Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1 - Саша Кругосветов 15 стр.


Никто никогда не слышал Писка. Но все его очень боялись. Никто никогда не видел того, кто уже слышал этот Писк. Услышал Писк – верный признак того, что тебя уже больше никто не увидит, верный признак, что тебя ждут очень большие неприятности, а то и конец всех возможных неприятностей и приятностей. Серьёзное ведомство.

Работать бы в этом ведомстве. Не то, что биться стенка на стенку. Пора уже тебе, Гансик, учиться жить по-взрослому. Вот к кому можно было бы прислониться.

Если бы Ведомство направило его на этот корабль, у него был бы с собой волшебный зонтик. На конце зонтика – игла, на конце иглы – капсула, меньше булавочной головки. Случайно, как бы случайно, коснётся Гансик щиколотки вражеского капитана. Тот не почувствует даже микроскопического укола. Содержимое капсулы попадёт в кровь. Сердечный приступ. Внезапная смерть – никто не установит, в результате чего. Или в амулете порошок. Перетёртая в пыль ядовитая медуза с крестом на спине. Чуть посыпать этот порошок на карту, что рассматривает капитан… День пройдёт. Неделя. Месяц. С каждым днём чувствует себя капитан всё хуже и хуже. Никакие лекарства, никакие доктора не помогают. Высыхает он… Выпадают волосы. Вылезают из орбит глаза. Никто не спасёт врага Великой Мории. Так одинокий герой может защитить свой народ и изменить судьбу всей страны.

Ну, погоди, Косырь, ну, погоди, Лобан, ну, погоди, Сидор. Вы ещё пожалеете, что давали зуботычины маленькому Гансу! И вас, и других – всех отправим в лагеря. Закроем в трюмах. Будете работать на благо Великой Мории. А не захотите – заживо там и сгниёте. Мы, новое поколение, станем настоящими пацанами, чёткими Братанами. И не только по названию. Братаны руководят жизнью. А вам, Косырь, Лобан, Сидор, и таким, как вы, и "мужиками"-то стать не позволим. Будете опущенными. И других опустим. Кто не хочет жить по понятиям. Не знал тогда юный Гансик, что значит "жить по понятиям". Только слова такие знал. Но ничего. Придет ещё его час. Всё узнает. Всё постигнет. Всё освоит. А пока живёт он своими детскими мечтами в своём детском мире.

Идет отважный школьник Гансик в огромное каменное здание у набережной с тёмными зашторенными окнами и чёрными каретами у входа. Что в этом доме? Может, здесь и есть Тайный Писк? Никто не знает, но все боятся этого здания. Называют Большим домом. Гансик идёт туда. Стучит в дверь. Что нужно, чтобы работать у вас? Что нужно, что нужно? Сами решим, кому у нас работать. А тебе учиться надо, вот что. Не пить, не курить, не хулиганить. Многое поменялось в жизни Ганса. До этого он много времени проводил с дворовой шпаной, которая курит, матерится, пьёт пиво. Редко теперь его можно было увидеть в их компании. Время проводит только с близкими друзьями. Из своего круга. Любит общение, песни у костра. Становится справным хлопчиком. Учиться стал прилично. В скауты был принят, с запозданием, правда, на три года. Играл на баяне, хоть и слуха не было. Настырный парень, говорил о нём учитель музыки, всё осилит. Боролся отлично. Друзьям помогал. Слепых котят однажды спас. Не позволил утопить. Подрабатывал на стройке. С первой зарплаты купил маме торт, учительнице кольцо подарил и серьги с яшмой.

Время шло. Мальчишки оканчивали школу. Интересы менялись. Каждый выбирал свой путь. Гансик казался друзьям инфантильным – надолго задержался в детстве. Упрямо грезил о разведке. Постоянно носил военную шапку-ушанку и старый отцовский китель. Не уставал повторять, что непременно станет разведчиком. Не получилось Тома и Гека из закадычных друзей Ганса и Богдана. Гансик избрал путь одиночки. В голове у Гансика всё перемешалось: и Великая Мория под тяжёлой пятой государя Кифы Первого, и несчастная Мория под пятой беспощадной Диктатуры Трудящихся, гроза и пугало всех стран свободного мира. Время от времени ощущал он себя маленьким товарищем Чугуниным, который усмехается в усы и думает: "Давайте, давайте, Вары. Я поучусь. В школе. Может быть, в университете. Всё равно потом двадцатилетним планом Мории буду заниматься лично я".

Окончил школу – опять в Большой дом. Мечтаю помочь Мории снова стать великой. Знаю, кто создавал Писк. И о великом товарище Чугунине знаю. Его портрет у меня дома висит. И о товарище Железном. Учись, учись. Там посмотрим. Языки надо знать. Право – и гражданское, и богословское. Как, ты ещё не крещен? Ай-ай-ай. Да и ругаться не пристало, коли работать в Большом доме хочешь. Многое, многое ещё придется тебе изучить. И борьба у тебя не та. Как это, не та? Самооборона без оружия. Думай, думай. Другая борьба нужна. А врага как обхитрить собираешься? Хитрость военная нужна. Понты называется. Что с того, что это оружие блатных? Подрастёшь – узнаешь. Блатные нам социально близкие. Не то, что всякие там чистенькие да гладенькие, да правильные. Эти умные-то, они нам страшней и опасней во сто крат. Не забывай, в какой стране живёшь. В стране дураков. Правильно. Так что не будь самым умным. Умных у нас не любят. И нигде не любят. Вот и получается: безоружный ты, некрещёный, да ещё и беспонтовый. Зачем ты нам нужен? Больше к нам не приходи. Сами решим, нужен ты нам или нет. Но надежду все-таки оставили.

Задумался Гансик о жизни своей. Больно уж хочется ему и разведчиком стать, и страну свою прославить.

Ну, креститься – дело нехитрое. Хоть креститься, хоть в мусульманство податься, хоть в иудейство, если Родине нужно. Эка невидаль – креститься. Вот крёстная моя будет тётя Маруся, она крещёная. Так что, она лучше меня? И я теперь тоже крещёный. Учиться буду. И право освою, и языки. А вот про борьбу какую такую они говорят? И Понты какие-то. Это что понтоны, на которых мосты стоят, что ли? Надо бы у авторитетов узнать. У паханов. Придётся на поклон к Косырю да Сидору, да Лобану. Говорят, они теперь в законе. А ругаться? Так кто обходится без фени да без мата? Конечно, не всегда. А по случаю. А они там, в Большом доме, сами-то? Такие уж чистенькие? И папаша мой, и братья Богдановы насмотрелись в местах, не столь отдалённых, вертухаев всяких. Так они всё языком Пушкина да Агнии Барто выражаются, что ли? Не смешите меня. Да и эти, начальники главные, по кабинетам что сидят, сами-то друг друга только матюгами-то и кроют да по фене величают. Сами-то – паханы, они и есть паханы.

Настанет моё время, ждите. Приду к вам. И буду ещё учить вас, как по фене ботать да посылать на ЁПРСТ, да к Ёшкину коту, да к ЁКЛМН, да к Ёкарному Бабаю. А сейчас ты, товарищ начальник, кто? Конь в пальто. Так он говорил про себя, мысленно споря с начальниками из Большого дома.

Да, кончилось детство мальчика Гансика. В жизнь окунулся. И на всех людей, на страну, на историю, да и на себя самого другими глазами начинает он смотреть. Нет, не пропадут его лучшие качества, обнаружившиеся с детства: непоседливость, непризнание авторитетов, напористость, умение за себя постоять, за товарищей постоять. И другие-то качества, быть может, и не самые лучшие, тоже не пропадут: злопамятность, желание получить своё, наказать противника по полной программе. Всё, всё, и то, и другое, послужит ему в великой цели постоять за величие отечества своего. Всё смешалось в не до конца оформившейся, не до конца образованной, не до конца тронутой цивилизацией голове, голове недолюбленного мальчи-ка-волчонка с узко поставленными глазами, выросшего в среде коммунальных квартир, вблизи развалин, мокрых подвалов, мелкого ворья, помоек, бьющихся в кровь аристократов мелких уличных банд. Идёт он во взрослую жизнь. Большой путь пройдёт он. Много узнает, перетерпит, испытает. Пробьётся на самый верх. Поднимет гордо голову маленький Гансик. Станет выше всех в этой стране. Сам аристократом станет. Друзей своих не бросит. Шобла Гансика, которую он сколотит по пути наверх, станет новый аристократией страны. Но сумеют ли они полностью расстаться с тем, что впитывалось в их кровь и плоть с детства: грязная вода окраин и подвалов, грязный воздух, отравленный помоями и помойками, обстановка задавленной народной жизни и разгула мелких банд, обстановка рынка, воровства, блатного жаргона и непонятой в тот момент до конца жизни по понятиям?

Не упрекнёшь теперь этих ребят из шоблы Ганса в отсутствии знаний и налёта культуры. Отметим их ум, умение добиваться своего, личную чистоплотность. Но не течёт ли в их крови отрава детских лет, грязь двора и грязь душевная? Не осталась ли в голове доминанта – волчья хватка? Волчья мстительность. Ненасытность. Нежелание уступать ни в чём. Аристократия помойки. Но рано об этом. В нашем рассказе ещё не дожил Гансик до этих времён. Ещё не знает он, что доведётся ему занять самые высшие места, места, кои уготованы были природой и Господом для самых лучших, самых достойных представителей рода человеческого. Тех, с кем так и не сравниться Гансику ни по человеческим качествам, ни по деловым качествам государственного деятеля. Волею провидения, а вернее, силою мо1ущественного Ведомства, привечающего многие мелкие душонки, будет он вознесён на самый верх, как всплывают пузыри, если бросить дрожжи в помои, или всплывает дерьмо, залитое водой. Никогда не возникнут у него мысли, что не на своём он месте. Так и будет играть он на огромном баяне величественной и блистательной Мории, так и будет играть – и без музыкального образования, и без слуха. Мы не осуждаем его. Он дитя своего времени. Он такой, какой он есть. Не лучше. Но и не хуже. Проследим дальше за его жизнью в студенческие годы.

А может, оно и хорошо, что к власти придут люди, которые вышли из низов и знают жизнь с её изнанки, с обратной стороны, которые знают жизнь народа, испытав её на своей шкуре. Придут простые люди, такие, каких большинство. Возможно, именно такие будут ближе сердцу и понятней простому морийцу. Быть может, в этом и есть высшая справедливость. Недаром говорят, каждый народ заслуживает своих правителей. А других, умных, честных, идеальных, небожителей, одним словом, где возьмёшь? Да и не любят в Мории небожителей-то. Не верят им. Пусть уж не небожитель, а кто-то похуже, такой, как мы, пусть с недостатками, недостатки-то все человеческие. Сказано: "Кто сам без греха – пусть бросит в него камень". Ну, не так точно сказано, но похоже. Такие, как он, наши, грешные, понятней и ближе нам. Пусть будут такие. А аристократы они или не аристократы, какая разница?

Звезда Мории и борьба Нельзя

Ганс уже не Гансик. Взрослый. Молодой человек изучает оба права. Что им там нужно, в этом Большом доме? Борьба, значит, не та? И какая ещё нужна? Без оружия – мало, без чего ещё? Ну ладно, раз им так надо, буду заниматься другой борьбой. Попробую японскую борьбу древнюю. "До-до" называется. Так же, как птица с острова Маврикий. Огромный земляной голубь До до. Вряд ли японцы знали в те времена о Маврикии. До-до – что бы это значило? Говорят, "мягкий путь". "До" – понятно, что перед чем-то. Второе "до" – дорога, наверное. До пути, перед путём. Может быть, и мягкий путь. Возможно, это как раз и надо задавакам из Большого дома. Всей страстью своей молодой души, своего ненасытного сердца, окунается молодой Ганс в этот вид восточных единоборств. Учителя по борьбе не нарадуются ему. Ганс очень вынослив, очень настырен, очень изобретателен. У всех борцов два-три излюбленных приёма. А Ганс пользуется всем арсеналом, с равным успехом применяет их и слева, и справа. Он и проигрывает, он и выигрывает, но всегда борется до конца. Все силы отдаёт схватке до последнего мгновенья. Будто каждый раз решается вопрос, возьмут его в Большой дом или нет. Успехи приходят. Становится Ганс классным борцом. Становится чемпионом Мории. Не загордился Ганс. Маме подарки приносит. Учительницу, крёстную тоже не забывает. Всё ждёт, когда же приметят его в Тайном Писке. Молодым борцам говорит: "До-до – не просто единоборство, это целый мир, это путь, это образ жизни". Путь мужчины, путь воина. Путь искренности, путь благородства. До-до развивает лучшие человеческие качества: дух сотрудничества, уважение к спарринг-партнеру, уверенность в себе, решительность, целеустремлённость. Это мягкий путь, потому что не надо ломать партнера, противодействовать ему грубой силой. До-до позволяет перехитрить любого противника, даже редкостного силача. Если партнёр тянет к себе – на это есть задняя подножка, толкает от себя – бросок через голову, давит сверху – бросок через спину. Надо помочь партнёру вовремя – вот он и упадёт. Что за чудесные принципы! Не противодействовать, но побеждать. Не только это, конечно, не только мягкость пути До-до нравится Гансу. Каждый бросок заканчивается грозной финальной развязкой: болевым приёмом на локоть, на плечо, на колено, на стопу. Или ещё того лучше – удушением. Вот это да! Вот это восторг! Мягко подстелить, другом милым подкатиться да и придушить под конец. Чемпионом становится Ганс в этой, с виду такой милой, но жестокой по существу, иезуитской забаве. Что ни говори, прав Ганс, лучшие качества человека развивает и оттачивает до совершенства борьба угрюмых самураев. Как я уже силён! Что же не зовут меня и не зовут?

В небе над Петроморией в те времена звезда поднималась, особенная, яркая. Такая яркая, что была видна даже днём. Звездой Мории называли её. Сейчас неизвестно точно, что это была за звезда. Одни говорили о соединении Сатурна с Юпитером, к которым позже Марс присоединился. Соединились эти планеты в созвездии Рыб, которое считали знаком Мории. Это понятно, Мория ведь – морская страна. Какое же созвездие укажет на неё, как не созвездие Рыб? До нас дошли и другие объяснения: звезда была одной из великих комет XIX века. Нет, не та комета, о которой писал А.С. Пушкин: "вина кометы брызнул ток". Скорее всего, это была великая комета марта 1843 года. Как раз тогда она появилась в созвездии Рыб, и её яркость в тот момент была в 60 раз больше яркости полной луны. Так или иначе, но появление звезды предвидели великие астрологи того времени. Заранее просчитали, когда она появится. А как появится, тогда, они сказали, и сбудется предсказание провидца: звезда укажет место появления великого царя морийского.

Задолго до появления звезды вышли из своих стран предсказатели, великие маги-астрологи, чтобы приветствовать появление будущего царя Мории. Год добирались они до Мории. Нубуки Ватанабе – из Японии, Закадычный – из Московии. Шли они туда, где, как они знали, должна появиться звезда. Преодолевали огромные пространства каким-то образом, то ли посуху, то ли по морю. И прибыли вовремя в Морию. В Петроморию же вместе с ними, не сговариваясь, прибыл на поиски царя морийского другой астролог-предсказатель, волхв по-морийскому, из офеней родом, Швецом звали его. Пришли они в одну точку одновременно. Вошли в спортзал, где в этот момент Ганс занимался. Как раз в тот самый момент, когда звезда Мории стояла ровно над ними. Вошли в зал, узнали Ганса, и низко поклонились ему все трое. Приветствуем тебя, Великий Царь морийский.

Весть о приходе магов-волхвов в Петроморию распространилась по всей земле, далеко за пределами Мории. В греческом поверье этих магов звали Авемилех, Охозат и Фикол, а в сирийском – Гомизд, Яздегерд, Пероз. Очень удивлён был Ганс, увидев троих коленопреклонённых величественных старцев. Мы дары тебе принесли, о великий царь. Прими от нас борцовку, золотом шитую, – дань правителю, ладан – символ поклонения и смирну – символ жертвенности и уколов жизни. Жертвенность-то зачем, кому и что жертвовать надобно? Что беспокоит тебя, царь Мории? – спрашивают. Мы здесь, чтобы помочь тебе. А беспокоит меня, говорит им Ганс, выйдя понемногу из состояния полного оторопения, что не призывают меня из дома Большого да таинственного. Больше всего хотел бы я разведчиком стать. Да не знаю я, что им в доме том от меня надобно. Борьба моя их не устраивает. Сменил борьбу обыкновенную на до-до, единоборство восточное. Не знаю, правильно ли сделал? Ты всегда поступаешь правильно, отвечают. А о Тайном Писке не беспокойся. Помнят они о тебе и следят за тобой. Но борьба им другая нуж-на-надобна. И без оружия, и без контакта борьба нужна.

Возможно ли это? Да, это возможно – боец набирает энергию и перемещает сознание противника внутрь себя. Примеры борьбы такой показывают нам японец Кано, сенег-колдун Сиди Мансур, прорицатель с берега Слоновой Кости Мустафа Диаби, африканцы племени Вуду. И мы можем показать.

Вперед выходит старец Закадычный. Ничего себе особенного: невысоконький, сухонький, совсем не гигант. С ним – группа громил из спецназа. Окружили Закадычного. Кто с пустыми руками, кто со стулом, кто с палкой, а кто и с ножом. Бросаются громилы на старца. Тот не смотрит на них почти, кричит страшно. Добегают до него громилы. Каждый пытается дотянуться до мастера, кто ногой, кто кулаком, кто палкой, а кто и ножом. И каждый чуть-чуть не дотягивается. Кажется, вот толика маленькая – и поражён будет дед, неуязвимый мастер. Каждый тянется, и так неудобно ему… Падают они, один за другим, как подрезанные, во все стороны летят стулья, палки, ножи. Как в театральной постановке. Встают богатыри спецназа с пола в полном конфузе. Ничего понять не могут. Что-то тут не так… Тяжело отдувается дед. Минут пятнадцать-двадцать не может прийти в себя, хоть и не дотрагивался ни до кого. Много энергии, видать, истратил.

Следующим выходит – тоже немолодой уже – японец Нубуки Ватанабе. Окружают его железные самураи. Кто с палкой, кто с копьём, у кого – меч самурайский. На головах – шлемы. На груди, на плечах – доспехи. Ни звука не произносит Нубуки. Лишь руки его и грудь движутся медленно, жёстко, словно набирая энергию в концы рук и низ живота. С жутким воем, рёвом, рыканьем и свистом бросаются на него самураи. Медленно и незаметно движется Ватанабе. Все орудия самураев находят только пустое пространство, всё быстрее и быстрее движутся самураи, пытаясь догнать незаметные движения великого учителя из Японии, проваливаются всё дальше и дальше и разлетаются в конце концов в разные стороны, теряя оружие, вылетающее как из пушки во все стороны зала, но мимо Ватанабе.

Как вы это делаете? Надо подготовить противника. Психотропное воздействие – половина успеха. Все нападавшие говорят, что чувствовали себя во время боя не в своей тарелке. Будто помутнение в голове. Элемент запугивания. У первого – крики. У второго – жёсткий цигун с включением в движение мощных масс тела. Для психического воздействия можно произносить тексты, содержащие сильные эмоции или несущие тяжёлую, впечатляющую смысловую нагрузку.

Назад Дальше