Лис и мышонок
- Мышонок, мышонок, отчего у тебя нос грязный?
- Землю копал.
- Для чего землю копал?
- Норку делал.
- Для чего норку делал?
- От тебя, лис, прятаться.
- Мышонок, мышонок, а я тебя подстерегу!
- А у меня в норке спаленка.
- Кушать захочешь - вылезешь!
- А у меня в норке кладовочка.
- Мышонок, мышонок, а ведь я твою норку разрою!
- А я от тебя в отнорочек - и был таков!
Чей нос лучше?
Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждёт, высматривает. Увидал поблизости Дубоноса и стал жаловаться ему на своё горькое житьё.
- Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зёрнышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
- Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюёшь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
Услыхал его Клёет-Крестонос и говорит:
- У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.
Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
- Верно, - сказал Мухолов, - твой нос хитрей устроен!
- Ничего вы не понимаете в носах! - прохрипел из болота Бекас-Долгонос. - Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтобы им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
- Ах, - сказал Мухолов, - вот бы мне такой нос!
- Постой! - запищали в один голос два брата-кулика - Шилонос и Кроншнеп-Серпонос. - Ты ещё наших носов не видал!
Поглядел Мухолов и увидел перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой - вниз, и оба тонкие, как иголки.
- Мой нос для того вверх смотрит, - сказал Шилонос, - чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
- А мой нос для того вниз смотрит, - сказал Кроншнеп-Серпонос, - чтоб им червяков да букашек из травы таскать.
- Ну, - сказал Мухолов, - лучше ваших носов не придумаешь!
- Да ты, видно, настоящих носов и не видал! - крякнул из лужи Широконос. - Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!
- Ну и лопата!
- Зато им воду щелокчить-то как удобно! - досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
- Обратите внимание на мой носик! - прошептал с дерева скромный серенький Козодой-Сетконос. - У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой, и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю.
- Это как же так? - удивился Мухолов.
- А вот как! - сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев, - все птицы так и шарахнулись от него.
- Вот счастливец! - сказал Мухолов. - Я поодной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
- Да, - согласились птицы, - с такой пастью не пропадёшь!
- Эй вы, мелюзга! - крикнул им Пеликан-Мешконос с озера. - Поймали мошку - и рады.
А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю - и в мешок себе отложу, опять поймаю - и опять отложу.
Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
- Вот так нос! - воскликнул Мухолов, - целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
- Ты, должно быть, моего носа ещё не видал, - сказал Дятел. - Вот полюбуйся!
- А что ж на него любоваться? - спросил Мухолов. - Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, бэз сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
- Нельзя же всё только об еде думать, - сказал Дятел-Долбонос. - Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
- Чудеса! - сказал Мухолов. - Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Серпонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унёс себе на обед.
А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
Чьи это ноги?
Летел Жаворонок высоко над землёй, под самыми облаками. Поглядит вниз - сверху ему далеко видно - и поёт:
Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто подо мной,
Всех под солнцем и луной.
Устал петь, спустился и сел на кочку отдыхать. Вылезла из-под дерева Медянка и говорит ему:
- Сверху ты всё видишь, - это правда. А вот снизу никого не узнаешь.
- Как это может быть? - удивился Жаворонок. - Непременно узнаю.
- А вот иди, ложись со мной рядом. Я тебе буду снизу всех показывать, а ты отгадывай, кто идёт.
- Ишь какая! - говорит Жаворонок. - Я к тебе пойду, а ты меня ужалишь. Я змей боюсь.
- Вот и видно, что ты ничего не знаешь, - сказала Медянка, - первое - я не змея, а просто ящерица; а второе - змеи не жалят, а кусают. Змей-то и я боюсь: зубы у них такие длинные, и в зубах - яд. А у меня, гляди-ка: малюсенькие зубки. Я ими не то что от змеи, от тебя и то не отобьюсь.
- А где же у тебя ноги, если ты ящерица?
- Да зачем мне ноги, если я по земле ползаю не хуже змей?
- Ну, если вправду ты - безногая ящерица, - сказал Жаворонок, - так мне бояться нечего.
Соскочил с кочки, лапки под себя поджал и лёг рядом с Медянкой.
Вот лежат они рядышком, Медянка и спрашивает:
- Ну-ка ты, верхогляд, узнавай, кто идёт, и зачем он сюда пожаловал?
Взглянул Жаворонок перед собой и обмер: идут по земле высоченные ноги, через большие кочки, как через малые комочки земли, шагают, пальцами в землю след вдавливают.
Перешагнули ноги через Жаворонка и пропали: не видать больше.
Медянка на Жаворонка посмотрела и улыбнулась во весь рот. Облизнула сухие губы тонким язычком и говорит:
- Ну, друг, видно, не разгадал ты моей загадки. Кабы ты знал, кто через нас шагнул, так не испугался бы. Я вот лежу и смекаю: две ноги высоких, пальцев на каждой счётом три больших, один маленький. И знаю уж: птица идёт большая, высокая, по земле гулять любит - хороши ходули для ходьбы. Так оно и есть: Журавль это прошёл.
Тут Жаворонок встрепенулся весь от радости: Журавль ему знакомый был. Спокойная птица, добрая - не обидит.
- Лежи, не пляши! - зашипела на него Медянка. - Гляди: опять ноги идут.
И верно: ковыляют по земле голые ноги, неизвестно чьи.
Пальцы словно лоскутами клеёнки обшиты.
- Отгадывай! - говорит Медянка.
Жаворонок думал-думал, - никак не может припомнить, чтобы прежде такие ноги видел.
- Эх ты! - засмеялась Медянка. - Да ведь это совсем просто отгадать. Видишь: пальцы широкие, ноги плоские, по земле идут - спотыкаются. Вот в воде с ними удобно: повернёшь ногу боком - она воду, как ножом режет; растопыришь пальцы - и весло готово. Это Чомга-нырец - водяная такая птица - из озера вылезла.
Вдруг упал с дерева чёрный комок шерсти, приподнялся с земли и пополз на локтях.
Присмотрелся Жаворонок, а это вовсе не локти, а сложенные крылья.
Повернулся комок боком - сзади у него цепкие звериные лапки и хвост, а между хвостом и лапками кожа натянута.
- Вот чудеса! - сказал Жаворонок. - Кажется, крылатая тварь, как и я, а на земле узнать её никак не могу.
- Ага! - обрадовалась Медянка, - не можешь узнать. Хвастался, что под луной всех знаешь, а Летучей-то Мыши и не узнал.
Тут Летучая Мышь вскарабкалась на кочку, расправила крылья и улетела к себе на дерево.
А уж из-под земли другие ноги лезут.
Страшные лапы: короткие, мохнатые, на пальцах тупые когти, жёсткие ладошки в разные стороны вывернуты.
Затрепетал Жаворонок, а Медянка говорит:
- Лежу, гляжу и смекаю: лапы в шерсти - значит звериные, короткие, как обрубки, и ладошками врозь, а на толстых пальцах когтищи здоровые. На таких ногах по земле шагать трудно. А вот под землёй жить, землю лапами рыть да назад её за собой отбрасывать - очень даже удобно. Вот вышло у меня: подземный зверь. Крот называется. Гляди, гляди, а то он сейчас опять под землю уйдёт.
Зарылся Крот в землю - и опять нет никого. Не успел Жаворонок в себя прийти, глядь: бегут по земле руки.
- Это что за акробат? - удивился Жаворонок. - Зачем ему четыре руки?
- А по веткам в лесу прыгать, - сказала Медянка. - Ведь это же Белка-векша.
- Ну, - говорит Жаворонок, - твоя взяла: никого я на земле не узнал. Дай-ка, теперь я тебе загадку загадаю.
- Загадывай, - говорит Медянка.
- Видишь в небе тёмную точку?
- Вижу, - говорит Медянка.
- Отгадай, какие у неё ноги?
- Да ты шутишь! - говорит Медянка. - Где ж мне так высоко ноги разглядеть?
- Какие тут шутки! - рассердился Жаворонок. - Уноси свой хвост подобру-поздорову, пока не сгребли тебя эти когтистые лапы.
Кивнул Медянке на прощанье, вскочил на лапки и улетел.
Кто чем поёт?
Слышишь, какая музыка гремит в лесу?
Слушая её, можно подумать, что все звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.
Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется. Только не у каждого голос есть.
Вот послушай, чем и как поют безголосые.
Лягушки на озере начали ещё с ночи.
Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли…
- Ква-а-а-а-а!.. - одним духом пошёл из них воздух.
Услыхал их Аист из деревни. Обрадовался!
- Целый хор! Будет мне чем поживиться!
И полетел на озеро завтракать.
Прилетел и сел на берегу. Сел и думает: "Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса. Дай-ка и я попробую".
Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, - то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только! Так разошёлся, что и про завтрак свой забыл.
А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала:
"Безголосая я цапля! Да ведь и Аист - не певчая птичка, а вон какую песню наигрывает".
И придумала: "Дай-ка на воде сыграю!"
Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошёл по озеру громкий гул:
- Прумб-бу-бу-бумм!.. - словно бык проревел.
"Вот так песня! - подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. - Инструмент-то и у меня найдётся: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?"
Задом упёрся, передом откинулся, размахнулся головой - как задолбит носом по суку!
Точь-в-точь - барабанная дробь.
Вылез из-под коры Жук с предлинными усами.
Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жёсткая шея, - тоненький-тоненький писк послышался.
Пищит усач, а всё напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил - зато сам своей песней доволен.
А внизу под деревом из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.
Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит.
Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве.
Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо смычков - длинные задние лапки коленками назад. На крыльях - зазубринки, а на лапках зацепочки.
Трёт себя Саранча лапками по бокам, зазубринками за зацепочки задевает - стрекочет.
Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.
"Эх, - думает Долгоносый Бекас под кочкой, - надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся… Эх! Была не была, - полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!"
Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака. Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понёсся вниз, переворачиваясь с бока на бок, как брошенная с высоты дощечка. Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.
И слышно с земли, будто в вышине барашек запел, заблеял.
А это Бекас.
Отгадай, чем он поёт?
Хвостом!
Хвосты
Прилетела Муха к Человеку и говорит:
- Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.
- А зачем тебе хвост? - говорит Человек.
- А затем мне хвост, - говорит Муха, - зачем он у всех зверей - для красоты.
- Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живёшь.
Рассердилась Муха и давай Человеку надоедать: то на сладкое блюдо сядет, то на нос ему перелетит, то у одного уха жужжит, то у другого. Надоела, сил нет! Человек ей и говорит:
- Ну, ладно! Лети ты, Муха, в лес, на реку, в поле. Если найдёшь там зверя, птицу или гада, у которого хвост для красоты только приведён, можешь его хвост себе взять. Я разрешаю.
Обрадовалась Муха и вылетела в окошко.
Летит она садом и видит: по листу Слизняк ползёт. Подлетела Муха к Слизняку и кричит:
- Отдай мне твой хвост, Слизняк! Он у тебя для красоты.
- Что ты, что ты! - говорит Слизняк. - У меня и хвоста-то нет: это ведь брюхо моё. Я его сжимаю да разжимаю, - только так и ползаю. Я - брюхоног.
Муха видит - ошиблась, - и полетела дальше.
Прилетела к речке, а в речке Рыба и Рак - оба с хвостами. Муха к Рыбе:
- Отдай мне твой хвост! Он у тебя для красоты.
- Совсем не для красоты, - отвечает Рыба. - Хвост у меня - руль. Видишь: надо мне направо повернуть - я хвост вправо поворачиваю. Надо налево - я влево хвост кладу. Не могу я тебе свой хвост отдать.
Муха к Раку:
- Отдай мне твой хвост, Рак!
- Не могу отдать, - отвечает Рак. - Ножки у меня слабые, тонкие, я ими грести не могу. А хвост у меня широкий и сильный. Я как шлёпну хвостом по воде, так меня и подбросит. Шлёп, шлёп - и плыву, куда мне надо. Хвост у меня вместо весла.
Полетела Муха дальше. Прилетела в лес, видит: на суку Дятел сидит. Муха к нему;
- Отдай мне твой хвост, Дятел! Он у тебя для красоты только.
- Вот чудачка! - говорит Дятел. - А как же я деревья-то долбить буду, еду себе искать, гнёзда для детей устраивать?
- А ты носом, - говорит Муха.
- Носом-то носом, - отвечает Дятел, - да ведь и без хвоста не обойдёшься. Вот гляди, как я долблю.
Упёрся Дятел крепким, жёстким своим хвостом в кору, размахнулся всем телом, да как стукнет носом по суку - только щепки полетели!
Муха видит: верно, на хвост Дятел садится, когда долбит, - нельзя ему без хвоста. Хвост ему подпоркой служит. Полетела дальше.
Видит: Оленуха в кустах со своими оленятами. И у Оленухи хвостик - меленький, пушистый, беленький хвостик. Муха как зажужжит:
- Отдай мне твой хвостик, Оленуха!
Оленуха испугалась.
- Что ты, что ты! - говорит. - Если я отдам тебе свой хвостик, так мои оленятки пропадут.
- Оленяткам-то зачем твой хвост? - удивилась Муха.
- А как же, - говорит Оленуха. - Вот погонится за нами Волк. Я в лес кинусь - прятаться. И оленятки за мной. Только им меня не видно между деревьями. А я им белым хвостиком машу, как платочком: сюда бегите, сюда! Они видят - беленькое впереди мелькает, - бегут за мной. Так все и убежим от Волка.
Нечего делать, полетела Муха дальше.
Полетела дальше и увидела Лисицу. Эх, и хвост у Лисицы! Пышный да рыжий, красивый-красивый!
"Ну, - думает Муха, - уж этот-то мой будет". Подлетела к Лисице, кричит:
- Отдавай хвост!
- Что ты. Муха! - отвечает Лисица. - Да без хвоста я пропаду. Погонятся за мной собаки, живо меня, бесхвостую, поймают. А хвостом я их обману.
- Как же ты, - спрашивает Муха, - обманешь их хвостом?
- А как станут меня собаки настигать, я хвостом верть! - хвост вправо, сама влево.
Собаки увидят, что хвост мой вправо метнулся, и кинутся вправо. Да пока разберут, что ошиблись, я уж далёко.
Видит Муха: у всех зверей хвост для дела, нет лишних хвостов ни в лесу, ни в реке. Нечего делать, полетела Муха домой. Сама думает:
"Пристану к Человеку, буду ему надоедать, пока он мне хвост не сделает".
Человек сидел у окошка, смотрел на двор.
Муха ему на нос села. Человек бац себя по носу, а Муха уж ему на лоб пересела. Человек бац по лбу, а Муха уж опять на носу.
- Отстань ты от меня, Муха! - взмолился Человек.
- Не отстану, - жужжит Муха. - Зачем надо мной посмеялся, свободных хвостов искать послал? Я у всех зверей спрашивала - у всех зверей хвост для дела.
Человек видит: не отвязаться ему от мухи - вон какая надоедная! Подумал и говорит:
- Муха, Муха, а вон Корова на дворе. Спроси у неё, зачем ей хвост.
- Ну, ладно, - говорит Муха, - спрошу ещё у Коровы. А если и Корова не отдаст мне хвоста, сживу тебя, Человек, со свету.
Вылетела Муха в окошко, села Корове на спину и давай жужжать, выспрашивать:
- Корова, Корова, зачем тебе хвост? Корова, Корова, зачем тебе хвост?
Корова молчала, молчала, а потом как хлестнёт себя хвостом по спине - и пришлёпнула Муху.
Упала Муха на землю, - дух вон, и ножки кверху. А Человек и говорит из окошка:
- Так тебе, Муха, и надо - не приставай к людям, не приставай к зверям. Надоеда.
Сова
Сидит Старик, чай пьёт. Не пустой пьёт - молоком белит. Летит мимо Сова.
- Здорово, - говорит, - друг!
А Старик ей:
- Ты, Сова, - отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, - какой я тебе друг!
Рассердилась Сова.
- Ладно же, - говорит, - старый! Не стану по ночам к тебе на луг летать, мышей ловить, сам лови.
А Старик:
- Вишь, чем пугать вздумала! Утекай, пока цела.
Улетела Сова, забралась в дуб, никуда из дупла не летит.
Ночь пришла. На стариковом лугу мыши в норах свистят, перекликаются:
- Погляди-ка, кума, не летит ли Сова - отчаянная голова, уши торчком, нос крючком?
Мышь Мыши в ответ:
- Не видать Совы, не слыхать Совы. Нынче нам на лугу раздолье, нынче нам на лугу приволье.
Мыши из нор поскакали, мыши по лугу побежали.
А Сова из дупла:
- Хо-хо-хо, Старик! Гляди, как бы худа не вышло: мыши-то, говорят, на охоту пошли.
- А пускай идут, - говорит Старик. - Чай, мыши не волки, не зарежут тёлки.