Почти 60 лет на политической арене США доминирует проблема "семейных ценностей". Политики используют этот двусмысленный термин для того, чтобы призывать избирателей вернуться в прошлое, когда социальная и экономическая жизнь в Америке была менее сложной. Иронию вызывает то, что обсуждение семейных ценностей в политических дебатах – не что иное, как использование термина "семейные ценности" для придания веса политикам, т. к. слово "ценности" по своей сути – политический термин с идеологической подоплекой. Превознося традиционные американские ценности, кандидаты и Республиканской, и Демократической партии дают определение этим ценностям, но разными способами. Определение этих ценностей зависит от того, какая партия в данный момент находится у власти. И в самом деле, считается, что борьба за то, чьи идеологические ценности должны преобладать в американской политике и управлять ею, является источником почти всех внутренних политических конфликтов.
Определение "семья" часто встречается в государственной политике или в политических дебатах. Большинство политических программ социального благосостояния и охраны труда в США включают, по крайней мере, несколько рабочих заготовок определения семьи, на которые можно или положиться, или принимать к сведению. В результате подлежит критике такое определение термина "семья", которое отвечает реалиям современной жизни. Если политологи будут оперировать устаревшими или идеологическими определениями семьи, они в конце концов разработают направления политики, не соответствующие современным социальным структурам. Такие направления будут неизбежно неэффективны или, следуя наихудшему сценарию, приведут к нежелательному социальному результату. Пивен и Клоуад (Piven and Cloward, 1987) замечают, что государство социального благосостояния является вторым институтом, обеспечивающим нужды правительства и экономики. Если это так, то социальная политика должна продвигать и политическую, и экономическую законность. Однако если эти две цели находятся на службе первичных институтов, тогда и семья может рассматриваться как первичный институт. Кроме того, политики подразумевают, что "семейные ценности" укрепят и гражданское общество, и экономику. Если мы хотим создать жизнеспособный и функциональный комплект направлений политики, то сначала должны признать, что именно государство всеобщего благосостояния состоит на службе у семьи. Тогда, раскрывая значение термина "семья", мы подвергаем критике не просто формирование и осуществление гражданской политики, а понимание эволюции нормативных идеалов американского общества и экономики.
"Семья" и семейная политика
В английском языке существует, по крайней мере, десять определений слова "семья". К традиционным определениям, сопровождающимся такими понятиями, как связывающие узы крови, усыновление и замужество, политологи присоединили также технические, такие как объединение и распределение состояния и доходов между каждым индивидуумом и членами семьи (Hill, 1995; Smith, 1993). Таким образом, семьей могут считаться и социальная, и экономическая конструкции, одинаково важные как в гражданском обществе, так и на свободном рынке. Соответственно, политические направления поддержки семьи и благосостояния широко распространены и разнообразны. Эти направления (курсы) – регламентирование налогов, уход за ребенком и недееспособным человеком, здравоохранение, поддержка детей, общественная помощь, социальное обеспечение, бездомность, занятость при равных возможностях, планирование семьи – зависят от определения того, что же включает в себя семья и каким типам семей следует предоставлять специальные государственные льготы (Hill, 1995).
В рамках изучения государства социального благосостояния такие направления политики изучаются под рубрикой "семейная политика". Семейная политика – это ответ государства на проблемы и нужды семьи или действия государства, которые будут иметь результат (Monroe, 1995). Эта сфера публичного "политмейкерства" приняла отчетливые формы и начала проявляться в период после Второй мировой войны как интерес к развитию политики постматериализма и постмодернизма, и эта эволюция происходила быстро. В самом деле, Конгресс США последовательно проводит семейную политику с середины XX века, законодательные акты в этой области представляются на каждом Конгрессе с 1945 г. Это более 5000 биллей за период с 1945 по 2005 г. (Burstein et al., 1995; U.S. House, 2007; U.S. Senate, 2007).
В то время как в большинстве направлений внутренней политики (особенно в области экономики, защиты окружающей среды и образования) доминирует рациональный анализ, то по вопросам социальных исследований, эмпирических знаний, семейной политики дебаты по поводу ценностей происходят как идеологические битвы. Действительно, в полемике по поводу термина "семья" выявились три главных спорных вопроса, которые остаются в центре внимания при определении семейной политики (Rayman and Bookman, 1999):
1. Существует ли только один возможный тип семейной структуры? Могут ли нетрадиционные семьи создавать такой же вид социальной стабильности, как структуры и ценности традиционной семьи?
2. Должна ли семья быть динамичной конструкцией, отражающей реальные социальные, экономические и демографические изменения? Должна ли семья быть статической структурой, направляющей развитие будущих ценностей и общественной политики?
3. Каковы основные гендерные роли, и имеет ли значение место рождения мужчин и женщин для создания семьи? Может ли государство избежать определения этих ролей и в создании семьи, и в трудовой политике?
В то время как политические дебаты и дебаты по поводу направлений в семейной политике не дают универсально удовлетворительного ответа на эти вопросы, попытка найти ответ приводит к пониманию важности семьи и для общества, и для государства.
Реальная семья: нормативные определения и семейная политика
Наиболее популярная традиционная конструкция семьи в США – коллектив, возглавляемый партнерами противоположных полов в браке, имеющими несовершеннолетних детей. Супруг мужского пола принимает на себя роль кормильца, и только смерть является типичной причиной его выхода из семьи (Hill, 1995). Следуя строгим правилам такого положения вещей, предполагалось, что женщины не принимают участия в зарабатывании денег. Такое традиционное понимание стало доминирующим на протяжении 1930-х и 1940-х гг., в тот период истории, когда под руководством Франклина Рузвельта и его советников по разработке "Нового курса" зарождалось американское государство всеобщего благосостояния. Вместе с развитием основы современной социальной политики развивалась и важная часть экономики и трудовой политики. В результате, как отмечает социолог Марта Хилл, "основной предпосылкой политических направлений социальной поддержки было то, что общественная политика должна являться для семей амортизатором при возникновении экономических трудностей, защищая основного кормильца от серьезных трудностей рынка труда (те. безработицы, низкой заработной платы, ухода на пенсию с неадекватной пенсией) или гарантируя доход детям и престарелым женщинам по потере кормильца" (Hill, 1995, 37).
Понятие семьи как коллектива в качестве нормативной семейной структуры США относится к периоду индустриализации Америки. До индустриальной революции нормативным идеалом считалась семья с большим количеством домочадцев (Rayman and Bookman, 1999). Экономическая необходимость диктовала условия, при которых многочисленные поколения жили вместе, чтобы успешно управлять семейной фермой или бизнесом (Smith, 1993). Чем больше в семье будет членов, которые зарабатывают, тем в лучших экономических условиях она находится. Таким образом, создался некий вид семейной экономики. Однако индустриализация экономики США ликвидировала необходимость в расширенной семье. Корпорации обещали защищенный труд и реальный доход. Рузвельт обещал государственную поддержку профсоюзам; продвижение законов о труде; соединение частной экономической деятельности и социального страхования (и социальное обеспечение, и медицинское страхование), что обеспечивало реальную прибыль для рабочих. С 1930-х гг. семейные ячейки стали объектом исследований экономической и социальной политики. Семьи и работодатели частного сектора оказались в сложной связке. Благодаря этому традиционное определение семьи как коллектива трансформировалось из модальной в наиболее желательную структуру – ту, в которой государство и промышленность поощряли индивидуума создавать и поддерживать семью.
Традиционное определение семьи как коллектива, ячейки заново было озвучено Конгрессом США в 1993 и в 1996 гг. В "Акте о семейном медицинском обслуживании и временной нетрудоспособности" 1993 г. подчеркивалось, что работодатель обеспечивает рабочего возможностью временного освобождения от работы по причине болезни, по уходу за больным членом семьи или за новорожденным. Предполагалось, что работодатели сохранят за работником место и выплатят пособие по временной нетрудоспособности. Для этих целей Конгресс дает определение семьи как структуры, в которую входят супруг, сын, дочь или родители, но не устанавливает состав точно. Сын или дочь в дальнейшем обозначается как биологический ребенок или приемный, усыновленный ребенок, который воспитывается в семье, или ребенок от другого брака, ребенок под опекой или ребенок родителей, лишенных родительских прав. Термин "супруг" был определен в 1996 г. Брачным актом, предназначенным для разъяснения позиции правительства США в отношении гомосексуальных браков. Акт устанавливал, что супруг(а) – муж или жена – партнер противоположного пола.
Принимая во внимание историческое развитие понятия "семья", включая период индустриализации экономики США, создание современного государства социального благосостояния в 1930-е гг., современное законодательство дает точное определение семьи для получения пособий. Большинство исследователей семьи и политологов руководствуются и сейчас при определении семьи следующими положениями (Hill, 1995). Во-первых, "семья" определяется так же, как и во время эры "Нового курса", как ячейка, состоящая из мужа, жены и несовершеннолетних детей. Во-вторых, считается, что муж/отец – главный добытчик, в то время как супруга не принимает участия в зарабатывании денег, особенно пока несовершеннолетние дети не достигли школьного возраста. В-третьих, наиболее вероятной причиной потери кормильца является смерть. В-четвертых, только те индивидуумы, которые составляют семейный коллектив, считаются частью ячейки. И последнее. Считается, что члены семьи объединяют и делят социальные и экономические ресурсы. Несмотря на живучесть этих утверждений или, возможно, благодаря им, современные ученые недавно стали отрицать традиционное определение семьи. Новые социологические, демографические и политические исследования показывают, что семья как социальная и экономическая структура является динамической конструкцией, определение которой должно изменяться в соответствии с требованиями современных американских граждан и гражданского общества.
Семья как динамическая конструкция
Демографические и социологические исследования показывают, что существующий курс на нормативное определение семьи в конце XX столетия становится неактуальным. Модальное определение семьи в США больше не может поддерживать сложившиеся определения, потому что в структуре американской семьи произошли значительные изменения между 1960 и 1980 гг. В то время как семья как коллективная ячейка продолжает быть и модальной ситуацией, и нормативным идеалом, увеличивается рост разводов, ставя женщину главой семьи; увеличивается внебрачная рождаемость, изменяя реалии семейной жизни и ставя под вопрос существующую семейную политику (Eggebeen and Lichter, 1991).
Между 1960 и 2006 гг. количество разводов взрослых мужчин (возраст старше 15 лет) увеличилось до 78 %, а женщин за тот же самый период – до 75 % (Перепись населения в США, 2007). Для женщин в возрасте от 30 до 59 лет развод – наиболее распространенная причина потери супруга. К 2006 г. потеря супруга в результате развода составляла долю в 40 %, в то время как в результате смерти – 5 % (Hill, 1995). Возросло количество незамужних матерей: с 5,3 % в 1960 г. до 36,8 % в 2005 г. Соответственно 25 % несовершеннолетних детей в США не живут в полноценной (коллективной) семье. Такие специфические изменения в структуре семьи, возможно также, являются результатом увеличения числа разводов. Женщины, которые уже однажды прошли через развод в первом браке, имеют 75 % вероятности вторичного брака в течение 10 лет после распада брачного союза, у мужчин эта цифра – около 80 %, и они быстрее вступают во второй брак, чем женщины (Bramlett and Mosher, 2001).
В результате у 40 % 30– и 40-летних мужчин воспитываются несовершеннолетние дети и около 65 % воспитывают приемных несовершеннолетних детей при новых брачных союзах (Hill, 1995).
Изложенные изменения представляют уникальную проблему для семейных политологов: социальная и семейная политика в США в основном развивалась на предпосылке, что государству следует обеспечить поддержку матерям после смерти супруга в связи с тем, что на них взваливается роль добытчика, как в полноценной семье. Проблема очевидна. Необходима программа общественной помощи женщинам. Раньше она была известна как "Помощь семьям с детьми-иждивенцами". Сейчас – это "Временная помощь нуждающимся семьям", созданная на устаревшей предпосылке о том, что умерший основной добытчик являлся причиной экономических трудностей. Государство может смягчить этот удар, помогая члену семьи, возможно, матери (Hill, 1995; Oliker, 1994). Оригинальная идея этой политики гарантировала право на получение поддержки вдовам с целью поддержания статуса полноправного хозяина. И действительно, такое право предоставлялось овдовевшим женщинам с детьми. Учитывая статистику современных браков и рождаемости, такая политика, нацеленная на вдов с детьми, к сожалению, является устаревшей и несвоевременной.
Потеря кормильца в результате развода – сегодня наиболее распространенная ситуация, которая позволяет направлять средства (то есть алименты) от отсутствующего кормильца зависимым членам семьи. Такая политика нацелена на переход от программы государственных социальных выплат к принудительным личным выплатам по Семейному кодексу. В свете увеличения внебрачной рождаемости политологи, возможно также, направят свои усилия на другие направления политики – от планирования семьи до обучения профессии и от планирования рабочей силы до гибкости в выборе места работы. Какое бы направление ни было выбрано как лучшая альтернатива, политологи продолжают производить прагматичные корректировки, основанные на новой реальности американских семей, вместо того чтобы поддерживать старые нормативные идеалы полноценной семьи. Если прагматичный подход не сдвинет с места такой курс, семейная политика сама по себе станет неэффективной или, возможно, вредной.
В дополнение к изменениям в политике брака и рождаемости произошли изменения и в структуре коллективизма. Членами коллективной ячейки могут не быть "члены семьи" в традиционном смысле, но они могут функционировать как семейная структура для экономических и партнерских целей. Такие семьи могут включать гомосексуальных партнеров, незамужних гетеросексуальных партнеров или различных членов семьи. В соответствии с результатами Бюро переписи населения США, от 10 до 20 % индивидуумов всех возрастов и гендерных групп проживают с кем-то другим, а не с членом полноценной семьи. Главы семей из неженатых партнеров насчитывали в 2006 г. больше 5 млн, приблизительно 5 %, всех глав семей (Бюро переписи населения, 2007). Дополнительно 5 % людей старше 40 лет проявляют заботу о своих внуках (Бюро переписи населения, 2007). Индивидуумы в таких семьях – все еще полноценные главы семей, поддерживающие домочадцев своими пособиями по болезни, по социальному страхованию или др. Некоторые индустриально развитые демократические страны, включая Францию и Канаду, позволяют индивидуумам, не являющимся родителями, ребенком или супругом, обращаться за пособиями, которые позволили бы им содержать полноправного партнера в случае болезни или смерти основного кормильца. Однако большинство направлений современной семейной политики США оперируют определением "семья" или род.
Гендерные роли, экономические компенсации и семейная политика
Третий основной спорный вопрос, касающийся понятия "семья" и содержания семейной политики в США, – это размер государственного участия в определении и утверждении традиционных гендерных ролей и в семье, и в производственной жизни. Сапиро отмечает, что "большинство направлений социальной и семейной политики специально созданы для того, чтобы женщины чувствовали себя женами и матерями" (Sapiro, 1990, 44).
Таким образом, возникает определенная дилемма: женщина зависима, у нее нет необходимости в получении образования, обучении или государственной поддержке, что давало бы ей возможность стать отличным кормильцем. Гораздо больше она нуждается или в прямой поддержке партнера мужского пола, или в денежных переводах от бывшего партнера. Существующая социальная и семейная политика, однако, укрепляет традиционные гендерные роли и в семье, и на рабочем месте, невзирая на брачный статус.
Почему такая ситуация продолжает существовать в современном демократическом государстве с капиталистической экономикой?
Ответ в том, что курс семейной политики США, с 1940 г., позволяющий женщинам успешно поддерживать своих детей без средств супруга, подрывал традиционное понятие "семья". Большинство консервативных граждан и политиков видят в этом угрозу традиционным социальным стандартам. Точка зрения подкреплена тезисом "феминизация бедности" (Pearce, 1978), т. е. женщина как глава семьи, скорее всего, приведет семью к бедному или низкому социально-экономическому статусу. Таким образом, создаются семьи, в которых глава семьи женщина. Такие семьи считаются отклонением и нуждаются в государственной помощи (Hill, 1995). Интересно, что традиционное определение семьи лишает одинокого мужчину с низким доходом право получать социальную помощь, что разрушает попытки многих отцов обеспечивать своих детей. Если бы под "семьей" больше понимались биологические условия, чем брачные и/или коллективные связи, то у отцов оставалось бы право на государственную социальную помощь, и они могли бы передавать ее своим несовершеннолетним детям.