- Вот слон, дядюшка Брундибар, дядюшку медведя зовут Мышка, барышню обезьяну - Качаба, а это наш попугай Клабосил. Потом Микеш представил гостям бабушку, Пепика и Бобеша. Медведь и слон проревели в ответ что-то вежливое, обезьяна отвесила низкий поклон, а попугай прокричал со слона: - Добрый день, сударыня!
Обезьяна и слон сняли с себя шапочки, а слон еще протянул бабушке свой длинный хобот, чтобы она его пожала. Стоит ли удивляться, дорогие ребята, что у бабушки так и задрожали ее старческие руки, ведь перед собой она видела зверя величиною с дом! Со своей стороны, и Пепик с Бобешем сердечно поприветствовали друзей Микеша и охотно пожали Мышке и Клабосилу лапы, Качабе - руку, а Брундибару - хобот. Тут Микеш вспомнил о Пашике и побежал за ним в хлев. Пашику очень не хотелось покидать своего жилища, и он весь дрожал от страха, но в конце концов согласился выйти, несколько успокоившись после того, как Микеш сообщил ему, что этот огромный зверь - дальний родственник кабанчика, он, мол, тоже "многокопытный". Бабушка в хлопотах Познакомившись со всеми друзьями-животными котика Микеша, бабушка пригласила их в горницу, но тут же бедная старушка покраснела от смущения, посмотрев на слона Брундибара и заметив, что ростом он почти что с их дом. Умный попугай Клабосил сразу это подметил и сказал бабушке, чтобы она не слишком-то о них беспокоилась.
- Мы сейчас же отправляемся обратно, сударыня! - сказал он. - Как только переговорим с паном Микешем. Нам предстоит дальний путь, и мы не можем здесь задерживаться, разве что подождем, пока пан Микеш соберется в дорогу.
- Ну уж нет, просто так я вас никуда не отпущу! - запротестовала бабушка. - Раз вы друзья Микеша, значит, вы и мои друзья, и вы от меня без угощения не уйдете!
С этими словами она незаметно подала Микешу знак, чтобы он шел в горницу, и там спросила у котика, не сварить ли его друзьям хотя бы кофейку. Микеш снисходительно улыбнулся, впрочем, совсем не обидно, и, как всегда, мудро заметил:
- Можно и кофейку, бабушка! Но сначала их надо покормить тем, к чему они привыкли. Вот тут-то, бабушка, и начинаются трудности: у них очень разные вкусы. И это не от привередливости, а просто от того, что с рождения они приучены к определенной пище.
- Ну и хорошо! Я с удовольствием буду стряпать для каждого в отдельности, ты только посоветуй, чего и сколько я должна приготовить, чтобы потом - не дай бог! - они не ославили меня перед людьми!
- Ничего не бойтесь, бабушка! И если уж вы просите у меня совета, я вам с радостью его дам, - успокаивал Микеш старушку.
- Поступим таким образом: обезьяне Качабе вы в самом деле сварите кофе, и в придачу к нему мы дадим ей оставшуюся со вчерашнего дня сладкую булочку. Попугаю надо купить арахиса, семечек, и к этому добавим еще пару яблочек повкуснее. Медведь, бабушка, будет весьма признателен, если вы дадите ему несколько буханок хлеба с медом, а дядюшка слон наверняка останется доволен, съев каких-нибудь пятьдесят килограммов отварного риса.
Микеш говорил так, будто речь шла о самых обыкновенных клецках из картофеля и муки с маком, однако у бабушки от всего, что она услышала, даже ноги подкосились. Она всплеснула руками и минуту-другую с ужасом смотрела на Микеша. Старческий подбородок ее дрожал.
- Золотце мое, - пролепетала она, - как же я все это приготовлю?! Господи, ведь только для одного риса не менее шести котлов понадобится! Откуда я возьму тебе такую плиту! Да и риса в доме всего полкило осталось! Просто голова идет кругом, дорогой Микеш!
- Родная моя бабушка! Все устроится, не надо ничего бояться! Не полк же солдат заявился к вам на постой! Вот увидите: все пойдет как по маслу. Я тотчас же отправлю Франту Кулдана с тачкой к Сейку за рисом, Пепик сбегает к кому-нибудь за орехами, семечками и яблоками, а сам я тем временем затоплю печь. Вы же, бабушка, будьте так добры, сходите к Плавцам и купите у них немного меду, они вам с радостью его продадут, и заодно спросите у тетушки Плавцовой, не сможет ли она сварить для вас на своей плите два котла риса. Думаю, ради вас она сделает это с удовольствием, а если с той же просьбой вы обратитесь к ее соседке тетушке Шальдовой, то она на своей плите сварит для вас еще два котла риса. Пускай они обе тут же ставят котлы на плиты, чтобы вода закипела к тому времени, когда Франта привезет рис, а я сейчас же займусь печкой. Ах да, бабушка, поставьте, пожалуйста, на плиту два больших котла с водой, я этого не сумею, и еще один маленький на кофе для обезьяны. В общем, оглянуться не успеете, как все будет в полном порядке!
- Сразу видно, Микеш, что ты был укротителем в цирке! - усмехнулась повеселевшая бабушка. - Как это здорово ты все придумал! Ну да ладно, бегу к Плавцам за медом, а ты тут хозяйствуй по своему разумению. - И, поставив котлы с водой на плиту, она побежала к Плавцам. Жили Плавцы за двором Швецов в обветшалом домишке, окна горницы которого выходили в поле. Поэтому Плавцы не могли видеть, что совершалось тем временем у Швецов, и были очень удивлены появлению старой соседки, которая прибежала к ним вся запыхавшись.
- Прошу вас, дорогие соседушки, продайте мне немного меда и разрешите еще сварить на вашей плите в двух котелках щепотку-другую риса! Не смотрите на меня так странно, люди добрые, я сегодня сама не своя! Ни с того ни с сего к нам в гости пришли хорошие знакомые, а у меня дома хоть шаром покати, - второпях объясняла бабушка.
- Уж не наведались ли к вам знакомцы из Петигостов? - спросил у бабушки сосед Плавец.
- Люди добрые, прямо напасть какая-то! - продолжала объяснять бабушка, ломая при этом руки и закатывая глаза. - У одного, знаете ли, вот такой носище (тут бабушка развела руки как можно шире), другой прыгает по крыше, третий сидит на дереве, а четвертый чешет ногтями под мышками!
Дядюшка и тетушка Плавцы в изумлении уставились на соседку. Господи Иисусе, что лепечет эта Швецова?! Уж не лишилась ли она рассудка на старости лет?
- И вы собираетесь угощать своих знакомых одним рисом? - спросила у бабушки тетушка Плавцова.
- Я сварю кофе и рису, - отвечала ей бабушка. - Кофе для обезьяны, а рис для носатого. Тот, что с крючковатым клювом, отведает семечек, косматый же любит хлеб с медом! Чем их кормить, посоветовал мне наш Микеш, вот я и пришла к вам, соседка, продайте мне, пожалуйста, немного меда и вскипятите на своей плите два котелка воды для риса. Об этом же я попрошу и молодую Шальдову, потому как носатый наедается лишь пятьюдесятью килограммами!
Вместо ответа дядюшка с тетушкой Плавцы кивнули ей головами и не стали больше ни о чем расспрашивать. Они помогли бабушке поставить на плиту два больших котла с водой, затопили печь и, когда она ушла, лишь сочувственно переглянулись между собой, а дядюшка Плавец еще постучал себя по лбу, как бы говоря, что старая Швецова наверняка повредилась в уме.
- Ничего удивительного, - заметил он вслух. - Она ведь с людьми почти не общается, все с Микешем да Пашиком! Решила, по-видимому, что и ее знакомые из Петигостов тоже животные. Однако, мать, не показывай виду и делай, как она хочет!
Микеш возвращается в цирк
В то время как на плитах трех домов варились рис для слона Брундибара и кофе для обезьяны Качабы, попугай Клабосил объяснял Микешу, зачем они пришли.
- Мне очень неудобно, - извинялся Микеш, - вы проделали из-за меня такой путь! Мне неловко, что я сам не приехал к вам, как обещал в письме, прямо хоть на хвост себе наступай в отместку! А нельзя ли, дорогой Клабосил, было ограничиться тем, чтобы Олюшка просто написала ответное письмецо?
- Она так и сделала, пан Микеш, - смутившись, проговорил попугай, - но почтмейстер выпроводил ее вместе с ним, увидев, что адресовано оно коту.
Тут все, кто слышал эти слова, рассмеялись, один попугай остался серьезен и печально продолжал:
- Дело обстоит гораздо хуже, чем вы могли бы предположить, дорогой пан Микеш! Пока вы были дома, в цирке произошли большие перемены, и многих из своих друзей вы уже там не встретите!
- Боже мой! Что же, собственно, произошло?! - испуганно спросил Микеш.
- Да много всего, - отвечал ему попугай. - Наш пан директор тяжело заболел и не мог уже заниматься цирком, как прежде, а бедняжке Олюшке управляться со всеми делами одной было не под силу. Она еще слишком молода, чтобы руководить таким большим цирком. Стоит ли удивляться, что в последнее время положение наше все ухудшалось. В конце концов вышло так, что от нас поуходили все люди и мы были вынуждены расстаться со многими дрессированными животными. Из былой труппы уцелели только мы четверо да царь зверей лев, который, между прочим, с тех пор как вы нас покинули, сделался ужасным букой. Впрочем, и мы далеко не спокойны за свое будущее, вся надежда на вас, пан Микеш, один вы можете спасти нас пятерых и помочь Олюшке сохранить цирк. Она-то и послала нас к вам, наказав без вас и не возвращаться. И вот все мы, пан Микеш, убедительно просим вас вернуться в цирк вместе с нами, чтобы защитить от беды хотя бы нас пятерых.
Микеш слушал рассказ попугая, низко опустив голову. Слон, обезьяна и медведь не понимали человеческого языка, на котором говорил попугай, но догадывались, о чем он ведет речь, и смотрели на Микеша с таким отчаянием и надеждой, что котик едва не расплакался. И тут дрогнувшим голосом заговорила бабушка:
- Делать нечего, золотце мое, надо возвращаться, раз в тебе такая нужда! С моей стороны было бы нехорошо Удерживать тебя дома только по той причине, что без тебя мне будет грустно, ведь речь идет о жизни твоих друзей. Если ты уже собрал вещи, то не мешкай и, как только звери поедят, отправляйся вместе с ними в путь, чтобы не опоздать!
Слова старой бабушки вывели Микеша из оцепенения, и он решительно сказал попугаю:
- Ты ведь знаешь, друг Клабосил, я никогда не предам Олюшку. Однажды она спасла мне жизнь, и теперь я даже рад случаю отплатить ей добром за добро. Я готов отправиться в путь, как только вы подкрепитесь!
И Микеш побежал в дом, чтобы хорошенько подготовиться к дальней дороге. Бабушка тем временем торопливо разливала кофе, намазывала медом ломти хлеба, накладывала слону рис. Пепик и Франта принесли от Шальдовой еще два котла с рисом, и когда они уже собирались бежать за ним к Плавцам, случилось непредвиденное!
Некоторое время назад тетушка Плавцова, сняв с плиты готовый рис, сказала дядюшке Плавцу:
- Послушай, отец, снеси-ка ты его Швецовой сам, чего утруждать старую женщину!
- Конечно, мать! - с готовностью согласился дядюшка Плавец и, взяв один из котлов за ушки, вышел из дому. Потом он осторожно спустился по ступенькам на дорогу и двинулся вдоль забора Швецов к их воротам. Вид у него был чрезвычайно серьезный: он размышлял о старой соседке и твердо решил каким-нибудь образом намекнуть ее знакомым, отчего она в таком замешательстве. Но когда дядюшка Плавец зашел на двор к Швецам и увидел посреди него огромного слона, он тут же бросил котел с рисом наземь и со всех ног пустился бежать к своему дому.
- Кто этот странный человек? - спросил у бабушки попугай Клабосил.
- Наш сосед Плавец, - ответила бабушка. - Он живет вон в той обветшалой хижине, на людях показывается редко, вот и чудаковат малость.
А тем временем сосед Плавец мчался сломя голову мимо их сада вверх по дороге. Заметив его из окна, тетушка Плавцова немало подивилась той прыти, с которой бежал ее муж. Она поспешила к нему навстречу и столкнулась с ним прямо в дверях. Ворвавшись в горницу, дядюшка Плавец раскинул руки в стороны и взволнованно закричал:
- У него даже не та-а-акой, а вот та-а-акой носище! Тетушка Плавцова только руками всплеснула.
- Боже мой! - испуганно воскликнула она. - Вот и отец наш свихнулся! - И тетушка Плавцова уже готова была поднести к глазам свой передник, чтобы поплакать в него над постигшим их семью несчастьем, как в горницу к Плавцам неожиданно влетели Пепик Швец с Франтой Кулданом.
Оба мальчика сразу догадались, чего так испугался дядюшка Плавец, и за вторым котлом решили сбегать сами. Тогда-то наконец и узнали от Пепика тетушка с дядюшкой Плавцы, что за гости собрались у Швецов, и поняли, что с головой у старой Швецовой по-прежнему все в порядке. Потом ойи даже пошли взглянуть издали на их диковинных гостей.
В ту пору гости у Швецов как раз обедали, и обед им всем очень нравился. Попугай с удовольствием лузгал семечки и арахис, медведь с большим аппетитом уплетал ломти хлеба с медом, довольная обезьяна потягивала из кружки кофе, а слон то и дело задирал хобот кверху и весело трубил в знак того, что ему несказанно нравится рис. Бабушка не скрывала своей радости. Она больше не боялась, что "господа" из цирка ославят ее перед людьми. А Микеш между тем основательно подготовился к дороге, и когда его друзья насытились, пришло время прощаться. Грустные настали минуты, но никто не плакал, все понимали, что Микешу необходимо вернуться в цирк, раз уж в нем так нуждаются. Бабушка очень гордилась Микешем и мысленно уже представляла себе, как рассказывает соседям, зачем к нему приходили господа звери. Разве что Мурлышка расплакался из-за ухода дядюшки Микеша и успокоился лишь после того, как Микеш пообещал привезти ему большого коня-качалку.
Напоследок Микеш сказал бабушке, что его друзья звери сердечно благодарят ее за радушный прием, еще раз попрощался с ней и вскарабкался на слона Брундибара. Там же, на широкой слоновьей спине, разместились и два большущих тюка котика. Попугай Клабосил и обезьяна Качаба тоже забрались на Брундибара и устроились поудобнее возле Микеша. Лишь медведь Мышка проревел, что ему, мол, куда приятнее снова бежать своим ходом.
Слон уже снял было хоботом алую шапочку для прощания, но потом вернул ее на место, когда Микеш крикнул ему что-то по-слоновьи. В ответ слон согласно кивнул головой.
- Франта, Пепик, может, прокатимся немного? Хотя бы до кирпичной мастерской, - окликнул своих друзей Микеш. - Подойдите к слону, и он поднимет вас хоботом на спину! Не бойтесь, ничего с вами не случится!
Пепик колебался, стоит ли это делать, зато Франта Кулдан вмиг подскочил к слону, и не успел он глазом моргнуть, как сидел уже за спиной у Микеша. Тут смелости набрался и Пепик, и через минуту вся честная компания двинулась со двора. Бабушка еще раз попрощалась с Микешем, кивнув ему головой; Пашик с Бобешем замахали котику передними копытцами. А все соседи и соседки, что толпились на дороге или стояли во дворах возле домов, закричали Микешу, чтобы он живым и здоровым поскорее возвращался обратно.
Собаки вновь разразились громким лаем, но никто из соседей больше уже не боялся животных, все видели, как миролюбиво вели они себя во дворе у Швецов. Мальчишки же по-прежнему не без зависти наблюдали за удивительной поездкой Франты и Пепика на слоне, особенно их раздражал Франта, который восседал на нем с таким гордым видом, будто только что забил в ворота победный гол.
Всему хорошему когда-нибудь наступает конец! Дойдя до кирпичной мастерской, слон по знаку Микеша остановился и хоботом опустил Франту и Пепика на землю. Мальчики попрощались с Микешем и его друзьями, пожелали им счастливого пути и на этом расстались. Ребята полями пустились бежать обратно в Грусицы, а слон Брундибар повез своих друзей-циркачей дальше и через некоторое время исчез в дремучем лесу.
Бабушка рассказывает Мурлышке быль
В тот день, когда Микеш снова покинул родные места, Мурлышка ходил по двору и по горнице точно в воду опущенный. На дворе он то и дело пристально смотрел в сторону деревенской площади, словно ждал, что там появится Микеш, а в горнице брал в лапки одну игрушку за другой, но так и не увлекся какой-либо. Когда же вечером бабушка вернулась из гостей на двор, он прижался к ней и захныкал:
- Бабуска, а когда велнется дядюска Микес из своих стланствий?
- Что-то быстро ты об этом заговорил, - с улыбкой сказала бабушка. - Скучаешь, да? Я, касатик, тоже скучаю, и даже очень! Но пойдем-ка лучше домой, я сварю тебе кофейку, а потом расскажу кое-что интересное.
- Ула! - обрадовался Мурлышка. - Вы, навелное, лассказыте мне волсебную сказоцку?
- Нет, касатик, сегодня я не стану рассказывать тебе сказки, - ответила бабушка. - Я поведаю тебе историю, которая произошла на самом деле, и она будет поинтереснее любой сказки.
Отужинав, они с Мурлышкой забрались на печь, и бабушка приготовилась рассказывать о том, что случилось однажды в Грусицах. Итак, слушайте внимательно, бабушка начинает:
- За ручьем, в хижине, где сейчас живут Бартачеки, Жил раньше столяр Пецка. Было у него семеро детей, и, конечно же, ему приходилось много работать, чтобы прокормить стольких едоков. Пецка был очень хорошим мастером, работы у него хватало, и посему не было случая, чтоб дети его голодали.
Получив солидное вознаграждение, Пецка непременно приносил в дом какие-нибудь игрушки; на праздник святого Микулаша всякий раз покупал ребятам чудесные подарки, а в Сочельник красиво наряжал для них елочку. Словом, столяр Пецка был хорошим отцом. Как-то накануне праздника Микулаша он попросил Франтика Комарека нарядиться в костюм святого и принести подарки его ребятишкам. Франтику в ту пору было всего двенадцать лет, но выглядел он гораздо старше своего возраста. Мальчик очень обрадовался предложению Пецки и тут же занялся поисками ваты для бороды, картона для епископской шапки-митры, золотистой фольги для ее отделки, метлы и орехов. Франтик был очень горд, что вскоре выступит в роли Микулаша, совсем как взрослый.
Перед самым праздником, к вечеру того дня, все его приготовления были завершены. Подарки, которые столяр Пецка, купив у корчмаря, принес прямо к Комарекам, он сложил в обернутую фольгой корзину и, едва стемнело, начал обряжаться в платье Микулаша.
Как славно все получалось у этого сорванца! Когда Франтик приделал себе длинную белую бороду из ваты и такие же волосы да напудрил мукой лицо, то стал совершенно неузнаваем. Пес Михалек смотрел на него широко раскрытыми глазами и недоумевал, зачем это хозяин облачается в просторную белую рубаху да нахлобучивает на голову остроконечную шапку с позолотой. Не отходя от Франтика ни на шаг, пес нетерпеливо ждал, что же он будет делать дальше. И решил проследить за ним до конца.
Около семи часов вечера, когда на дворе совсем стемнело, тетушка Комаркова заглянула в горницу и сказала:
"Думаю, Франтик, тебе пора! У Пецки уже горит свет!" Этой минуты Франтик ждал весь вечер. Он взял в одну руку метелку, в другую - корзину с подарками и вышел на темный двор. Пес Михалек побежал за ним следом и проводил хозяина до самого ручья, но дальше пойти не рискнул: побоялся переходить через ручей по камням-голышам, в холодную же воду заходить ему не хотелось. Он подождал еще, пока хозяин переберется на другую сторону, разочарованно вильнул хвостом и вернулся домой. Хозяин же его тем временем вовсю хлестал метелкой сначала по окну, а потом и по дверям в сенях дома Пецки, приговаривая басом, на какой только был способен:
"Тары-бары-растабары, тары-бары-растабары!"
Едва дети Пецки услышали эти слова, как с визгом и криками забегали по горнице, ища укромные местечки, где они могли бы спрятаться от Микулаша. Одни схоронились от него за шкафом, другие влезли на печь, третьи - под кровать. Хоть и знали, что, как только появится Микулаш, им все равно придется выползать из своих укрытий и молиться. Но так поступают почти все дети.
В груди у каждого из них бешено застучало сердечко, когда они услышали, как Микулаш спросил у родителей, нет ли в доме маленьких детей.