметь не может: сильный талисман
Есть у царевны; выйти ж ей из замка
Нельзя; её избавит только смерть
Кощеева; а как найти ту смерть, и я
Того не ведаю; об этом Баба
Яга одна сказать лишь может.
Ты, Иван-царевич, должен эту Бабу
Ягу найти; она в дремучем, тёмном лесе,
В седом, глухом бору живёт в избушке
На курьих ножках; в этот лес ещё
Никто следа не пролагал; в него
Ни дикий зверь не заходил, ни птица
Не залетала. Разъезжает Баба
Яга по целой поднебесной в ступе,
Пестом железным погоняет, след
Метлою заметает. От неё
Одной узнаешь ты, Иван-царевич,
Как смерть Кощееву тебе достать.
А я тебе скажу, где ты найдёшь
Коня, который привезёт тебя
Прямой дорогой в лес дремучий к Бабе
Яге. Ступай отсюда на восток;
Придёшь на луг зелёный; посреди
Его растут три дуба; меж дубами
В земле чугунная зарыта дверь
С кольцом; за то кольцо ты подыми
Ту дверь и вниз по лестнице сойди;
Там за двенадцатью дверями заперт
Конь богатырский; сам из подземелья
К тебе он выбежит; того коня
Возьми и с богом поезжай; с дороги
Он не собьётся. Ну, теперь прости,
Иван-царевич; если бог велит
С тобой нам свидеться, то это будет
Не иначе, как у тебя на свадьбе".
И Серый Волк помчался к лесу; вслед
За ним смотрел Иван-царевич с грустью;
Волк, к лесу подбежавши, обернулся,
В последний раз махнул издалека
Хвостом и скрылся. А Иван-царевич,
Оборотившись на восток лицом,
Пошёл вперёд. Идёт он день, идёт
Другой; на третий он приходит к лугу
Зелёному; на том лугу три дуба
Растут; меж тех дубов находит он
Чугунную с кольцом железным дверь;
Он подымает дверь; под тою дверью
Крутая лестница; по ней он вниз
Спускается, и перед ним внизу
Другая дверь, чугунная ж, и крепко
Она замком висячим заперта.
И вдруг, он слышит, конь заржал, и ржанье
Так было сильно, что, с петлей сорвавшись,
Дверь наземь рухнула с ужасным стуком;
И видит он, что вместе с ней упало
Ещё одиннадцать дверей чугунных;
За этими чугунными дверями
Давным-давно конь богатырский заперт
Был колдуном. Иван-царевич свистнул;
Почуяв седока, на молодецкий
Свист богатырский конь из стойла прянул
И прибежал, лег о к, могуч, красив,
Глаза как звёзды, пламенные ноздри,
Как туча грива, - словом, конь не конь,
А чудо. Чтоб узнать, каков он силой,
Иван-царевич по спине его
Повёл рукой, и под рукой могучей
Конь захрапел и сильно пошатнулся,
Но устоял, копыта втиснув в землю;
И человечьим голосом Ивану -
Царевичу сказал он: "Добрый витязь,
Иван-царевич, мне такой, как ты,
Седок и надобен; готов тебе
Я верою и правдою служить;
Садися на меня, и с богом в путь наш
Отправимся; на свете все дороги
Я знаю; только прикажи, куда
Тебя везти, туда и привезу".
Иван-царевич в двух словах коню
Всё объяснил и, севши на него,
Прикрикнул. И взвился могучий конь,
От радости заржавши, на дыбы;
Бьёт по крутым бедрам его седок;
И конь бежит, под ним земля дрожит;
Несётся выше он дерев стоячих,
Несётся ниже облаков ходячих,
И прядает через широкий дол,
И застилает узкий дол хвостом,
И грудью все заграды пробивает,
Летя стрелой и лёгкими ногами
Былиночки к земле не пригибая,
Пылиночки с земли не подымая.
Но, так скакав день целый, наконец
Конь утомился, пот с него бежал
Ручьями, весь был окружён, как дымом,
Горячим паром он. Иван-царевич,
Чтоб дать ему вздохнуть, поехал шагом;
Уж было под вечер; широким полем
Иван-царевич ехал и прекрасным
Закатом солнца любовался. Вдруг
Он слышит дикий крик; глядит… и что же?
Два Л е шая дерутся на дороге,
Кусаются, брыкаются, друг друга
Рогами тычут. К ним Иван-царевич
Подъехавши, спросил: "За что у вас,
Ребята, дело стало?" - "Вот за что, -
Сказал один. - Три клада нам достались:
Драчун-дубинка, скатерть-самобранка
Да шапка-невидимка - нас же двое;
Как поровну нам разделиться? Мы
Заспорили, и вышла драка; ты
Разумный человек; подай совет нам,
Как поступить". - "А вот как, - им Иван -
Царевич отвечал. - Пущу стрелу,
А вы за ней бегите; с места ж, где
Она на землю упадёт, обратно
Пуститесь взапуски ко мне; кто первый
Здесь будет, тот возьмёт себе на выбор
Два клада; а другому взять один.
Согласны ль вы?" - "Согласны", - закричали
Рогатые и стали рядом. Лук
Тугой свой натянув, пустил стрелу
Иван-царевич; Лешие за ней
Помчались, выпуча глаза, оставив
На месте скатерть, шапку и дубинку.
Тогда Иван-царевич, взяв под мышку
И скатерть и дубинку, на себя
Надел спокойно шапку-невидимку,
Стал невидим и сам и конь, и дале
Поехал, глупым Лешаям оставив
На произвол, начать ли снова драку
Иль помириться. Богатырский конь
Поспел ещё до захожденья солнца
В дремучий лес, где обитала Баба
Яга. И, въехав в лес, Иван-царевич
Дивится древности его огромных
Дубов и сосен, тускло освещённых
Зарёй вечернею; и всё в нём тихо:
Деревья все как сонные стоят,
Не колыхнётся лист, не шевельнётся
Былинка; нет живого ничего
В безмолвной глубине лесной, ни птицы
Между ветвей, ни в травке червяка;
Лишь слышится в молчанье повсеместном
Гремучий топот конский. Наконец
Иван-царевич выехал к избушке
На курьих ножках. Он сказал: "Избушка,
Избушка, к лесу стань задом, ко мне
Стань передом". И перед ним избушка
Перевернулась; он в неё вошёл;
В дверях остановись, перекрестился
На все четыре стороны, потом,
Как должно, поклонился и, глазами
Избушку всю окинувши, увидел,
Что на полу её лежала Баба
Яга, упёрши ноги в потолок
И в угол голову. Услышав стук
В дверях, она сказала: "Фу! фу! фу!
Какое диво! Русского здесь духу
До этих пор не слыхано слых о м,
Не видано вид о м, а нынче русский
Дух уж в очах свершается. Зачем
Пожаловал сюда, Иван-царевич?
Неволею иль волею? Доныне
Здесь ни дубравный зверь не проходил,
Ни птица лёгкая не пролетала,
Ни богатырь лихой не проезжал;
Тебя как бог сюда занёс, Иван -
Царевич?" - "Ах, безмозглая ты ведьма! -
Сказал Иван-царевич Бабе
Яге. - Сначала накорми, напой
Меня ты, молодца; да постели
Постелю мне, да выспаться мне дай,
Потом расспрашивай". И тотчас Баба
Яга, поднявшись на ноги, Ивана -
Царевича как следует обмыла
И выпарила в бане, накормила
И напоила, да и тотчас спать
В постелю уложила, так примолвив:
"Спи, добрый витязь; утро мудренее,
Чем вечер; здесь теперь спокойно
Ты отдохнёшь; нужду ж свою расскажешь
Мне завтра; я, как знаю, помогу".
Иван-царевич, богу помолясь,
В постелю лёг и скоро сном глубоким
Заснул и проспал до полудня. Вставши,
Умывшися, одевшися, он Бабе
Яге подробно рассказал, зачем
Заехал к ней в дремучий лес; и Баба
Яга ему ответствовала так:
"Ах! добрый молодец Иван-царевич,
Затеял ты нешуточное дело;
Но не кручинься, всё уладим с богом;
Я научу, как смерть тебе Кощея
Бессмертного достать; изволь меня
Послушать: н а море на Окиане,
На острове великом на Буяне
Есть старый дуб; под этим старым дубом
Зарыт сундук, окованный железом;
В том сундуке лежит пушистый заяц;
В том зайце утка серая сидит;
А в утке той яйцо; в яйце же смерть
Кощеева. Ты то яйцо возьми
И с ним ступай к Кощею, а когда
В его приедешь замок, то увидишь,
Что змей двенадцатиголовый вход
В тот замок стережёт; ты с этим змеем
Не думай драться, у тебя на то
Дубинка есть; она его уймёт.
А ты, надевши шапку-невидимку,
Иди прямой дорогою к Кощею
Бессмертному; в минуту он издохнет,
Как скоро ты при нём яйцо раздавишь.
Смотри лишь не забудь, когда назад
Поедешь, взять и гусли-самогуды:
Лишь их игрою только твой родитель
Демьян Данилович и всё его
Заснувшее с ним вместе государство
Пробуждены быть могут. Ну, теперь
Прости, Иван-царевич; бог с тобою;
Твой добрый конь найдёт дорогу сам;
Когда ж свершишь опасный подвиг свой,
То и меня, старуху, помяни
Не лихом, а добром". Иван-царевич,
Простившись с Бабою Ягою, сел
На доброго коня, перекрестился,
По-молодецки свистнул; конь помчался,
И скоро лес дремучий за Иваном -
Царевичем пропал вдали, и скоро
Мелькнуло впереди чертою синей
На крае неба море Окиан.
Вот прискакал и к морю Окиану
Иван-царевич. Осмотрясь, он видит,
Что у моря лежит рыбачий невод
И что в том неводе морская щука
Трепещется. И вдруг ему та щука
По-человечьи говорит: "Иван -
Царевич, вынь из невода меня
И в море брось; тебе я пригожуся".
Иван-царевич тотчас просьбу щуки
Исполнил, и она, хлестнув хвостом
В знак благодарности, исчезла в море.
А на море глядит Иван-царевич
В недоумении; на самом крае,
Где небо с ним как будто бы слилося,
Он видит, длинной полосою остров
Буян чернеет; он и недалёк;
Но кто туда перевезёт? Вдруг конь
Заговорил: "О чём, Иван-царевич,
Задумался? О том ли, как добраться
Нам до Буяна острова? Да что
За трудность! Я тебе корабль; сиди
На мне да крепче за меня держись,
Да не робей, и духом доплывём".
И в гриву конскую Иван-царевич
Рукою впутался, крутые бёдра
Коня ногами крепко стиснул; конь
Рассвирепел и, расскакавшись, прянул
С крутого берега в морскую бездну;
На миг и он и всадник в глубине
Пропали; вдруг раздвинулася с шумом
Морская зыбь, и вынырнул могучий
Конь из неё с отважным седоком;
И начал конь копытами и грудью
Бить по водам и волны пробивать,
И вкруг него кипела, волновалась,
И пенилась, и брызгами взлетала
Морская зыбь, и сильными прыжками,
Под крепкие копыта загребая
Кругом ревущую волну, как лёгкий
На парусах корабль с попутным ветром,
Вперёд стремился конь, и длинный след
Шипящею бежал за ним змеёю;
И скоро он до острова Буяна
Доплыл и на берег его отлогий
Из моря выбежал, покрытый пеной.
Не стал Иван-царевич медлить; он,
Коня пустив по шёлковому лугу
Ходить, гулять и травку медовую
Щипать, пошёл поспешным шагом к дубу,
Который рос у берега морского
На высоте муравчатого х о лма.
И, к дубу подошед, Иван-царевич
Его шатнул рукою богатырской,
Но крепкий дуб не пошатнулся; он
Опять его шатнул - дуб скрипнул; он
Ещё шатнул его и посильнее,
Дуб покачнулся, и под ним коренья
Зашевелили землю; тут Иван-царевич
Всей силою рванул его - и с треском
Он повалился, из земли коренья
Со всех сторон, как змеи, поднялися,
И там, где ими дуб впивался в землю,
Глубокая открылась яма. В ней
Иван-царевич кованый сундук
Увидел; тотчас тот сундук из ямы
Он вытащил, висячий сбил замок,
Взял за уши лежавшего там зайца
И разорвал; но только лишь успел
Он зайца разорвать, как из него
Вдруг выпорхнула утка; быстро
Она взвилась и полетела к морю;
