Из трех длинных списков, включающих в себя подозрительные породы и среду их обитания, дети составили один. В него входили и маленькие заморские пичужки, и вполне прозаичные домашние куры, и гордые, хищные жители гор. На всякий случай, подростки брали на заметку птиц не только с белым оперением. Кто знает, может, Леггорна альбинос!
Дорога домой оказалась не такой безопасной. Пернатые выдумали новое развлечение. Они прицельно кидали на головы прохожих мелкие и крупные предметы, удачно украденные из домов граждан.
Повсюду валялись сброшенные с подоконников разбитые цветочные горшки с жалкими останками того, что в них произрастало, висели оборванные электрические провода.
– И-и-и раз, и-и-и два, – услышали ребята прямо над своей головой.
– Ну, слава богу, – обрадовался Костик, – хоть что-то ремонтировать начали.
На счет: "И-и-и три", подростки одновременно подняли головы, чтобы посмотреть, что там ремонтируют. И вовремя. Им как раз хватило секунды, чтобы успеть отпрыгнуть.
На то место, где только что стояла неразлучная троица, смачно и звучно плюхнулась шестилитровая кастрюля. Алый, аппетитно пахнущий горячий борщ, согласно мудрым законам физики, красиво взметнулся вверх и не менее эффектно шлепнулся вниз, орошая своими брызгами все, находящееся в радиусе двух метров.
Детям тоже посчастливилось. Они как раз находились на границе этого радиуса. Поэтому, избежав ожогов, они в знак компенсации получили великолепные алые пятна на своей скучной, чистой одежде.
С подоконника четвертого этажа, куда совсем недавно хозяйка-недотепа поставила остужаться только что сваренный борщ, за ними внимательно наблюдали три больших черных грача и один небесно-голубой попугайчик.
– И-и-и четыре, – запоздало произнес попка.
– Как на войне, – с уважением произнес Костик, оглядывая свои живописные, все в алых крапинках, штаны.
Дальше дети следовали как разведчики-партизаны, поминутно оглядываясь, пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию.
Снаряды, запускаемые мелкими птахами, не причиняли вреда в связи со своей малой массой, тогда ушлые пташки придумали новый способ изгнания людей с улиц города. Они пикировали на головы редких дам, рискнувших выйти на улицу и начинали отчаянно копошиться у них в волосах, пытаясь, насколько это возможно, безнадежно испортить прически.
Время от времени мимо ребят проносились лохматые леди, визжащие как сирена машины "Скорой помощи".
Уже на подходе к своими домам, подростки обратили внимание на спокойно сидящую около ярко-рыжего дома бабушку. Это была классическая древняя старушенция, в простом синеньком немарком платочке, плешивом плюшевом жакете и шерстяных, не смотря на летнюю жару, носках.
Старушка грустно смотрела в пустоту подслеповатыми, словно вылинявшими от долгого употребления светло-голубыми глазами и горестно вздыхала.
– Эй, сынки, – окликнула она подростков, видимо, приняв за мальчишек одетых в шорты девочек. – Не слыхали, вокзал уже взяли?
– Кто взял? – не понял Костик.
– Релюцинеры, – пояснила старушка. – В прошлый раз, в семнадцатом, у папеньки тоже сначала телефон отключили. Потом вокзал взяли. Это я точно помню. Вот я и смотрю: телефон не работает, лектричество – тоже, на улицах народ дурной бегает, бухает чегой-то. Релюция!
– А-а-а, протянул мальчик, – нет, бабуль, не взяли, не беспокойся.
– Ну, тогда подожду еще, – старушенция положила маленькие ладони с тонкой, будто пергаментной кожей на истертый набалдашник палочки, преклонила голову на сложенные руки и задумалась, видимо, вспоминая, как это было в прошлый раз.
– Ну, что, братцы, дадим насладиться бабуле еще одним зрелищем революции? – подмигнул Костя девочкам.
– Не дождется! – в один голос ответили те.
Разговор с древней свидетельницей Октябрьской революции развеселил и немного приободрил ребят. В конце концов, были в истории и более тяжелые катаклизмы, чем бунт пернатых!
Расположившись на полу в Лидиной комнате, троица с новыми силами принялась искать пути к победе над Леггорной. Пери весело носилась по комнате, охотясь на что-то видимое только ей. Она затаивалась в темных уголках, резко подпрыгивала, опрокидывалась на спину и теребила игрушку лапами.
Круг подозреваемых все сужался. Ребята учитывали все: и особую форму клюва, и цвет лап. Но все равно были безумно далеко от желанной цели.
– Не приставай, Пери, не до тебя! – отодвинула рукой Лида играющую с ее поясом кошку.
Но киса и не думала отставать. Она уверено пролезла в центр круга, заваленный исписанными листами бумаги и положила свою игрушку перед хозяйкой. Все трое подростков молча взирали на то, что она им принесла. Это было изрядно потрепанное и измятое жестокими кошачьими лапами белое перо.
– Как же я забыла! – хлопнула Лидия себя ладошкой по лбу. – У нас же есть перо, которое вырвала Пери, когда каталась на спине Леггорны! По нему можно определить хотя бы размер птицы. И вообще. Что-то уж больно банальное перо у демоницы. Какое-то неэлегантное…
– И очень знакомое, – Юлька обвела взглядом друзей.
– Курица, – подытожил Костик, – самая заурядная курица.
– Постой, не может же быть все так просто, – засомневалась Лида, – демоница могла бы выбрать себе образ поромантичнее. Скажем, лебедя или орлицы. Но не курицы же!
– А она и выбрала себе другой образ. Кто видел Леггорну-курицу? Никто! Она скрывается в образе воробья или разбитной тетки с жутким клювом. Может, ее происхождение – это страшная тайна и вечный позор ее жизни? – хитро прищурился мальчик.
– Ладно. Давайте еще доказательства, – упорствовала Лида.
– А перышки или хохолок розовый? Вы заметили, что никто точно не назвал то, что было у воробья на голове? – добавила Юлька.
– Плюс дурацкий розовый кокошник Леггорны, – начала поддаваться и Лида. – Да, все это здорово напоминает куриный гребешок.
– Имя! – озарило Юльку, – как же я сразу не догадалась! Дед очень гордится тем, что куры у него породистые – Московские и… леггорны! Ну да, точно, белые леггорны.
– Что же ты раньше молчала? – с укоризной спросил Костик.
– Сама не знаю, какое-то затмение нашло.
– Столько проблем разрешилось бы!
– Зато теперь, кажется, картина окончательно прояснилась. Интересно, можно ли включить сюда и твой куриный сон? – задумалась Лидочка. – Может быть, провалившись в демоницу ты проник и в ее тайные мысли? А вдруг это ее несбыточная мечта: снова посидеть на насесте?
– Ну что, рискнем остановиться на куриной версии? – спросил Костик.
– Рискнем, – ответила Юлька.
А Лидочка просто утвердительно кивнула головой.
– По тому, как тщательно скрывает свою породу демоница, можно понять, что оглашение ее в любом случае принесет ей неприятности. Значит, надо ее выдать. Даже если это не убьет ее физически, то прикончит морально. Не каждая гордая птица потерпит, чтобы ею командовала общипанная курица. Сейчас все знают, что воробей – прикрытие и воображают, что под его шкуркой прячется по меньшей мере птица Крок. А если узнают правду… Я бы лопнул только от злости! – уверено закончил мальчик.
– А как все это можно связать с фразой "среда обитания"? – подкинула новый вопрос Юлька.
– Двузначно, – пожала плечами Лидочка, – или ее нельзя пускать в ее привычную среду обитания, или надо заманить в эту среду. Так как сейчас Леггорна резвится явно не в курятнике, то из этого можно сделать вывод, что именно туда и следует ее затащить.
– На этом и остановимся! – постановил Костик.
ГЛАВА 9
Вечером весь город с надеждой ждал прибытия поезда, на котором должен был приехать спецотряд по подавлению птичьего бунта. Естественно, по радио объявлено об этом не было и городские газеты ничего по поводу прибытия отряда не писали, но кто жил в провинции, тот знает: самые проверенные новости это те, что рассылаются с помощью беспроволочного телеграфа.
Говорили, что отряд оснащен сетями с лазерным прицелом и ловушками с автонаводкой, что бойцы его имеют специальных жучков, совсем не отличимых от настоящих. Если птаха склюет такого жучка, то потеряет ориентацию и не сможет хорошо летать. Много чего говорили. Но Лидии, Костику и Юльке некогда было все это слушать. У них было совсем мало времени, чтобы попытаться снять с птиц города это наваждение и избавить мир от куриной демоницы.
* * *
Лида медленно открыла входную дверь и внимательно осмотрелась вокруг. В саду было тихо. Ничто не возбудило ее подозрений. Девочка вышла в сад. Она крепко прижимала к себе пушистый черно-белый комочек, почти полностью прикрывая его руками.
– Куда это ты Перьку тащишь? – крикнула Юлька, сидевшая на заборе.
– Тише ты, – громким шепотом ответила ей подруга, – спрятать хочу. Уж больно демоница ей интересуется.
– Пошли, хорошее место покажу, – тоже шепотом предложила соседка. Там уж точно никто ее не найдет!
Девочки перешли во двор Климовых и направились к пустому теперь курятнику. Они поминутно озирались, бросая быстрые и зоркие взгляды вокруг, но, видно, ничего не насторожило бдительных подруг. Скоро они вышли, оживленно разговаривая, и скрылись в доме. Кошка осталась в курятнике. Молодые девицы – существа рассеянные, и наши героини не отличались от других. Они забыли закрыть дверь в курятник.
Как только девочки скрылись в доме, к курятнику подлетел махонький воробушек. Он сел, повертел своей хорошенькой головкой и совсем не по-воробьиному шагнул вовнутрь.
За дверью с ним произошла удивительная метаморфоза. Птица застыла, будто мгновенно обледенела, а ее едва заметная тень приняла четкие очертания человеческой фигуры. Тень стала расти, расти, пока не достигла размеров взрослого человека.
Скоро в сумраке курятника вырисовывалась знакомая фигура Леггорны. Она зорко осмотрела тесное пространство, не выпуская из поля зрения ни один угол. Вот прекрасная дама остановила взгляд на чем-то копошащемся под насестом. Контур восхитительного разреза глаз стал терять очертания, волнующие губы слились в одну, пожелтели и вытянулись, образуя нижнюю часть клюва. Нос загнулся, щеки обвисли крупными, дряблыми розовыми складками.
Нежные, бархатные пальчики с французским маникюром превратились в уродливые, грубые лапы с острыми, мутными когтями. Они потянулись к беззащитному зверьку. Да, на этот раз кошка была действительно беззащитна. Потому что хитрая демоница предприняла все меры предосторожности. В одной лапе она держала острый, мерцающий во мраке старинный кинжал. А другой – газовый перцовый баллончик, который стащили для нее подданные.
Вот клюв ее приоткрылся и из него вырвался отвратительный звук, напоминающий скрип тяжелой, отсыревшей двери темницы камеры смертников. Мерзкая лапа с кинжалом резко взметнулась и не менее резко опустилась, но… замерла на полпути.
Что-то не понравилось Леггорне. Фары ее глаз засветились ярче, освещая несчастную, безропотную жертву, терпеливо ожидающую своего конца и не забывающую при этом аппетитно хрустеть большим, нежно-зеленым листом салата.
– К-о-о!!! – завопила демоница, воздев щупальца к низкому, черному потолку курятника.
– Вот именно, – ответил ей кто-то за ее спиной.
Демоница резко обернулась. Полы ее белоснежного балахона взметнулись и накрыли грязный насест. Любимый кролик деда Макара, которого уже однажды путали с Пери, подошел поближе и стал меланхолично жевать нежную кисею.
– Вы ничего не сможете со мною сделать, – проскрипела демоница.
Наконец трое отважных смогли услышать голос своего врага! Он был на удивление хриплым и писклявым.
– Я пройду сквозь вас, как сквозь пустое место. А вам еще долго будет сниться, что вы несете яйца и ищите зерна в навозе. Долго. Пока не умрете. А умрете вы скоро. Все!!! Это говорю вам я, повелительница птиц! Гусей! Фламинго! Самолетов! Крылатых ракет! Межпланетных космических кораблей! Всего, что имеет крылья!
– Тише, тише! – испугалась Лидочка. – Никуда ты отсюда не уйдешь. Мы бросим в тебя Перькой, и ты не сможешь превратится в воробья.
И девочка продемонстрировала Леггорне отчаянно упирающуюся кошку.
– Вот вы и попались, – захрипела демоница, – вы не знали, что я захватила вот это! Я знаю! Я слышала! Это сильное оружие!
И она торжествующе потрясла над головой маленьким перцовым баллончиком. Такого поворота событий дети не ожидали. Не успели они ничего предпринять, как Леггорна зашвырнула в них своим грозным оружием, упала и прикрыла голову уродливыми желтыми лапами.
– Чего это она, – обалдело уставилась на лежащую плашмя демоницу Лидочка.
– Ой, не могу! – запричитал Костик, – повелительница летающих тарелок не умеет пользоваться газовым баллончиком! Ну, конечно, курица! Самоуверенная, глупая, хвастливая курица!
– Курица, – закричала Юлька.
– Курица! – провозгласила Лидочка, отчаяно пытавшаяся удержать брыкающуюся кошку.
Демоница подняла голову, глаза ее с недоумением смотрели на троих детей, ни капельки не боявшихся ее и совершенно невредимых. Но долго удивляться ей не пришлось. Леггорна неожиданно стала быстро уменьшаться в размерах.
"Опять превратится в тень и запрыгнет в воробья", – испугался Костя. Он обернулся, чтобы схватить оболочку птицы и спрятать, как в сказке про лягушку-царевну, но оболочки на месте не оказалось.
Когда он перевел взгляд на Леггорну, то не увидел демоницы. Вместо нее на насесте печально сидела одинокая беленькая курочка.
* * *
Экстренный выпуск местной газеты "Мелекес-панорама" разошелся в рекордные сроки. Все читали и перечитывали передовицу, в которой рассказывалось о неожиданном счастливом окончании птичьего бунта.
"Внезапно птицы утихомирились, – писал корреспондент, – воробьи опять весело заскакали по тротуару, голуби деловито закружились в поисках пропитания, домашняя птица, как по команде, построилась рядами и вернулась в родные курятники. Спецотряд не будет предпринимать экстренных мер, но на неделю задержится в городе, во избежание рецидива."
Мало кто обратил внимание на небольшую заметку на последней странице, в которой говорилось:
"Курьезный случай произошел в саду жителей нашего города. За несколько часов целый отряд разнокалиберных пернатых свил на старой лиственнице что-то вроде гнезда, по форме больше напоминающее небольшой, уютный домик. Его сразу облюбовала хозяйская кошка. Птицы, кажется, не имеют ничего против и даже, по наблюдениям нашего внештатного корреспондента, таскают ей мышей. Что это: благодарность за неведомый подвиг или последний всплеск птичьего безумия? Кто знает!"