Ее охватило отчаяние, она стремглав выскочила из ящика. Горячее солнце слепило глаза. По мостовой проносились запыленные автомобили. Разомлевшие от жары воробьи искали лужицу, чтобы напиться. С набитыми сумками, обливаясь потом, шли люди. Все куда-то спешили, у всех какие-то дела. Только одной Снежинке некуда было спешить и нечего было делать. На шумной, залитой солнцем улице она почувствовала себя еще более одинокой, чем в мрачном подвале. С завистью вспомнила своих белых сестриц, которые таяли, едва коснувшись земли: ведь им не довелось изведать одиночества и никому не принесли они горя. Только она, несчастная, металась под палящим солнцем, не находя себе места, вызывая у всех изумление и нарушая привычный порядок. Снежинка жалобно вздохнула и прижалась к железобетонному электрическому столбу. Что делать, куда деваться, как жить? Подняла глаза в далекое немое небо, и вдруг ее осенила спасительная мысль. Прытко взобравшись на самую верхушку столба, она с мольбой протянула ручки вверх.
- О матушка Туча! - воскликнула она. - Милая моя матушка! Я уже хочу растаять, хочу исчезнуть! Выслушай, не покидай меня!...
Но в небесной вышине проплывали совсем другие тучи. Они ничего не знали про нерастаявшую Снежинку. Они даже не слышали ее. Плыли себе в синеве, а вслед за ними летели все новые тучи, такие же глухие к просьбам одинокой Снежинки.
Так никого и не дождавшись, Снежинка спустилась со столба и вновь побрела по улице. Шла без всякой цели, словно бездомная собачонка. Наконец добралась до уединенного скверика и опустилась на землю рядом с вянущей от жары ромашкой. Прислонилась к стебельку цветка, и потекли из ее глаз горючие слезы. Вдруг Снежинка почувствовала, что тает, превращается в большую прозрачную каплю. Лишь теперь поняла она, почему матушка Туча предупреждала: "Только, смотри, больше никогда не плачь!"
- Спасибо тебе, - уже исчезая, услышала Снежинка голос ромашки. - Ты меня напоила, ты спасла меня...
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЙ ЧЕРВЯЧОК
К берегу озера подошел рыболов. Кроме удочек, он нес лопату. Остановился и принялся копать землю в поисках дождевых червей.
Тут под землей начался великий переполох. Почувствовав смертельную опасность, червяки бросились зарываться поглубже и подальше от звякающей о камешки лопаты. Только один молодой червяк не поддался общей панике, не стал прятаться. Очень уж надоело ему унылое и однообразное подземное житье-бытье, он мечтал, пока молод, свет повидать да себя показать. Не сулит ли ему весь этот переполох желанных перемен? Только не зевай, парень! И юный храбрец стал бесстрашно пробираться прямо к звякающей лопате, в то время как его собратья изо всех сил стремились прочь.
- Что ты делаешь, безумец? - попытался задержать его старый, видавший виды червяк. - Куда? А ну-ка, назад, пока не поздно!
Однако наш смельчак и внимания на его слова не обратил. Упрямо полз туда, где лопата вгрызалась в землю.
- Братцы, спасите! - услышал он слабый писк. - Не могу ни одним колечком шевельнуть! Меня всего свело от страха!
- Ой-ой-ой! - вопили другие не успевшие удрать червяки. - Конец нам пришел! Конец! Все пропало!
А наш храбрец все полз и полз, пока не наткнулся на лопату и не почувствовал, что его извлекают на белый свет. Вытащили, ухватили двумя толстыми пропахшими табаком пальцами и бросили в банку, где уже копошились десятки других пленников. Все они извивались и вертелись, словно на горячей сковородке. Вопли, крики, жалобы, мольбы о помощи... А откуда здесь ждать помощи?
Потом началось самое страшное: толстые пальцы залезли в банку и начали по одиночке выуживать оттуда червяков. Вытаскивали и насаживали на крючок.
- Прощайте, братцы! - доносилось снаружи, потом - бульк! - и больше никто ничего не видел и не слышал.
Пришел черед покидать банку и нашему червяку. Он не пикнул, когда пальцы стиснули его с боков и вкололи в спину острое жало крючка. Даже в этот момент, пусть ему было и очень больно, отважный червяк мечтал о переменах и увлекательных приключениях.
Свистнула в воздухе тонкая леска, и червячок стукнулся о поверхность воды; полетели брызги, и он медленно-медленно, увлекаемый свинцовым грузилом, опустился в глубину таинственного подводного царства...
Оглушили его неслыханные звуки, опьянили новые запахи. Вода прохладной ладонью нежно прикасалась к его ране, поглаживала ее, успокаивала боль. Вокруг, иногда касаясь его, колыхались длинные тонкие водоросли, а внизу, вероятно, по самому дну, что-то мурлыча себе под нос, медленно двигалось какое-то существо. Это была двустворчатая ракушка. Видеть ее червяк не мог: только слышал, как трется песок об ее панцирь.
"Вот и начались долгожданные перемены!" - поздравил сам себя червяк, не забывая при этом вежливо здороваться с обитателями озера:
- Добрый день! Здравствуйте.
Но ему никто не отвечал - только булькала вода и бежали вверх пузырьки: это свалилась на бок, поспешно закрывая свои створки, ракушка, ошеломленная непривычным приветствием.
- Я тут у вас впервые, - оживленно говорил червяк, не зная, слушает ли его кто-нибудь. - В жизни еще не доводилось мне бывать в ваших местах. Я ведь родился в другой среде. Может, кому случалось гостить у нас?
Тут одна бойкая молодая рыбешка, вероятно, такая же сорвиголова, как и наш храбрец, решилась подплыть поближе и спросила:
- В какой такой другой среде? Где же твоя родина?
- Счастлив познакомиться с вами, - обрадовался червяк, услышав ее голос. - И благодарю за внимание! А моя родина не особенно глубоко под землей, в торфяном слое. Ползаем мы там в кромешной тьме среди корешков, камешков и всяких жучиных личинок.
Заинтересовавшись их беседой, к червяку подплыло еще несколько рыбок.
- Какой странный червяк, - переговаривались они между собой. - Уж не хочет ли он заманить нас на крючок?
- Очень даже обидно, что вы так плохо обо мне думаете! - горячо принялся разубеждать их червяк. - Меня ведь самого на крючок насадили, такого я и своему злейшему врагу не пожелал бы, а вы думаете, что я вас заманиваю! Кстати, добрый день, забыл поздороваться.
- Добрый день, - уже дружелюбнее отозвались рыбки.
Подползла поближе и ракушка, которая раньше свалилась на бок и сомкнула створки; приковылял задом наперед рак, подплыл большущий лещ, выбрался из тины юркий вьюн, похожий на червяка.
- На крючке висишь, но не кричишь и не пищишь. Даже удивительно, что не пищишь, - сказал он червяку. Его самого частенько называли пискуном.
- А почему я должен пищать? - удивился червяк.
- Потому что все твои родичи, как только попадают к нам, сразу диск поднимают, одни охи да ахи от них слышишь.
- Или теряют сознание от страха, - солидно добавил лещ.
- У нас даже поговорка есть, - улыбнулась первая бойкая рыбешка: - "Раскис, как червяк на крючке".
- Понимаете, - принялся оправдывать свою родню червяк, - это они от испуга. У нас такие ужасы про подводных хищников рассказывают, что...
Окончить ему не удалось - нетерпеливый рыболов, не дождавшись поклевки, дернул удилище и вытащил червяка из воды. Снова взмахнул удочкой высоко над головой и забросил наживку как можно дальше. Это пошло червяку на пользу - успел глотнуть кислорода, а то совсем было уже задохнулся в воде.
- Вот он я снова! Добрый день! - радостно поздоровался он, возвратившись обратно. - Хочу задать один вопрос: а вам не надоедает все время в воде плавать? Тут и дышать-то нечем.
- Конечно, надоедает, да еще как! - вздохнула бойкая рыбешка. - Я бы что угодно отдала, только бы в новые места попасть. Как-то раз даже попыталась выпрыгнуть на берег, но чуть не задохнулась без воды, еле-еле вынырнула из воздуха.
- Как мы с вами похожи! - обрадовался червяк. - Я ведь тоже сам рыболову в руки полез, чтобы белый свет повидать. Но, - нехотя признался он, - в воде мне не очень сладко. Задыхаюсь. Такие-то дела.
Услышав это, вьюн быстренько поднялся на поверхность, высунулся наружу, набрал полные жабры воздуха и, вернувшись к червяку, осыпал его пузырьками.
- Вот спасибо! Совсем другая жизнь! - облегченно вздохнул червяк. - Какие вы здесь внимательные! Сердечное спасибо!
А вокруг него собралась уже целая толпа озерных обитателей: несколько окуней, десятки ракушек, плотвички, вьюны, а уж всяких мальков и не счесть! Позабыв взаимные распри и прошлые обиды, они толпились около землянина и, затаив дыхание, внимали каждому его слову.
- Мои родители, родители моих родителей и родители родителей моих родителей, говоря короче, все мои предки, - принялся излагать червяк историю своего рода, - с незапамятных времен роются в земле. Но наши легенды, которые передаются из поколения в поколение, гласят, что раньше, еще до незапамятных времен, были мы водяными жителями и только голод и опасности выгнали нас из воды. Думаете, это очень увлекательно - все время копаться в земле? Препаршивое, доложу я вам, занятие: но - необходимое! Мы заглатываем землю, а вместе с ней - кусочки пищи, так и боремся с голодом.
- Ого! Сколько же приходится вам трудиться, чтобы найти кусочек еды! - пожалела червяка бойкая рыбешка.
- Это еще что! Самое главное - не попадать в зубы к кроту. Представьте себе это чудовище - жирное, почти слепое, как и мы, но ненасытное, словно бездонный колодец. Крот половину моих сородичей слопал. Я было и сам чуть...
И снова не удалось ему договорить: рыболов опять дернул удилище, вытащил из воды, проверил, хорошо ли он насажен, и забросил обратно.
- Какая это радость - вернуться к друзьям! - погружаясь в воду, вслух рассуждал червяк, хотя, как и раньше, пребольно стукнулся боком о поверхность.
Оказывается, внизу его ждали - раки накопали клешнями свежего ила и разложили на дне под червяком.
- Это тебе, чтобы мог спокойно дышать, - объяснил старый рак. - Ил выделяет воздух, вот ты и не задохнешься.
Червяк почувствовал, как крошечные пузырьки ласкают его измученное тело.
- Огромное спасибо, друзья! - взволнованно поблагодарил он. - Ах, как бы хотелось отплатить вам добром за добро!
- Ты не кончил про крота рассказывать, - нетерпеливо напомнила любопытная ракушка.
- Да ну его! Пропади он пропадом! - поежился червяк. - Если бы только он один. А птицы? Пройдет дождь, земля промокнет, нечем дышать, вот и выползаем мы наверх - а птицы тут как тут! Того и гляди - склюнут...
- Птиц и мы опасаемся, - вздохнули рыбки. - Особенно водоплавающих...
Вдруг они умолкли и бросились врассыпную к червяку, как длинная черная торпеда, приближалась огромная хищная щука - владычица всего озера. Обычно, в это время она сладко спала в глубоком омуте, но сейчас ее, вероятно, разбудил поднятый вокруг червяка шум, поэтому была она злющая-презлющая.
- Это еще что такое? - гаркнула щука, щелкая своей зубастой пастью. - Что за сборище без моего ведома?
Ответом ей было мертвое молчание - все окружающие оцепенели от страха.
- Простите, пожалуйста! Это все из-за меня, - смело взял на себя вину червяк, - здравствуйте.
- Здорово, - нехотя буркнула владычица озера.
- Я тут рассказывал вашим друзьям о противном жирном кроте, который сожрал половину моих родственников, - любезно объяснил червяк. - А теперь мы о птицах беседуем. Оказывается, у нас с вами есть общие враги водоплавающие...
- Мне они не враги! - гордо отрезала щука. - Скажем, утята. Схватишь за лапы и... со всеми перышками... - Она раскрыла свою крокодилью пасть и со смаком захлопнула ее. - Вкуснота!
- Что вы говорите! Сразу целого утенка! Ну и храбрая же вы, ну и могущественная! - Червяк не мог найти слов для выражения своего восторга. - Наши бы рты поразевали, узнай они о вас. Вот, если вернусь, расскажу им. Жаль, нету у меня глаз, не могу вас увидеть. Ну и силачка, ну и бесстрашная!
От этих слов щука сменила гнев на милость, даже улыбнулась. Невиданное дело за всю историю озера!
- Сдается, ты славный малый, - похвалила она червяка. - Висишь себе на крючке, не вопишь, не жалуешься, не просишь пощады, да еще всем интересуешься.
Червяк открыл было уже рот, чтобы поблагодарить щуку за столь лестные слова, но не успел: снова взвился вверх и вскоре вернулся, правда, не на прежнее место, а немного в стороне. Раки мигом подтащили под него "кислородную подушку" - горку ила.
- Признаться честно, эти полеты и приземления, вернее, приводнения, не слишком полезны для моего здоровья. Но ничего, переживем. Бывает хуже.
- Скажи, пожалуйста, - спросила его щука. - А вот вы, червяки, когда-нибудь развлекаетесь? Ну, там, поспать любите, или побездельничать, или так всю жизнь роете и роете землю?
- Почему роем? У нас и отдых бывает. Выползут старики ночью на мягкую землицу, вытянутся во всю длину и полеживают себе, дремлют. А мы, молодежь, состязания по ползанию устраиваем, танцуем, хороводы водим...
- И мы тоже, - обрадовались рыбешки. - Хочешь, покажем?
- С удовольствием! Хоть не увижу, но почувствую.
Несколько лещей сплавали к большому камню, где хранился завернутый в полиэтиленовый пакет транзисторный приемник, оброненный в воду одним незадачливым рыболовом. Рак покрутил клешней ручку транзистора, поймал веселую музыку. Стайка малявок закружилась в такт мелодии. Не удержались и рыбы покрупнее, сама щука плавниками зашевелила и хвостом задергала. А на дне защелкали клешнями раки, дружно захлопали створками ракушки, а уж вьюны-то, вьюны - вовсю разошлись: то в клубок сплетутся, то друг за дружкой гоняются, подпевают писклявыми голосишками... Все заплясало. Даже водоросли заколыхались, даже придонный ил ходуном под музыку заходил... Праздник, да и только! Но щука вдруг исчезла; может, не понравилось ей что-то или вернулась к себе в омут досыпать. Да нет, вот она снова появилась. Смотрят рыбки - в пасти у нее что-то поблескивает. Расступились они, замерли, а щука подплыла к червяку и торжественно заговорила:
- О, любознательный и вежливый червяк! Бесстрашен ты, ведешь себя, как надо. За храбрость полагается награда, и потому прими почетный тот знак. - И щука осторожно повесила на крючок рядом с червяком медную бляшку с дырочкой посередине.
- Что это такое? - зашептались рыбки.
- Это почетный знак щучьего рода, - важно объяснила владычица озера. - Его нашла на дне и сохранила еще моя прабабка. В седой древности на льду нашего озера произошла великая битва - здешние жители сражались с закованными в железо врагами, которые хотели захватить их землю, лишить свободы, поработить. Кто знает, каков мог быть у сражения исход, но подвел захватчиков лед! Раскололся. Пошли вояки на дно, где спокойно всегда и темно...
- Вот, оказывается, какое славное у нас озеро! - зашептались рыбки. - Спасибо червяку, если бы не он, мы и не узнали бы.
- До сих пор, - продолжала щука, - под толстым слоем песка и ила покоится рыцарская сила, валяются ржавые латы завоевателей проклятых. К этой медали с детства привыкла я, это наша семейная реликвия! Славный червяк мне пришелся по нраву и заслужил он медаль по праву! Он победил и страх, и тоску. Ура отважному червяку!
- Ура отважному червяку! - закричали присутствующие. - Ура, ура!
Взволнованный наградой и всеобщей любовью, червяк раскланялся на все четыре стороны и сказал:
- Сердечно благодарю! Возвратясь домой, я начищу мелким песочком эту замечательную награду и буду хранить ее в самом почетном месте. Еще раз сердечно благодарю вас!
А тут из транзистора, как нарочно, грянул такой веселый и бодрый танец, что веселье вспыхнуло с новой силой. Все так заплясали, так закружились, что озеро словно вскипело. Старая щука совсем разошлась - выскочила из воды, высоко подпрыгнула да так шлепнула по воде хвостом, что брызги окатили берега.
Задремавший было рыболов вздрогнул и проснулся. Глядит и глазам не верит: вокруг поплавка бурлит и пузырится вода, беснуются рыбешки, бьет хвостом щука - такой огромной щуки ему отродясь не доводилось видеть! Что случилось? Что происходит? Схватил он удилище, дернул изо всех сил, однако на крючке висели только полуживой червячишко, да ржавая медяшка.
- Ничего не понимаю, - совсем опешил рыболов. - Может, этот червяк какой-то заколдованный, раз никто не хочет его клевать?
Снял он с крючка червя и медный кружок, с досадой отшвырнул их в сторону и насадил нового червяка, стонущего и рыдающего.
А наш храбрец упал на мягкую сырую землю рядом с родимой норкой. Тут же шлепнулась и почетная награда. Учуял червячок запах родного дома и блаженно растянулся на теплой рыхлой земле, прося солнышко поскорее высушить его промокшее тело и залечить глубокие раны.
Доносились до него стенания трусливых собратьев, сидящих в банке, их плач и крики:
- О, как зол, как безжалостен мир! Как он несправедлив к нам! Как ужасна наша судьба!... Мы гибнем, мы гибнем!
"Нет, - отрицательно мотнул головкой наш герой, - говорите, что угодно, но мир прекрасен и удивителен!"
ДОМИК НАХОДОК
Уверяю вас, на всем пляже нет мальчика несчастнее Ауримаса - такая беда с ним приключилась, такое несчастье стряслось, что и словами не расскажешь! Короче говоря, он потерял маму, свою единственную, родную маму. Потерял примерно полчаса назад, когда, крепко ухватившись за мамину руку, шел к морю купаться, но тут наперерез им покатился мячик, и, отпустив маму, Ауримас погнался за ним. И пока гнался, заблудился среди сохнущих полотенец, надутых резиновых матрацев, раскрытых зонтиков и лежащих под этими зонтиками тетей, дядей и ребят... Долго-долго бродил Ауримас по огромному пляжу, совсем с ног сбился, но мамы своей так и не нашел. Мало того, разыскивая маму, он вдобавок потерял где-то свою шапочку с козырьком, и теперь солнце так слепило глаза и припекало макушку, что мальчик совсем изнемог и остановился.
"Что будет, - пронзила его страшная мысль, - что будет, если я уже больше никогда-никогда не найду маму?"
Охваченный ужасом, Ауримас беспомощно огляделся по сторонам и неподалеку увидел большущий раскрытый зонт - наверное, самый большой на всем пляже; под этим зонтом лежала толстая тетя - тоже, наверное, самая толстая на всем пляже, хотя и нехорошо так говорить про взрослых.
- Тетя, - несмело окликнул ее мальчик. - А, тетя!
- Это ты меня? - лениво открыла глаза толстая тетя. Она была густо намазана кремом и блестела, как зеркальный карп, а нос ее, чтобы не обгорел на солнце, был прикрыт специальным пластмассовым треугольничком.
- Видите ли, тетя, - пробормотал мальчик, - я... я не знаю, что мне делать...
- А что случилось? - спросила тетя и села под своим необъятным зонтом.
- Я, - Ауримас всхлипнул, - я потерял свою маму!
- Ага, - нисколько не удивилась тетя, будто все окружающие на каждом шагу теряли своих мам. - И где же ты ее потерял?
- Там, - неопределенно махнул рукой Ауримас. - Я держал ее за руку, очень крепко держал, но потом случайно выпустил - и смотрю, нет больше моей мамы, потерял... И еще шапочку с козырьком потерял...
- Ага, - снова нисколько не удивилась тетя, будто не только мамы, но и шапочки терялись на каждом шагу. - Значит, говоришь, потерял маму, потерял шапочку и теперь хочешь все найти, да?
- Да, тетя, да! - горячо подтвердил мальчик, и в его заплаканных глазах сверкнула крохотная надежда. - Очень хочу найти!