Но она повела себя совсем иначе. Забрав у меня листок, она взяла меня пальцами за подбородок и заставила поднять глаза.
- Я понимаю, Эмили. Я всё знаю.
- Да? - пискнула я с ужасом.
- Все эти крики во сне… Я должна была догадаться.
- Да?
Отпустив мой подбородок, мама грустно покачала головой.
- Какая же я дура, что сразу не сообразила.
- Правда?
- Ты такая же, как и я. Ты тоже боишься воды, - сказала она, сжимая мою руку.
- Да?! - У меня перехватило горло, но я тут же поспешно откашлялась, делая вид, что поправляю школьный галстук. - То есть, да. Я, правда, боюсь воды. Точно. Это всё из-за этого. И больше не из-за чего.
- Почему же ты мне сразу не сказала?
Я опустила голову и крепко зажмурилась, пытаясь выдавить хоть одну слезинку.
- Мне было стыдно, - тихо произнесла я. - Не хотелось тебя подвести.
Мама еще крепче сжала мою руку и заглянула мне в глаза. Она сама чуть не плакала.
- Это моя вина, - сказала она. - Это я тебя подвела. Не научила тебя вовремя плавать, и вот, теперь ты тоже боишься воды.
- Да, наверное, - я печально закивала. - Но ты не виновата. Всё в порядке, правда. Я совсем даже не расстроилась.
Мама выпустила мою руку и покачала головой.
- Но мы живем на яхте. Мы окружены водой.
Я едва не расхохоталась, но при виде ее убитого лица заставила себя сдержаться. Правда, у меня тут же возник вопрос:
- Мам, а почему мы живем на воде, если ты ее боишься?
Она вглядывалась в меня так напряженно, словно надеялась найти ответ в моих глазах.
- Я понимаю, это странно, - прошептала она наконец. - Не знаю, как тебе объяснить, но у меня внутри такое чувство… я просто не могу покинуть нашего "Короля".
- Но ведь это же глупо! Ты боишься воды, а мы живем на яхте в приморском городе.
- Да я понимаю, понимаю…
- В такой дали от всего на свете. А бабушка с дедушкой вообще живут на другом конце страны.
- А они-то здесь при чём? - Мамино лицо сразу же посуровело.
- При том, что я их ни разу в жизни не видела! Получаем от них пару открыток в год, и всё…
- Я тебе уже объясняла, Эм, они очень далеко. И мы… мы не особенно ладим.
- Но почему?
- Мы поссорились. Давным-давным. - Она нервно рассмеялась. - Так давно, что я уже даже не помню, из-за чего.
Мы немножко помолчали. Потом мама, поднявшись, подошла к иллюминатору.
- Это неправильно. У тебя всё должно быть по-другому, - пробормотала она, протирая стекло рукавом.
Неожиданно мама обернулась так резко, что взметнулся подол юбки:
- Придумала! Я знаю, что мы сделаем.
- Сделаем? Что мы можем сделать? Я просто отнесу в школу свою записку. Или ты сама напиши. И никто ничего не узнает.
- Всё равно узнают. Нет, мы не можем так поступить.
- Конечно, можем. Просто я…
- Эмили, только не начинай спорить, это невыносимо. - Мама решительно сжала губы. - Я не позволю тебе прожить жизнь, подобную моей.
- Но ты же не…
- Моя жизнь - это мое личное дело, - отрезала она. - Хватит пререкаться! - Мгновение подумав, она раскрыла записную книжку. - Нечего брать с меня пример. Ты должна побороть свой страх.
- Что ты собираешься делать? - я теребила пуговицу на кофте.
- Отвести тебя к гипнотизеру, - ответила мама, отворачиваясь и снимая телефонную трубку.
- Ну хорошо, Эмили. А сейчас постарайся дышать глубоко и спокойно. Вот так.
Я сидела в кресле, в маленькой комнатке, смежной с приемной Ясновидящей Милли. Никогда не знала, что она и гипнозом занимается. Но, если верить Сандре Касл, Милли совершенно излечила от судорог Чарли Пиггота - на мамин взгляд, это была отличная рекомендация.
- Расслабься, - нараспев произнесла Милли и глубоко, шумно вздохнула.
Мама сидела на пластмассовом стульчике в углу комнаты. Она обязательно хотела присутствовать - "просто на всякий случай". На какой именно случай, она не уточнила.
- Сейчас ты ненадолго заснешь, - тянула свое Милли. - А когда проснешься, твой страх воды пропадет навсегда. Исчезнет… растворится…
Но мне ни в коем случае нельзя засыпать! А вдруг я действительно впаду в гипнотический транс и разболтаю всё, что знаю? Тогда весь мой план пойдет коту под хвост! Не то чтобы у меня был какой-то конкретный план, но, в общем, понятно, что я имею в виду.
А что подумает Милли, когда узнает? И что она тогда сделает? Мне снова представились сети, клетки и научные лаборатории. Впрочем, я поспешно отмахнулась от этих глупых мыслей.
- Очень хорошо, - хрипло прошептала Милли. - Сейчас я начну считать от десяти до одного. А ты закроешь глаза и представишь, что спускаешься вниз на эскалаторе, всё ниже и ниже. Сядь поудобнее.
Я поерзала в кресле.
- Десять… девять… восемь… - начала Милли.
Закрыв глаза, я приготовилась бороться со сном.
- Семь… шесть… пять…
Я честно представила, что нахожусь на эскалаторе, таком же, как у нас в торговом центре. Он едет вниз, а я упорно карабкаюсь вверх.
- Четыре… три… два… Тебе ужасно хочется спать…
Я замерла в ожидании. И только тут поняла, что спать мне совершенно не хочется.
- Один…
Сна ни в одном глазу! Ура! Милли не настоящая гипнотизерша! Она притворяется!
Милли умолкла. Тишина тянулась так долго, что я уже занервничала, но тут раздался ужасно знакомый звук. Чуть-чуть приоткрыв левый глаз, я сразу же увидела в противоположном углу маму - та не просто крепко спала, но еще и храпела как слон.
Я торопливо зажмурилась, с трудом сдержавшись, чтобы не хихикнуть.
- Представь, что находишься у воды, - бубнила Милли. - Что ты чувствуешь? Тебе страшно?
Единственное, что я чувствовала, так это колотье в боку от сдерживаемого смеха.
- А теперь подумай о таком месте, где тебе было хорошо и спокойно. Где ты была счастлива.
И я представила себе море. Как я плыву в глубине, как мои ноги превращаются в прекрасный хвост, как я гоняюсь наперегонки с рыбами. Я уже совсем замечталась, как тут - хр-р-р-р - мама испустила такой громогласный всхрап, что я подскочила на месте. Но глаз не открыла, а сделала вид, будто просто дернулась во сне. Мама зашевелилась на своем стуле.
- Извини, - шепнула она.
- Ничего страшного, - шепнула в ответ Милли. - Она в глубоком трансе. Только вздрагивает иногда…
После этого я спокойно погрузилась в мечты о море - мне не терпелось поскорее туда вернуться. Где-то далеко-далеко бубнила Милли, снова тихонько посапывала мама. Когда Милли досчитала до семи, чтобы, типа, меня разбудить, я была так счастлива, что кинулась ей на шею.
- За что это? - удивилась она.
- За то, что излечила меня от страха, - соврала я. - Спасибо тебе!
Густо покраснев, Милли сунула в кошелек двадцать фунтов, протянутые мамой.
- Не за что, детка. Я сделала это из любви к вам обеим.
По дороге домой мама была тихой и задумчивой. Может, она догадывалась, что я не спала? Спросить я, само собой, не решалась. Мы шли узкими улочками по направлению к набережной. Дойдя до перекрестка, мама указала на скамейку с видом на море.
- Давай посидим немножко, - предложила она.
- Мам, ты как? - осторожно поинтересовалась я, усаживаясь на скамейку.
Было время отлива, и на оголившемся песчаном дне поблескивали мелкие лужицы. Мама задумчиво смотрела вдаль.
- Мне приснился сон, - сказала она, не поворачивая головы. - Он был такой настоящий. И такой красивый.
- Когда? Кто был настоящий?
Она покосилась на меня, но тут же снова перевела взгляд на море.
- Это было где-то там, я чувствую.
- Мама, что это?
- Обещай, что не подумаешь, будто я сумасшедшая.
- Ну конечно же, не подумаю!
Она улыбнулась и взъерошила мне волосы. Я сразу же пригладила челку.
- Когда мы были у Милли… - Мама прикрыла глаза - Мне приснился затонувший корабль, там, на дне. Огромное золотое судно с мраморными мачтами. Жемчужные мостовые и янтарный свод…
- Чего-чего?
- Это строчка из одного стихотворения. Кажется. Дальше я не помню… - Она снова посмотрела на море. - И скалы. Необыкновенные скалы. Они переливались всеми цветами радуги… И всё это было таким настоящим. Таким знакомым… - она замолчала и глянула на меня исподлобья. - Но, наверное, такое иногда случается, правда? Время от времени всем снятся сны, которые кажутся явью. Тебе-то точно снятся. Да?
Пока я соображала, как лучше ответить, мама вдруг замахала кому-то рукой.
- Смотри, - сказала она совсем другим голосом. - Вон мистер Бистон.
Обернувшись, я увидела, что тот, действительно, идет по пристани. По воскресеньям он всегда приходит к нам пить чай. Ровно в три. И приносит что-нибудь вкусненькое - кексы с глазурью, или пончики, или конфеты. Обычно я быстренько съедаю свою порцию и сбегаю. Сама не знаю, почему мне этот мистер Бистон так не нравится. Наша яхта при нём сразу становится меньше. И как-то темнее.
Мама приставила пальцы ко рту и залихватски свистнула. Мистер Бистон обернулся и, смущенно заулыбавшись, замахал в ответ.
Мама поднялась со скамейки.
- Пойдем. Пора возвращаться и ставить чайник.
И прежде, чем я успела спросить ее еще о чём-ни-будь, она встала и решительно направилась к яхте. Мне оставалось только догонять.
Глава третья
Этой ночью я снова выбралась в море. Я просто не могла удержаться. И на этот раз я решила заплыть подальше. Около пристани поверхность моря вечно покрыта пятнами мазута и разным мусором, а мне хотелось исследовать более чистые и глубокие воды вдали от берега.
Издали Брайтпорт казался совсем крошечным - жалкая кучка домишек, сбившихся вокруг подковки залива; на одном конце маяк, на другом - порт. Городок окружало слабое свечение - от желтых ночных фонарей, меж которых изредка мелькали белые огоньки фар.
Едва я обогнула нагромождение валунов на северной оконечности залива, как вода сразу же стала нежней и прозрачней, - словно переключили изображение с черно-белого на цветное. Толстые серые рыбины куда-то пропали; вместо них появились полосатые желтые и синие с длинными серебряными хвостами, а еще длинные зеленые с торчащими усиками и злыми ртами и какие-то оранжевые с плавниками в черный горошек - и все деловито сновали вокруг меня.
Время от времени я попадала на мелководье. В песчаном дне подо мной копошились мохнатые, похожие на палочки существа. Они были тонкие, как бумага, и полупрозрачные. Потом снова начиналась глубина, вода становилась холодной, песчаное дно сменялось подводными скалами. Тут я плыла осторожно - все камни были облеплены колючими морскими ежами, и я боялась, что зацеплюсь за них хвостом.
Вода снова потеплела - опять началось мелкое место. Тут я почувствовала, что устала. Поднявшись на поверхность глотнуть воздуху, я вдруг сообразила, что заплыла очень далеко от дома, - гораздо дальше, чем собиралась. Хвост еле двигался и ужасно болел - короче, необходимо было передохнуть. К счастью, довольно скоро я заметила большой плоский камень, выступающий из моря. Я забралась на него, положив хвост на камушки помельче. Через минуту он онемел, а потом превратился в ноги. Я смотрела как зачарованная - это по-прежнему казалось мне удивительным и страшноватым.
Прислонившись спиной к большому валуну, шевеля пальцами ног, я сидела и переводила дыхание, как вдруг издалека послышались какие-то странные звуки. Вроде бы пение, но без слов. Вокруг в призрачном лунном свете поблескивали мокрые камни, но я никого не видела. Может, показалось? Только вода хлюпала и шуршала галькой, то набегая, то отступая. И тут пение раздалось снова.
Но откуда?! Вскочив на ноги, я мигом взобралась на самый высокий валун и заглянула на другую сторону. И не поверила собственным глазам. Не может быть! Но она была там! Русалка! Настоящая! Точно такая, как их изображают в сказках. У нее были длинные белокурые волосы чуть ниже пояса, и она расчесывала их гребнем, напевая, и вертелась на небольшом камушке, словно пытаясь устроиться поудобнее. Хвост у нее был длиннее и тоньше моего - серебристо-зеленый, сверкающий в лунном свете, он мягко похлопывал по камням в такт мелодии.
Пела она всё одну и ту же песню. Дойдет до конца - и начинает по новой. Пару раз русалка брала слишком высокую ноту и тогда, хлопнув себя гребнем по хвосту, восклицала раздраженно: "Ну же, Шона, не фальшивь".
Я стояла, глазея и разевая рот, как рыба, выброшенная из воды. Мне ужасно хотелось с ней заговорить. Но как завести беседу с русалкой, поющей на камнях посреди ночи? Забавно, но в школе нас этому почему-то не научили. В конце концов я осторожно кашлянула, и она тут же обернулась.
- Ой! - воскликнула русалка, потрясенно уставившись на мои ноги. А потом, плеснув хвостом, исчезла в море.
Я торопливо сбежала к кромке воды.
- Постой! - закричала я. - Мне надо с тобой поговорить!
Она подозрительно оглянулась, уплывая.
- Я тоже русалка!
Ага, кто же мне поверит - с моими-то тощими ногами и купальником!
- Подожди, я сейчас докажу!
Я нырнула и быстро поплыла следом. Страх, вспыхнувший было, когда ноги слиплись и онемели, быстро прошел, и уже через мгновение я успокоилась и, легко взмахивая хвостом, заскользила сквозь водную толщу.
Но русалка продолжала удирать.
- Погоди! - снова крикнула я. - Смотри!
Как только она обернулась, я нырнула, выставила из воды хвост и замахала им что было силы. Когда я вынырнула, русалка смотрела на меня с величайшим изумлением и недоверием. Я улыбнулась, но она тотчас же снова нырнула.
- Не уплывай! - позвала я ее.
Но она, похоже, и не собиралась - она тоже выставила хвост из воды, но не замахала им как одержимая, а сделала несколько изящных движений, словно во время танца или занятий аэробикой. При свете луны ее хвост сверкал, как бриллиантовый. Едва она вынырнула, я захлопала - точнее, попробовала захлопать, потому что стоило мне вскинуть обе руки, как я тут же ушла под воду и чуть не захлебнулась.
Русалка, рассмеявшись, подплыла поближе:
- Я тебя раньше не встречала. Сколько тебе лет?
- Двенадцать.
- Мне тоже. Но мы с тобой в разных школах, да?
- Я в Брайтпортской, - ответила я. - С этого года.
- А, - она снова отодвинулась подальше.
- А в чём дело?
- Ну, просто я раньше никогда о такой не слыхала. Это русалочья школа?
- Ты что, учишься в русалочьей школе?
Это было похоже на сказку, и, хотя я давно уже сказок не читаю, всё равно звучало здорово.
- А что в этом такого? - обиженно поинтересовалась русалка, сцепляя руки на груди (и не проваливаясь при этом под воду, в отличие от меня!). - Где еще я, по-твоему, должна учиться?
- Да нет же, это здорово! - заторопилась я. - Я бы тоже хотела туда ходить…
Слова неожиданно полезли из меня, торопясь и обгоняя друг друга.
- Дело в том… я просто не так давно стала русалкой. Или я не догадывалась, что я русалка, или… не знаю, что… Я никогда раньше не погружалась в воду целиком, а когда погрузилась, это вдруг произошло, и я испугалась, но теперь я уже не боюсь, и жалко, что я не знала раньше…
Я подняла голову. У русалки был такой взгляд, словно я только что свалилась в море прямо с луны. Но я не отвела глаз, а вместо этого сложила руки так же, как она. Кажется, если всё время подергивать хвостом, то можно удержать равновесие.
И вот я дергала хвостом, сложив руки на груди, и смотрела на русалку. А она смотрела на меня. Потом я заметила, что у нее чуть-чуть подрагивают губы, как будто она с трудом сдерживает улыбку, и почувствовала, как у меня появляется ямочка на левой щеке. А потом мы обе расхохотались как сумасшедшие.
- Над чем мы так смеемся? - я с трудом перевела дыхание.
- Не знаю, - и мы снова прыснули.
- Как тебя зовут? - спросила русалка, когда мы, наконец, немного успокоились. - Я Шона Плавнишёлк.
- А я Эмили, - ответила я. - Эмили Виндснэп.
- Виндснэп? Правда?! - Шона перестала улыбаться.
- А что такое?
- Да ничего… просто…
- Что?!
- Нет-нет, ничего. Просто мне показалось, что я уже где-то слышала эту фамилию, но я ведь не могла ее слышать. Наверное, перепутала. Ты ведь здесь раньше не бывала?
- Да две недели назад я еще и плавать-то не умела! - рассмеялась я.
- Как ты это делаешь со своим хвостом? - серьезно спросила Шона.
- Стойку? Хочешь, покажу?
- Нет, не это, - она показала под воду. - Как ты его меняешь?
- Сама не знаю. Это просто получается, и всё. Как только я захожу в воду, мои ноги как бы исчезают.
- Я раньше никогда не видела никого с ногами, только читала. Как это?
- В смысле, с ногами?
Шона кивнула.
- Ну, вообще, здорово. Можно ходить, и бегать, и лазить. А еще прыгать и скакать.
Шона посмотрела на меня как на сумасшедшую.
- А вот это с ногами делать невозможно, - заявила она и нырнула.
На этот раз хвост ее, высунувшись из воды, начал вращаться. Шона выписывала хвостом кренделя всё быстрее и быстрее, и вода разлеталась от него во все стороны мелкими радужными брызгами.
- Обалдеть! - восхищенно сказала я, когда она наконец вынырнула.
- Мы это проходили на плавтанце. Через две недели Межзаливное соревнование, и мы в нём выступаем. Меня первый раз взяли в команду.
- Плавтанце?
- Ну да, плавание и танец, - восторженно выдохнула Шона. - А в прошлом году я пела в хоре. Миссис Бурун сказала, что, когда я солировала, целых пять рыбаков, позабыв обо всём, поплыли на мой голос. - Она гордо улыбнулась, вроде бы совсем перестав смущаться. - В нашей школе еще никто так много за раз не подманивал.
- То есть это хорошо, да?
- Хорошо? Да это просто потрясающе! Я буду сиреной, когда вырасту.
- Значит, - задумчиво сказала я, - все эти сказки про русалок, которые заманивают, а потом топят рыбаков, это что, правда?
- Мы вовсе не хотим, чтобы они погибали, - поморщилась Шона. - И не топим их специально. Обычно их приманивают гипнозом, а потом просто стирают им память, чтобы они плыли себе дальше, забыв о том, что нас видели.
- Стирают память?
- Обычно да. Так безопаснее всего. Конечно, не все умеют это делать. Только сирены и приближенные к Царю. Это делается, чтобы люди не крали всю нашу рыбу и чтобы они не узнали о нашем мире. - Тут Шона придвинулась ко мне ближе. - Но иногда они влюбляются.
- Русалки и рыбаки?
Она взволнованно закивала.
- Об этом рассказывается во множестве историй. Это категорически запрещено, но так романтично! Правда?
- Наверное. А ты сейчас для этого пела?