Доктор бросил за борт кожицу от помидора, и чайка ловко подхватила ее на лету, прежде чем она упала в воду.
- Хорошо, что мы поспели вовремя, - сказала птица.
- Скажи, - спросил Доктор, задумчиво наблюдая, как чайка зависает над волнами и кружит вокруг его маленькой лодки, - что заставило тебя прилететь ко мне и поднять тревогу? Ведь обычно чайки не слишком беспокоятся о том, что может случиться с людьми и их кораблями - разве нет?
- Вы ошибаетесь. Доктор, - ответила чайка, с невероятным изяществом поймав на лету вторую кожицу от помидора. - И корабли, и люди на них для нас совсем не безразличны - хотя здесь, на юге, это не так важно. А вот на севере, если бы не корабли, то нам, чайкам, было бы почти нечем прокормиться зимой. Когда наступают холода, в море становится совсем мало рыбы и другой еды. Иногда, чтобы не умереть с голоду, нам приходится даже подниматься вверх по рекам в большие города и жить на искусственных водоемах в парках, где держат разных экзотических водоплавающих птиц. В парки приходят люди и бросают птицам печенье. Но мы успеваем перехватить это печенье на лету, прежде чем оно упадет в воду. Вот так, - и чайка, сделав молниеносный пируэт, поймала еще один кусочек помидора.
- Но ты начала говорить про корабли, - напомнил Доктор.
- Да, - продолжала чайка не очень членораздельно, потому что рот у нее был набит кожурой от помидора, - мы считаем, что около кораблей зимой можно еще лучше прокормиться. Понимаете, в общем-то это не очень хорошо - отнимать всю еду у водоплавающих в парках. Мы обычно этим и не занимаемся без крайней необходимости. Как правило, на зиму мы пристраиваемся сопровождать корабли. Вот, помню, два года назад я и мой кузен целый год обретались при кораблях и питались остатками еды, которые стюарды выбрасывали за борт. И чем хуже была погода, тем больше еды нам доставалось, потому что во время качки пассажиры почти ничего не едят и все достается нам. Так что мы с кузеном приписались, как говорится, к компании Трансатлантик Пэкетлайн, чьи корабли курсируют между Глазго и Филадельфией, и путешествовали себе туда и обратно через океан. Правда, потом мы перебрались на маршрут Тилбери - Бостон, компании Биннакль.
- А почему? - спросил Доктор.
- Мы узнали, что там лучше кормят пассажиров. Они бросали нам за борт остатки печенья от завтрака и полдника, целые бутерброды после ужина, не говоря уже о трехразовой горячей пище - словом, откармливали нас, как бойцовых петухов. Мы чуть было не решили всю жизнь пролетать за кораблями. Это шикарная жизнь - ничего не надо делать, только ешь до отвала. И поэтому, Доктор, чайкам совсем не безразличны люди и корабли, очень даже не безразличны! И я бы ни за что не хотела, чтобы что-нибудь случилось с кораблем - особенно с пассажирским.
- Хм! Это очень интересно, - пробормотал Доктор. - А ты много видела несчастных случаев - ну, когда корабли попадали в беду?
- Сколько угодно, - ответила чайка - штормы, ночные столкновения, туманы, когда корабли теряют курс, и все такое. Насмотрелась я на эти несчастные случаи!
Доктор поднял голову от весел.
- Ага! - воскликнул он. - Мы уже почти приплыли на нашу почту. А вот и Тяни-Толкай звонит в колокол - зовет на обед. Мы как раз вовремя. Я чувствую запах печенки и сала - эти помидоры будут очень кстати! Не хочешь ли присоединиться к нам? - спросил он чайку. - Я бы хотел еще послушать твои рассказы о кораблях. Ты навела меня на одну весьма интересную мысль.
- Спасибо, - ответила чайка. - Вы очень добры. Я действительно не прочь поклевать что-нибудь. Это будет в первый раз, когда я буду есть не при корабле; а на корабле.
Каноэ причалило, и путешественники уселись обедать за кухонным столом.
- Вот ты тут говорила о туманах, - сказал Доктор, как только все расселись по местам. - А что ты сама делаешь в такую погоду - я имею в виду, что ведь ты видишь в тумане не лучше чем моряки, не так ли?
- Это правда, - ответила чайка. - Мы видим в тумане не лучше их. Но - Боже мой! - если бы мы были такими же беспомощными в тумане, как моряки, мы бы постоянно сбивались с пути. Когда мы летим куда-нибудь и попадаем в туман, мы просто поднимаемся над туманом, туда, где тумана нет, и с легкостью находим дорогу.
- Понятно, - сказал Доктор. - А что вы делаете, когда начинается шторм?
- Ну, конечно, в шторм - в настоящий шторм - даже морские птицы не могут лететь куда им хочется. Мы, чайки, никогда не летим против ветра, если он действительно очень сильный. Буревестники иногда делают так, но мы - нет. Это отнимает слишком много сил. Мы, правда, всегда можем опуститься на воду и немного поплавать для отдыха, но все равно это очень опасная игра. В сильный шторм мы отдаемся на волю ветра - просто летим, куда он нас несет, а когда ветер стихает, возвращаемся обратно и летим, куда нам надо.
- Но шторм может затянуться, и вы потеряете очень много времени, - сказал Доктор.
- Верно, - ответила чайка, - при этом теряешь время. Но дело в том, что мы очень редко даем шторму застать нас врасплох.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Джон Дулитл.
- Мы обычно знаем, где может начаться шторм, и обходим стороной это место. Ни одна опытная морская птица не сунет свой клюв туда, где начинается сильный шторм.
- Но как же вы узнаете, где он может начаться?
- Мы, птицы, - ответила чайка, - имеем перед людьми два очень больших преимущества, которые позволяют нам заранее определять, где может начаться шторм, - это наше прекрасное зрение и наш опыт. Мы, например, можем подняться высоко над морем и увидеть все, что делается вокруг на расстоянии пятидесяти-шестидесяти миль. И если с какой-нибудь стороны надвигается шторм, мы можем всегда повернуть в другую сторону и улететь от него. Мы ведь летаем быстрее, чем любой шторм. И потом есть еще одно важное обстоятельство: у нас гораздо больше опыта, чем у моряков. Моряки, эти несчастные тупицы, думают, что они знают о море все - потому что, якобы, всю жизнь проводят на воде. Но, поверьте, они знают так мало? Половину своего времени они сидят в каютах, часть времени - на берегу, а сколько времени они просто спят? И даже когда они выходят на палубу, разве они смотрят на море? Они занимаются своими канатами, швабрами и ведрами…
- Я думаю, они и так достаточно устают от моря, бедняги? - пробормотал Доктор.
- Возможно. Но, в конце концов, если ты хочешь стать хорошим моряком, то что для тебя может быть важнее, чем море, и что еще ты должен непрестанно изучать? И вот мы, морские птицы, изучаем море всю нашу жизнь. Днем и ночью, весной и летом, осенью и зимой мы непрерывно всматриваемся в него. И что же в результате? - спросила чайка, беря новый кусочек тоста из плетеной корзинки, которую ей пододвинула Даб-Даб. - В результате мы знаем море. Можете закрыть меня в маленьком ящике без окошек и вывезти на середину любого океана - когда вы выпустите меня наружу, я не только скажу вам, какой это океан, но и с точностью до мили определю, в какой его части мы находимся. Мне только нужно будет знать точную дату.
- Потрясающе? - воскликнул Доктор. - Как же вы это делаете?
- Мы смотрим, какого цвета море, какие рыбы и морские животные обитают в нем, как рябь ложится на воду и какой формы волны, как оно пахнет, какого оно вкуса, насколько оно соленое и еще на сотни других признаков. Хотя в большинстве случаев - не всегда, но очень часто - я могла бы определить, где мы находимся, и с закрытыми глазами, только по тому, как ветер обдувает мои перья.
- Не может быть! - воскликнул Доктор.
- Вот в этом-то и есть самое слабое место моряков, Доктор. Они не знают ветры так, как должны были бы знать. Они еще могут худо-бедно отличить северо-восточный ветер от западного и слабый от сильного. Но это, в общем-то, все. А если бы они, подобно нам, провели большую часть жизни среди морских ветров, используя их потоки для того, чтобы подняться вверх, соскользнуть вниз или просто держаться в воздухе, они бы могли понять, что ветры можно различать не только по направлению и силе. То, как высоко или низко над морем они дуют, как часто они ослабевают или набирают силу, может рассказать очень о многом тому, кто знает эту науку.
БЮРО ПРЕДСКАЗАНИЯ ПОГОДЫ
ПОСЛЕ обеда Доктор придвинул кресло к печке и зажег свою трубку.
- Твои рассказы о морях, ветрах и штормах, - сказал он чайке, - навели меня на мысль, не открыть ли нам при нашей почтовой конторе бюро предсказания погоды? Ведь многие птицы, которые так помогли мне в организации почтовой службы, могут быть прекрасными предсказателями погоды.
- А что это такое - бюро предсказания погоды? - спросил Джип, который сметал крошки со стола, чтобы потом разбросать их для птиц по палубе плавучей конторы.
- Бюро предсказания погоды, - ответил Доктор, - это очень нужное учреждение, - особенно для моряков и фермеров. Это такая организация, которая может предсказать, какая будет погода.
- А как же это делается? - спросил Габ-Габ.
- Это довольно трудное дело, - сказал Доктор, - и пока еще оно не слишком хорошо получается. Очень часто предсказания бывают ошибочными. А делаются предсказания погоды с помощью всяческих приборов - термометров, барометров, гигрометров, измерителей силы ветра и многого чего еще. До сих пор большинство таких бюро не могли похвастаться особыми успехами. Но я думаю, что с помощью наших птиц мы сможем добиться гораздо лучших результатов. Птицы почти никогда не ошибаются в предсказании погоды.
- Ну, а для какой части света вы хотите предсказывать погоду, Доктор? - спросила чайка.
- Если только для Фантиппо или западной Африки, то это легче легкого. Здесь нечего предсказывать, кроме торнадо. А все остальное время года - просто стоит невыносимая жара и больше ничего. Но если вы хотите предсказывать погоду для Магелланова пролива или для Новой Земли, где в любой момент можно ждать чего угодно, то это уже совсем другое дело. А уж предсказывать погоду для Англии - себе дороже. Лично у меня такое впечатление, что погода там сама не знает, какой она собирается быть в следующую минуту.
- Кому это тут не нравится английская погода? - вмешался Чипсайд, уже готовый начать драку. - Если всякие тут будут задирать свой длинный нос перед Англией… А здесь что - лучше? По-моему, это не климат, а турецкие бани. В Англии, по крайней мере, есть разнообразие, и мы любим это разнообразие. Поэтому у всех англичан такие приятные красные и обветренные лица. А здесь эти зачуханные туземцы аж почернели от своего хорошего климата!
- Мне бы хотелось, - сказал Доктор, - чтобы мы могли предсказывать погоду для всех частей света. Собственно, почему бы и нет? Наша контора и ее заграничные отделения находятся в постоянном контакте с птицами, которые бывают во всех уголках мира. Мы могли бы очень помочь развитию фермерства и сельского хозяйства на всей планете. Но особенно меня интересуют предсказания погоды для моряков.
- Да, - сказала чайка, - от меня было бы мало толку в предсказании погоды на суше. Но если речь идет о морской погоде, то я знаю одну птицу, которая может рассказать об этом столько, что вам и не снилось.
- Вот как? - удивился Доктор. - И что же это за птица?
- Мы зовем ее Одноглазый, - ответила чайка. - Это старый, очень старый альбатрос. Никто даже точно не знает, сколько ему лет. Он потерял один глаз, сцепившись из-за камбалы с морским орлом. Любая морская птица скажет вам, что это самый лучший предсказатель погоды, какой только жил на земле. Никто еще не слышал, чтобы он хоть раз ошибся.
- Правда? - спросил Доктор. - Я бы очень хотел с ним познакомиться.
- Я приведу его к вам, - сказала чайка. - Он живет недалеко отсюда - на скале неподалеку от побережья Анголы. Он поселился там, потому что на этой скале полно моллюсков, а он уже слишком стар и слаб, чтобы ловить рыбу. Теперь, после всех путешествий и приключений его бурной молодости, у него довольно скучная жизнь. Он будет очень польщен, что вам понадобилась его помощь. Я сейчас же полечу к нему и расскажу о ваших планах.
- Это было бы прекрасно, - сказал Доктор. - Я думаю, что твой друг нам может очень пригодиться.
И чайка, поблагодарив Доктора и Даб-Даб за превосходный обед и захватив с собой парочку почтовых открыток, адресованных в Анголу, отправилась к одноглазому альбатросу.
Ближе к вечеру она вернулась, и с ней прилетел великий Одноглазый, самый старый среди птиц-предсказателей погоды. Позже Доктор говорил, что ни одна из птиц так не напоминала ему старого моряка. У Одноглазого была неторопливая походка вразвалочку, как у заправского морского волка, от него так же пахло рыбой и морем и, заговаривая о погоде, он так же хитро поглядывал на небо своим единственным глазом.
Старый альбатрос согласился, что идея Доктора насчет бюро прогнозов погоды вполне осуществима и что с помощью птиц эти прогнозы можно сделать гораздо более точными, чем они были до сих пор. Затем, на протяжении полутора часов он читал Доктору лекцию о всевозможных ветрах и их свойствах, а Джон Дулитл записывал каждое его слово в свою записную книжку.
Оказалось, что перемена погоды почти всегда зависит от смены направления ветра. Если, например, вы знаете, что около пяти часов пополудни в четверг над островами Ла-Манша идет дождь и при этом дует северо-восточный ветер, то вы можете быть совершенно уверены, что этот дождь достигнет берегов Англии не позже, чем к вечеру того же дня.
После этого Доктор написал всем почтмейстерам заграничных отделений, чтобы те условились со всеми вожаками стай о точных датах, когда птицы будут начинать свои ежегодные перелеты - не просто во вторую неделю ноября или что-нибудь в этом роде, а такого-то числа и в такой-то час. Тогда, зная, с какой скоростью летит каждый вид птиц, Доктор смог бы вычислить с точностью почти до минуты, когда они прибудут на место назначения. И если они опоздают, тогда ему будет ясно, что их задержала в пути плохая погода или же что они отложили вылет до тех пор, пока не уляжется шторм.
Доктор, чайка, Одноглазый, Даб-Даб, Чипсайд, Быстрей-Ветра и Гу-Гу, отличающийся математическими способностями, почти всю ночь обсуждали, что надо предусмотреть и продумать для того, чтобы организовать надежную службу прогнозов. И несколько недель спустя на дверях почтовой конторы доктора рядом с доской, где отмечались прибывающая и убывающая почта, появилась еще одна доска объявлений. На ней было написано "Прогноз погоды", а выглядели эти прогнозы примерно так:
"Зеленые журавли с Сандвичевых островов прибыли на мыс Горн с опозданием на один день, три часа и девять минут. Направление ветра: юго-юго-восток. Штормовую погоду следует ожидать вдоль западного побережья Чили. Незначительные штормы возможны также в Антарктическом море".
Между тем, сухопутные птицы и, в первую очередь, те, что питаются ягодами, регулярно и с большой точностью сообщали Доктору, какую погоду следует ожидать в их стране. И Джон Дулитл стал рассылать во все концы света информацию для фермеров, сообщая, что предстоит им в текущем году - морозная зима, дождливая весна или засушливое лето, - и это, конечно, очень помогало им в ведении хозяйства.
Кроме того, жители Фантиппо, которые раньше из-за штормов боялись выходить далеко в открытое море, теперь, когда у них появилась хорошая служба предсказания погоды, начали строить большие корабли вместо своих маленьких ненадежных каноэ и плавать вдоль всего западного побережья Африки. Они стали тем, что называется "торговой нацией". Их торговые суда заходили в страны к северу и к югу от Фантиппо и даже заплывали в Индийский океан, огибая мыс Доброй Надежды.
Королевство Фантиппо стало еще богаче и влиятельней, чем прежде, и король Коко пожаловал международной почтовой службе большую сумму денег, которую Доктор употребил на то, чтобы расширить свою плавучую контору и сделать ее более комфортабельной.
Вскоре Бюро прогнозов погоды на Земле-без-людей стало известно далеко за пределами королевства. Английские фермеры, которые получали от Доктора такие точные прогнозы, отправились в Лондон и сообщили правительству, что государственные службы предсказания погоды никуда не годятся, тогда как некий доктор Джон Дулитл откуда-то из Африки регулярно присылает им гораздо более надежные предсказания.
В правительстве это сообщение вызвало всеобщее замешательство, и Королевской Метеоролог был послан в Фантиппо, чтобы на месте разобраться, как же все это удается Доктору.
В одно прекрасное утро Джон Дулитл увидел, как какой-то пожилой седовласый джентльмен внимательно высматривает все на почте, тщательно изучает доски объявлений и пытается что-то разузнать. Но Королевский Метеоролог так и не уразумел, в чем тут дело, и, вернувшись в Англию, доложил правительству:
"У него нет никаких современных технических средств. Он просто шарлатан. Все его оборудование состоит из старой баржи и стайки грязных птиц, которые летают вокруг".