- Водой сильно пахнет, - сказал он. - Завтра дождь будет…
- А Семафоров? - напомнил Кошкин. - С Семафоровым что стало?
- Я еще долго потом за ним приглядывал, думал, может, он все-таки вампир… Но нет, вроде все в порядке было…
Куропяткин сидел, выстругивая ножом древко для очередного факела, и смотрел на огонь. Закончив с древком, обернул палку берестой и принялся обжигать кору.
- А почему все так стало? - спросил Сунцов. - В смысле все живы-здоровы?
Кошкин нервно засмеялся.
- Ты что, Сунцов, никогда кино про вампиров не смотрел? - спросил он. - Когда главного вампира убивают до первого полнолуния, то все остальные воскресают и становятся абсолютно нормальными. Тут, видимо, тоже так. Главного вампира - свинку убили до первого полнолуния, и все, кого она укусила, вернулись в обычное животное состояние.
- Это когда оборотня до первого полнолуния, - возразил Сунцов. - Правда, ведь, Пяткин?
- Вампира или оборотня? - тоже спросил Кошкин.
Куропяткин не ответил.
- Ну да фиг с ним, какая разница, - сказал Кошкин. - Убили и убили. А этот, Семафоров, он ничего так и не рассказал? Неужели ничего не помнил?
- Не рассказал, - покачал головой Куропяткин. - Прикинулся, что и не было будто ничего. Но потом, где-то через неделю, я к нему зашел. Посмотреть, что к чему, и поинтересоваться - собирается ли он, как обещал, весь будущий год за меня домашние задания делать. Он еще спал. Ну, я шторы раздвинул и немножечко его водичкой полил. Семафоров из кровати как выскочит! А во всю спину - синяк! Еще бы! Бегемот все-таки свалился, пусть даже и облегченный.
Кошкин сочувственно покивал.
- Ладно, - Куропяткин поднялся. - Хватит сказок! Есть уже охота.
И Куропяткин посмотрел на Сунцова.
- Чего? - Сунцов напрягся и сделал шаг за спину Кошкина. - Чего ты так смотришь?
- Вот тебя, Сунцов, я бы сожрал, - облизнулся Куропяткин.
- Ты чего?! - взвизгнул Сунцов.
- Хорош, Пяткин, - примиряюще сказал Кошкин. - Хватит, на самом деле! Нам уже и так страшно.
Куропяткин кивнул и рассмеялся. Снял зеленые очки и протер их специальной замшевой тряпочкой.
И пока Куропяткин протирал очки, Кошкин разглядывал его глаза.
Глаза были красные.
Впрочем, это вполне могло быть вызвано отблесками костра и недосыпанием. Могло.
- Живи, Сунцов. - Куропяткин закинул на плечо острогу. - Потом тебя сожру. И не смей никому говорить, что я брехло… Пойдем, что ли?
Они взяли ведра и факелы и отправились вдоль реки бить рыбу.
Куропяткин уходил чуть вперед, выбирал место, застывал над водой и дожидался, когда подойдут с горящими факелами Сунцов и Кошкин. Затем наносил короткий резкий удар и выбрасывал на берег извивающуюся рыбину.
И шел дальше.
Сунцов подбирал добычу, прятал ее в ведро.
- Ерунда все это, - шептал он. - Нагнал Куропяткин. Он же известный гонщик. Такого наплетет, уши в трубки завернутся… Нагнал. А палец, наверное, себе в детстве пилой отжахал - рана-то уже старая, видно, что давно заросла… Я так думаю…
Кошкин думал по-другому. Он глядел, как ловко Куропяткин орудует острогой, и думал, что, конечно же, история выдуманная. Потому что Куропяткин и на самом деле известный гонщик.
Недаром ведь на его запястье так вспыхивает в свете факелов, выныривая из длинного рукава плаща, непонятный браслет из толстой стальной проволоки. Искусно свитой в виде жутких клыкастых черепов.
Кошкину было страшно.
Вчера его дура-сестра притащила откуда-то морскую свинку с каким-то странным ошейником…
Примечания
1
Дайверы - ныряльщики.
2
Вильгельм Телль - великий стрелок.