- Они долго говорили, но я не понял о чем. Ветка увидела, что я слушаю, и стала мешать. В общем, я хочу заявить вам, - сказал Гаррик, - что от всяких операций на ближайшее время следует отказаться. Дядя Гриша - это вам не Плантатор, с ним иметь дело мне совсем не хочется.
Витька сказал что-то невежливое про всяких дядей, которые суются не в свои дела. Вовка поддакнул ему. Профессор обиделся, и мы разошлись недовольные друг другом.
Глава 4. Профессор делает еще одно сообщение. Петр Васильевич знает испанский. История может быть интересной
Как-то утром, когда мы сидели на кирпичной стене и думали, чем бы заняться, из подъезда вышел Гаррик. Вид у него был таинственный. Можно было подумать, что он узнал о чем-то совершенно невероятном.
- Ну, чего ты, Профессор? Будто и вправду знаешь что-то особенное, - довольно неприветливо окликнул его Витька.
- Есть кое-что… - независимо ответил Гаррик.
- Ладно тебе, Гаррик! - пошел на мировую Вовка. Я уже говорил, что он был ужасно любопытен. - Давай рассказывай!
- Я-то могу… но дело связано с историей, а вы ее не любите. Зачем же досаждать вам.
- Так ведь историю… - начал было Вовка, но вовремя осекся. Он чуть было не сказал, что историю, вообще-то говоря, не любит только Витька, а у самого Вовки по ней четверка, и по совести, можно было уж натянуть и пятерку, если бы Ксения Михайловна не придиралась.
- Какие там у тебя тайны исторические? - милостиво поинтересовался Витька. - Давай уж, выкладывай.
- Если вы настаиваете… - Гаррик степенно поправил пальцами свои очки. - Я могу.
- Да не тяни ты! - крикнул Вовка и от нетерпения даже соскочил со стены. Профессор на всякий случай сделал шаг назад, в сторону подъезда.
- Это научная тайна, - сказал он шепотом. - Пошли на Волгу, здесь нас могут подслушать. Тогда прощай приоритет.
- Что, что?
- При-о-ри-тет. Право первенства. В науке это очень важно.
Мы пошли на Волгу. Выбрав уголок пляжа, где было поменьше народу, мы сели на днище старой лодки и приготовились слушать.
- Во-первых, - начал Гаррик, - мой дядя Петр Васильевич, кандидат исторических наук…
- Слышали, - небрежно перебил его Витька.
- Кандидат исторических наук, - невозмутимо повторил Гаррик. - Он в совершенстве знает испанский язык и все близкие ему наречия и разновидности, или, как их называют в науке, диалекты: аргентинский, мексиканский, чилийский, кубинский.
- Ну да уж! Кубинский!
- Вот именно - кубинский. Он, к вашему сведению, был на Кубе дважды. О древней истории этого острова он написал книгу. За это и получил звание кандидата…
- Исторических наук, - докончил за него Витька. - Слыхали сто раз. А что это за книга? Где б ее достать почитать, а?
- Это очень научная книга, нам она даже непонятна. Там много разных иностранных терминов. Но дело-то не в этом. Есть другая книга, вернее, старинная рукопись.
Мы придвинулись к Профессору поближе.
- Что же это за рукопись? - спросил Витька.
- Наверно, про Степана Разина, да? - предположил Вовка.
- В том-то и дело, что нет, - Гаррик явно тянул. Он, видно, хотел неожиданно оглушить нас каким-то совершенно невероятным сообщением. Так оно и получилось. - Рукопись написана по-испански, - сказал Гаррик, - а автор ее родился и жил на Кубе!
- Когда?
- Несколько веков назад. Дядя Петя только начал разбирать текст рукописи и ничего пока толком не говорит. Ему сегодня пришла какая-то посылка из Москвы. Со словарями что ли. Рукопись-то ведь старинная. Она написана на староиспанском, поэтому много непонятных слов.
- Да-а… - сказал Витька. - Вот здорово! Посмотреть бы рукопись.
- Это можно, - великодушно согласился Гаррик. - Я попрошу дядю Петю, он покажет. Правда, ему сейчас некогда. Он готовит экспедицию.
- Куда?
- В Заволжские горы. Автор старинной рукописи когда-то был на Волге, и может, даже в наших Заволжских горах.
- Кто же входит в эту экспедицию?
- Как кто? Я и Ветка. Ну, и дядя Петя, конечно.
- Экспе-ди-ция! - протянул Витька. - Тоже мне ученые историки!
- А нам нельзя?.. - начал было Вовка, но осекся, посмотрев на Витьку. Гаррик сделал вид, что не слышал его.
- Если хотите, можете зайти посмотреть рукопись. В любое время.
- Зайдем, - пообещал Витька.
Мы зашли в тот же вечер. Дверь открыла Ветка. Петра Васильевича не оказалось. Увидев Фиделя, Ветка попятилась и предупредила:
- Если пришел драться, я сейчас же позову бабушку.
- Мы не драться, - сказал Витька и снял кепку. - Мы рукопись посмотреть.
Ветка пропустила нас в комнату, а сама нырнула в боковую дверь.
- Идите сюда! - крикнула она через минуту. - Рукопись здесь.
Мы послушно перешли из одной комнаты в другую.
- Гаррик! - крикнула Ветка и постучала в стенку. - Ты будешь свидетелем. - Из-за стенки раздалось какое-то бормотание. - Он в ванной, проявляет пленки, - пояснила она. - Итак, если вы хотите посмотреть рукопись кубинского повстанца и знаменитого шкипера Энрике Мартинес Гомеса и даже подержать ее в руках, то сейчас вам придется дать страшную клятву.
- Какую там еще клятву? - насторожились мы.
- А вот какую: клянемся на оружии, что никогда не тронем пальцем Иветту Смирнову, то есть меня, Ветку, несмотря ни на какие обидные слова, которые она вздумает говорить нам.
Вот это номер! Мы прямо присели от неожиданности. До чего же нахальная и хитрая девчонка! Витька даже кулаки сжал. А она как ни в чем не бывало сидела на краешке письменного стола. Она была все в тех же узких брючках и розовой майке. Наклонив голову набок, Ветка выжидающе смотрела на нас. В ее глазах притаился смех. Конечно, она смеялась над нами. А что мы могли сделать? Не колотить же девчонку в ее собственной квартире. К тому же, рукопись… Да и вообще я не стал бы ее колотить. Ветка любит щуриться; ресницы у нее длинные и темные, а глаза синие. Из-за этих длинных ресниц они кажутся лохматыми. Нет, колотить ее я, пожалуй, не стал бы.
- Кубинский повстанец, говоришь? - выдавил из себя Витька.
- Ага, Энрике Мартинес Гомес, - Ветка подошла к столу, выдвинула ящик, и мы увидели уголок толстого кожаного переплета.
- А без клятвы нельзя? - спросил Вовка. Он весь подался вперед и не отрываясь смотрел в ящик стола. - Под честное слово, а?
- Ты давал своей маме честное слово, что не будешь есть мороженое. У тебя, кажется, гланды?
- Ну, гланды.
- А кто вчера после обеда купил две порции пломбира и съел их за мусорным ящиком?
Эта чертова девчонка знала буквально все! А Вовка каков, а? Утаил целых сорок копеек, не внес их в общую кассу. Ладно, об этом мы еще поговорим с ним. Толстый, несчастный обжора! Что касается меня, так вот уже две недели, как я не пробовал мороженого!
Витька даже не посмотрел на покрасневшего Вовку.
- А на каком это оружии клясться? - спросил он.
- На папиной двустволке.
- Тоже мне оружие! Оно же охотничье. Дробовик какой-то. Из него только солью стрелять. Кухонной.
- А там еще один ствол есть, пулевой, - крикнул из ванной Гаррик. Видимо, ему очень хотелось, чтобы Ветка вытянула из нас клятву. Иначе, в случае чего, Гаррику пришлось бы защищать сестру. А какой уж там из него защитник, из Профессора-то.
- Ну, раз пулевой, тогда неси.
Нести ружье не пришлось. Оно, оказывается, уж ждало нас на диване, прикрытое старыми газетами. Рядом с ним лежали два скрещенных столовых ножа.
- Убери их! - категорически заявил Витька. - Ты еще бы половник приволокла.
Ветка безропотно убрала ножи. Мы все положили пальцы на холодную сталь ружья и вразнобой повторили за Веткой слова страшной клятвы. В заключение сзади нас звонко щелкнул затвор фотоаппарата. Мы оглянулись. В дверях стоял Гаррик с ФЭДом в руках.
- Исторический момент увековечен, - торжественно объявил он. - Фотодокументы опровержению не подлежат.
Мы поняли, что путей отступления у нас нет.
- Ты только не очень злоупотребляй-то, - сказал Витька, искоса глядя на эту девчонку с мохнатыми глазами. - А то будешь теперь всякую ерунду молоть на радостях.
- Нет, зачем же, - Ветка пожала плечами. - Я только, если будет повод.
Она вытянула из ящика тяжелую рукопись и бережно положила ее на стол. Толстые, пожелтевшие от времени страницы исписаны ровными строчками почти незнакомых букв. Автор рукописи писал гусиным пером и, вероятно, очень быстро. Все сливалось в угловатые, бледно-серые, выцветшие частоколы с замысловатыми завитушками на конце.
Иногда строчки обрывались и страницу украшали мастерски вычерченные морские карты, силуэты парусных судов или профиль какой-то красивой женщины с длинными прямыми волосами, перехваченными на затылке тонким ремешком.
Рисунок этой женщины повторялся в разных местах рукописи. Под одним из них было что-то написано. Витька ткнулся носом в страницу и прочитал: "Аола".
- Кто это Аола? - спросил Вовка.
- Не знаю, - ответила Ветка. - Папа только начал читать рукопись. Впрочем, может, он уже знает. Приходите завтра с утра, он будет дома. Вот и спросите его. И я заодно послушаю.
Когда Ветка закрывала за нами дверь, я посмотрел на нее. Что-то знакомое почудилось мне в ее лице. Вроде Ветка и не Ветка. На кого же она похожа? Нос как нос, чуть кверху даже. И губы пухлые, как у маленькой. А волосы! Да, да, волосы… Гладкие, зачесанные назад темно-каштановые волосы Ветки были перехвачены у самого затылка тесемкой и дальше падали уже как придется. Аола!
- Ну, ты либо туда, либо сюда! - сказала мне Ветка. - А то, смотри, прищемлю ногу дверью.
Глава 5. Что такое флибустьер и что такое карст. Загадка старой пещеры. Рукопись в кожаном переплете. Энрике Мартинес Гомес
Когда мы на следующее утро пришли к Гаррику, Петр Васильевич совершенно неожиданно спросил:
- Я слышал, вы прозвали меня Флибустьером. Верно?
Мы посмотрели на Ветку. Она как ни в чем не бывало забралась с ногами на диван и насмешливо щурила свои мохнатые глаза. Все было ясно. Гаррик ни при чем, это она…
- Прозвали, - бесстрашно выдохнул Витька.
- А знаете ли вы, друзья, кто такие флибустьеры?
Мы имели о них очень смутное представление. Скорее всего, это были плохие люди: не то пираты, не то разбойники. Собственно говоря, прозвали мы его так только из-за песенки, которую он обычно напевал:
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса…
- Точно не знаем, - дипломатично ответил Вовка.
- О! - удивился Петр Васильевич. - Как много интересного вы упустили. Флибустьеры, друзья, были очень смелыми, отчаянными людьми. Они объединялись в целые флотилии и сражались против испанского засилия в морях, омывающих берега Вест-Индии. Давно, в шестнадцатом и семнадцатом веках. - Петр Васильевич встал, прошелся по комнате и помолчав, продолжал: - Флибустьеры были равны между собой. Они не считались с тем, сколько у человека накоплено золота, какого цвета у него кожа и стоят ли перед его фамилией гордые дворянские приставки "дон" или "де". У них больше всего ценилась личная отвага, верность товарищам, знание коварных южных морей и физическая сила так необходимая им в тяжелой и опасной жизни.
- А что это за флибустьерское море?
- Это скорее всего Карибское море, или, как его иногда называют, Караибское, - арена самых жарких схваток испанцев с флибустьерами. Это были очень жестокие времена друзья. За каких-нибудь пятьдесят - сто лет испанского владычества с лица земли исчезли целые народы. Многочисленные народы с замечательной культурой, многовековой цивилизацией. Майя, инки, ацтеки - все они стали жертвами испанских конкистадоров.
- Кого-кого?
- Конкистадоров, то есть людей, которые специально отправлялись в далекие морские путешествия с целью завоевания новых, еще не открытых земель. Большими, хорошо вооруженными отрядами они прибывали из Европы в Америку, истребляли туземное население, грабили его, создавали поселения колонистов и, таким образом, постепенно полностью завоевывали громадные по площади территории для своих королей. А короли толком-то и не знали, где находятся их новые владения, хотя те по своим размерам порой во много раз превышали Испанию или Португалию…
- А скажите, - перебил его нетерпеливый Вовка, - в той старинной рукописи, которую нам вчера Ветка покачивала, в ней что про этих, про конви…конти…
- Конкистадоров, - помог ему Гаррик.
- Ну точно. Слово такое трудное. Про них в ней написано, да?
- Я не успел еще детально ознакомиться с рукописью, - ответил Петр Васильевич, - но кое-какое отношение к конкистадорам она имеет.
- А при чем же здесь тогда Волга? - удивился Витька. - Гаррик говорил: Заволжские горы. Какие в Заволжских горах могут быть конкистадоры?
- Их, конечно, не могло там быть, - поддержал его Петр Васильевич. - Но дело в том, друзья мои, что автор рукописи известным образом связан со знаменитым путешественником и ученым семнадцатого века Адамом Олеарием. Это был неугомонный человек и очень для тех времен отважный путешественник. Да, отважный, потому что в те далекие времена путешествовать было небезопасно. Объездил Олеарий довольно много стран. Путешественника интересовало буквально все: и природа, и нравы народа, его обычаи, уклад жизни, язык, ремесла. Летом тысяча шестьсот тридцать четвертого года побывал Адам Олеарий на Руси; проплыл по всей Волге и оставил очень обстоятельное и интересное описание этого путешествия. Три с лишним века тому назад проплывал он мимо нашего города, мимо Заволжских гор, высаживался во многих местах на берег.
- И вы хотите найти следы его, да? - снова влез в разговор Вовка. - Потому и экспедиция?
- Хорошо бы, конечно, найти, - улыбнулся Петр Васильевич. - Однако это очень и очень нелегко. Триста лет - громадный срок. В Заволжских горах, друзья, много интересного и помимо следов, которые могла оставить экспедиция Адама Олеария. Одни карстовые пещеры чего стоят! Вот мы и хотим отправиться за Волгу, побродить по юрам, побывать в пещерах, ну и… если хотите, поискать какие-то следы далеких дней. Коли у вас есть желание, то можете составить нам компанию.
- Это в экспедицию, что ли? - Витька посмотрел на Гаррика и Ветку.
- Да, - ответил Петр Васильевич. - Пожалуй, нашу группу можно будет назвать научной экспедицией.
- Надо подумать, - солидно сказал Витька. - У нас со временем не густо.
- Серьезная причина, - согласился Петр Васильевич. - Надо, конечно, все обдумать. Работы наша экспедиция будет вести параллельно с восстановлением текста рукописи. Я буду сначала делать так называемый построчный перевод, а потом уже пересказывать вам его содержание. Возможно, что текст рукописи кое в чем поможет нашим поискам.
- Прольет, так сказать, свет, - вставил Гаррик.
- Вот именно… Карст, друзья мои, штука очень интересная. Карстовые пещеры могут тянуться на десятки километров, образуя запутанный лабиринт.
- А чем отличается карст от обычной пещеры? - спросил я.
- Ничем. Просто карстовая пещера - это значит пещера, вымытая грунтовыми водами в податливых, легкорастворимых горных породах. А так как из таких пород иногда состоят громадные массивы, вроде наших Заволжских гор, то воде есть где разгуляться и она может проточить целые подземные города. Как, например, в Югославии, на горном плато Карст. Отсюда и название пошло. Правда, здесь, у нас, такой активности карстовые явления не достигают.
- Значит, здесь не карсты, а карстики, - заметила Ветка.
Петр Васильевич улыбнулся.
- Итак, друзья, по части флибустьеров вы просвещены, по части Адама Олеария и карстообразования тоже. - Он встал и, открыв ящик стола, достал рукопись. - Этот старинный дневник наверняка содержит много интересного. Может, про карсты в нем ничего и не говорится, зато он расскажет нам о седой старине. Из вас никто не знает испанского языка?
Мы смущенно молчали.
- Откуда нам его знать? - ответил за всех Вовка.
- Мало ли откуда. Недавно кто-то объяснился же с одним гражданином на ломаном испанском. Табличку у него в саду воткнул в землю, вроде плакатика.
- Хи-хи-хи! - раздался ехидный смешок Ветки.
Витька грозно посмотрел в сторону дивана, но промолчал.
- Жаль, что никто не владеет испанским. Однако это вполне поправимо. В ходе работы экспедиции ее участники будут, конечно, изучать испанский язык. Как вы думаете, друзья?
- Будем! - радостно выкрикнул Вовка. Витька тут же дернул его за рукав, но тот, против обыкновения, не подчинился. - Будем! Запишите меня, Петр Васильевич, в члены экспедиции.
- Я не возражаю. Но ведь у вас, вероятно, есть свои какие-то планы, общие дела. Надо вам предварительно все обсудить, а тогда уж подумаем и о составе экспедиции. Чтобы одно не мешало другому. Это и к тебе относится, Гаррик. Насколько я знаю, у вас были совместные намерения. Вот и посоветуйтесь, как вам поступить теперь.
- Этот Флибустьер толковый парень, - сказал Витька, когда мы покинули квартиру номер шестнадцать. - С таким можно иметь дело. Вполне. А ты отличился, как всегда, - он ткнул Вовку локтем в бок. - Не утерпел, выскочил: "Будем, будем! Запишите меня первым!" Боялся, как бы не опоздать, да? Эх, ты… Да-а, вот с кем бы податься на Кубу! Язык он знает, бывал там уже, стрелять тоже, наверное, умеет, ружье-то его. Ну да ладно! Присмотримся к нему, а там, может, и поговорим насчет этого.
- Так он и поехал с нами!
- Ему, конечно, сложнее, - согласился Витька. - Мы бы на пароходе спрятались между мешками и поплыли, а ему неудобно будет…
- Зато он эти самые визы может достать, - сказал Вовка. - Он же взрослый.
- Такому дадут…
Мы долго сидели в это утро на днище нашей старой лодки и смотрели на Волгу, на зеленую цепь невысоких гор, которые тянулись вдоль правого берега. Пахло смолеными капами и мокрым песком. В мутноватой воде всплескивала мелкая рыбешка. Маленький прокопченный буксир, тяжело пыхтя, тянул за собой плоты. На плотах стояли домики, сушилось на веревках белье и со звонким лаем бегала кудлатая собачонка. Навстречу плотам шел белый и важный теплоход. Ярким золотом горели начищенные буквы.
- "Ака-де-мик Пав-лов", - прочитал Вовка. - Здорово зачет.
Витька молчал. Он смотрел на далекие горы и едва заметно шевелил губами. Ветер перебирал его выгоревший на солнце чубчик.
- Какой же он был? - неожиданно спросил Витька непривычно тихим голосом.
- Кто?
- Да он же! Энрике Мартинес Гомес… Кто он был? Моряк, наверное…
- Конечно, - согласился Вовка. - Флибустьер или конкистадор.
Витька вздрогнул и, словно оторвавшись от своих дум, посмотрел прямо в круглые Вовкины глаза.
- Он был повстанцем…