- Денни мне сам помог все организовать для похищения, - в конце концов проговорила она. - Он знал все подробности, все планы. Где кто будет и в какое время, куда прикрепят жучок, как зовут агента ФБР.
- Ну и что такого? Вы тоже все это знали. - Карл не сводил с нее глаз.
Кристина качнула головой, будто пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль.
- Мы же о Денни говорим, не о ком-то другом, - возмутился Карл.
- Да, Денни был здесь со мной позавчера, поздно вечером, когда я поменяла рисунки местами. Во всем музее больше никого не было, только мы и охранники.
- Правильно, - согласился Карл, - но это не доказывает, что он вор.
- Когда мы меняли рисунки, я принесла подлинного Дюрера сюда, в кабинет. И Денни был со мной. Я завернула рисунок в бумагу… Нет, не понимаю… Нет, это же Денни, он не мог так поступить.
- Конечно, он же не вор.
- Но послушайте, - задумчиво продолжала Кристина. - Время от времени, помнится, мы с Денни были в разных местах. Он мог подменить упаковку. Это он пошел повесить рисунок Джеймса обратно в зал, пока я относила подлинного, как я думала, Дюрера наверх, на пятый этаж, в сейф в кабинете директора.
- Кристина… - перебил ее Карл.
- Знаю, знаю, трудно в это поверить. - Она снова замолчала, глядя на рисунки. - Карл… сегодня, когда я ему сказала, что "Мужество" пропало… он так странно себя повел. Конечно, он был расстроен, но он как будто больше всего огорчился из-за меня. И я все думала: как же так, одна из самых знаменитых работ из коллекции Гетти пропала… может быть, навеки - а он жалеет меня?
- Конечно, жалеет. Денни любит Дюрера, но и за вас он тоже беспокоится.
- Это так, - вздохнула Кристина. - Да только это его портфель, я совершенно уверена. Посмотрите, Д.Е.М. и знак Гетти. - Она потянулась к телефону. - Нам надо поговорить с самим Денни.
Джеймс с тревогой наблюдал за ней, а Марвин высунул голову из-под воротника куртки, боясь что-нибудь пропустить.
- Трубку не берет. - После долгого молчания она проговорила в телефон: - Денни, это Кристина. Пожалуйста, перезвони мне, когда получишь сообщение. Это очень важно. - А потом Карлу: - Надо позвонить в квартиру Гордона.
Она снова набрала номер. Карл и Джеймс напряженно ждали.
- И там не отвечают, - покачала головой Кристина.
Кристина положила трубку и снова взглянула на "Мужество".
- Я вчера была так занята - разговаривала с ФБР, проверяла все на свете. Даже в музее почти не была. Мне и в голову не пришло еще раз взглянуть на рисунок. Мы все сто раз проверили-перепроверили здесь, в кабинете. И я доверяла Денни! Полностью доверяла, даже пару раз попросила его еще раз посмотреть, все ли в порядке, а он только повторял, что все отлично.
- Поверить не могу, - покачал головой Карл. - Денни… он хороший парень. И Дюрера знает не хуже вас.
- Куда лучше меня, - возразила Кристина.
- Тогда зачем красть рисунки, рисковать своей карьерой, а то и срок схлопотать?
- Неужели его в тюрьму посадят? - удивился Джеймс.
По-моему, он это заслужил, пусть в тюрьме посидит, подумал Марвин.
Но Карл, не отвечая сыну, смотрел на Кристину.
- Да и откуда у него такие деньги, чтобы купить хотя бы один рисунок?
- По правде сказать, Денни из весьма богатой семьи, - немного помолчав, объяснила Кристина. - А может, он на кого-то другого работает. Кто знает?
Марвин вспомнил телефонный разговор, который слышал в квартире, с той женщиной со смешным именем. Которая обещала заказать машину из аэропорта.
- На черном рынке, - продолжала Кристина, - эти рисунки можно купить значительно ниже их настоящей цены. Дюрер не так известен в мире, как знаменитые художники итальянского Возрождения - их вообще невозможно перепродать легально.
Карл вышагивал взад-вперед по комнате, Джеймс следил за ним широко раскрытыми глазами.
- Какая-то бессмыслица получается. "Мужество" ведь и так принадлежит Музею Гетти. Почему не украсть его оттуда? Зачем ждать, пока рисунок перевезут на другой конец страны?
- Это-то как раз совершенно понятно, - вздохнула Кристина. - В Калифорнии его бы сразу вычислили. А когда рисунок находится в Метрополитене, за него отвечаем мы, а не Денни… О Боже! - вдруг вспомнила она. - Денни же был в Нью-Йорке, когда украли "Справедливость"! Приезжал на конференцию и несколько раз заходил в музей. У него было разрешение заходить в любой отдел, я же сама об этом позаботилась. Как будто специально облегчила ему задачу!
- Вы думаете, он все четыре рисунка украл? - ошарашенно спросил Карл.
- Не знаю, может, не сам, а нанял кого-то, - задумчиво ответила она, устало оперлась на стол и снова взглянула на "Мужество". - С этим-то рисунком у него вообще хлопот не было. Уж лучше бы я его сразу в подарочную бумагу завернула и лично Денни вручила.
Джеймс, бледный от усталости, следил за разговором взрослых. У него сегодня был очень трудный день.
- Вы говорите, что эти рисунки нельзя продать? И нельзя даже никому показать или рассказать, потому что полиция их ищет? Так зачем же он это сделал?
Кристина разглядывала рисунки на столе:
- Может быть, ему просто хотелось посмотреть на все четыре разом… полюбоваться ими в полном одиночестве.
Марвин вспомнил, как Денни со слезами на глазах любовался рисунками у себя в кабинете.
- А что теперь делать? - Карл повернулся к Кристине. - Будете звонить в ФБР?
- Если все подтвердится… - поморщилась Кристина. - Представляете заголовки в завтрашних газетах? Что с ним будет? И с нашими музеями? И со всеми нами?
- А его посадят в тюрьму? - снова спросил Джеймс.
Карл и Кристина молчали. А потом Карл сказал:
- Посмотри, какое у Справедливости выражение лица. Теперь ты понимаешь, от чего она такая грустная.
Джеймс вопросительно смотрел на отца, и тот объяснил:
- Понимаешь, иногда правильный поступок причиняет ужасную боль.
Больше обсуждать было нечего. Марвин с тяжелым сердцем затаился под воротником куртки.
Карл тряхнул головой:
- Придется звонить в ФБР. Рассказать им про рисунки. Только я все равно не понимаю, как ты их нашел, Джеймс. Как ты вообще попал в эту квартиру? Откуда ты узнал, что они там?
Джеймс неловко отвернулся, чтобы не смотреть отцу в глаза.
- Я же сказал, я нашел адрес… просто догадался… - почти шепотом ответил он. - А потом пришел туда и скрепкой открыл…
- Что? - Карл не верил своим ушам. - Ты взломал замок?
- Вроде того, - мальчик повернулся к Кристине, и Марвин понял, что сейчас он постарается сменить тему. - А почему вы просто не можете вернуть рисунки - и все? Вернуть - это ведь самое главное. Зачем вам рассказывать полиции про Денни?
Кристина легонько коснулась его волос.
- Понимаешь, это преступление. Подумай о дюреровских добродетелях… Умеренность, Благоразумие, Мужество и Справедливость. Справедливость, которая превыше всего. Согласись, наш долг - вести себя в соответствии с этими добродетелями.
Джеймс в тревоге перевел взгляд на отца:
- Но как насчет всего остального? Как насчет того, чтобы другим помогать? Это же тоже важно? Денни - твой старый друг.
Но он совершил ужасный поступок, захотелось крикнуть Марвину. Как же он, Марвин, рассердился, когда Денни по телефону утешал Кристину, притворяясь, что не знает о пропаже рисунка! Денни ей солгал. Он их всех обвел вокруг пальца.
Да, но Джеймс-то этого не знает, вдруг сообразил Марвин. Для Джеймса Денни - милый, слегка запутавшийся человек, который без ума от Дюрера.
- Древние греки утверждали, что каждая из этих четырех добродетелей содержит в себе все остальные, помните? - Кристина поглядела на Карла.
Тот покачал головой:
- Нет, не согласен. Денни - мой добрый друг, я просто не могу поверить, что он способен на такой поступок. Но если это правда… Как насчет сострадания? Как насчет прощения?
Марвин высунулся из-под воротника - еще раз взглянуть на миниатюрные рисунки. Четкие, уверенные линии, казалось, не оставляли места для прощения. В них были мощь и владение собой. Одна девушка борется со львом, другая отмеряет вино, третья отказывает крылатому почитателю, четвертая опирается на меч. Прощение - добрее и щедрее. Прощая, мы скорее даем что-то другому, чем требуем чего-то от себя.
- Это преступление. И не нам решать, что делать, - тихо повторила Кристина и протянула руку к телефону. - Кто знает? Может, я не права. Может, найдется объяснение, о котором мы даже не подозреваем? Но мы обязаны известить ФБР, и пусть они со всем этим разбираются.
Набирая номер, она прошептала:
- Удивительно! Все четыре "Добродетели" - вместе. Как и задумал Дюрер.
Марвин еще раз вгляделся в каждый рисунок, ослепительно прекрасный до самых мельчайших деталей. Странные они, люди, столько суеты из-за таких маленьких штуковин. Но это почему-то приятно.
Карл притянул сына к себе.
- Агенты ФБР захотят с тобой поговорить, сынок. Но пока - идем-ка домой. Вскрытые замки, украденные и вновь обретенные шедевры… Я бы сказал, на сегодня хватит.
Домой. Марвин вдруг понял, что он страшно соскучился по Маме с Папой, по своему ватному шарику, по всей своей многочисленной суматошной родне. Даже по Элен. Ему не терпелось очутиться дома.
Благополучное возвращение
Возвращение Марвина наделало много шуму, не счесть было восторженных восклицаний и суровых упреков, радостных объятий и заявлений в духе "Ну, я же тебе говорил!". Джеймс спустил Марвина на пол возле мойки, и жучок, пробравшись сквозь лаз в штукатурке, попал наконец в знакомую гостиную. Тут его немедленно окружила толпа обеспокоенных родственников, и десятки лапок потянулись похлопать его по спинке.
- Марвин! - хором воскликнули Мама с Папой, обнимая и целуя сыночка.
Родители совсем извелись, пока сыночка не было дома, потому что сами разрешили ему отправиться в это ужасное и опасное путешествие.
- А мы-то, мой мальчик, думали, что тебе крышка, - гудел дядя Альберт. - Ушел из дома людям помогать - просто безобразие.
- Совершенное безобразие, - поддакивала бабушка. - Слушал бы старших! Хватит уже заниматься людскими делами, ни к чему хорошему это не приведет.
- Марвин, - Элен глядела на него, вытаращив глаза, - ты себе не представляешь, как мы волновались. Я была просто уверена - с тобой ужас что происходит. Когда я узнала, что ты отправился обратно в музей, я сказала себе: "Как бы он не утонул в этой бутылке чернил…"
- Элен, - одернула дочь тетя Эдит.
Марвин, вспомнив, как Элен бултыхалась в черепашьем аквариуме, буркнул себе под нос:
- Ты-то знаешь, я неплохо плаваю.
В остальном он молча, без жалоб, выслушал все упреки. Теперь он понимал - его родня бывает надоедлива, но они так себя ведут от любви к нему, Марвину. Все-таки ужасно приятно - все о нем волнуются, носятся с ним, он - центр внимания. А как ужасно одиноко ему было еще вчера, когда он боялся, что больше никогда не увидит ни Папу, ни Маму, ни остальных родственников. Именно этого ему так недоставало во время путешествия с "Мужеством" - любви и привязанности, сплетающей их всех в тесный семейный кокон. В каком-то глубинном смысле все, что с ним случилось - и прекрасное, и ужасное - коснулось и его родни. Каждый переживал за него, как за самого себя.
Весь вечер Марвин с бесконечными подробностями рассказывал о своих приключениях. Описал каждую волнующую деталь, каждое ужасающее мгновение - кражу рисунка, путешествие по городу в темном кармане вместе с "Мужеством", находку остальных трех рисунков, неожиданное открытие - тот страшный момент, когда он понял, что кражу организовал сам Денни.
На Марвина сыпались бесчисленные вопросы, и разговор не умолкал ни на минуту. Тем временем Мама и тетя Эдит успели накрыть на стол. На тарелках красовались картофельные очистки, кусочки вареного тунца, кусочки апельсиновой корки и хлебные крошки, перемешанные с остатками невероятно вкусного варенья из ревеня. К полуночи все наелись, наговорились и начали клевать носом.
- Марвин, тебе пора отдохнуть! - Мама была непреклонна. - Ты уже перебрал свою норму волнений и страхов.
- Да, Мамочка, я страшно устал, - пришлось согласиться Марвину.
Элен пошла его проводить.
- Тебе все-таки ужасно повезло, - она понизила голос, чтобы никто из взрослых не услышал.
- Я знаю. Я боялся, что никогда не попаду домой.
- Нет, я не про то, - отмахнулась она. - Ты везучий, два раза уже выбирался из квартиры. Мир повидал!
Марвин задумался. Да уж, это точно, мир он повидал. Было ужас как страшно, зато как интересно! Кому бы в голову пришло, что мир - такой необычный, такой запутанный? Элен права. Вот уж действительно повезло. Ему многое открылось в окружающем мире, и про самого себя он немало узнал. Сидя дома, в тишине и покое, никогда не догадаешься, что у тебя спрятано внутри.
Только на следующий день Марвину удалось снова встретиться с Джеймсом. Жук пробрался в комнату мальчика и увидел: Джеймс согнулся над столом и рисует, макая перышко в чернила. Рисунок получался совсем не такой, как у Марвина. Толстые, неуверенные линии не складывались в законченную картинку, развернутое в неправильном ракурсе кресло казалось слишком угловатым, толстые ветки дерева за окном торчали в разные стороны. Но Джеймс так увлекся рисованием, что даже не заметил, как Марвин заполз на краешек листка. Когда мальчик наконец его увидел, он с облегчением вздохнул и скромно отложил перо в сторону.
- Это ты, малыш! Я так боялся, что ты больше не появишься. Нам надо придумать, как вызывать друг друга. Давай, если мне нужно что-то тебе сказать, я оставлю под мойкой какой-нибудь знак. Ты увидишь и придешь. А если я тебе понадоблюсь, ты тоже можешь оставить знак. - Он слегка задумался. - Ага, придумал!
Он оторвал уголок бумажки и нарисовал на нем крестик.
- Мы спрячем эту бумажку за мусорным ведром, прямо рядом с твоим домом. Положим ее крестиком вниз. Если ты мне нужен, я переверну бумажку крестиком вверх. А если я тебе нужен, ты ее перевернешь. Как увидишь крестик, приходи сюда, в мою комнату. Договорились? В четыре часа - я к этому времени всегда возвращаюсь из школы.
Джеймс закивал, ужасно довольный собой. Марвин улыбнулся в ответ и тоже закивал. Хоть они и не могут поговорить, существует множество других способов понять друг друга.
- Смотри, что я сделал, - Джеймс показал на рисунок. - У меня, конечно, никогда так красиво, как у тебя, не получится. Но рисовать все-таки приятно.
Марвин забрался на протянутый палец Джеймса.
- Понимаешь, я столько всего должен тебе рассказать. Я сегодня был в полицейском участке. Там и камеры с решетками есть, и все такое. Я с агентом ФБР разговаривал, - мальчик на мгновенье нахмурился. - Мне кажется, они не поверили ни одному моему слову про то, как я рисунки нашел. Но тут вмешалась Кристина, стала им про Денни рассказывать, и меня отпустили домой.
Джеймс склонился поближе к Марвину и понизил голос:
- ФБР нигде не может найти Денни. Когда они добрались до той квартиры, его уже и след простыл, ни вещей, ничего. Наверно, уехал из страны. Они думают, он в Германии. Кристина сто раз звонила по мобильнику, но он трубку не берет. Я знаю, что он дурно поступил и всякое такое, но все равно, хорошо бы его не поймали.
Неожиданно Джеймс рассмеялся.
- Знаешь что? По телеку по всем программам передали про наши рисунки, - сказал он. - Только не сказали, как нашли. Их уже куче экспертов показали. Это сегодня самая главная новость. Все время про это говорят. Они взяли интервью у одного парня из Германии, он из того музея, откуда украли два других рисунка. Он все время повторял что-то вроде "вундербар, вундербар" - папа сказал, что по-немецки это значит "поразительно".
До чего же здорово, подумал Марвин. Музейные сотрудники сейчас рады-радешеньки - все четыре рисунка Дюрера, все потерянные "Добродетели" разом нашлись.
Джеймс поднял Марвина повыше и широко улыбнулся.
- А кто молодец? Мы с тобой? Вернее, ты. Но я тоже помог. И Кристина сказала, что им разрешили выставить все четыре рисунка вместе, прежде чем вернуть их владельцам. Мне папа только что звонил - сказал, очередь в музей на улице стоит. Мы тоже пойдем, прямо сегодня. Здорово, правда?
Джеймс глубоко вздохнул.
- И ты с нами пойдешь, да? Ты же настоящий герой! - Он посадил Марвина на стол и повторил с гордостью: - Живой герой. Ничего, что никто не знает. Ты все равно герой.
Конечно, ничего. Ты-то знаешь.
Что говорить, опасное было приключение. Но они все делали вместе, и теперь у них с Джеймсом есть общая тайна.
Талант Джеймса
Странная маленькая группка появилась в галерее графики музея Метрополитен. Они пришли сюда, чтобы поглядеть на только что вывешенные рисунки Дюрера. У бокового входа их с почтением встретил один из музейных служителей - не стоять же им в очереди. И теперь Карл с Джеймсом (и Марвин, надежно упрятанный под манжетой - маленький жучок торжественно поклялся Маме с Папой, что ни под каким видом не покинет свое укрытие), а также супруги Помпадей с Уильямом в прогулочной коляске ждали Кристину у входа в галерею.
Мама Джеймса, конечно, не знала всех подробностей возвращения рисунков, но и того, что ей рассказали, было довольно - ее просто распирало от гордости за такого замечательного сыночка. Миссис Помпадей, хоть и не могла оценить его истинной роли в этом деле, все равно безмерно гордилась. Она с важным видом похлопывала Джеймса по спине и то и дело оглядывалась в поисках представителей прессы.
- Интересно, Джеймс, возьмут у тебя интервью? Должны взять. Конечно, когда все придет в норму и успокоится, я хочу, чтобы ты снова взялся за рисование. Это просто золотая жила - ты же помнишь, Мортоны предложили четыре тысячи! Только подумай, сколько еще заплатят за твои чудные рисуночки!
Мистер Помпадей согласно хмыкнул:
- У меня на работе кое-кто может заинтересоваться. Неплохой способ заработать деньги на колледж.
Марвин поморщился, а Джеймс густо-густо покраснел.
- Я не уверен, что мне нравятся эти маленькие картинки. Они отнимают ужасно много времени.
- Что ты такое говоришь? - в ужасе воскликнула миссис Помпадей. - Они такие замечательные! Ты не можешь бросить искусство, Джеймс, у тебя талант.
- Я понимаю, но все-таки мне бы хотелось нарисовать картину побольше.
- Да нет же! - Мама была очень недовольна. - Твои рисунки такие очаровательные. Вся прелесть в том, что они маленькие.