- Мы обещали показать вам творчество Олега Брянцева. И показали его! "Полет шмеля" передавался благодаря радиоусилителю, который смонтировал Олег Брянцев; по проводам, которые он протягивал; через динамик и репродуктор, которые он устанавливал во дворе… Итак, вы увидели творчество Олега. И блестящие результаты этого творчества! Дорогая Анна Степановна, бабушка Олега, вы можете сегодня гордиться своим внуком! Вы хотели, чтобы он любил свой инструмент? Он и любит инструмент, а вернее даже сказать - инструменты: напильники, паяльники, рубанки - добрые рабочие инструменты! И мы уверены, что вы искренне радуетесь этому! Ну, а сам музыкальный номер исполнял лауреат Всесоюзного конкурса…
ЭХ ТЫ, ВОСПИТАТЕЛЬ!..
В двадцать часов ноль-ноль минут в репродукторе что-то зашуршало, задвигалось, зашелестело. Жильцы дома ожидали услышать голос, который обычно начинал радиопередачи: "Внимание! Внимание! Говорит седьмой этаж!.." Но вместо этого они услышали целых два голоса, которые спорили друг с другом.
- Ты этого не сделаешь! - говорила Тихая Таня.
- Что хочу, то и сделаю: я - главный! - шепотом возражал ей Ленька.
- Нет, не сделаешь! Я выключу микрофон!
- Только попробуй!
Таня, как видно, попробовала, и репродуктор замолчал. Потом он вновь ожил - и чей-то третий голос сообщил:
- По техническим причинам передачи начнутся через полчаса. Извините, пожалуйста!..
Полчаса ссорились на "седьмом этаже" Таня и Ленька.
- С пьянством надо бороться! - упрямо твердил Ленька.
- Правильно, надо. Но он не пьяница, - спокойно отвечала Таня. Она положила микрофон на деревянный стол, села на него и даже близко не подпускала Леньку.
- Ты пойми, - начал втолковывать Ленька, - он уже два раза приходил домой выпивши. Владик видел.
- Видел! Видел! Своими собственными глазами! - поспешно заверил Владик.
- Ну вот… Значит, он уже начинает регулярно выпивать, и мы должны это пресечь в самом начале. Тем более, что Фима переживает. Ревел даже…
- Плакал! - тихо и твердо поправила Таня.
- Ну, плакал… А отец его очень стесняется, когда видят, что он выпивши…
- Еще как стесняется! Я сам видел. Своими собственными глазами! - затараторил Владик. - Даже прячется в чужие подъезды. И весь красный какой-то…
- Ну вот, видишь! - Ленька заходил по радиостудии. - Значит, у него есть совесть. И, если мы его вовремя продернем, он все поймет и исправится. Я такой фельетончик сочиню, что умереть можно!
- Вот сам и умирай!..
- Да ты поверь мне, - продолжал втолковывать Ленька. - Я же лучше тебя понимаю. Кто "Жери-внучку" перевоспитал? Я!.. У меня есть опыт! И вообще ясамый главный! И приказываю тебе включить микрофон!..
- А я не включу.
И не включила! Передача началась через полчаса, но Лень-кин фельетон, от которого "прямо умереть" можно было, так и не прозвучал.
Это случилось дней пять назад. Ленька затаил обиду.
- Ну ладно, - заявил он Тихой Тане. - Если еще хоть раз увижу его пьяным, запрусь один в студии и так его пропесочу! Ты уж мне не помешаешь!
Защитница нашлась! С пьянством бороться надо!.. А ты, Владик, следи!
Владик стал следить - и выследил. Ровно через пять дней, вечером, он, запыхавшись, ворвался в девятую квартиру. Ни с кем не поздоровавшись, он сразу пробежал в Ленькину комнату.
- Мои беседы о хороших манерах пока еще подействовали не на всех, - заметила ему вслед Калерия Гавриловна, стоявшая в коридоре.
Но Владику было не до хороших манер.
- Видел! Сам видел!.. Своими собственными глазами!
- Кого? - всполошился Ленька.
- Фимкиного отца - вот кого!.. В винный магазин зашел. Там на разлив дают… Сейчас он выпьет - это уж факт! И украдкой, чтобы никто не заметил, домой прокрадется.
- Ах, так?! Опять, значит, за свое?! - угрожающе произнес Ленька. - Ну нет!
Уж на этот раз он не прокрадется!
- Давай побежим на чердак, раньше времени включим микрофон, пока Танька не пришла, и фельетончик твой прочитаем! - захлебываясь от предчувствия скандальной истории, предложил Владик.
- Нет у меня фельетона! - горестно вздохнул Ленька.Таня вытащила из кармана и разорвала.
- А ты наизусть!
- Наизусть я не помню… Потом, еще волноваться буду и совсем все перепутаю. Нет! У меня… у меня…- Ленька торжествующе забегал по комнате. - У меня есть другой план! У-ух, какой! Он, значит, людей стесняется, когда выпьет, да? Стесняется?..
- Ну да! Еще как стесняется! - поспешил заверить Владик. - Одного жильца увидит возле подъезда - и сразу прячется.
- Ну, уж сегодня он у нас не спрячется! Скорей! Наверх! На чердак! В студию!..
Вскоре, на полчаса раньше обычного, заработал серебристый, похожий па-колокол, репродуктор:
- Внимание! Внимание! - провозгласил на весь двор торжествующий Ленькин голос. - Внимание! Всех жильцов дома просим немедленно выйти к своим подъездам. Повторяем!.. Всех жильцов дома просим немедленно выйти во двор, к своим подъездам!..
Еще через пять минут во дворе дома номер девять дробь три образовалась толпа. Многие жильцы, послушавшись Леньку, вышли к своим подъездам. Они с недоумением переглядывались и спрашивали друг у друга:
- В чем дело? Что случилось? Зачем надо было выходить?..
На "седьмой этаж" не прибежали, а буквально взлетели Олег, и Тихая Таня, и Фима Трошин, и Лева Груздев, и Сеня Блошкин, и Танина подруга Люба Казачкина… С теми же вопросами они набросились на Леньку и Владика:
- Что случилось? В чем дело?..
- О тебе, Фимочка, беспокоимся! Папаша твой опять в угловой винный магазин заглянул. Вот он сейчас сквозь строй соседей пройдет и под влиянием общественного возмущения сразу перевоспитается! Больше тебе плакать не придется! Поверь мне!
- Здорово придумано! - поддакнул Владик. Фима побледнел и, ни слова не сказав, бросился вниз по лестнице.
"Только бы не опоздать! Только бы не опоздать!.."- думал он, судорожно прижимая руку к груди.
Фима выбежал во двор. С досадой взглянул на старый деревянный столб и на серебристый репродуктор, поблескивавший как ни в чем не бывало в лучах вечернего майского солнца.
И жильцы тоже смотрели на репродуктор. Но не со злостью, а с ожиданием и удивлением: зачем он вызвал их всех во двор? Что такое стряслось?..
Очутившись на улице, Фима, не глядя по сторонам и не обращая внимания на свист милиционера, перебежал дорогу в неположенном месте и направился прямо к угловому винному магазину…
Он столкнулся с отцом в дверях. В руках у отца был пакет с яблоками и бутылка с минеральной водой.
- Папа!.. Ты?! Ты?! - Фима пристально взглянул в лицо отцу.
- Конечно, я, - мягким Фиминым голосом ответил отец и наклонил к сыну свое бледное, утомленное лицо. - Что с тобой?..
Слеза катилась по Фиминой щеке:
- А они подумали… что ты опять… И я тоже поверил… Отец выпрямился и пристально посмотрел куда-то вдаль, через улицу, через бульвар, только-только перешедший на зеленую летнюю форму одежды.
- Этого больше никогда не будет, сынок. Никогда… Ты слышишь?..
***
Внимание! Внимание! Говорит седьмой этаж! Всех жильцов дома номер девять дробь три просим снова подняться в свои квартиры. Мы просто решили устроить физкультминутку: небольшую пробежку по лестнице во двор. Мы хотели, чтобы вы после рабочего дня подышали немного свежим воздухом, физкультминутка окончена!..
Сеня Блошкин выключил микрофон. И все сразу, будто по команде, набросились на Леньку.
- Как ты посмел? Что сейчас говорят жильцы?! - кричал вспыльчивый Сеня Блошкин. - И меня таким дураком выставил: "Устроили физкультминутку"! А что было говорить? Как объяснить жильцам?! Взрослых людей заставили по лестницам бегать! Просто хулиганство - и все!..
- Он же у нас "самый главный", он все может, - вставила Тихая Таня. - Как же, все… Выдумал отвечать на вопросы радиослушателей! Ну, и что получилось?
Завалили нас разными умными вопросами, а мы ответить и не можем: сами не знаем… К докторам наук каждые пять минут бегать неудобно: они тогда из "докторов" в больных превратятся. Вася Кругляшкин говорил, что не нужно устраивать такие передачи. А Ленька свое: "Я - главный! Что хочу, то и буду передавать!" - А мы вот сейчас освободим его от этой должности! - предложил Лева Груздев. - Переведем на другую работу, с понижением!
- Правильно! Верно!.. Надо его наказать! - зашумели со всех сторон. - А то привык командовать!
- Кем же мы его назначим? - с сожалением глядя на Леньку, проговорила Люба Казачкина.
Тихая Таня преспокойно уселась па деревянный стол и сказала:
- Он любит командовать! Вот и пусть отвечает за уроки гимнастики: "Раз-два, встали! Раз-два, сели! Раз-два, пошли!.." И опыт у него уже есть: устроил сегодня "физкультминутку"!
Всем поправилось Танино предложение, и его утвердили почти единогласно.
Один только Владик воздержался.
- А кто же у нас теперь будет "самым главным"? - робко спросил он.
- А зачем нам "самые главные"? - пожал плечами Олег. - Не нужно больше!
Хватит! Все будем сообща работать. Так лучше. Ведь правда?..
Он подошел к Леньке, взглянул на его печальную физиономию и положил руку на его худое плечо:
- Эх ты, воспитатель!..
ДЧТО СЛОМАЛОСЬ-ВСи ПОЧИНИМ!" Тихая Таня не спеша, задумчиво перебирала учебники. Одни она оставляла на столе, другие опускала в портфель. Были последние дни занятий, и Таня уже думала о предстоящем лете. Уезжать из города ей на этот раз не хотелось.
"Как же я уеду? - рассуждала Таня. - А наше радио? Все уже привыкли к передачам… И я сама привыкла. И потом, новая мастерская. Только что открылась, столько бегали, старались, ссорились - и вдруг сразу уезжать!" В эту минуту раздался звонок. "Кто бы это мог быть? - удивилась Таня.Газеты всегда в ящик опускают. Или телеграмма?" Кто-то из соседей открыл дверь, и Таня услышала Ленькин голос:
- Таня дома?
А в следующую минуту Ленька, взволнованный и красный, появился в дверях.
- Слушай, Таня, ты завиваешься? - выпалил он прямо с порога.
- Ты что, ошалел, что ли?
- А мама твоя завивается?
- При чем тут моя мама? Говори, в чем дело?
- В щипцах! Понимаешь?
- Нет…
- В общем, такое дело получилось!.. Калерия Гавриловна сдала нам в мастерскую свои щипцы для завивки волос. Это я ее уговорил. Неужели, говорю, у вас ничего не сломалось за последнее время? У всех жильцов, говорю, уже давно что-нибудь поломалось, а у вас еще нет. Что же вы так отстаете? Нельзя же было сознаться, что к нам еще почти никто ничего чинить не приносил! Ну, через день она прибегает со щипцами. "Вот, говорит, у меня тоже!.. Сможете починить?" - "Сможем", - говорю. И стал вчера чинить… А они совсем того… прямо напополам!
- В общем, "Что сломалось - доломаем!..". Так, да, получается? - усмехнулась Тихая Таня.
- Что же теперь делать?! - жалобным голосом воскликнул Ленька. - Так ей отдавать нельзя: на весь дом разнесет, что мы не чиним, а ломаем. А если бы у тебя были такие же щипцы, я бы ей отдал взамен тех. Понимаешь? Я уж всех девчонок в доме обегал. К тебе последней пришел!
Таня подумала немного, пожала плечами:
- У нас в квартире никто не завивается. А в других… Постой, постой! Так ведь напротив нас парикмахерша живет! Тетя Дуся! У нее, наверное, есть…
Захватив портфель, Таня вышла на площадку парадной лестницы и позвонила в соседнюю квартиру.
- Сколько раз говорила: картошка нам не нужна! И не звоните по утрам!..послышался из-за двери сердитый голос.
- Тетя Дуся! Это не картошка, это я, Таня!..
- Танюша?
Дверь открылась. Вид у парикмахерши был заспанный. Она была в халате, а волосы ее были, казалось, усыпаны крупным снегом: она накручивала их на белые бумажки. Наблюдательный Ленька скис:
- Вот ви-идишь… Значит, щипцов у нее нет!
- Каких щипцов? - услышав Ленькин вздох, живо спросила парикмахерша.
- Щипцов для завивки, - пояснила Таня. - Нам очень нужно. Только насовсем.
- Никак, ты, Танюша, завиваться собралась? Щипцами вредно: волос пережигается. Это уж ты поверь нам, цирюльникам!
Слово "цирюльник" казалось тете Дусе оригинальнее и красивее, чем обычное - "парикмахер".
- И вообще рано тебе, Танюша, завиваться. Ты косички свои береги. Косы - это молодость!
Тетя Дуся не просто стригла и завивала - она любила пофилософствовать на темы, связанные со своей профессией, которую она очень уважала.
- Слушай меня, Танечка, я ведь добра тебе желаю! Завивка после тридцати лет хороша, и то если ее делать при помощи новейшей техники, какая вот, к примеру, в нашем салоне имеется. А щипцы - это каменный век. Они у меня в старом ящике, на кухне, валяются. Я ими разные дырки провертываю…
- У вас? Валяются?! Покажите нам! - радостно воскликнул Ленька…
Минут через десять он уже влетел в свою девятую квартиру и сразу, даже забыв постучать, ворвался в комнату Калерии Гавриловны:
- Все! Починили! Получите, пожалуйста!..
- Не мешало бы все-таки постучать в дверь. Да-а, мои беседы о хороших манерах пока еще не дали вполне положительных результатов.
"Жери-внучка" внимательно оглядела щипцы, пощелкала ими, слегка погладила:
- Они стали какие-то совсем новые… И блеск появился!
- Так это у нас такое… такое… качество ремонта, вот! - нашелся Ленька.Наждаком почистили - появился блеск! Ничего удивительного!
- И сколько я за это должна?
- Ничего!
- Как? Бесплатно?
Щипцы сразу понравились Калерии Гавриловне еще больше.
- Какая прелесть! Совсем новые!.. Словно родились заново! Чудо, просто чудо!
И она побежала к телефону, чтобы поделиться своей радостью с какой-то приятельницей.
- Чего уж тут! Какие были, такие и есть. Ничего особенного, - скромно сказал Ленька. - Я пошел. А то в школу опоздаю.
Он и в самом деде опаздывал.
Через минуту, сбегая по лестнице, Ленька думал: "Ну, теперь уж на весь дом раструбит: из починки возвращают новые вещи! Будто из магазина!.."