Брызнул мелкий дождик, и они отправились на чердак. Там дремал лев и спала лошадка с опущенной головой, но пыли на них не было, и они не скучали. Они знали, что в любую минуту могут помчаться с развевающейся гривой по дорогам и полям.
Пётрусь похлопал по шее лошадку, Кася погладила льва.
- Прощай, черногривая!
- Прощай, лев!
Леопард, распластавшийся во всю ширь дивана, глядел своими широко открытыми глазами и щерил зубы. Он думал:
"Если пожелаете, я могу отправиться на охоту далеко-далеко, в дикие леса, в жаркие страны. Пойдёте со мной?.."
Но сегодня некогда было отправляться в далёкие путешествия. Те дни, когда сбываются чары, прошли. Часы не тикали, не двигались стрелки, но Пётрусь и Кася знали, что с наступлением заветной минуты из часов выпорхнут разноцветные птички, которых высидела кукушка.
Тимонеку надоело слоняться по чердаку - ведь он не прощался ни со львом, ни с лошадкой, он оставался здесь, в доме. И он выскользнул в приоткрытую дверь.
Кася и Пётрусь медленно спустились по лестнице. На кухне тётя пекла на дорогу печенье. На стуле стоял раскрытый чемодан, разбросанные вещи ждали, когда их упакуют.
- Ну, ещё один ужин, последний, - сказала тётя и накрыла стол скатертью. Кася посмотрела на слонов на шкафу.
- Может, хочешь взять того, маленького, себе на память? - спросила тётя.
Но Кася покачала головой.
- Нельзя большого слона оставлять в одиночестве. Он так долго ждал, когда найдется слонёнок.
Мохнатая ночная бабочка влетела в комнату, стала биться о стены, о лампу и наконец, утомленная, села на занавеску. Пётрусь схватил её и выпустил в окно. На небе сиял серп луны. К луне медленно подплыла серебряная туча, и та погасла. Кася стала ждать, когда луна появится снова, но Пётрусь сказал:
- Пришла Большая Медведица и взяла серебряный пряник для своих медвежат.
ПРОЩАЙ, ТИГРЁНОК!
На следующий день утром ребята успели ещё сходить к ручью за камешками. Кася подбирала те, которые поярче.
- Пусть жёлтые будут, как янтарь нашей тёти, белые, как снег, а розовые, как… как…
- Как кошачий язычок, - подсказал Пётрусь. Как раз неподалёку умывался Тимонек, и виден был его розовый язык.
Камешки были красивые, пока они были мокрые. Стоило им высохнуть, как они поблёкли. Но два камешка так и не потемнели.
- Смотри, какие, Пётрусь! Красный и голубой.
Пётрусь посмотрел на них повнимательней и узнал.
- Да ведь это же драгоценные камни из короны короля. Помнишь, корона упала у него в воду? Два камня куда-то пропали, но король не огорчился.
- Помню. Вот этот, красный, наверно, рубин, а голубой - сапфир. Посмотри, тигрёнок.
Но тигрёнок был занят другим: он следил за рыбками, плавающими у самого дна.
Ручеёк принёс большой лист. Лист был ещё зелёный, но на нём виднелись странные знаки: коричневые чёрточки, золотые змейки и всякие пятнышки, напоминающие неведомые слова и знаки.
Пётрусь сразу догадался, что это такое.
- Это письмо от дождевиков. Осеннее письмо. Сейчас я тебе его прочту.
Письмо мы пишем из страны,
где дождь шумит и пенится.
Вы прочитать его должны -
пускай никто не ленится!В наш край отныне нет пути:
промчалось время летнее,
теперь нам радуг не плести,
уж осень всё заметнее.Смотали радуги в клубок
и сдали на хранение.
Фонтаны бьют наискосок,
поют про дни осенние.Разлука с вами нелегка,
друзья и подопечные.
От каждого дождевика
приветы вам сердечные.
Кася осмотрела письмо со всех сторон.
- Помнят они о нас. Жаль, что мы больше их не увидим. Но мне всё-таки кажется, что в городе в дождливый день мы встретим их в серебряных лодочках.
- Может быть, - ответил Пётрусь. - Но это будут уже другие дождевики - осенние, такие, которые незнакомы с грозой и не умеют плести радугу. А это совсем другое дело.
- Давай спрячем письмо.
Письмо положили в коробочку, где хранилась шпага, найденная на Острове Пиратов, и перо Золотоглазого Змея. Письмо, шпага, перо и два драгоценных камня из королевской короны - вот памятки этого чародейского лета в доме под каштанами.
Тёте предстояло отвезти детей в город. С чемоданами ждали они втроём на станции поезда. Отсюда виден был дом под каштанами, собственно, не сам дом, а только труба и деревья. Был он рядом, но был уже далеко. Ребята думали теперь о поезде, которого пока не видно, но который скоро придёт, о том, что вечером они будут дома, в городе, у мамы и папы, что расскажут им обо всём, что здесь произошло, о Тимонеке, который бьш тигром.
"Жаль, что я больше его не увижу…"
Стоило им это подумать, как тётя в удивлении воскликнула:
- Тимонек! Видели вы что-либо подобное? Пришёл на станцию!
Кася наклонилась и погладила рыжую шёрстку.
- Это потому, что я шепнула ему вчера на ухо, чтоб он пришёл. Он понял.
Сейчас, на солнце, Тигрёнок был ещё больше тигром, чем в доме под каштанами. И выражение у него сейчас было точно такое же, как тогда, когда Пётрусь говорил: "Устрой нам, пожалуйста, что-нибудь".
Но ничего особенного не произошло, только поезд со скрежетом подкатил к станции.
- Прощай, тигрёнок!
- Прощай, Тимонек!
Когда поезд тронулся, Тимонек постоял с минуту на перроне, точно ему было грустно оставаться в одиночестве. А потом побрёл по тропинке между деревьями к дому - он становился меньше и меньше.
В вагоне у окна ребята разговаривали о Тимонеке.
- Когда настанет осень, он будет, конечно, ходить на чердак - навещать льва и лошадку.
- Будет вспоминать приключение на мосту.
- И весёлого короля, который потерял корону и ловил попугайчика.
- Он расскажет льву и лошадке, как он был большим свирепым тигром на Острове Пиратов.
- И про домик колдуньи и про замок с голубым лебедем.
- Расскажет им, что он делал, когда остался в замке, и мы не могли его найти. Нам-то ведь он ничего не рассказал, хоть и дружил с нами.
- Ему не хотелось говорит об этом. Каждому приятно, когда у него есть своя тайна.