Так или иначе, изобретение телефона вырастает из попыток усовершенствовать телеграф: Грей, как Эдисон и Белл, работал над мультиплексной телеграфией (возможность передавать несколько сообщений по одному и тому же телеграфному проводу). Тогда-то Грей, Белл и отчасти Эдисон открыли возможность передачи человеческого голоса. Но Грей, технический эксперт, признанный в телеграфных компаниях, отдал предпочтение телеграфному мультиплексу. Наоборот, Белл, который занимался реабилитацией глухих, был гораздо более чувствителен к вопросам речевой коммуникации. Вопреки давлению своих акционеров, убежденных в том, что мультиплексный телеграф – рынок будущего, он выбрал телефон.
Первоначально телеграфные компании рассматривали телефон как способ облегчения труда телеграфистов. Так, Альфред Чандлер, одно из ответственных лиц в Western Union тех времен, увидел в телефоне "первый этап к избавлению от инструментов манипуляции. <…> С этих пор операторы будут передавать по проводам свой настоящий голос и говорить друг с другом вместо того, чтобы отправлять телеграммы". Для телеграфиста, коим был Чандлер, связь на расстоянии не могла быть межличностной; она должна быть опосредованной с помощью людей – операторов, которые были компетентны для передачи информации по проводам. Белл, наоборот, задумывал сделать телефон инструментом для коммуникаций на расстоянии без посредников. Следовательно, Белл рассчитывал конкурировать с телеграфом с помощью более высокопроизводительного инструмента и прямого доступа к использованию. Несмотря на отказ телеграфистов даже проявлять интерес к устройству, он создал общество по эксплуатации телефона при поддержке своих акционеров.
Необходимо заметить, что практики применения телеграфа в более поздний период его развития демонстрировали четкое движение от использования его в качестве "электрического почтальона" к средству диалогичной коммуникации (вопрос и ответ в рамках одного сеанса связи). В некоторых документах и свидетельствах второй половины XIX в. указывается на то, что часто собеседники договариваются заранее о времени связи и общаются в рамках одного и того же сеанса при помощи телеграфа. В частности, фиксируются факты ведения переговоров о продаже судов. П. Флиши замечает, что, таким образом, до зарождения телефона в области финансов и торговли начался переход от отправки сообщений к общению с помощью телеграфа. С этой точки зрения Александр Белл в своем изобретении опирается на уже существующую практику, предоставляя пользователям то, чего они на самом деле хотят.
Ощутив конкуренцию со стороны телефонной связи телеграфные компании предложили разделить с Беллом сферы влияния и использования телефона. Соглашение, подписанное в ноябре 1879 г., признавало первенство патента Белла на телефонию, но оговаривало, что телефон должен был использоваться исключительно для приватных переговоров, а никак не для передачи деловых сообщений, биржевых котировок, информации о положении дел на рынке, то есть не для конкуренции с Western Union. Очевидно, что Белл никак не мог проконтролировать соблюдение данного соглашения со стороны обычных пользователей телефонной связи, поэтому соглашение повсеместно нарушалось, а телефон был в первую очередь средством для ведения дел. Сидни Эйронсон проанализировал телефонные справочники того времени и пришел к выводу, что подавляющее большинство линий в США принадлежали компаниям и менеджерам, которые таким образом связывались с управляемыми ими предприятиями. Новый инструмент также широко использовали биржи, напрямую нарушая монополию телеграфистов на передачу биржевой информации. В начале XX в. на Уолл-стрит было 640 телефонных кабинетов, откуда можно было получить связь с брокерами.
Особенность социального использования телефона заключалась в том, что это было первое индивидуальное сетевое устройство. Не фонограф, не граммофон, не фотоаппарат, а устройство, которое должно быть постоянно подключено к сети. Кстати, это одна из причин того, почему первыми активными пользователями телефона были представители индивидуальных профессий, объединенные в сообщества: медики, адвокаты и др. Понемногу телефон, связывая различные секторы экономической активности, стал – если говорить современным экономическим языком – инструментом межотраслевого обмена. Об интересе к телефону со стороны промышленников и коммерсантов можно судить по многочисленным жалобам английских торговых палат, которые в 1888–1911 гг. настойчиво требовали построить обширную английскую телефонную сеть. Во Франции первое применение телефона было аналогичным. Катрин Берто обращает внимание на схожесть первых 48 парижских абонентов (по записям 1879 г.): банки, брокеры, телеграфисты и телефонисты, газеты.
Приватное использование телефона частными лицами тоже опиралось на сформировавшуюся до этого долгосрочную практику: для индивидуальных нужд с середины XIX в. использовался телеграф. Крупные промышленники оснащали свои дома телеграфными линиями; телеграфные пункты устанавливали в общественных местах – в театрах, опере, крупных ресторанах, клубах. В 1870-е годы служба вызова по телеграфу была создана в Нью-Йорке Американской окружной телеграфной компанией (American District Telegraph Company – ADT). Пользователи с помощью маленькой рукоятки могли отправлять телеграфный сигнал в центр. Число оборотов ручки означало запрашиваемую услугу (курьер, полиция, пожарный, врач и т. д.). Данная услуга была индивидуальной, а в 1885 г. численность абонентов такого частного телеграфа достигла 12 тыс. человек. В этих первых примерах частного использования телеграфа мы видим своего рода прототелефон для частных нужд, и его частное использование стало делом времени.
Первое время, как уже было сказано, частный телефон устанавливался в домах богатых людей для того, чтобы соединять их жилище с местом работы. В некоторых телефонных справочниках того времени пользователи могли делать отметку после указания профессии, что телефон установлен у них дома. Так появилась первая модель осуществления звонков в личных целях – модель вездесущности. Бизнесмены одновременно находились и в офисе, и в своей резиденции вместе с семьей. Набор приватных практик телефонии расширяется. Телефон начинают использовать для заказов товаров на дом. Клод Фишер в своих исследованиях отмечает, что примерно к 1880-м годам такая практика активно рекламируется: "Ваша жена может заказать вам ужин, кабриолет или семейного врача". Однако постепенно приватная телефония смещается из сферы услуг для тех, у кого есть деньги, в сферу обычного приватного общения. В частности, Фишер приводит результаты опроса 1909 г. в Сиэтле, согласно которым 20 % телефонного времени абоненты тратят на заказ товаров и услуг на дом, 20 % – на звонки из дома в офис, 15 % – на приглашения, а 30 % составляет "пустая болтовня".
Именно болтовня долгое время рассматривалась телефонистами как "бесполезное использование", а некоторые телефонные справочники и объявления в телефонных кабинах даже предупреждали о том, что деловые сообщения и междугородние звонки имеют приоритет над частными разговорами. Таким образом компании телефонной связи боролись с перегрузкой телефонных линий. И лишь к 1930-м годам тема семейных и дружеских коммуникаций, "телефонных визитов" возникла в объявлениях, а телефонная компания Белла активно продвигает телефон как способ легко и быстро поговорить с бабушкой.
В США приватное и деловое использование телефона на рубеже XIX и XX вв. становится стандартом для фермерских хозяйств. Аронсон утверждает, что более 70 % фермеров некоторых штатов были в 1907 г. подключены к телефонной связи. Такое раннее распространение телефонной связи в сельской местности по сравнению с Европой связано со спецификой американского фермерского хозяйства, которое еще в те времена функционировало как свободное рыночное, что требовало от фермеров лично договариваться о ценах с покупателями из городов, следить за уровнем цен на рынках и проч. В некоторых сельскохозяйственных штатах появился слоган, который даже использовался в политической борьбе: "Хорошие дороги и телефон!". Во многих зонах, представлявшихся нерентабельными для телефонных компаний, сети строились за счет обществ взаимопомощи.
Роль телефона в городе, безусловно, отличалась от его функций на селе. Массовая телефония на рубеже веков сыграла большую роль в урбанизационных процессах в США. В частности, она приближала пригороды, что вкупе с развитием трамвая делало переселение в эти районы не столь болезненным и способствовало росту агломераций, а также децентрализации американских городов. Телефон представлял собой средство реактивации общения, которое больше не было связано с соседскими отношениями. Телефон отныне играл основную роль в адаптации к новому кварталу и семьям, его населявшим. Постепенно телефон становится одним из приоритетных видов городских услуг и занимает центральное место в коммуникационной практике американских домохозяйств; к 1925 г. доля оборудованных этим видом связи домохозяйств составляет более 40 %.
Мы рассмотрели развитие и адаптацию телефонной связи в стране, где она была впервые внедрена, и проследили эволюцию данного вида коммуникаций и социальных изменений, которые ее сопровождали. В Европе, куда телефонная связь пришла позже, развитие телефонии изначально шло медленнее; особенно заметным было неравномерное распространение этого вида связи. Телефоном преимущественно пользовались в городах, тогда как в сельской местности его активное внедрение пришлось на вторую половину XX в. Во Франции, например, план ликвидации телефонного отставания, как его называли, был принят только в конце 1970-х годов.
§ 5. Фотография и фонография: между искусством и индустрией
Первые работы о химической и технической возможности переносить картины и различные изображения на некий медианоситель, появились еще в начале XIX в. Однако первые эксперименты, которые вышли за пределы лабораторий, были произведены около 1815 г. французским литографом Несефором Ньепсом (1765–1833). Он попытался автоматизировать копирование и воспроизведение картин, назвав созданный им способ "гелиография". В основе метода было воздействие света на химические объекты, в результате чего, в зависимости от характеристик света, меняются характеристики носителя, на который переносится изображение. Вскоре Ньепс открыл, что также можно делать "копии пейзажей на природе", и создал свою первую "фотографию" к 1816 г., однако первые результаты экспериментов Ньепса утеряны; до наших дней дошла фотография 1826 г., которую ошибочно называют первой фотографией.
Важно понимать, что Ньепс видел в фотографии в первую очередь конкуренцию живописи и гравюре, а первичным и основным видом социального использования своего изобретения представлял копирование и воспроизводство уже готовых изображений – картин, литографий, даже текстов. В этом смысле принципы, заложенные Ньепсом, в чистом виде куда больше реализовались сегодня в копировальных аппаратах, нежели в фотографии. Однако Луи-Манде Дагерр, компаньон Ньепса, предложил, отказавшись от копирования работ художников, запечатлевать виды природы напрямую. После смерти Ньепса в 1833 г. Дагерр усовершенствовал изобретение своего компаньона, назвав его дагерротипом.
Таким образом, изобретательская среда разделилась на тех, кто пошел по пути Дагерра, предполагавшего единичную фиксацию с помощью фотографических документов части реальности, ограниченной рамками кадра (как, например, Ипполит Байяр, который изобрел механизм фотографии, наносимой непосредственно на бумагу), и тех, кто вслед за Ньепсом проводил эксперименты с воспроизводимостью (то есть копированием) изображений. Англичанин Уильям Фокс Талбот опробовал проявление снимков на бумагу с негативов – калотипию. Он также работал над устройством для фотогравюр. Два французских изобретателя, А. Пуатевен и племянник Ньепса – Ньепс де Сен-Виктор, независимо друг от друга разработали аналогичные методы – фотолитографию и гелиогравюру. Таким образом, фотография развивалась одновременно в рамках искусства, где она была объектом самовыражения фотографов (дагерротипистов), и в рамках технологии, для которой важно было разработать наименее вредный и наиболее простой способ копирования и размножения фотографических снимков и иных изображений. Первое время все методы фиксации изображения на негативе предполагали чрезвычайно вредные и сложные процедуры (использовались пары ртути, а в качестве носителей негативов – посеребренные пластины), что ограничивало возможность применения дагерротипа и сужало круг профессиональных фотографов. Совершенствование этих двух способов использования дагерротипии происходило параллельно до тех пор, пока к концу XIX в. не появились более простые носители и более легкие способы проявки.
Дагерротипия как метод фиксации изображений, в отличие от многих других изобретений XIX в., попала под прямую протекцию государства и не подлежала никакому патентному регулированию. Парламент Франции принял закон, по которому за скудную ежемесячную пенсию у Дагерра выкупалось право использования его изобретения, с последующим предоставлением этого права всем желающим. Таким образом, государство выкупало технологию коммуникаций не для того, чтобы создать свою монополию в этой области, а преимущественно чтобы предоставить возможность свободно использовать данное изобретение во благо всем. Дагерр не собирался создавать из дагерротипии целую индустрию. Как и Шапп полувеком ранее, он предоставил свое изобретение всему народу в "интересах науки и искусств", о чем свидетельствуют выступления таких ученых, как Доминик Франсуа Араго и Жозеф Луи Гей-Люссак, на заседании палаты пэров, где обсуждался упомянутый закон. Предоставление государством свободного права на обращение и выпуск приборов сделало дагерротип чрезвычайно популярным, даже несмотря на сложность процессов проявки и печати. В 1846 г., спустя семь лет после принятия закона о выкупе права государством, годовые продажи дагерротипов в одном только Париже составили 2 тыс. устройств и 500 тыс. пластин.
На протяжении последующих десятилетий, вплоть до 1880-х годов, появлялись все новые и новые методы и носители для фотографирования. От коллоидных пластин постепенно отказались в пользу пластинок из сухого желатина, которые можно было хранить несколько месяцев после съемки. Молодой американский предприниматель Джордж Истман (1854–1932) в 1880-х годах запускает производство гибкой пленки, завернутой в рулоны. Однако продажи пленки и тот факт, что фотографировать на нее было гораздо удобнее, никак не вытеснили с рынка иные носители негативов. И лишь когда Истман предложил помимо пленки продавать услугу по ее проявке и печати негативов под маркой Kodak, пленка монопольно завоевала рынок как вид носителя для негативов, а фотография из преимущественно профессиональной стала и любительской.
В очень схожей с дагерротипией парадигме развивалась звукозапись. В 1856 г. французский фотограф Надар (1820–1910; настоящее имя: Гаспар Феликс Турнашон), бывший одним из очень известных фотографов своего времени, но в равной степени одержимый всей современной техникой, придумал "акустический дагерротип, при желании точно воспроизводящий все звуки с полной беспристрастностью". Эту машину Надар назвал фонографом, то есть ящиком, который должен был фиксировать мелодии. Однако сам механизм Надар так и не сконструировал, не создал он и принцип его работы.
Подлинным же изобретателем фонографа стал Томас Эдисон. Как мы уже говорили выше, Эдисон в 1870-х годах, как Белл, Грей и многие другие изобретатели, занимался телеграфными системами, в частности разработкой мультиплексного телеграфа. Работая в 1877 г. над проектом телеграфного повторителя, Эдисон создал прибор, который позволял ретранслировать, копировать и воспроизводить телеграфные сообщения: диск, покрытый бумагой, вращался на пластинке с определенной скоростью, а резец, закрепленный на рычаге, фиксировал последовательность точек и тире в виде спирали. Исследовательская команда Эдисона обратила внимание на то, что при определенной скорости вращения пластинки воспроизводящий резец создает колебания, очень напоминающие человеческий голос. Месяц спустя Эдисон сделал первый чертеж фонографа, а менее чем через полгода появился первый действующий прототип, который позволял записывать на восковой валик и воспроизводить голос.
Поскольку изобретение Эдисона в определенной степени было связано с исследованиями, занимающимися телефоном и телеграфом, то поначалу предполагалось подключать прибор к телефону для того, чтобы сообщать звонящим абонентам, когда вернется хозяин телефона (то есть это был прототип автоответчика, которым, кстати, заинтересовался Белл и даже сконструировал для своих телефонных линий видоизмененный прототип). Еще одним предполагаемым способом использования была диктовка текста, то есть применение фонографа в качестве секретаря. Очевидно, что в обоих случаях фонограф виделся рабочим инструментом для тех, у кого есть телефонная связь. Понятно, что в 1870-е годы таковыми преимущественно являлись бизнесмены и предприниматели, использовавшие телефон для деловых нужд.