- Я и не собираюсь на нее смотреть, - сказала Сорока. - Просто вспомнила про нее. Куда же нам пойти, чтобы повеселиться?.. - Она задумалась на минуту, потом воскликнула: - Давайте сходим к оперному театру! Мне захотелось посидеть на его крыше. Это, наверное, гораздо возвышенней, чем сидеть на крыше клуба!
- Э, - заметил Бук, - не все ли равно. Крыша - она и есть крыша.
- Не скажи, - возразила Сорока. - У оперного театра крыша гораздо выше.
- Лети, лети, - ехидно сказал Бук. - Потом хвастаться будешь тем, что сидела на крыше оперного театра.
- А тебе завидно… завидно? - попыталась поддразнить Бука Сорока. - Сам-то куда хочешь сходить?
- На базар… - откровенно признался Бук. - Там должны продавать кедровые орехи. Не мешает перед дорогой пополнить ими заплечный мешок.
- Робот Олег, ты пойдешь с нами? - спросила Сорока.
Глаза робота вспыхнули. Он отрицательно помотал головой и, показав рукой на книги, ответил:
- Меня в настоящий момент заинтересовала художественная литература.
- Пошли, - сказал Бориска. - Пусть робот Олег читает. А мы сходим к оперному, на базар и еще… еще я свожу вас в кино!
- А что мы будем делать в этом кино? - спросил Бук.
- Сидеть и смотреть на экран…
- Я и сам знаю, что там надо смотреть, - перебил Бук.
Он, разумеется, никогда не ходил в кинотеатр. Но, как иногда случается и с людьми, захотел показаться более знающим, чем был на самом деле. А боясь обнаружить незнание, постарался изменить разговор.
- Мы вдоволь насмотримся и на Сороку, - заметил он. - Ты думаешь, она быстро слетит с крыши оперного театра? Как бы не так. Сорока будет сидеть на ней до тех пор, пока не покажется всему городу. Она такая…
- Какая есть! - протрещала Сорока. - Люди тоже захотят посмотреть на меня. Я почти уверена: они никогда не видели Сороки на крыше оперного театра.
- А в кино продают мороженое. С орехами, - сказал Бориска.
- С орехами? - переспросил Бук и вскочил. - Чего же мы ждем? - воскликнул он. - Если там продают орехи с мороженым, тогда обязательно надо посмотреть кино! На первое у нас будет базар, на второе - кино, а на третье - крыша.
- Нет, сначала крыша… - запротестовала Сорока.
- А я говорю - на третье! - не уступал Бук.
Они заспорили так, что даже стали наскакивать друг на друга.
- Давайте бросим жребий, - предложил Бориска, чтобы помирить друзей. - Вот пуговица. Если Сорока отгадает, в какой руке я держу ее, - будет так, как хочет она.
И Бориска, переложив за спиной пуговицу из одной руки в другую, спросил:
- Ну, в какой?
Сорока крутнула головой, хитро посмотрела на Бориску и сказала:
- В правой!..
Бориска медленно разжал ладонь.
- Урра, я отгадала! - обрадовалась Сорока. - Где моя драгоценность? - засуетилась она, разыскивая кругляшок на цепочке.
А надев его, минут пять вертелась перед зеркалом.
- Тот, кто собрался в театр, должен выглядеть нарядным, - протрещала она, заметив насмешливый взгляд Бука.
Подстриженные кусты около оперного еще стояли плотной зеленой стенкой, словно осень была далеко-далеко, а не в двух шагах от них.
Кое-где чирикали воробьи. Вверху, между колоннами, переговаривались голуби. Купол поднимался громадным богатырским шлемом.
- Культурное место, - сказала Сорока, оглядывая театр. - Когда я пролетала над городом и смотрела вниз, он показался мне почти игрушечным. С земли смотреть на театр совсем другое дело.
Сорока взлетела, уселась на самой макушке купола и стала едва заметной снизу.
- Как я смотрюсь? - крикнула она.
- Никак, - ответил Бук. - Если не знать, что ты сидишь там, тебя можно и совсем не заметить.
Но Сорока ничуть не расстроилась. Попрыгав по куполу, она слетела на асфальт в замечательном настроении. Глаза ее мечтательно поблескивали.
- Теперь я понимаю, насколько прекрасно высокое искусство, - сказала Сорока, поправляя на груди кругляшок. - Странно, что голуби не поднимаются выше колонн, - я ни одного из них не встретила на куполе.
- Они слишком разжирели, - заметил Бук. - Искусство на них не действует так, как на тебя. Вот если бы кто-нибудь насыпал голубям крошек на крышу, они бы паслись там.
- Голубям почему-то разрешается жить везде, - задумчиво сказал Бориска. - Почему бы не позволить и Машеньке построить берлогу около театра, на газоне. Как было бы здорово!
- Машенька могла бы вместе с контролерами проверять билеты перед началом спектакля, - сказала Сорока.
- Ну вас с вашими немыслимыми фантазиями, - отмахнулся Бук. - Так вы здесь домечтаетесь до того, что мы никуда больше не успеем сходить!
…На базаре, как всегда, было многолюдно и шумно. Краснели помидоры. Зеленели огурцы. Пахло арбузами и яблоками.
У входа, на бойком месте, сидел старичок и продавал лотерейные билеты. Почти ежеминутно он кричал в рупор:
Не проходите мимо, подходите скорее,
пока еще остались билеты денежно-вещевой лотереи.
Кто забыл выиграть машину? Пожалуйста, машины есть.
Учтите, счастливые билеты продаются только здесь!
Увидев Бориску, старичок прокричал:
Молодой человек с бурундуком и сорокой,
я советую вам, как собственному сыну, -
не пожалейте тридцати копеек,
выиграете автомашину!
- Выиграй ее, - сказал Бук Бориске.
- Конечно, - поддержала Бука Сорока, - надо выручить этого доброго старичка. Он, наверное, наделал столько машин, что и сам не знает, как от них теперь избавиться. Машина нам пригодилась бы увозить Машеньку.
- Ничего не выйдет, - вздохнул Бориска. - Наша семья невезучая на выигрыши. Да и нет у меня лишних тридцати копеек. Пусть другие выигрывают.
- Жаль, - сказал Бук. - Такие добрые старички редко встречаются.
И друзья пошли искать кедровые орехи.
- Я сам буду выбирать их, - предупредил Бук. - Мне стоит только взглянуть на орехи, и я сразу определю, какие хорошие, а какие нет.
Орехи продавались за рядами с картошкой. Их было много - рядом с калеными, сверкая капельками смолы, лежали сизые кедровые шишки.
- Дальше, пойдем дальше… - говорил Бук и объяснял: - Эти еще не дозрели. А среди тех - много пустых…
- По-моему, все они одинаковы, - сказала Сорока. - Ты просто привередничаешь.
Бук не стал отвечать. Он увидел спелые орехи и потянул к ним Бориску.
- Вот эти нам подойдут, - шепнул он и показал лапкой на большой раскрытый мешок, посредине которого стоял граненый стакан.
"Ну и ну…" - чуть не сказал Бориска, увидев, что продает орехи та самая старушка, что испугалась Бука в автобусе.
Старушка тоже узнала его.
- Где же ты еще и сороку взял? - спросила она Бориску.
- Сви-сви-сви… - ответил Бук.
Но старушка, как тогда, в автобусе, не поняла его. Хорошо еще, что не сгребла свой мешок и не убежала. Только посмотрела на Бука внимательнее и опять обратилась к Бориске:
- Все свистит зверушка-то?
- Свистит, - сказал Бориска. - Нам бы орехов. Да подешевле.
- Ишь ты, подешевле ему… - проворчала старушка, но, глянув еще раз на Бориску, согласилась: - Ладно, старому знакомому можно продать и подешевле. Подставляй карманы.
Когда карманы раздулись так, словно в каждый из них затолкали по мячику, Бориска хотел заплатить.
- Чего уж, - отмахнулась старушка. - Пусть это будет вроде гостинца тебе и зверушке. Уж больно забавно свистит.
Бориска и Сорока поблагодарили. А Бук выпрыгнул из Борискиной пазухи и станцевал. С притопываньем и прихлопываньем.
- Надо ж, какая ученая! - удивилась старушка. - А я-то, дура, боялась, что укусит…
- Теперь мы идем в кино, где продают орехи с мороженым, - сказал Бук.
…До начала сеанса оставалось двадцать минут.
Бориска купил билет и попросил друзей не высовываться из-за пазухи.
- Сидите тихо, пока не погаснет свет, - сказал он. - Иначе у нас могут быть неприятности. В кинотеатр не пускают зверей и птиц.
- А как же орехи и мороженое? Ведь ты обещал… - спросил Бук.
- Хорошо, я что-нибудь придумаю… - сказал Бориска. - Только не выглядывайте.
Он купил две порции по двести граммов, отнес вазочки на свободный столик, сел за него и одну вазочку поставил на колени. Потом он расстегнул нижнюю пуговицу рубашки, и Сорока с Буком принялись есть мороженое.
- Вкусно? - спросил Бориска.
- Я вымазал все усы, - ответил Бук. - А орехи какие-то сладкие, фу!
- А мне нравится, - сказала Сорока. - К тому же я заметила в углу возвышение для выступлений. Это, конечно, не оперный театр, но почему бы мне не спеть?
Она бы, пожалуй, и спела, но, к счастью, зазвенел звонок, и друзья пошли в зрительный зал.
После третьего звонка погас свет.
- Теперь смотрите внимательно, - сказал Бориска. Ему казалось, что цветной и широкоэкранный фильм должен понравиться друзьям.
Но Бук и Сорока довольно равнодушно смотрели на экран. Там, по каменистой дороге, вел грузовик шофер Вася. Он крутил руль и пел главную песню фильма. В ней говорилось о том, как хороша профессия шофера. И еще эта песня звала вперед и вперед, где за поворотом Васе встретится героиня фильма, светловолосая девушка. Она попросит подвезти ее. А потом окажется, что Вася не может жить без героини. Но она будет лишь смеяться над его чувствами.
- Сейчас, - говорил друзьям Бориска (он смотрел этот фильм третий раз), - сейчас она по-настоящему влюбится в него. Они пойдут вдвоем в цирк, а там на арену выйдет силач и станет предлагать зрителям побороться с ним. Вася пойдет и поборет его. Здорово?
- Она полюбит его за силу? - спросила Сорока.
- За смелость и за силу, - сказал Бориска. - Разве плохо?
- Медведица, тетя Мотя, была сильнее этого Васи, - заметил Бук. - А слон еще сильнее. Почему бы ей не полюбить слона? С ним вообще никто не справится…
- Ничего вы не понимаете! - обиделся Бориска.
- Ха! - воскликнула Сорока. - Все мы понимаем. Просто этот фильм нам не нравится - в нем не показывают интересных человеческих повадок!
- Мальчик, не мешай смотреть, - сказали Бориске из заднего ряда. - Что ты там все время шепчешь да шепчешь?
- Тссс… - предупредил Бориска друзей.
Но его "тссс" хватило на несколько минут. Герой уже опять ехал на грузовике через лес, и в кадре появилась береза. На ее вершине друзья увидели сороку.
- Ведь это Сорокина бабушка! - закричал Бук. - Она опять живая, хотя умерла два года тому назад.
- Урра! - закричала Сорока. - Моя бабушка жива! Здравствуй, бабушка!!!
Ликуя, она вырвалась из Борискиной пазухи и полетела к экрану.
Но, пока Сорока летела, кадр сменился, и на том месте, где была Сорокина бабушка, оказалась героиня фильма.
Ослепленная светом кинопроектора, Сорока вцепилась в экран, заколотила по нему крыльями и закричала, сама не помня что.
Фильм прервался. Бориска позвал Сороку, бросился к выходу и распахнул на улицу дверь.
- Ой, ой, ой… - сказала Сорока, вылетев за Бориской. - Такого страха я давно не испытывала. А все-таки я увидела свою бабушку! Машенькина мама, тетя Мотя, превратилась в небесные звезды - она была очень большой, а моя бабушка стала звездой экрана. Вот как! - воскликнула Сорока напоследок и гордо оглядела улицу.
Уже вечерело. Люди спешили домой после работы. Светились окна домов и витрины магазинов. Автобусы, троллейбусы и легковые машины неслись по дороге почти сплошным потоком.
Друзья подошли к перекрестку. Зажегся красный свет, и те из машин, что не успели проскочить перекресток, тормознули, присели на задние колеса, ожидая возможности прыгнуть вперед и мчаться дальше.
- Р-р-р-ры… - сказал Бук одной из легковых машин. Она смотрела вперед нетерпеливее других и даже слегка вздрагивала от напряженной работы мотора.
- Ты чего? - спросил Бориска.
- Пусть не рычит на меня, как зверь, - ответил Бук. - У меня тоже есть нервы, и я не хочу терпеть ее рычанье.
Подходя к дому, Бориска глянул на окна квартиры, и ему показалось, что все они освещены ярче обычного.
"Этого не должно быть, - подумал он. - Наверное, у меня тоже есть нервы".
Ему захотелось побыть одному. Залезть в кровать, накрыться с головой одеялом - Бориска любил так вспоминать о разных событиях, фантазировать.
И, пока Бук рассказывал роботу Олегу о прогулке, а Сорока дополняла рассказ, Бориска лежал с закрытыми глазами, размышляя о последних событиях. Они, словно кадры цветного фильма, возникали перед его закрытыми глазами.
Сначала возникла старушка. Не в автобусе, где Бориска встретил ее впервые, и не на базаре. Старушка куда-то летела в самолете. Она сидела в третьем ряду мягких кресел и держала на коленях полную корзину желтых одуванчиков. Цветы, один за другим, отцветали прямо на глазах. Старушка вынимала их из корзины и сдувала пушистые семена. Семена некоторое время кружились в салоне, а потом стали вылетать через закрытые иллюминаторы. Сначала они порхали вокруг самолета, а затем отставали, опускались, собирались внизу в белые кучевые облака. И земля лишь кое-где слегка виднелась между ними. Бориска еще раз посмотрел на старушку и впервые увидел ее лицо так близко и ясно, что мог бы сосчитать на нем все морщинки. И на этот раз оно показалось ему очень похожим на лицо его бабушки.
Неожиданно Бориска почувствовал легкий толчок, словно спрыгнул с нижней ветки невысокого дерева. Он огляделся и увидел, что никакого самолета нет, а под ногами поляна, и на ней всюду белеют одуванчики.
Потом поляна исчезла и Бориску окружил бетонный лес. В нем ничего не шуршало и не двигалось.
Сосны и березы стояли как памятники, касаясь друг друга бетонными ветвями. На вершине бетонной сосны сидела бетонная ворона и, склонив голову, смотрела вниз. Бориска проследил за ее взглядом и увидел, что по лесу идут четверо: Ёкало-Мокало с ружьем, Екалиха-Мокалиха с длинной блестящей пилой, Долговязый с топором и Белобрысый с рогаткой.
"Куда они идут"? - подумал Бориска и, приглядевшись, заметил среди бетонного леса несколько тонких зеленых березок.
- Туда! - обернувшись к своим спутникам, сказал Ёкало-Мокало и показал на березки стволом ружья.
- Ага! - согласилась Екалиха-Мокалиха и радостно лязгнула пилой.
- Эх! - воскликнул Долговязый и взмахнул несколько раз топором.
А дальше произошло вот что: из-за бетонного пня вышел черный кот и не спеша стал переходить тропинку.
- Сейчас я его срежу! - крикнул Белобрысый и выстрелил в кота из рогатки.
Кот приостановился, поймал лапой камень и, отшвырнув его в сторону, произнес такое длинное слово, понять которое Бориска не смог.
И сразу же бетонный лес пропал.
Перед Бориской промелькнула легковая машина непонятной марки. Из окна ее высовывался старичок и призывно махал лотерейными билетами.
Бориска хотел ответить старичку, что в следующий раз он обязательно купит у него билет. Но машина подняла такую пыль, что Бориска закашлялся. Не успел Бориска прокашляться, как почувствовал: кто-то ударил его по голове.
- Тебя не добудишься, - сказала Сорока. Это она слегка долбанула клювом Бориску. - Ты слишком крепко спишь. Смотри: Ранняя Вечерняя Звезда давным-давно уже взошла. Интересно, почему она не поднимается высоко, а лежит почти на крыше дома?
- Не знаю… - пробормотал Бориска, протирая глаза.
- Пусть лежит, - сказал Бук. - Очевидно, ей так удобнее.
- А моей бабушке удобнее сидеть на березе в кино, - заметила Сорока. - Она будет сидеть там долго-долго, пока я еще раз не посмотрю этот фильм…
Бориска окончательно очнулся и подошел к окну. Высокие легкие облака чуть затуманивали небо, но звезды хорошо было видно.
- Вот и созвездие Большой Медведицы взошло, - сказал Бориска. - Как вы думаете, видит Большая Медведица тот сарай, где сидит Машенька?
- Конечно, - сказал Бук. - Ведь не зря же она смотрит на город…