* * *
Хорошо или плохо, если король обжора? Ты скажешь: "Конечно, плохо".
Вообще и я тоже так думаю, но иногда…
В одном старинном городе, где королём был обжора, существовала какая-то страшная вещь - дуэль.
Дуэль - это значит, люди колют друг друга шпагами.
- Нельзя! - закричишь ты. - Человек не жареная утка!
Правильно. И этот король тоже кричал: "Нельзя, нельзя, нельзя!"
Но это мало помогало. И тогда он просто раскрыл рот.
И просто проглотил все шпаги.
Как ты понял, в этом случае помог не королевский ум - королевское обжорство. Но вот что удивительно.
После этого обжорства дуэли стали прекрасны.
Лишённые шпаг дуэлянты стали просто дуть друг на друга. И дули до тех пор, пока один не улетал куда-то.
Ну, а это, я думаю, самый лучший способ путешествия.
Итак, да здравствует королевское обжорство!
В некоторых случаях это помогает. А именно тогда, когда хочется не драться, конечно, а путешествовать.
* * *
Испокон века живут на земле сапожники. В моём старинном городе тоже был один, только не простой, а потомственный. Это значит, что и дед, и прадед, и прапрадед его - все они шили башмаки и туфли.
Туфли… Целый ряд их, старинных, с бантами и вензелями, стоял у того сапожника за стеклом. Любопытные зеваки нередко заходили сюда, чтобы взглянуть и… ахнуть:
- Ах, какие туфельки, ах, какие…
Но мастер только ворчал:
- Неужели вам и сказать больше нечего?
- Нечего, - смущались люди. - Мы всё давно забыли.
И тогда мой лукавый сапожник брал туфельки и ласково говорил:
- Бальные туфельки - они подобны раковинам. Всегда поют. Вот туфелька из Варшавы. Вы слышите? Старая музыка. Это мазурка. Ну, а эта туфелька - она из Вены. Вы слышите? Менуэт.
Мазурка, менуэт, вальс - каждая старинная туфелька пела, и у каждой был свой голос.
И лишь одна молчала. Без вензелей и бантов, молча пряталась она в углу.
- Наверное, - говорили не раз посетители, - то туфелька самой бедной женщины.
Но мастер только ласково ворчал:
- Неужели вам и сказать больше нечего?
- Нечего, - вновь смущались люди.
А сапожник вновь ласково говорил:
- В старинное время жила в нашем городе одна старинная принцесса. Языкам, реверансам учили её и… конечно, танцам. Лучшие учителя занимались этим, но, увы, принцесса не понимала музыки.
И тогда по всему королевству расклеили строгий указ:
"ДАРУЕМ ТОМУ, КТО НАУЧИТ НАШУ ПРИНЦЕССУ ТАНЦЕВАТЬ ЛЕГКО И ВОЗДУШНО, ДАРУЕМ ТОМУ ЕЁ РУКУ И СЕРДЦЕ".
Получить руку принцессы - это значит самому стать принцем.
Блестящие графы, чопорные князья, солидные бароны - кто только не пробовал обучить королевскую дочь танцам! И однако все придворные дамы превосходили её в этом великом искусстве.
Совсем отчаялась принцесса.
И вдруг во дворце появился сапожник.
- Ваше прелестное величество, - сказал он ласково, - я знаю про вашу печаль. И знаю - нет ничего проще избавиться от неё. Разрешите лишь смерить вашу королевскую ножку.
Тут же бархатной лентой королевская нога была измерена, и на другой день сапожник сшил прелестные туфельки.
- Да, они прелестны, - вздохнул мастер, взглянул на них. - Однако им не хватает бантов. Тех самых бантов, что придают туфелькам лёгкость, учат их порхать и летать. А принцессе это так нужно!
И тогда сапожник придумал. Он пошёл на луг и поклонился двум большим бабочкам.
- Вам всё равно, - сказал он, - где кружиться. Но если вы сейчас станете бантами знатных туфель, завтра вы закружитесь в королевском зале. И вам, милые бабочки, будут играть королевский котильон.
Конечно, милые бабочки не посмели отказаться.
И вскоре принцесса уже танцевала. Туфельки с крылышками несли её по залу, кружили.
А все гости поздравляли короля и королеву.
- Как воздушно танцует ваша дочь!
- Она сегодня - словно белая бабочка.
Но у белых бабочек бывает доброе сердце.
А у принцессы, увы, оно было иным.
И когда после танца к ней подошёл в поклоне сапожник, она произнесла лишь:
- А вы мне больше не нужны, фи!
И ненужный сапожник ушёл, но вслед за ним улетели и бабочки - белые банты с королевских туфелек. И никогда больше принцесса уже не танцевала так легко. Тот воздушный котильон был последним в её жизни.
* * *
Вот я говорю тебе о королях, гвардейцах, принцах, князьях, графах. А что от них осталось. Фу. Ничего. Впрочем от одного графа… Да, от него кое-что осталось.
А, был этот граф страшно завистливый. Всем-всем завидовал. А главное, всегда хотел быть выше всех, чтобы среди придворных его обязательно заметил король. Вот и вытягивал граф без конца шею. Шея у него была длинной-длинной, как у жирафа. А ещё граф любил поесть. И поэтому живот у него был толстый-толстый, как у бегемота. Ты представляешь себе такое?
И вот однажды один стекольный мастер решил посмеяться. Он сделал бутыль, похожую на графа. И был у той бутыли огромный живот и длинная шея.
Конечно, тут же все поняли, на кого та бутыль похожа. И в честь графа так и назвали её - графин.
Графины живы поныне. Ну, а графы? Зачем они?
Так и говорят теперь люди:
- Если есть графин, совсем не надо графа. И так очень весело.
Ведь до сих пор никак не могут решить, что же это: бегемот с жирафьей шеей или жираф с бегемотьим животом?
* * *
А ты знаешь, как лечились в старину? Камушками! Да, камни толкли в порошок и клали в чай, в суп.
А жить тогда в каменном доме было просто опасно. Если, например, в городе случалась какая-нибудь болезнь, то ваш домик могли разнести по кирпичику. И по кирпичику - это ещё хорошо.
А то бывало и так: мог прийти большой великан и просто проглотить ваш каменный домик, чтобы вылечиться. Да. Ведь так и случилось однажды.
Спустился с гор великан, разинул рот и проглотил королевский замок. И не только замок, а вместе с замком и самого короля.
Ужас, конечно. И сам великан ужаснулся, когда узнал об этом. Он плакал, и, словно большие бочонки, катились по мостовой слезы.
- Трах-тарарах. Что я наделал? Как же вы будете жить без вашего короля? Трах-тарарах.
- И не знаем, не знаем, - отвечали придворные. - Король всё-таки нужен. Кому же кланяться тогда?
И тут великан хлопнул себя по затылку.
- Придумал, - сказал он. - Я дам вам короля.
И умный великан сделал короля из глины. Нет, вы не думайте, этот король был не хуже настоящего - он был в короне и в сапогах. И даже в мантии. А главное, он сидел на троне и редко во что вмешивался.
Единственное, о чём он беспокоился, это о песочке для детей. А главное - о зонтиках. Ведь этот король боялся размокнуть.
Но как-то раз глиняный король промочил-таки затылок, и у него в голове появилась дырочка.
Ужас! С той поры в голове у короля стал гулять ветер. И он выдул из неё все-все серьёзные мысли. Теперь его величество только и делало, что улыбалось:
- Хи-хи, хи-хи!
Придворные сердились. И не выдержав, наконец сказали:
- Лучше жить совсем без короля, чем с таким клоуном.
- Ну, хорошо, - сказал глиняный король. - Ваши скучные лица мне тоже надоели. До свидания.
И он раскланялся и пошёл к мудрецу.
- Я был королём, - сказал он мудрецу. - Но мне стало скучно. Кем мне быть теперь?
Мудрец взглянул на короля, увидел в его голове дырочку и спросил:
- А вы любите детей?
- Да.
- Тогда вам лучше всего быть детской копилкой. Копить весёлые денежки на весёлые игрушки.
С той поры так и было. Конечно, король по-прежнему оставался королём. Но он уже был не просто король, а король детских копилок.
Ты, наверное, обиделся, что моя сказка кончилась восхвалением короля? Ну что же. Ведь это не просто король, а наш детский король. А это очень хорошо, что детские короли вечны.
Теперь ты догадался, о чём моя сказка? О вечности.
Не вечно люди едят камни, города воюют. Но вечно будут детские копилки и детские короли.
Они добрые. И очень нужны.
А однажды я влюбился в старинного человека, который сказал так:
- Ветер вернулся, чтобы погасить последнюю свечу.
Хорошее слово - "вернулся". Например, солнышко не взошло, а вернулось.
Вернулось к тебе, значит, оно доброе.
И звёзды тоже добрые. Всякий раз они возвращаются на небо.
Нет, это не сказка.
Просто я хочу, чтобы ты любил людей и думал о них.
Когда думаешь о человеке, он как бы вновь возвращается к тебе. Входит в твою комнату, садится за стол, говорит с тобой.
Так вернулись ко мне эти старинные люди.
Так думай же всегда хоть немного о людях.
И пусть всегда твои друзья и твои знакомые будут с тобой.
