Я торопливо завершила вызов. Я переживаю, когда отнимаю минуты Кэндис у остальных детей. Несколько раз она опаздывала на встречу со мной, поскольку у одного из других был кризис. Я пыталась относиться к этому с уважением, но в глубине души по-настоящему ненавидела такие случаи. Кэндис моя на два часа в неделю, а прочие ее подопечные могут держать свои загребущие ручонки подальше от моего времени. Равным образом и я не должна красть часть чужих двух часов.
Я знаю, что раз или два, как при подаче заявления на подготовительное отделение, Кэндис отводила мне дополнительное время. Но это другое, тогда она щедро жертвовала своим собственным досугом. Это был подарок Кэндис, который я ценила, а не то, что я отобрала у кого-то еще.
Я проголодалась, но не стала спешить на завтрак. Вместо этого сидела и размышляла над словами про-мамы. Кое-что она поняла неправильно. Так бывало уже не раз, потому что делилась я далеко не всем.
Она ошибалась, но также и была права. Я должна быть готовой к моменту, когда одноклассники обнаружат, кто я на самом деле. Я уже наделала множество ошибок и наверняка наделаю еще больше, и в конце концов окажусь не в состоянии придумать очередное оправдание. Тогда у меня будут большие неприятности. Плейдон уже знает, и, может, пара ребят отреагируют как приличные люди, но остальные, вероятно, обрушат на "обезьяну" целый шквал оскорблений.
Подавая документы на внеземной курс, я составила план, как действовать, когда они обнаружат, что я примат. Обернуться и рассмеяться им в лицо. Назвать их крысами и выплеснуть свой гнев. Но я уже поняла, что больше не хочу так делать. Я не могла изрыгнуть проклятия на Фиана, своего страховщика, который уже несколько раз спас мою шкуру, а затем уйти и гордиться собой. Собственно, я больше ни в кого из них не хотела бросать оскорбления, даже в бетанцев. Крат, может, и заслуживал этого, но…
К несчастью, отказавшись от первоначальной идеи выплеснуть свою ярость, я не придумала альтернативного плана. Глупостей – вроде разрыдаться и убежать – делать точно не хотелось. Мне хватало сильных гнева и горечи, и я не желала добавлять к этому еще и гору унижения. Лучше спокойно выслушать все оскорбления, которыми в меня могут бросить, а затем достойно уйти, сохранив гордость. Я справлюсь. Наверное.
Я взяла себя в руки и пошла завтракать.
Как обычно, утро мы провели на раскопе. Я была несколько рассеяна из-за своих забот, поэтому допустила ошибку истинного новичка: подошла слишком близко к очевидно неустойчивому обломку, чтобы его пометить. Фиан вовремя меня вытащил. Думаю, ни он, ни другие студенты не поняли, как я сглупила, а вот Плейдон обратился ко мне по приватному каналу:
- Джарра?
Я съежилась и стала ждать, когда он начнет на меня орать. Он знал, что я всего лишь тупая обезьяна, и вот шанс сказать об этом.
- С тобой все в порядке? Ты сегодня сама не своя.
- Я понимаю, что сглупила, сэр.
- Все иногда ошибаются. Не принимай это близко к сердцу. Никто не может все время быть идеальным.
Я заставила себя сосредоточиться и ошибок больше не совершала, но почувствовала облегчение, когда мы вернулись в купол.
После обеда Плейдон говорил о Нью-Йорке. Сначала он продемонстрировал изображения города с интервалами в десять лет, начиная с девятнадцатого века и до Исхода. Мы разглядывали подробные снимки некоторых небоскребов, когда они только были построены, а преподаватель рассказывал, как на протяжении лет менялись методы строительства и используемые материалы.
В теории это было полезно, поскольку помогало узнать, с чем ты работаешь, но я обнаружила, что на самом деле через сотни лет очень сложно сказать, бетон это или бетонир, плас раскрошился, коррозия разъела металл до полной неузнаваемости.
- Почему они строили так высоко? – спросил Крат. – Семьдесят этажей – это безумие. Даже на самых населенных планетах Альфы ничего выше трех-четырех этажей не делают.
- Они хотели вместить на одном клочке земли как можно больше.
- Но земли-то у них было много! – Крат все еще не мог понять.
- Да, – согласился Плейдон, – но проблема заключалась в связи земли и транспорта. На всех планетах секторов только один населенный континент, и конкретное место жительства особого значения не имеет. Да, это должно быть поселение, чтобы иметь доступ к общественному порталу, энерго- и водоснабжению, но без разницы, какое именно. Независимо от выбора, все порталятся на работу по одной цене. Неподалеку от каждого дома есть переход, и путешествие занимает самое большее пять минут.
Он кивком указал на большой экран со снимком небоскреба:
- Когда строился этот город, порталов не было, люди путешествовали по земле или по воздуху. Тем, кто жил далеко от Нью-Йорка, приходилось тратить несколько часов и много денег, чтобы добраться сюда. Поэтому они предпочитали жить поближе и здания строили высокие, пытаясь размещать людей и учреждения поплотнее.
На экране появились новые снимки.
- Давайте посмотрим, что случилось с Нью-Йорком позже. В начале Исхода здесь еще продолжали много строить, но все больше людей уезжало. В конце концов город полностью опустел, и два столетия о нем никто не вспоминал – у человечества хватало иных забот.
Плейдон продолжил:
- В две тысячи шестьсот третьем году группа историков начала понемногу исследовать Нью-Йорк. Они находили в стазисных ячейках достаточно интересного, чтобы возвращаться сюда вновь и вновь. В две тысячи шестьсот тридцатом здесь появился один из первых полноценных раскопов. Постепенно проложили трассы.
С помощью глядильника преподаватель спроецировал большое изображение Главного раскопа Нью-Йорка, расцвеченное зеленым, желтым и красным – по уровням опасности.
- Вот так Главный раскоп Нью-Йорка выглядит сегодня, или по крайней мере так выглядела каждая секция во время последней аэротопографической фотосъемки. Все еще стоящие, или частично стоящие, небоскребы находятся в особо опасных зонах. По оценкам в начале Исхода в городе насчитывалось двенадцать тысяч таких зданий, но число зависит от того, что считать небоскребом. Даже десять этажей – очень много, если дом решит приземлиться вам на голову.
Это могло бы оказаться шуткой, говори преподаватель не таким мрачным голосом, а так никто не засмеялся. Кроме того, воспоминания о погребенной команде "Кассандра-2" все еще были свежи в нашей памяти.
- А теперь давайте добавим трассы. – Плейдон коснулся глядильника, и на проекции появилась сеть белых линий. – В основном они ведут прямо в раскоп, пока не доходят до Большого Круга или Петли. Первый, как видите, действительно более-менее круглый. – Часть линий на мгновение вспыхнула ярче. – А это Петля, – на проекции вспыхнули другие линии, – и она больше похожа на спутанные нитки, чем на что-либо еще. Переправиться на другой берег можно только по Большому Кругу или по Петле.
- Почему мы не можем порталиться на участок? – спросил Джот.
- Нам нужна тяжелая техника, – ответил Плейдон. – Нужны сани, чтобы перевозить ее. Спросите Крата или Амалию, и они расскажут, насколько дороги грузовые порталы. Только подумайте, с какой огромной площадью мы работаем. Как много порталов нам понадобится, чтобы существенно помочь делу? Помните, нет смысла постоянно поддерживать их в рабочем состоянии на одних местах, когда мы все время передвигаемся.
Преподаватель покачал головой.
- С первых лет было принято решение работать из рассредоточенных куполов. По одному на каждый сектор. Иногда группы ставят мобильные купола на безопасных участках внутри раскопа и работают из них. Разумеется, на случай чрезвычайных ситуаций есть сеть дешевых аварийных порталов для эвакуации людей.
Он зловеще улыбнулся, предвещая что-то нехорошее.
- Вам, наверное, интересно, почему я так подробно остановился на карте трасс раскопа Нью-Йорка. Через несколько недель мы направимся вглубь Главного Нью-Йорка с мобильным куполом, расположимся на Большом Круге и несколько дней будем работать там. Я хочу, чтобы к этому времени вы успели ознакомиться с сетью трасс. На сегодня все.
Все еще сидели на своих местах, только начинали взволнованно обсуждать перспективу ночевки на раскопе, когда бетанцы поднялись и прошествовали вперед. Обычно каждое их движение окружала аура сексуальности, но теперь она пропала и сменилась чем-то более воинственным. Плейдон, собиравшийся уходить, остановился, чтобы проследить за ситуацией.
- Мы хотим поговорить с людьми, – начала Лолия.
- Мы решили, раз уж вы, люди, будете ненавидеть нас, что бы мы ни делали, вы можете хотя бы знать правду, – вставил Лолмак.
- Мы здесь не потому, что нам нравится история, – продолжила Лолия.
Не то чтобы для кого-то это было неожиданностью. Мне стало интересно, что последует за подобным заявлением. Плейдон, очевидно, приготовился к неприятностям, так как ненавязчиво расположился поближе к бетанцам.
- Этот купол примитивен, а раскоп… – Лолию передернуло от отвращения. – Мы были вынуждены пойти на это. – Она сделала рукой сложный жест, который, по-видимому, означал в секторе Бета что-то важное, но нам ничего не пояснил. – Три месяца назад мы были счастливы. Жили в тройном браке. Я ждала первого ребенка – от Лолмака, – и вскоре мы планировали второго от другого партнера.
Я с недоверием вытаращилась на бетанцев. Неужели…
- Наш малыш родился инвалидом. Наш партнер немедленно развелся с нами. – Лицо Лолии исказилось от болезненных воспоминаний, но она заставила себя продолжить: – Земная Больница настаивала, что мы должны большую часть времени проводить на Земле, иначе потеряем ребенка. Кланы опасались последствий, если станет известно, что у нас родился инвалид. Это привело бы к потере с таким трудом завоеванного статуса.
Лолия потрясла головой.
- Союз клана собрался на Совет, и нам сказали держать ребенка в тайне под страхом изгнания из клана. Необходимо было найти убедительную причину пребывания на Земле, и единственной возможностью оказалось изучение истории или медицины. До этого мы занимались искусством – стало быть, история. Наши кланы снимают видео, и мы думали делать фильмы с историческим фоном, но этот курс…
- Это для босяков и бесклановых, – договорил Лолмак. – Мы живем в варварских условиях.
- И не видим нашего ребенка, – продолжила Лолия. – Лолетта не может находиться здесь с нами, а когда здесь вечер, в ее яслях уже ночь. Земная Больница говорит, что нельзя переводить ее в новые ясли каждый раз, когда мы будем менять раскоп и перебираться в другой часовой пояс.
- Так что презирайте нас, – сказал Лолмак. – Но вы и так это делаете, однако мы слишком много выстрадали, чтобы ваше презрение нас волновало.
Я была очень задета. Бетанцы поступили сюда из-за их малышки. Не уверена, что их поступок принесет ребенку пользу. Тяжело будет расти, имея родителей бетанцев, а если их кланы занимаются съемкой видео… Что ж, все знали, на что похожи бетанские каналы. Однако ребята по крайней мере пытались. Нет, не только пытались, а прошли через ад, чтобы поступить правильно.
Ядерной компот. Я не смела поддержать Лолию и Лолмака и их ребенка-инвалида. Если я покажусь слишком эмоциональной, остальные могут заподозрить, но… мое уважение!
Я рассчитывала, что этот разговор начнет Далмора. И еще даже не закончила об этом думать, а она уже была на ногах.
- Уверена, что выражу общее мнение, когда скажу, как я поражена. Думаю, вы делаете что-то прекрасное. Не знаю, нашлось бы во мне столько мужества в подобной ситуации, но я восхищаюсь вами, и если я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь…
Я поспешила шумно согласиться.
Остальная часть потрясенного класса постепенно закивала, кроме, разумеется, Крата.
- Вы делаете это ради какой-то… – Он глянул на Плейдона, прервался на секунду и начал новое предложение: – Что ж, если вы этого хотите, тогда, конечно, отлично.
Плейдон подошел к бетанцам:
- Было бы здорово, объясни вы ситуацию с самого начала. Мне не очень нравятся те, кто приходит на курс, только чтобы срывать занятия, но я всегда готов помочь настоящим студентам с их проблемами.
На мгновение Плейдон отвел глаза от Лолии и Лолмака, и я поняла, что он смотрит на меня. Это длилось всего секунду, после чего внимание преподавателя снова вернулось к бетанцам.
- Очевидно, что у вас нет долгосрочного интереса к практической истории, так что будет иметь смысл, если я по уважительной причине освобожу вас от некоторых утренних занятий. Так что вам хватит времени навещать ребенка днем. Можете начать завтра.
Бетанцы выглядели взволнованными.
- Вы действительно сделаете это? – спросил Лолмак.
Плейдон кивнул:
- Это может повлиять на практическую оценку за курс, но, похоже, вам она не важна. Я прослежу, чтобы вы достаточно работали на раскопе и набрали проходной балл, необходимый для продолжения учебы на курсе, дающем полную степень по истории. В следующем году я веду профильный учебный курс на получение степени по доистории, но он по большей части будет практическим. На том этапе, думаю, вам лучше перевестись на профильный курс по доистории в университет Земли. Там их несколько, вы сможете выбрать чистую теорию и не участвовать в раскопах. Университет Земли выделит вам жилье для семейных пар, а ваша малышка сможет быть рядом с вами.
- Мы не можем учиться в университете Земли, – сказала Лолия. – Если об этом узнают, станет ясно, что наше дитя – инвалид. Кланы отрекутся от нас.
- Я могу устроить, чтобы вы учились в университете Земли, но диплом получили от университета Асгарда, так что технически вы – наши студенты, – сказал Плейдон. – Университет Земли посодействует, чтобы помочь родителям такого ребенка.
- Мы будем очень благодарны, если вы сможете это сделать, – произнес Лолмак. – После получения степени можно будет объяснить наше нахождение на Земле исследованиями для программ по доистории для наших кланов.
- Вы планируете создавать исторические передачи, как Вентрак Ростха? – осторожно спросил Плейдон.
- Да, – ответила Лолия, – но, конечно, они будут главным образом о другом. Зрители лицемерны, когда речь идет о сексе. Они хотят смотреть наши видео, но стыдятся, что фильмы в основном о физических отношениях. Нам кажется, что сюжеты на фоне исторических событий будут пользоваться спросом – всегда можно оправдаться, утверждая, что просвещался.
Преподаватель рассмеялся:
- Возможно, вы и правы.
Бетанцы ушли, возбужденно переговариваясь. Плейдон взял немного еды и отправился к себе в комнату. Остальные остались обсудить шокирующие новости.
- Они поступают правильно. Я восхищаюсь ими за это. Не знаю, хватило бы мне храбрости, – сказала Далмора.
- Я бы такого не сделал, – вставил Крат. – В любом случае не думаю, что это обязательно правильно. Ребенку-обезьяне лучше воспитываться сородичами.
Я почувствовала сильное желание швырнуть Крата через комнату, но должна была себя контролировать. Предположительно, я военная, так что с чего бы мне переживать из-за какого-то ребенка-инвалида? Я решила, что безопаснее всего уйти к себе в комнату, и мне удалось "случайно" наступить Крату на ногу, когда проходила мимо. Я оставила его скачущим на одной ноге.
Я сидела в комнате и переосмысливала сложившуюся ситуацию. Я еще раньше поняла, что больше не хочу заканчивать свое обучение драматической сценой, гневно крича на крыс. И тогда начала обдумывать, как бы удалиться с достоинством, а теперь признала и кое-что еще. На самом деле я вообще не хотела уезжать.
Впервые я рассматривала вариант остаться после того, как группа узнает, что я обезьяна. Это хоть сколько-то возможно? Преподаватель посмотрел на меня, когда беседовал с бетанцами. Он никогда не говорил со мной о моей инвалидности, и понятно, что не станет, пока я сама не подниму эту тему, но сказанное бетанцам предназначалось и мне тоже. Его неприветливость объяснялась подозрениями, что я хочу сорвать курс. Собственно, Плейдон вполне угадал.
Теперь он поменял мнение и решил, что я обыкновенная студентка, просто с проблемой. Я тоже изменила мнение, так что он опять оказался прав. Когда наступит день и класс обнаружит, что я обезьяна, преподаватель будет готов прийти на помощь. Он не позволит открыто издеваться надо мной, но сколько именно оскорбительных намеков я смогу вынести, не потеряв самообладания?
Естественно, все на меня рассердятся. Часть ребят просто за то, что я презренная обезьяна, а остальные – за вранье. Вначале обманывать ненавистных крыс было легко, но сейчас ложь меня тяготила.
Нужно все обмозговать. Уезжать не хотелось. Я не подумала обо всех последствиях, поступая сюда, но теперь они стали очевидными. Перевестись посреди года на другой курс не так просто, и все хорошие места там будут уже заняты. Здесь я разметчик первой группы. Фиан – прекрасный страховщик. Плейдон еще и стазист. Сокурсники хоть и крысы, но в целом неплохи. Мне сразу не понравились бетанцы, но оказалось, что у них весьма благородные мотивы. Крат – идиот, бездумно повторяющий за отцом, но...
Я примирилась с тем, что все остальные студенты – крысы. Однако смогут ли они примириться с тем, что я инвалид?
Глава 15
Тем же вечером я набрала номер специального реестра. Не сказав ни слова, просто ввела код, приложила ладонь к экрану глядильника как подтверждение личности и завершила вызов. На первый взгляд – пустяк, но для меня этот поступок был огромным шагом. Немедленно ничего не произойдет, потому что Земная Больница пыталась избежать случаев, когда люди делают запрос под влиянием минутной прихоти, будучи пьяными или под кайфом, а потом об этом жалеют. Письмо, дающее доступ к информации о моих родителях, я получу через три дня.
После меня колотила дрожь. Я сидела и спрашивала себя, зачем позвонила. Ведь могла запросить данные с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, но клялась, что этому никогда не бывать. Родители-крысы бросили меня новорожденной, и, хаос побери, я совсем не собиралась гоняться за ними и упрашивать меня признать. Гордость не позволяла.
Так что же изменилось? Я утратила гордость или просто совершенно слетела с катушек? Может, и то, и другое, но главным образом виноват мой безумный маскарад. Одногруппники-нормалы приняли меня как свою. Плейдон мне доверял. Фиана я могла бы полюбить, если бы генетические кости выпали иначе. Далмора, рожденная быть знаменитостью Альфа-сектора, оказалась по-настоящему заботливым человеком. Я помогла спасти жизни десяти незнакомцев, и не имело значения, крысы они или обезьяны. Они просто люди, попавшие в беду, и, уверена, сделали бы для меня то же самое.
На первый взгляд, ничего из перечисленного не имеет ни малейшей связи с моими неизвестными родителями, но это не так. Имеет. Их решение повлияло на каждый виток моей судьбы. И всякий раз все возвращалось к темным личностям, которые передали своего ребенка-обезьяну Земной Больнице и ушли. Поступи они иначе, моя жизнь была бы другой, и я не наплела бы столько лжи внеземному классу.
Я не хотела признаваться себе, но всегда знала правду. Я могла заявлять, что выбрала этот курс с целью доказать, что так же хороша, как любой нормал, и ткнуть их в это носом... Но класс – лишь замена родителям. Я была так же одержима, как все мои друзья в сдедующем шаге. Они отчаянно нуждались в признании, а я жаждала мести, однако это две стороны одной медали.