- Дина, это не то…
- Если ты думаешь, что тебе позволят блуждать по странам, государствам и весям одному с этой расчетливой искательницей счастья, то ты ошибаешься. Фру-госпожа Зам ка-крепости! Да! Спасибо. А если ей предложат что-то повыгоднее, думаешь, она не продаст тебя так, как крестьянин продает корову, которая больше не дает молока?
- Нет, - только и сказал Нико. - Я так не думаю.
- Стало быть, ты полагаешься на нее?
- Да, полагаюсь!
Я покачала головой:
- Тогда говорить больше не о чем!
- Дина…
- Нет, если она отправится с тобой, я сделаю то же самое!
Он выглядел таким несчастным, что мне стало жалко его. Все же сдаваться я не собиралась, и он видел это. Повернувшись на каблуках, он пошел обратно в дом для гостей. Весь остаток дня он спокойно пил мед кубок за кубком и становился все более раздражителен и молчалив.
Когда же Кармиан спросила, не кажется ли ему, что с него хватит, он лишь сильно грохнул кубок о стол и, не произнеся ни слова, вышел.
Прошло два дня, два чудных дня, когда мы жили в доме для гостей вместе с Нико. Кармиан и я пытались ради Нико не очень сильно ругаться. После первого дня Нико не пил медовуху, но от этого было не легче, и на следующий день мне пришлось выйти, хотя стоял ужасающий холод и было ветрено, но Кармиан ужасно меня раздражала, и я не в силах была находиться с ней под одной крышей. Подтвердилось то, что и Нико, и Мейре сказали: мы обе терпеть не могли друг друга.
Я видела, как Этлас вошел в дом для гостей, но я была еще не готова войти туда. Я притворилась, будто вовсе не замерзла, а кроме того, была очень занята тем, что изучала двух козлят из селения, у которых как раз был поединок. Они прыгали вокруг, пытаясь боднуть друг друга своими маленькими короткими рожками.
Спустя некоторое время из дома вышел Нико:
- Дина?
Я подняла руку и, колеблясь, кивнула ему. Его голос звучал не так, как полагается, да и в походке было что-то не так… Холод прокрался ко мне в грудь и крепко схватил сердце. Что-то случилось. Я видела это издалека.
- Что там? - спросила я. - Что стряслось?
Он остановился в нескольких шагах от меня.
- Дракан вторгся в Высокогорье! - тихо вымолвил он.
Я не спускала с него глаз.
- Но на дворе ведь зима, - невыразительно сказала я. - Почти. Зимой не воюют. - То, что он сделает это однажды, мы все знали. Но осень прошла без нападения, и мы думали… - Ведь еще не весна!
- Я огорчен этим.
- Где? Где он вторгся?
"Только бы не в Баур-Кенси, - молча молила я. - Не Кенси…"
- В Баур-Лаклане. Однако же… Говорят, он привел с собой более половины своей драконьей рати. Дина, это лишь вопрос времени.
- А они не могут его остановить? - прошептала я. - Лакланов много. Их клан огромный и могучий! Они могли бы тогда…
Во взгляде Нико читалось сочувствие, которое лишило меня дара речи. Он намного больше знал о войске, нежели я, и о том, как вести войну.
- Возможно! - произнес он.
Но я видела, что он сам в это не верил.
- Почему нет? - спросила я.
- Дина!.. У Дракана более восьми тысяч человек. Сколько, по-твоему, может выставить Лаклан? Две тысячи? Ну, в лучшем случае три.
- Но если другие кланы придут на подмогу…
- Да. Если. Большой вопрос: если? Кланы предпочитают заботиться о себе, а некоторые из них так недальновидны, что порадуются, увидев, что Лаклан разбит. И даже если они захотят вмешаться, успеют ли они? Никто не рассчитывал на нападение теперь.
- Каллан сможет заставить их прийти на помощь! Каллан сможет собрать… - Но тут мне пришло на мысль то, что я в минуту потрясения забыла. Каллана в Баур-Кенси не было, и он вообще не мог собрать кого-то или предводительствовать кем-либо. Он… быть может, его даже больше не было в живых.
Нико не произнес ни слова. Его чувство вины перед Калланом заставляло его опускать глаза и смотреть вниз, так что я ничего не видела, кроме его темных волос.
Что-то холодное и мокрое коснулось моего лица. Я стерла это.
- Мы двинемся к мосту через несколько часов. Если поспешим! К счастью, солдат-драконариев в Прибрежье осталось мало и у них немало хлопот с тем, чтоб держать народ в узде. Мы можем ехать более открыто, нежели раньше.
- Мы отправимся в Баур-Лаклан? - спросила я.
- Нет! - ответил Нико. - Как бы быстро мы ни ехали, Дина, Баур-Лаклан падет задолго до того, как мы попадем туда.
Хелена Лаклан, что подарила мне мою лошадку Шелковую! Тавис и его мама! Ивайн, с которым некогда сражался в Железном Кругу Давин. Баур-Лаклан был настоящим большим городом по меркам Высокогорья. Может ли и вправду случиться так, что он… что все эти люди… Страшные картины у меня в голове! Горящие соломенные крыши! Перепуганные насмерть люди и животные… раненые и мертвые. Я заморгала, чтобы прогнать эти видения, и посмотрела на Нико. Что это у него в волосах?
Снежинки. Малюсенькие белые кристаллики, которые почти тут же таяли. Но, глянув ввысь, в небо, я увидела, что многие уже в пути.
Козлята приостановили свое единоборство, желая понаблюдать то удивительно новое, что, кружась, падало на двор.
- Смотри! - сказала я. - Нико, снег идет! Как по-твоему, то же самое творится в Высокогорье?
- Возможно. Ведь зима обыкновенно наступает там раньше.
- Тогда и ему придется повернуть назад. Не правда ли?
Нико покачал головой:
- Нет. Если он намерен вести зимнюю войну, он с места не сойдет. Не надо думать, будто несколько снежинок остановят его.
Глупые снежинки! Я смотрела на них так, будто это их вина. Не могли они появиться немного раньше? И не могло ли их быть побольше, чтобы Дракан отказался от своей злосчастной войны.
Давин
Солдаты
Лучше ли, чтоб тебя спасла драконья рать, чем быть спасенным вообще? Я не знал. Без помощи Каллан помер бы, но рука помощи от солдата-драконария? Думаю, Каллану следовало быть благодарным, если это означало, что Роза, Портовый Местер и другие также попали бы в драконьи лапы. Но я и так уже выболтал куда больше, чем следовало.
- Этот малец мчался так, будто сам черт гонится за ним по пятам, - сказал драконарий, что первым увидел меня. - Болтает о каком-то кораблекрушении и о Кенси.
Другой драконарий - чином выше. На его лице было множество мелких шрамов. Они белели, светясь на его обветренной коже.
- Он был один?
- Похоже на то.
- Как тебя звать, малец?
- Дамиан! - ответил я в поздней попытке не выдавать слишком многое.
- Дамиан? - спросил первый солдат. - Мне кажется, ты сказал "Давин"!
- Нет! Дамиан!
Оба драконария обменялись взглядами, и я увидел, что первый покачал головой.
- Нет, господин мой рыцарь, - произнес он, - малец назвался "Давин", я уверен.
"Господин мой рыцарь"? Так этот был одним из прославленных рыцарей Дракана? Не будь у него этих шрамов, он выглядел бы совсем обыкновенно.
- Лгать мне неумно, - сказал рыцарь, не особо нажимая на свои слова. - Это внушает подозрение. Что это был за корабль?
Я открыл рот и тут же закрыл его. Однажды я уже допустил глупость - оскандалился, прокололся, нет, на самом деле дважды. Вообще-то я не умел ломать комедию, а как раз сегодня я, забегая вперед, скажу, что с трудом держался на ногах. Я дрожал от усталости, у меня зуб на зуб не попадал, а еще держать в голове множество полуправд и полновесных врак… нет, лучше вовсе заткнуться и молчать.
- Нельзя ли мне капельку воды? - спросил я.
- Что это был за корабль? Отвечай!
Я повесил голову:
- Хочу пить. Нельзя ли мне капельку воды?
Коли б только тот второй захотел…
Удар обрушился мне на затылок, удар вообще-то не смертельный, но достаточно сильный.
Я заставил себя упасть. Солдат попытался поставить меня на ноги, но это мне не помогло. Мне и вправду едва хватило бы сил подняться, так что притвориться, будто это невозможно, было нетрудно.
- Не бей по голове, Балайн! Сколько раз тебе говорить? - сказал рыцарь.
- Да я слегка! - защищался солдат.
- Тогда бей его слегка по другому месту. Узника без сознания не допросишь.
Нет, как раз то, что надо. Слова эти дошли и до меня.
Солдат пнул меня, словно бы чуточку испытующе, в бок. Но я не был каким-то Гладким Хребтом. Я подставлял спину для кнута под расчет за дневную работу на Битейном дворе в Сагис-Крепости, и нужен был пинок посильнее, чтобы заставить меня завыть.
- Ну?
- Простите меня, господин мой рыцарь!
- Он в беспамятстве?
- Думаю, так!
Хрустнул гравий совсем рядом с моим ухом. Краешком глаза я увидел сапог, и это предупредило меня за секунду до того, когда он схватил меня одной рукой за волосы и приподнял с земли мою голову. Сверкнуло лезвие ножа, и какой-то краткий миг я думал, что он тут же перережет мне горло. Но не горло ему было нужно. Острие ножа вонзилось мне прямо под левый глаз.
Глаза!
Я не успел подумать. Повернувшись на бок, я ударом руки отбросил нож в сторону. Я не хотел ослепнуть, не хотел…
Он отпустил мои волосы и вогнал кончик сапога мне в плечо, так что я перевернулся на спину. Так я и лежал и заметил тоненькую струйку крови, сбегавшую по щеке, как слеза.
- Ясное дело, в беспамятстве он не был, - сухо сказал рыцарь.
- Экая грязная хитрая тварь! - пробормотал солдат с таким видом, будто ему хотелось пнуть меня снова.
- Где, он сказал, находился этот корабль?
- В каком-то месте, что зовется Троллев залив. Отсюда полдня ходу на корабле, говорят люди из Арлайна.
- Ладно! Возьми нескольких рыбаков из селения и лодку - другие можете сжечь, и плывите к этому Троллеву заливу. Поскольку уж больно малец старается не произносить ни слова, наверняка это плавание того стоит. Я могу дать тебе… ну, скажем, десяток рыбаков. Столько должно хватить.
- А что если это ловушка?
На какой-то миг рыцарь заколебался. А потом покачал головой:
- Настолько ума у него не хватит.
Солдат окинул меня еще одним ядовитым взглядом.
- А что с мальцом? - спросил он. - Нам взять его тоже с собой?
- Нет! Им займусь я. Могу ошибиться, но у меня такое ощущение, будто мой господин Драконий князь захочет с ним поздороваться.
Первые полмили я падал три раза.
- Мальцу конец, - сказал один из рыбаков Арлайна, пытавшийся на последнем отрезке пути удержать меня на ногах. - Он больше не выдержит.
- Пусть постарается, - сказал ехавший ближе всех ко мне солдат-драконарий. - Не можем же мы все время отдыхать только потому, что у него кишка тонка.
- Это жестоко, а он совсем мальчишка.
Рыбак, как видно, был не из тех, кто промолчит.
- Уже полночь.
Солдат-драконарий подскакал на своем коне поближе к рыбаку.
- Как тебя звать? - спросил он.
- Обайн!
- Послушай-ка, Обайн! Если ты в другой раз разинешь пасть, когда тебя не спрашивают, отрежу тебе ухо.
Упорный рыбак злобно глянул на солдата-драконария. Он открыл рот, и наверняка ему хотелось что-то еще сказать, но я дернул его за плечо.
- Брось! - сказал я. - Он так и сделает.
Рыбак Обайн злобно смотрел на солдата-драконария, но, к счастью, на этот раз промолчал. Солдат-драконарий коротко кивнул, довольный тем, что заткнул рот непокорному, и поскакал дальше вдоль длинной череды людей, что плелись в ночи.
Нас было около сорока человек. Все взрослые мужчины из Арлайна, несколько рыбаков с наказом плыть к Троллеву заливу. И по ребенку из каждого дома. Младшему даже еще и года не было - крошечная девочка, висевшая в мешке на спине своего отца и, пожалуй, единственная во всем караване пленников, которая ничего не боялась.
Женщинам разрешили остаться. Но как они будут жить, когда мужчин угнали, а лодки сожгли, сказать невозможно. Всего за восемь часов солдаты-драконарии полностью разрушили их существование и навсегда изменили жизнь обитателей Арлайна.
- Черти! - пробормотал Обайн, словно услышав, что думаю я. - Проклятые дьяволы!
Мои ноги горели, словно их жгли огнем, меж тем как все остальное дрожало от холода и изнеможения. Скоро у меня не останется ни единой мышцы, которая бы не болела.
Я спросил Обайна, куда нас ведут.
- Думаю, в Баур-Лаклан. Но это больше, чем один день пути. А с малявками…
Баур-Лаклан. Меньше одного дня пути. Тогда нам придется где-то отдыхать, думал я. Спать! О, спать! Но не похоже, будто солдаты-драконарии собирались позволить нам отдыхать. Почему они так спешили? А может, дело не в спешке? Быть может, изможденными людьми куда легче управлять?
Когда я упал в пятый раз, даже солдаты-драконарии увидели, что идти я не могу. Один из них подтолкнул меня мечом, и я сделал последнюю попытку подняться на ноги. Но сумел только встать на колени, а потом судорога свела мышцу, отделяющую грудь от живота.
- Господин рыцарь!
Драконий рыцарь проехал верхом вдоль нашей колонны.
- Что еще?
- Нам его не поднять!
Рыцарь придержал своего серого коня и глянул вниз, на меня.
- Вот как! - только и вымолвил он. - Похоже, на этот раз он не придуривается!
Солдат поднял свой меч:
- А вот я…
- Нет! - Серый конь фыркнул, и рыцарь, успокаивая его, положил руку на шею жеребца. - Полагаю, Драконий князь пожелает видеть этого мальца. Швырните его на одну из вьючных лошадей. И привяжите крепко-накрепко - нельзя, чтобы он свалился по дороге…
Я проснулся, и мне показалось, будто я вернулся назад в Сагис-Крепость, в дыру вместе с Машей и другими узниками. Думаю, это потому, что все у меня ужасно болело и я так устал! И потому еще, что нога моя крепко в чем-то застряла, точь-в-точь как когда они заковывали нас там ночью в кандалы.
Голова у меня так болела, что казалось, она вот-вот расколется. Мне не дали ничего попить, и я чувствовал, что горло у меня будто сушеная треска, которая месяцами висела на ветру для просушки. Воды! Неужто нигде нет воды?
Я с трудом сел. Я вообще не мог припомнить, как оказался здесь. То был, пожалуй, сеновал, и там была солома, на которой можно было лежать. На самом верху, прямо под потолком, было несколько узких… окошками их, пожалуй, вовсе не назовешь… скорее, отдушины или всего-навсего продолговатые дыры. Я мог с грехом пополам угадать там клочок неба, который уже начал светлеть.
Я попытался подняться, но мне показалось, что моя нога крепко схвачена. Я стал шарить в темноте, нащупал какое-то деревянное стремя с очень тонкой цепью. Легкие оковы. "До чего выгодно! - с горечью подумал я. - Так можно заковать население целого города, не таская за собой железо".
На миг я закрыл глаза. Только бы перестала так болеть голова. Хоть на миг! И всё остальное. Думать я не мог.
- Ну, ты проснулся?
То был мой сосед, который, ясное дело, почувствовал, что я зашевелился.
- Да! Есть у нас вода?
- Нет! Они дали нам по кружке воды перед сном, но ты тогда уже отключился.
Я прищурился и попытался различить черты его лица во мраке.
- Обайн?
- Да, и вообще-то спасибо! Этот сатана наверняка бы обкорнал мне уши.
Сперва я не мог вспомнить, о чем он говорит. У меня так стучало в голове, что о другом я не мог думать. Но вот я вспомнил: солдат-драконарий и его угрозы.
- Ты, пожалуй, куда краше с обоими ушами, - сказал я. - А если придется за что-то пролить кровь, то пусть это будет что-то достойней.
- Ты не из Высокогорья?
- Нет!
Я знал, что это можно услышать по моему выговору.
- Как звать тебя?
- Давин! Давин Тонерре!
- Ну и ну! Малец Пробуждающей Совесть, что живет у Кенси?
Я кивнул, но потом подумал, что он не увидел этого во мраке.
- Да! Но… Хорошо, если бы ты молчал об этом при рыцаре-драконарии.
Он фыркнул:
- Положись на меня! Я не скажу ни слова этому ползучему гаду, покуда не смогу плюнуть на его могилу.
Обайн был наверняка человек воинственный. Во всяком случае сейчас. Сказать, был ли он таким до того, как драконья рать захватила его селение и отняла у них дома и семьи, было никак нельзя.
Семья…
- У тебя есть дети?
- Трое! - сказал он. - Эти дьяволы схватили и мою старшенькую, Маери. Девочке всего восемь лет.
Маери! Так звали и дочь Портового Местера, внезапно вспомнил я. Маери, что улыбалась мне и протягивала чашу, наполненную тодди до краев, даже когда у меня денег на это не было. Как раз теперь я поменял бы тодди всего мира на большую кружку холодной воды.
- А где твои другие дети? - спросил я. - Здесь их не слышно и не видно.
- Не знаю… Они где-то держат их, и коли мы ослушаемся, то…
Он сплюнул, вместо того чтоб договорить.
- Они - дьяволы.
Солнце едва успело по-настоящему взойти, прежде чем они пришли и снова согнали нас с сеновала. Мое измордованное тело ужасно тосковало, что ему снова придется двигаться, но мне было все равно, ведь это означало, что мне наконец дадут чего-нибудь попить. Я опрокинул в себя три большие кружки, до того как они вытолкали меня из очереди у бочки с водой.
Я был по-прежнему бос, и ноги мои выглядели ужасно. Окровавленные и опухшие от ран и шрамов, о которых я даже не мог вспомнить, где и когда их получил, но это было еще не самое худшее. Часть пальцев на ногах я вообще не чувствовал, и я знал: это могло означать, что я их отморозил и в конце концов - Антонов огонь и смерть. Каллан вечно читал нам проповеди об этом, да и матушка тоже… В Высокогорье холод мог убить тебя. У меня не было даже тряпок, чтобы обмотать ими ноги.
Моей единственной рубашки было все же недостаточно, чтобы держать в тепле замерзшее тело.
- Как далеко еще до Баур-Лаклана? - спросил я Обайна.
- Самое большее - один день, - ответил он. - Возьми мои носки. Я могу набить башмаки соломой.
Я так устал, что был готов заплакать, как девчонка. Этот человек хотел отдать мне свои носки. То было самое лучшее и самое доброе, что кто-то сделал для меня с тех пор, как… с каких пор, я точно не припомню.
- Спасибо! - поблагодарил я. - Этого я не забуду.
Он что-то пробормотал - самое ласковое, что я услышал, было слово "дьяволы". Обычно на это потребовался бы год для человека, который, как Обайн, посчитал бы меня кем-то иным, нежели незаметным мальцом из Низовья. Но если хочешь поскорее получить новых друзей, надо завести общего недруга.
Баур-Лаклан, как прежде, лежал в своей широкой долине. Но вокруг него…
Их были тысячи, тысячи людей, тысячи палаток, и костров, и лошадей, и повозок, и оружия.
- Неужто они захватили город? - спросил Обайн. - Ты не видишь, захватили ли они вместе с городом замок? Крепость?